Включив свет, я направился вниз, насвистывая, пока шел. Обувь гремела по старым, стонущим, деревянным ступеням. Казалось, было холоднее, чем обычно. Думаю, что мог видеть пар, образующийся от моего дыхания.
Я заглянул в камеру и внимательно осмотрел свое приобретение. Харпер была на матрасе и уже сидела. Она быстро привыкла к одиночеству. Гораздо быстрее, чем ожидалось. Полная изоляция, казалось, была ключевым компонентом ее перепрограммирования.
Я тебя разбудил?спросил в качестве приветствия, открывая камеру.
Она потрясла головой, моргая и потирая глаза, чтобы приспособиться к флуоресцентному свету.
Я бросил свою сумку и подошел к ведру, взяв его за ручку. Опустошил содержимое в раковину, налил в него немного кислородного отбеливателя, одновременно устраняя запах и дезинфицируя.
Харпер несколько раз кашлянула от сильного зловония, но я ничего не мог с этим поделать. Мой собственный нос горел, когда я вдыхал и выдыхал.
Кресло,сказал я, будто отдал команду «сидеть» собаке.
Боковым зрением я смотрел, как она встала и начала двигаться без каких-либо возражений. Наблюдая за ней, я испытывал чувство гордости.
Ее волосы немного потускнели, она стала чуть стройнее, а волосы на теле выросли, превратив тот аккуратный треугольник, который я так любил, в куст, но она все еще была прекрасна для меня.
Я оставил ведро отмокать в раковине, а сам подошел к креслу, чтобы пристегнуть девушку. Она смотрела на меня своими карими глазами в равной степени с настороженностью и беспокойством.
В отличие от Минни, у Харпер были выразительные глаза, но она умела сохранять бесстрастное выражение лица. Я часто задавался вопросом, что происходило в ее симпатичной головке.
У меня есть жена,нашелся сказать я.
Просто хотел побеседовать с этой девушкой. Держа ее здесь достаточно долго, я вполне мог уже поговорить с ней.
Факт наличия кольца дал мне это понять в тот день, когда мы встретились,ответила она.
Я запнулся, когда пристегивал ремень вокруг ее ноги. Это был сарказм? Со мной?
Ее зовут Минни.
Как мышь,сказала она.
Точно так же, как мышь,ухмыльнулся я, заканчивая закреплять ее другую ногу и широко раскрывая для себя ее киску.
Увидев, что ее руки удобно лежат по бокам, я решил оставить их свободными как небольшую проверку.
Она принцесса, так сказать. Ничего общего с тобой. Ты же, скорее, простолюдинка,то, что я действительно предпочитаю.
Я подошел к стеллажу и выбрал простой синий фаллоимитатор.
Соси его,приказал я, прижимая резиновую головку к ее губам.
Она открыла рот, и я легко сунул его внутрь, оставив там, пока расстегнул черную пуговицу, ремень и спустил брюки.
Знаешь, мы вместе уже целый месяц. Это тридцать дней близких отношений. И у нас был всего один скандал,пошутил я.
В ответ она сузила глаза, будучи неспособной говорить.
Пока я осторожно перебирал пальцами ее кудряшки, мой член изнывал в ожидании. Добравшись до заднего кармана, я вынул швейцарский нож ее отца и раскрыл лезвие.
Вытащив фаллоимитатор из ее рта, я провел им вниз между грудями, над пупком, мимо ее щелки и остановился прямо у задницы. Я уже был там однажды, но ведь анала не бывает слишком много.
Наблюдая за ее горлом, знал, что она, вероятно, вспоминает это. Тогда я трахал ее окровавленную тугую попку, а потом заставил сосать и слизывать весь беспорядок с моего члена.
Так много хорошего было у нас за это короткое время. Я планировал еще много всего и хотел начать прямо сейчас.
Вместо использования пальцев, чтобы раздвинуть половинки ее попки, я использовал нож, надавив справа, когда вставлял фаллоимитатор внутрь. Она закрыла глаза, кусая нижнюю губу от дискомфорта. Я толкнул его как можно дальше, ткнув ножом в половинку задницы, чтобы услышать болезненный крик, который вырвался из ее рта. Багровые струйки сбегали прямо по расщелине ее задницы и капали на коричневый винил. Я оставил фаллоимитатор там, где он был, и освободил свой член. Она не была готова для меня, но мне было все равно. Я толкнулся внутрь и оставался там до тех пор, пока каждая капля спермы не была высвобождена из яиц.
Глава 11
Харпер
12 неделя
Звук тишины был ошеломляющим.
Тьма пронзала все вокруг меня. Я видела ее, когда мои глаза были открыты и даже когда закрыты. Я пускала ее в легкие с каждым вздохом и выталкивала обратно, когда выдыхала.
Лежала на матрасе и безучастно смотрела в потолок, совершенно не мотивируя себя встать. В этом не было никакого смысла. Ничего не изменилось. Часы тянулись бесконечно, и я не знала, когда день заканчивался или начинался.
Я скучала по своей семье. Скучала по дому. По своей чертовой кошке. По жизни, которая у меня была.
Д сказал, что я находилась здесь уже месяц, одну, две, может даже три недели назад. Разве не после сорока восьми часов надежда начинала таять? Я не хотела, чтобы мое нераскрытое дело было брошено в дальнюю часть кабинета.
Мой худший страх состоял в том, что я стала всего лишь воспоминанием. Той, кто причиняет боль по ночам любимым людям. Мое сердце болело, разбиваясь на мелкие кусочки каждый раз, когда я думала об этом.
Я была жива, находясь в чертовом аду, заставляя себя быть послушной и игривой с человеком, которого ненавидела всеми частями своего естества, просто чтобы заполучить частичку его доверия.
Я еще не сдалась и собиралась выбраться отсюда. Однажды, я вернусь домой.
Молилась, чтобы моя семья знала об этом.
Глава 12
Д
6 месяц
Мне нужно сделать тебе больно.
Я должен был сказать это дважды: второй раз немного громче, чтобы мой голос проник в ее спящий разум.
Она проснулась. Темные ресницы взметнулись вверх, открывая ее драгоценные карие глаза. Они могут быть такими выразительными, в них столько ненависти.
Мои пальцы уже были между ее ног, выписывая круги на комочке нервов. Ее киска была припухлой и нежной от того, что ее трахали мокрой почти раз в день.
Сегодня это был третий.
Она обсасывала свои зубы в явном дискомфорте. Я ухмыльнулся, наблюдая за тем, как Харпер пыталась лечь и принять все как хорошая девочка.
Она не была ни с кем несколько месяцев до того, как я забрал ее, и теперь использовал каждую дырку, которая у нее была, когда бы ни пожелал.
Я пошел домой, чтобы побыть с Минни. И оставался там достаточно долго, чтобы она заснула во время просмотра фильма, а ушел прежде, чем она смогла задать какие-либо вопросы. После такого дня, который у меня был, существовало два выхода: либо пойти в «Мэлигнэнт» и трахнуть чертову шлюху, либо прийти сюда и поиграть со своей новой игрушкой.
В последнее время Харпер выигрывала каждый раз. Она много не говорила, но слушала, когда рассказывал я, и мне это нравилось. Иногда, после того, как я утомлялся, то оставался рядом с ней и рассказывал о своем дне. Иногда она комментировала.
Другие не вели себя так, как она. Они никогда не получали от меня столько. Это почти заставило меня проявить заботу, и тогда я начал об этом размышлять. Харпер была моей шлюхой, игрушкой, чтобы удовлетворять мои сексуальные желания.
Я не мог позволить себе сделать что-то безрассудное, например, привязаться к ней, но мог держать ее здесь так долго, как хотел.
Она очаровала меня, потому что была одна вещь, которая не появлялась раньше.
Надежда.
День, когда приму это, будет днем, когда я покончу с ней.
Я не удосужился отправить ее на кресло или снять цепь с ее лодыжки. На этот раз я позволил ей трахаться на матрасе. Девушка смотрела на меня, выглядя как никогда привлекательно даже с кругами под глазами. Она была подтянутой.
Я подсунул руки под ее задницу и перевернул на живот, наслаждаясь вздохом удивления. Схватив ее за ноги, я широко раздвинул их и притянул девушку за бедра к себе.
Я снова возьму эту задницу сегодня вечером,оповестил ее я.
У нее перехватило дыхание, и я улыбнулся. Схватив мой уже свободный член рукой, я приставил его к сморщенному входу, а рукой запутался в ее волосах.
Когда я вдавливал лицо Харпер в матрас, врезаясь в ее тесную маленькую дырочку, прорываясь сквозь сопротивление, я будто глобально отодвигал прочь весь мир. Она кричала от боли. Я выходил и врывался вновь, заметив немного крови на кончике члена. Ее тело скользило по матрасу, так сильно я трахал ее задницу. Она тихо рыдала, пока я не закончил наполовину.
Хорошая девочка,похвалил я, крепче сжав ее волосы.
По тому, как прижал ее лицо к кровати, я знал, что дышать для нее было еще той задачкой. Ее мышцы сжались вокруг моего члена, и еще больше крови начало стекать по моему стволу. Я дернул и поднял ее за волосы, она вытаращила на меня свои карие глаза, когда была вынуждена выгнуться назад.
Свежие слезы покрывали ее щеки, когда я сунул свой член ей в лицо.
Соси его,потребовал я, дергая и натягивая ее волосы до тех пор, пока глаза девушки не превратились в крошечные щели.
Она раскрыла свои губы, и я сунул член в ее горло. Мои яйца упирались ей в подбородок, пока я трахал е рот.
Возьми его,прорычал я, когда она попыталась отстраниться, давясь и задыхаясь.
Мои яйца подтянулись, и я выпустил несколько струй.
Бл***ть,простонал я, выходя и кончая на ее лицо, волосы и грудь.
Получив то зачем пришел, я вытер себя прядями ее волос, оставив ее бормочущей в темноте, покрытой моей спермой.
Я ехал домой, слушая мягкий джаз на стерео своего Мерседеса.
Постукивая ритмично пальцами и покачивая головой в такт, я почувствовал, что стало в десять раз легче. Вот для чего предназначалась Харпер. Я мог использовать ее в свои плохие и хорошие дни... в любой день, когда хотел и как вздумается.
Отец всегда говорил мне: «Никогда не трахай свою жену, как грязную шлюху. Для этого предназначены милые маленькие игрушки».
Если вы сломаете свою жену... ну, это был не тот человек, которого можно легко заменить. Игрушка, однако, была исправима, одноразова и заменяема.
Какой бы особенной ни была моя милая Харпер, она все же не стала исключением из правил. Однажды ее тело износится, киска и задница станут слишком знакомыми, огонек света в ее глазах погаснет.
Однажды.
Тогда мне придется двигаться дальше, ради Минни. А может, и нет. Я все еще очень хотел бы держать девушку рядом, пока ее тело не станет ничем, но Минни этого не поймет.
Отец знал; он понял.
Мать знала; она поняла.
Они потакали моим темным извращениям. Отец был тем, кто научил меня, как правильно добывать и держать у себя женщин, которых я хотел.
Иногда я думал, что скучаю по старому ублюдку.
Я должен был поблагодарить его и свою маму за мое воспитание. Если бы не они, то я бы никогда не стал тем, кто я есть.
Глава 13
Харпер
Наши дни
Я опустила жалюзи и дважды проверила, что все четыре замка входной двери на месте.
У мамы была плохая привычка врываться прямо в мой дом без стука.
Я вышла из гостиной на кухню. Мой дом был открытой студией со спальней в стиле «лофт», которую я могла видеть отовсюду.
Я не любила замкнутые пространства. Ванная и мое логово были единственными исключениями. После того, как я мочилась и гадила в ведро, туалет стал святым Граалем. Другая комната хранила в себе мои секреты.
Слезай, Тоби,отчитала я, стряхивая пухлого кота тигрового окраса со столешницы.
Он спрыгнул вниз, взглянув на меня своей отдохнувшей подлой сучьей мордой. Не обращая на него внимания, схватила размороженный ужин со стейком из «Солсбери» и направилась в логово, закрыв за собой дверь.
Комната выглядела достаточно неприметно. В углу был стол для моего «мака», черный футон (прим.: традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца) у одной стены и журнальный столик с вазой с искусственными цветами на нем у другой.
Опустив пластиковый поднос, подошла к толстому холсту-бабочке, висящему на стене. Я сделала его сама, чтобы скрыть вещи, которые слишком легко найти.
Проведя пальцами по краю, я нашла почти невидимую защелку и нажала на нее, открывая холст, словно обложку книги. Я просмотрела содержимое: список мужских имен, которые начинались с «Д», висел в верхнем углу. Рядом висел еще один со всеми этими именами и адресами тех, что совпадали в этом районе. Большинство были вычеркнуты. Бутылочка одеколона «Cool water» стояла на выступе. Я никогда не забуду, как пахло от Д, но на всякий случай у меня было постоянное напоминание. Еще внутри было много и других вещей, в том числе листовка с изображением на ней моего лица и текст о награде. Мое старое лицо со знойным макияжем, длинными волосами и широкой улыбкой.
Иногда я смотрела на все, что накопила за последние несколько месяцев и чувствовала себя совершенно потерянной.
Затем я посмотрела на серебряный секундомер. Я все еще слышала, как он тикает даже в тишине. Это напомнило мне обет, который я дала себе.
Я бы нашла его.
Я никогда не хотела, чтобы другой человек проходил через то же, что и я, или любая другая девушка.
Это я должна была найти его, а не полиция. Правосудие, которое мы все заслужили, не было тем, что одобряла система. Тюрьма стала бы недостаточным наказанием. Быстрая смерть была слишком милосердной. Он заслужил пожинать все, что посеял.
Мир через месть.
Это было все, что мне нужно, чтобы продолжать двигаться. Ничто не могло остановить меня. Я хотела, чтобы он познал боль, как и я. Взяв часы, повертела их в руке. Ирония состояла в том, что единственный раз, когда я вернулась к этой куче обломков, они были наверху, сияя от попавшего на них света.
Это был обратный отсчет моей жизни и истинное начало конца моего пребывания в аду.
Глава 14
Харпер
1 год и 4 месяца
Время шло иначе без восхода и заката солнца.
Я пыталась следить за днями, отрывая маленькие кусочки бумаги от обертки мятных постилок, которые мне давали вместо зубной пасты, но, в конечном итоге, дни слились воедино.
Моя диета все еще состояла из двух бутылок воды, упаковки соленых крекеров и иногда вяленой говядины. Когда я была очень хорошей, то получала снэки Баглз и Рутбир. Теперь ненавидела и то, и другое.
Я потеряла достаточно веса, чтобы иметь возможность сосчитать ребра, если втягивала живот. Прислонившись к стене, я нажала на кнопку фонарика, начав водить им вокруг, и притворилась, что он все еще работает.
Вонь мочи и кала убивал рецепторы в носу при каждом вдохе. Он перебивал запах менструальной крови, стекавшей по моим ногам. Мне не давали прокладки или тампоны. Прошло много времени с тех пор, как я использовала их.
С нетерпением каждый раз ждала пять дней своего цикла, как благословение. Это давало мне уверенность, что я не носила в себе отродье Д.
Я поднимала свои колени вверх и вниз, задаваясь вопросом, появится ли он сегодня. Он был мне нужен. Сейчас я была готова. И продолжала ждать.
Я бы услышала его сразу же, как только он поворачивал ручку двери.
Мои чувства со временем изменились. Тишина заставила слышать все. Темнота заставила видеть все иначе. Иногда одиночество было самым худшим из трех чувств, потому что заставляло жаждать то, что я презирала.
Услышав тихий щелчок, я села прямо. Когда от деревянной двери последовал низкий стон, мое сердцебиение ускорилось. Вспыхнул яркий свет, а модельные туфли спускались по лестнице. Я выключила свой воображаемый фонарик и положила его на пол.
Прищурившись от смены освещения, я наблюдала, как силуэт Д появился в поле зрения.
А вот и моя любимая девочка,усмехнулся он, открыв дверь камеры.
Я попыталась изобразить восторг, мне не терпелось начать приводить свой долгожданный план в действие. Я ничего не делала, кроме как сохраняла свою энергию и поступала так, чтобы получать кусочки его доверия, поэтому вокруг моей лодыжки больше не было цепи.
Став именно той, кем он хотел меня видетьлучшей маленькой игрушкой, которую он когда-либо мог попросить. Если он хотел, чтобы его член сосали, я высасывала его досуха. Когда ему было необходимо избавиться от своей неудовлетворенности при помощи моей киски, я занимала идеальную позу и позволяла полностью доминировать над собой.
Я перестала испытывать чувство жалости в отношении себя, когда он заставил меня кончить в третий раз. Трахаться ради свободыэто небольшая цена, чтобы выбраться из этой дерьмовой дыры.
Я принес тебе кое-что,он вошел в камеру и поднял пакет из «Венди».
Все, что я хочуэто ты,солгала я сквозь стиснутые зубы.
Бургер, который я учуяла в бумажном пакете, был в десять раз привлекательнее.
Это хорошо, потому что ты съешь это холодным. Сегодня мы должны поторопиться. Я собираюсь на ужин, и Минни как всегда настаивает, чтобы я вернулся пораньше.