За что?
Борис опять не стал отвечать. Он выдернул нож из живота, нанес ещё удар. На этот раз в ключицу режиссера. Кровь хлестала, а Борька в ярости колол мужика еще и еще.
Подошедшая Надежда бросилась к юноше со словами:
Не надо! Прекрати!
Девушка выхватила нож из рук Бориса. Режиссер рухнул на землю, а Борька почуял приближающегося человека. Лишенный природного мужества юноша инстинктивно бросился бежать в лес. Надежда после садистских съемок бегать не могла. Она сделала несколько шагов вслед за любимым, но в оцепенении остановилась с ножом в руках.
Появился какой-то человек, он перегородил Надежде дорогу. Потом подошли еще люди. Кто-то вызвал полицию. Надю не трогали, любопытные граждане только глазели на труп режиссера и девушку, запачканную кровью.
А Борис скрылся в лесу. Удача не оставила юного убийцу и на этот раз, никто не попался ему на пути, никто не обратил на него внимания.
Борька ушел глубоко в горы. Он чувствовал себя скверно: его любимая осталась на месте преступления, ее могут задержать и допросить. Но вернуться назад и сдаться парню не позволяла душевная слабость.
Все же ночью Борька спустился к морю. Сектанты уже уехали, их стоянки опустели. Надежды не было, но палатка, в которой они жили, осталась на месте. Борис догадался, что девушку забрали в Анапу на допрос.
Глава 23
Надежду отвезли к следователю. Она оказалась женщиной. Впрочем, Наде было все равно, кто ее допрашивает. После контрольных вопросов: фамилия, имя, отчество, следователь перешла к делу.
Ваша ситуация, Надежда Петровна, мне представляется так: к вам полез мужик, вы защищались, схватили нож и ударили его. Я права?
Надежда кивнула.
Понять вас, в принципе, можно. Но простить нельзя, за убийство придется ответить.
Надежда печально вздохнула и подтвердила:
Я готова
Следователь внимательно посмотрела на девушку. Ее глаза были красными от слез, она не отошла ещё от шокового состоянии.
Да, за убийство светит срок, но я хочу тебе помочь, следователь перешла на ты.
Надежда взглянула на даму, которая допрашивала ее. Молодая женщина с пронзительными, хитрыми, сверлящими глазами. Она не понравилась Надежде. Вряд ли такая будет помогать!
А сотрудник следственного комитета продолжила:
Мы оформим тебе явку с повинной, это смягчит твое положение. Если признают, что убийство совершено в состоянии аффекта, можешь получить не более четырех лет. Не исключено, что условно. Все зависит от тебя. Подробно расскажешь как убивала, я запишу и оформлю. Экспертизы, конечно, проведем, чтобы подтвердить твои слова.
Надежда всхлипнула, часто мигая покрасневшими глазами. Девушка не знала, что ответить. Убийство совершила не она, но ей не хотелось выдавать Бориса, да и нож, прямая улика, был у нее в руках. Придется что-то сочинять. Слова следователя об экспертизах тоже напрягли. Хотелось все хорошо взвесить.
Надежда неуверенно спросила:
Можно подумать?
Следователь ответила:
Ладно, думай! Но пока побудешь в СИЗО, там хорошо думается.
Подследственную увели длинным коридорам в подвал. Там ее встретили человек с погонами майора и две молодые женщины в белых халатах. Одна высокая, другая ниже среднего роста. Майор отдал дамам распоряжение:
Ответите гражданку в комнату, снимите отпечатки, тщательно осмотрите и обыщите.
Высокая женщина кивнула:
Сделаем!
Майор сердито повторил:
Учтите, обыск должен быть самым тщательным! Она опасная убийца.
Низкая женщина со сросшимися на переносице ярко накрашенными узкими бровями ответила:
Понятно, сделаем все, что надо!
Надежду отвели в помещение с белыми стенами, прожекторами и большим зеркалом. Высокая женщина включила дополнительный свет, который резью ударил по глазам Надежды. Ей дали дощечку и приказали стоять прямо. Щелкнули в профиль, в анфас. После чего намазали руки краской и сняли отпечатки пальцев. Надежда аккуратно давила на бумагу, каждый палец в отдельности, затем ладонь.
Потом подследственную провели в бокс для осмотра, под яркие лампы, которые светили со всех сторон и не давали тени. В боксе был медицинский столик с необходимыми принадлежностями, в углу стояло привинченное к полу гинекологическое кресло.
Раздевайся! приказала высокая дама. Сними всю одежду и забирайся в кресло.
Надежда смутилась. Она поняла, что ее тело начнут обыскивать, возможно, совать пальцы в интимные места. А у нее после съемок воспалилось и чесалось влагалище. Она попыталась себя мысленно успокоить: ничего страшного, отнесись к этому как к обычному медицинскому осмотру.
Заторможенная Надежда медленно сняла с себя платье, лифчик, колготки, босоножки. Высокая женщина брала ее одежду и ощупывала каждый шов, каждую складку. Низкая надзирательница складывала одежду в кучку и иронически поглядывала на подследственную. Обе женщины были относительно молоды и симпатичны. Это слегка успокоило Надежду. И все же снять трусики ей показалось неудобным.
Однако высокая громко сказала:
Трусы тоже снимай!
Низкая женщина дополнила:
Поторопись! Иначе мы поможем тебе. И забирайся в кресло, чувствуй себя как на приеме у гинеколога.
Но женщины начали осмотр с головы, расчесали длинные густые волосы Надежды, распотрошив каждую прядь.
Красивая у тебя грива, сказала высокая. Только в душ надо. Веди себя тихо, а то побреем!
Надзирательницы посмотрели уши подследственной, использовали даже увеличительное стекло. Они заглянули и в ноздри, осторожно расширив их пинцетом. Женщины почти не причиняли боли, но Надежда ощущала себя подопытным кроликом. Было унизительно, особенно когда рука в перчатке вошла в рот, стала шоркать за губами, дотронулась до неба, легонько дернула за язык.
Надежду затошнило, во рту ощущался привкус резины. Она не понимала, зачем нужен такой тщательный осмотр.
А надзирательницы помяли ей грудь, пощупали под мышками. Потом одна из них причинила первую серьезную боль, надавив на пупок. Надежда охнула и дернулась.
Это еще цветочки, сказала высокая дама. Сейчас мы обыщем тебя в интимных местах. Пожалуйста, раздвинь ноги, мы их зафиксируем. И расслабься. Такая процедура не слишком приятна, но она необходимая при полном досмотре. Я постараюсь причинить минимум неудобств.
Надежда тяжело вздохнула, раздвинула ноги и вскоре почувствовала движение женщины, вводившей свой длинный указательный палец в лоно Венеры.
Надя взвыла. Стало очень больно! Боль, причиненная грубой рукой в медицинской перчатке, наложилась на дремавшую боль, заработанную во время съемок.
Твердый как деревяшка палец ткнулся Надежде глубоко во влагалище, вызвав мучительное желание помочиться.
Надя с трудом сдержала свой позыв, а обследовавшая ее дама сказала:
О, да тут неприятности! Воспаление. Надо бы мазь наложить.
Это не наша забота, ответила низкая надзирательница. Скажи доктору, пусть посмотрит потом.
Высокая ввела второй палец, да так жестко и глубоко, что Надежда ощутила спазмы. Ей было и больно, и щекотно, и нестерпимо хотелось писать. Девушка не выдерҗала, струйка мочи устремилась наружу.
Вот зараза! выругалась высокая, но пальцы из влагалища не вытащила. Подмочила мне халат.
Пусть проссытся, со смехом ответила низкая. Сухих халатов полно.
Высокая надзирательница сделала паузу, затем добралась своими пальцами до самой матки и стала крутить ими там. Надя стонала от боли и стыда, ее стало трясти. А надзирательница улыбалась и продолжала крутить пальцами. Она не торопилась, делала все это не без удовольствия. Похоже, ей нравилось причинять боль в самом интимном женском месте. При этом женщина пальцами свободной руки раздвинула Надежде половые губы и нажимала на клитор. Подследственная стонала, обыск превращался в издевательство. Высокая надзирательница осматривала влагалище куда дольше и тщательнее, чем следовало при досмотре. Такое делалось намеренно, чтобы унизить заключенную.
Низкая женщина не возражала, она сказала Надежде:
Лежи смирно, красавица! Когда сопротивляешьсябольнее.
Наконец высокая дама вытащила руку из интимного места, но Надежду не отпустили. Надзирательница заменила перчатку, капнула немного вазелина на палец и резко вошла в анальное отверстие девушки. Лицо у подследственной стало ещё более красным от стыда. Но надзирательница ввела и второй палец.
Зафиксированная на кресле Надежда охнула от возмущения, а высокая дама только усмехнулась, добавила третий палец и углубилась в прямую кишку. Как это противно и унизительно, когда у тебя копаются в заднем проходе!
Надеҗду трясло от боли и бессилия. Низкая надзирательница успокаивала ее:
Мы должны осмотреть. Не дергайся, сейчас все закончится.
У Нади потекли слезы по щекам, а высокая женщина все глубже и глубже проникала в анальное отверстие.
Низкая осадил подругу:
Не порви ее
Она бывалая, у нее очко разработано, сказала высокая надзирательница, но ослабила напор, немного повертела в анусе пальцами и сказала:
Надо бы ей туда зонд всадить.
Низкая ответила:
Прежний зонд порвали, а нового не принесли И вообще, кончай над ней издеваться. Мы ее и так достаточно травмировали.
Высокая надзирательница возразила:
Майор велел, чтобы обыск был самый тщательный!
Низкая пояснила:
Он так в отношении всех подозреваемых в убийствах приказывает, чтобы сломить волю подследственных.
Высокая надзирательница извлекла руку из ануса и сказала:
И тут, похоже, чисто.
Потом обратилась к Надежде:
Ну ладно, живи!
После чего сорвала перчатки и бросила их в утилизатор. Надежда с облегчение выдохнула: наконец-то обыск закончен. Но надзирательница извлекла другую пару резиновых перчаток и снова надела ее. Подследственную опять затрясло: экзекуция продолжается?
Низкая успокоила ее:
Не бойся! Сейчас она проверит твои ножки и все!
Высокая надзирательница пощупала мышцы тренированных ног Надежды, ее коленки, надавила на икры. Спустилась до подошв, ощупала каждую ступню. Раздвинула даже пальцы ног. Вроде, ничего болезненного. Но, все равно, противно, стыдно, страшно. Зачем все это?
Наконец низкая дама объявила:
Обыск закончен. Теперь тебя нужно помыть в душе и в камеру.
Подследственной выдали полотенце, кусок хозяйственного мыла, провели по коридору в душевую. Настроение у девушки было отвратительным, сильно болело влагалище, кружилась голова. Почему над ней так издевались? Для чего такая жестокость? И надзирательницы смотрели на нее с презрением.
Надежда приняла решение: она будет молчать! Во что бы то ни сталомолчать. Она ни слова не скажет о Борисе. Вообще не скажет ни слова! Не будет никаких чистосердечных признаний, никакой информации следователю. Ничего!
Она станет вести себя как глухонемая и откажется подписывать любой протокол.
Глава 24
Ковалев прилетел в субботу утром. Поселился в комнате вместе с Василием. Решено было отправить его на Утриш уже на следующий день. Инна обещала дать палатку брата, подобрать хипповую одежду, а вечером сделать сотруднику прическу, привести его в соответствующий вид, чтобы не отличался от постоянных обитателей Утриша и не вызывал у них недоверие.
Предстоящее задание радовало Ковалева. Он был весел, сыпал шутками, выдавал комплименты в адрес Инны.
Василию Красину нравилась эта женщина. Но с ней он обсуждал в основном только рабочие моменты. В силу своей природной скромности, обычно не свойственной полицейским, Василий не предпринимал никаких шагов к более тесному сближению с Инной.
Ковалев же сразу повел себя с девушкой расковано. Рассказывал смешные истории и анекдоты, а вечером и вовсе ушел в комнату Инны.
Василий ревновал: из-за стенки слышался смех и оживленные голоса. Но присоединиться к веселой парочке Красин не решился, хотя и переживал: у него намечались планы в отношении Инны. Но вот она какая, сразу с Ковалевым Он же бабник, у него не серьезно, только секс на уме.
Вскоре в соседней комнате стало тихо. «В койку направились, подумал Красин. Легкомысленная женщина, а я-то хотел с ней подружиться».
Ковалева долго не было, он явился глубокой ночью.
Как Инна в постели? злобно спросил Василий, который так и не смог уснуть.
Не было у нас ничего! ответил Ковалев. Мы даже не целовались.
Интересно, чем тогда занимались пол ночи? не поверил Красин.
Прическу мне делали, а потом я книжку читал про Утриш и его обитателей. Чтобы понять, что там происходит.
Обязательно было у нее читать, здесь не мог?
Так там книгу можно было читать только с компьютера. Про Утриш у Инны только «Формула свободы»* была, скаченная файлом в Инете. Я читал, а она спать пошла. Посмотри лучше, как мне ирокез сделали?
*Речь о книге Алексея Большакова «Формула свободы. Утриш»
Сотрудник следственного комитета Андрей Ковалев выглядел весьма забавно со своей новой прической. Но Красин даже не улыбнулся, он сказал:
Хорошо! На петуха стал похож.
Ковалев не обиделся, он завалился спать в преддверии предстоящей работы.
На следующий день сотрудник выехал на Утриш для сбора информации о покойной актрисе и ее окружении.
От автобусной остановки до третьей лагуны, где произошло убийство, нужно идти километра четыре по берегу моря. Можно было доехать и на катере, который возил отдыхающих за денежку, но Ковалев решил идти пешком, как это делали местные аборигены.
Впереди себя он увидел девушку в коротеньком платье с рюкзаком и палаткой за плечами. Ковалев украдкой рассматривал незнакомку. Немного худенькая, среднего роста, но длинноногая, стройная, она сразу показалась Андрею симпатичной: Длинные волосы девушки были скатаны в торчащие в разные стороны косички, что выдавало ее принадлежность к неформалам.
Ковалев решил действовать. Он догнал незнакомку и сказал:
Привет! Я тут первый раз, мне друзья рассказали про Утриш. Говорят, лучше всего на третьей лагуне остановиться.
Доброе утро, с улыбкой ответила девушка, хотя день перевалил уже за экватор. Да, там классное место. Я сама рядом, в начале четвертой лагуны, обычно стою.
Высокая грудь, овальное милое лицо, приятная улыбка. С такой хотелось познакомиться поближе. Ковалев сказал:
Пойдем вместе, раз нам по пути.
Можно и вместе, согласилась девушка. У тебя водички питьевой не найдется?
У Ковалева было немного минеральной воды, купленной в Анапе. Его проинструктировали, что воду можно брать на роднике, и он не стал запасаться, чтобы меньше было нести.
Чуток осталось, сказал Андрей. Сейчас достану, выделю тебе полстакана из своей скудной заначки. Мне сказали, что вода есть на роднике в щели за третьей лагуной. Хочу сегодня там набрать.
Моҗно взять и на водопаде. Он по пути будет.
А водопадную воду пить можно? поинтересовался Андрей.
Ту, которая внизу, нужно кипятить, но можно подняться выше водопада, там, в горах, источник выходит. Вода чистая, я хочу туда сходить, чтобы специально сразу с лагуны за водой не идти, мило улыбнувшись, сказала девушка.
И я бы сходил, чтобы от жажды не страдать, с энтузиазмом ответил Ковалев.
Ладно, пойдем, я покажу тебе источник, согласилась девушка. Тебя как зовут?
Андрей. А тебя как?
Меня Нимфа.
На самом деле Нимфа? удивился Ковалев.
Это здесь. Тут принято по кличкам. А в прошлой жизни меня Леной звали.
А меня Каль кличут. Но мне по имени больше нравится.
Андрей достал бутылку с водой, кружку, налил девушке.
Она тоже сняла свой рюкзак, скинула платье, оставшись лишь в одних маленьких трусиках, положила платье в рюкзак и спросила:
Ты куришь?
Нет, Андрей не курил.
Надо будет стрельнуть. И баклашки найти для воды. Перед водопадом мусорка должна быть. Там посмотрим.
Они посидели несколько минут на берегу, и Лена предложила искупаться в море. Она скинула свои мини-трусики и смело нырнула в набежавшую волну. Ее примеру последовал и Ковалев. Он первый раз купался без плавок, но это ему сразу понравилось! К привычным ощущениям добавилось еще и чувство безграничной свободы, ради которого нудисты, собственно, и снимают с себя одежду.
Ковалев и Нимфа заплыли далеко, Андрей никогда раньше не заплывал так далеко, но в присутствии симпатичной попутчицы ему было совсем не страшно. Он даже не думал о том, что их вещи могут прихватить проходящие мимо люди.
Немного обсохнув, ребята взяли свои рюкзаки и неспешно пошли к водопаду. Андрею очень нравилось идти с голой девушкой и беседовать с ней. Ковалев на ходу придумывал про себя, сказал, что он художник, но временно подрабатывает в Питере дворником. Девушка поведала ему, что любит путешествовать автостопом и проехала таким образом уже полстраны. Она рассказала, как добиралась сюда с Алтая, как пережидала сильную грозу на трассе у Воронежа. Ковалев спросил, не страшно ли ей путешествовать одной, не пристают ли мужики.