Рядом с ним стояла Наталия.
Наталия, что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе Ты же могла А-а, ладно.
Я хотела увидеть, куда ты идешь. И пошла следом. Вернее, в основном карабкалась на четвереньках. Думала уже, что заблудилась, но все-таки нашла.
Он быстро поднялся и, держа ее за руки, поцеловал.
Люблю тебя навек, прошептал он.
И я буду любить тебя вечно, даже дольше.
Отпустив ее плечи, одной рукой он обнял Наталию за талию, а в другую руку взял сумку.
Когда они начали спускаться по склону, Микель улыбнулся:
Значит, теперь ты видишь меня. И как я выгляжу?
Страшен как смертный грех, рассмеялась она, но мне нравятся грешники, да еще страшные с виду. Ее лицо посерьезнело. Микель, ты прекрасен. Конечно, не так прекрасен, как Дева Мария, но для простого смертного достаточно красив.
Спустившись вниз, они не пошли по направлению к гроту и святилищу, а продолжали идти прямо к мосту, ведущему через реку Гав-де-По на луг, широко раскинувшийся под лунным светом.
Едва поспевая за спутником, Наталия спросила:
Куда мы идем?
К реке, ответил Микель и приподнял тяжелую сумку. Чтобы избавиться от этого и попрощаться с частью моего прошлого. Он на ходу повернулся к девушке и улыбнулся. Теперь я тоже вижу, милая, произнес он. Вижу впервые в жизни.
15
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 21 АВГУСТА
Лиз Финч словно летела на крыльях.
На самом деле она твердо ступала по ковровой дорожке, тянувшейся вдоль коридора пятого этажа гостиницы «Галлия и Лондон», но впервые с момента приезда в Лурд у нее появилось такое чувство, будто за спиной выросли крылья.
Ощущение полета создавал полученный от Аманды желтый конверт, а точнее, его содержимое, которое она крепко сжимала в руке. Так высоко Лиз еще никогда не летала. У нее в руках было самое громкое разоблачение десятилетия и определенно самая сенсационная история за всю ее карьеру. И все этоблагодаря замечательной молодой женщине по имени Аманда Спенсер. Но именно Лиз донесет добытый материал до многих миллионов читателей. Они будут читать ее статью по всему миру, жадно впитывая каждое слово и немея от потрясения. Лиз дорого дала бы за то, чтобы увидеть лицо Билла Траска, когда будет диктовать ему готовую работу. И еще большеза то, чтобы увидеть физиономию этой сучки Маргарет, когда та услышит о потрясающей находке и поймет, что разоблачение Вирона по сравнению с этим просто ерунда на постном масле.
Лиз остановилась перед дверью номера 503, в котором жила Аманда. В своей записке та обещала, что, вернувшись из больницы, будет ждать подругу в гостиничном номере, чтобы дать полные разъяснения по поводу фантастического дневника Бернадетты, прежде чем Лиз напишет и продиктует по телефону свою взрывоподобную статью.
Вот тогда-то и наступит конец этому тоскливому городишке. Он будет полностью разгромлен, стерт с карты на веки вечные, чего вполне заслуживает.
Сейчас ее радовало все. Даже обычный стук в дверь прозвучал веселой, ритмичной мелодией. Лиз ожидала, что дверь сразу откроется, но та оставалась закрытой. Пришлось постучать еще раз, уже настойчивее. Лиз всей душой надеялась, что Аманда все же вернулась, а не задержалась в больнице у Кена, что бы там с ним ни случилось.
Дверная ручка наконец зашевелилась, и дверь широко распахнулась. За ней стояла Аманда в шелковой ночной рубашке. Глаза у нее были заспанные, волосы всклокоченные, а на лице читалось недоумение.
А-а, Лиз, это ты?
Кто же еще? Ты что, забыла?Лиз помахала в воздухе желтым конвертом. Ты оставила мне этот супердинамит и пригласила на свидание.
Господи, который час?
Почти полдвенадцатого, как и назначено.
Вот черт, проспала Умоталась за сутки. Даже будильника не слышала. А ведь собиралась встать в восемь и в полдесятого прийти в больницу для разговора с врачом Кена. Но главноеувидеть самого Кена, чтобы утащить его обратно в Чикаго. Ты заходи, Лиз, а я сейчас быстренько оденусь.
Лиз бодро вошла в комнату и закрыла за собой дверь, а Аманда, шлепая босыми ногами, подбежала к комоду и начала рыться в ящиках в поисках чистых колготок и свежего бюстгальтера.
Плюхнувшись на стул, Лиз снова торжественно подняла желтый конверт вверх.
Никуда твой дражайший Кен не денется. Послушается тебя как миленький, едва прочтет вот это. А скажи-ка, что он там вообще забыл, в этой больнице?
Стаскивая с себя ночную рубашку, Аманда ответила:
Он оставил мне записку, что ему стало хуже и его увезли в главную больницу Лурда на улице Александpa Марка. Я поехала туда, как только вернулась из Бартре, но Кену дали снотворное, и он к тому времени уже отключился.
А как он сейчас?
Именно это я и намеревалась выяснить в девять тридцать. Она ловко упрятала свои молочно-белые груди в чашечки бюстгальтера и застегнула его на спине. До чего же досадно, что я проспала. Нет даже времени встать под душ.
Однако Лиз Финч снова сунула ей под нос копию последнего дневника Бернадетты, извлеченную из конверта.
Послушай, Аманда, у тебя с Кеном не будет никаких проблем. Все они останутся позади, как только это попадется ему на глаза. У него не останется ни капли веры во всякую лурдскую чепуху. Он увидит, насколько убедительно, пусть и невольно, Бернадетта выставила себя выдумщицей. Представь себе, этой деревенской девчонке-истеричке повсюду мерещится Дева Мария да еще и сам Иисус. Сперва несколько раз среди овечьего стада в Бартре. Но это лишь, так сказать, генеральная репетиция. А потом, месяц спустя, она закатывает представление уже по полной программе в Лурде. Да, Аманда, это история века. Лучший материал современности! Но ты не хотела, чтобы я диктовала его по телефону, пока не поговорю с тобой, да и мне самой требуется дополнительная информация о том, как он попал тебе в руки. Все до мельчайших подробностей. Так что давай, чудо-девушка, выкладывай, черт возьми, как тебе удалось его выудить.
Мне надо в ванную, сказала Аманда, потряхивая колготками. Времени нет совсем.
Аманда, ну пожалуйста, взмолилась Лиз, глядя вслед Аманде, скрывшейся в ванной. Ты же сама просила меня не выдавать материал, пока не расскажешь, как его достала. Так ты расскажешь или нет?
Только не сию секунду, Лиз, отозвалась подруга из-за двери. Сейчас быстренько оденусь, а по пути вниз расскажу тебе то, что знаю. Если же этого окажется недостаточно, можешь поехать со мной в больницу. В машине изложу все подробно.
Через минуту Аманда выскочила из ванной, впопыхах натянула блузку, обеими ногами ступила в юбку, подняла ее и застегнула пояс. Затем сунула ноги в туфли на низком каблуке, схватила вторую копию дневника, тоже в желтом конверте, и выбежала за дверь. Лиз не отставала от нее, семеня сбоку.
Пока ждали лифта, Лиз успела спросить:
Это отец Рулан дал тебе имя Эжени Готье в Бартре, верно?
Верно.
А откуда тебе стало известно о более раннем разделе дневника?
Сестра Франческа упомянула о нем вскользь во время разговора в Невере. Отец Рулан признал, что такой раздел существует, однако утверждал, что эта часть его совершенно не интересует. На самом деле он ее в глаза не видел. Мадам Готье не только подтвердила существование раннего раздела, но и показала его мне. Деньги ей были не нужны. От меня ей нужно, чтобы я пристроила ее племянника в американский колледж. Когда я прочитала страницы, на которых Бернадетта, описывая свое пребывание в Бартре, свидетельствует, что ежемесячно видела среди бараньих спин Иисуса, а потом и Деву Марию, не припомню уж, сколько раз
Иисусатрижды. Деву Мариюшесть раз среди овец в Бартре. А через месяцеще восемнадцать раз в Лурде. Только в Лурде у нее были свидетели и пьеска имела успех у публики. Сумасшествие оказалось заразительным.
В клинической психологии такое не редкость. Синдром бегства от реальности. Мы лечим детей старшего возраста, у которых с галлюцинаторной ясностью возникают эйдетические образыяркие, живые, но нереальные, которым человек начинает верить.
Лифт наконец пришел.
Аманда, можно я тебя процитирую?.попросила Лиз. «Как заявила известный профессор психологии из Чикаго доктор Спенсер» И так далее.
Они сели в кабину лифта и начали спускаться вниз.
Церковь, конечно, сожжет меня на костре, задумчиво произнесла Аманда.Но правда все равно выйдет наружу. Ладно, валяй, цитируй.
Лиз что-то яростно черкала в своем блокнотике. Сделав срочные записи, она вышла в вестибюль, по-прежнему ни на шаг не отставая от Аманды.
Ты представить себе не можешь, что сделала для меня сегодня, на этой неделе, вообще в моей жизни. О господи! Прощайте, чудеса. Заголовочек что надо. Такой весь мир обойдет.
Обе торопливо зашагали от лифта к выходу из гостиницы, как вдруг нос к носу столкнулись с Наталией и Уртадо, которые только что вошли и спешили в лифту.
Аманда какое-то мгновение казалась озадаченной, но Лиз тут же узнала парочку.
А-а, господин Микель Уртадо собственной персоной, протянула она. И госпожа Наталия Ринальди с ним. Настоящие голубки, верно?
Эти двое действительно держались за руки и прямо-таки светились от счастья.
Наталия заговорила с Лиз:
Я впервые вижу ваше лицо, но узнала вас по голосу. ВыЛиз Финч, корреспондентка.
Ну да начала было Лиз, но осеклась и ошарашенно уставилась на Наталию.
Тут и до Аманды дошел смысл происходящего. На прекрасной итальянке больше не было темных очков. Ей незачем было скрывать слепоту. Большие черные глаза сияли. Их взгляд остановился сначала на Лиз, потом на Аманде.
Аманда, первой выйдя из оцепенения, возбужденно заговорила:
Вы, кажется, сказали Лиз, что впервые видите ее лицо. Я не ослышалась? Вы хотите сказать, что стали видеть?
Наталия кивнула с нескрываемым удовольствием:
Да, теперь я вижу, и прекрасно.
Лиз все еще пребывала в недоумении.
Но вы же сами нам сказали тогда, за ужином, что полностью ослепли, что офтальмологи в Риме исключили всякую надежду на то, что у вас восстановится зрение!
Наталия не спорила:
Я действительно говорила это. Все верно. Для медицины я была безнадежным случаем, и мне оставалось только молиться и надеяться на нечто большее, чем наука, на нечто сверхъестественное. Поэтому я и приехала в Лурд.
Лиз глупо моргала, не в силах остановиться.
И когда же это случилось? Когда к вам вернулось зрение?
Вчера поздно ночью, в гроте.
У Лиз снова перехватило горло, но она сумела выдавить одно короткое слово:
Как?
Действительно, как?подхватила Аманда.
Заколебавшись, Наталия искоса посмотрела на Уртадо. Он поймал ее взгляд и утвердительно кивнул:
Расскажи им, Наталия. Тебе позволено раскрыть правду шестерым. Первым был я. Твои мать и отец будут вторым и третьим из посвященных. Тетя Эльзачетвертая. А Лиз и Аманда, получается, пятая и шестая. Но после этогобольше никому.
Глядя то на Лиз, то на Аманду, Наталия заговорила торжественно и тихо:
Прошлой ночью я видела Деву Марию. Впереди была лишь тьма, но потом вспыхнул яркий свет и передо мной предстала Пречистая Дева. Она вернула мне зрениея смогла увидеть Ее и все остальное. Дева пришла. Она явилась вновь, как и обещала Бернадетте. Пришла и вернула мне способность видеть.
От этих слов Аманда пошатнулась, словно от удара. У нее отвисла челюсть. Она замотала головой.
Лиз тоже была окончательно сбита с толку. Замигав еще яростнее, она нахмурила брови.
Минутку, минутку, пробормотала журналистка. Вы уверены, что это произошло на самом деле?
Ответ Наталии был прост:
Посмотрите на меня.
Лиз молча смотрела на нее, стараясь подобрать правильные слова.
Наталия, если все действительно так и вы сможете это подтвердить, то речь идет об одной из самых громких сенсаций, которые когда-либо рождались здесь, в Лурде, за полтора столетия со времен Бернадетты. Вы вы должны сообщить мне все подробности, все до единой.
Наталия медленно покачала головой:
Если вы собираетесь напечатать это, я не могу. Мне не позволено давать сведения о моем чуде в печать.
Уртадо сделал шаг вперед, словно намереваясь заслонить собой Наталию.
Она хочет сказать, что это одно из обещаний, которые взяла с нее прошлой ночью Дева Мария. Пресвятая Дева сказала Наталии: «Твое чудо и то, как оно свершилось, только для тебя и еще шестерых человек, которым ты пожелаешь рассказать об этом. Мое явление перед тобой, о котором когда-то давным-давно я возвестила в тайне, тайной должно и остаться. Я доверяю тебе и надеюсь, что ты никогда не разгласишь правду о случившемся с тобой чуде. Оправдай же Мое доверие, и обещаю тебе счастье в этом мире, а потом и в мире небесном».
Слушая Уртадо, Наталия кивала, подтверждая каждое его слово. Открытым взором она посмотрела на Лиз и Аманду.
Я дала обет Пресвятой Богородице, и Она может мне верить.
Но
Лиз была слишком ошеломлена услышанным, чтобы закончить фразу.
Вы обе должны дать мне слово, продолжила Наталия. Вы никогда не будете говорить или писать об этом. Услышанное должно остаться лишь в ваших сердцах. Я рассказала вам о случившемся как своим друзьям, с единственной целью открыть ту истину, что верить стоит, а чудеса не иссякают никогда. Мы только что побывали в базилике, где вознесли благодарственную молитву за дарованное нам счастье. А сегодня днем уезжаем в Италию. Так что до свидания. И пусть вам обеим сопутствует удача.
Взявшись за руки еще крепче, Наталия и Уртадо обошли Лиз и Аманду, утративших дар речи. Парочка вошла в лифт и исчезла из виду.
Лиз и Аманда будто приросли к месту. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем они смогли шевельнуться или сказать хоть слово.
Наконец женщины посмотрели друг на друга.
Слова все еще застревали у Лиз в горле, и ей стоило определенных трудов выразить свою мысль:
Слушай, Аманда, а вдруг А если она все выдумала?
Аманда решительно затрясла головой:
Нет, Лиз, нет. Она действительно видит.
Лиз машинально качала головой в другом направлениивверх-вниз:
Да, ты права. И добавила как бы для самой себя:Господи Иисусе, она видит. Я больше ничего не понимаю. Не знаю даже, что и думать.
Может, нам обеим стоит перестать думать. Наверное, Шекспир был прав
Ага, помню этот отрывок. Привет, старина Горацио. «Гораций, в мире много кой-чего, что вашей философии не снилось».
В такие вещи лучше верить, Лиз. И я я начинаю верить.
Да, может быть, действительно Бернадетта видела Иисуса и Деву Марию в Бартре. Может, она действительно видела Деву восемнадцать раз здесь, в Лурде. И может, Дева действительно сказала ей, что вернется в Лурд на этой неделе в этом году. Может быть, Наталия в самом деле видела явление Девы на бис.
Может быть, согласилась Аманда.
Что-то здесь произошло прошлой ночьюэто уж точно. Лиз огляделась вокруг. Ты тут нигде поблизости не видишь мусорной корзины?
Корзины?
Лиз подняла вверх желтый конверт с частью дневника Бернадетты:
Для этого. Не могу я писать об этом после того, что только что увидела и услышала. Не скажу, что восприняла религию в один момент и всем сердцем. Но могу определенно заявить, что только что перешла из класса атеистов в класс новоиспеченных агностиков. Неплохо для начала. Она поцеловала конверт. Прощай, крупная тема. Затем послала воздушный поцелуй в сторону лифта. И другая большая историятоже прощай. Бедная старушка Лиз. Вот пойдет она сейчас и напьется вдрызг.
* * *
Идя по больничному коридору к отдельной палате Кена, Аманда замедлила шаг.
Ей хотелось как можно скорее увидеть своего ненаглядного Кена, но необходимо было сначала привести в порядок лихорадочные мысли и занять какую-то определенную позицию по поводу его будущего. Бог свидетель, результаты чуда, свершившегося с Наталией, потрясли до глубины души не только. Аманду, но и Лиз. Подумать только, сама Лиз, скептик по натуре и закоренелый циник, взращенный журналистикой, в конечном счете (хотя и в присущей ей манере) признала, что воздерживается от однозначных суждений по поводу видений Бернадетты, а также Наталии. Однако Аманда, хотя и находилась под более сильным впечатлением от последствий повторного явления Девы Марии и была более готова к пересмотру своих рациональных воззрений, все же продолжала цепляться за последние остатки логики и реальности. Она сознавала, что сопротивление перевороту в образе мыслей объясняется приверженностью психологии, которой она посвятила всю свою карьеру.
Ведь психолог, черт побери, доподлинно знает, что происходит в реальном мире. Любому отклонению в поведении всегда находится исчерпывающее объяснение. Конечно, попадаются иногда отдельные необъяснимые тайны, но и они когда-нибудь обязательно будут раскрыты. Разве не напоминал нам Гете: «Таинственные вещи еще нельзя называть чудесами»?
Между тем события, произошедшие в 1858 году или минувшей ночью, не представляют собой никакой тайны, если исходить из веры в то, что и отдельный человек-марионетка, и весь мир пляшут на ниточках, за которые дергает Великий Создатель. Несомненно, все официальные религии были придуманы человеком, чтобы с помощью обещания блаженства в загробном мире сделать более приемлемыми тяготы земного существования и ужас смерти. И все же знание этого не отменяет того факта, что человеческие существа на нашу планету, представляющую собой вертящийся комочек грязи, не забросил случай, а целенаправленно поместил Некто, являющийся источником самой жизни. И если бы нашлись свидетельства такого вмешательства и контроля свыше, то это означало бы, что с людьми вполне могут происходить вещи, недоступные человеческому Пониманию.
То, что человек по слабости своей сбрасывает со счета, записывая в разряд чудес, может на деле быть логическим вмешательством высшей силы, не поддающейся определению.
Это могло бы объяснить и феномен Бернадетты. Объяснить мгновенные исцеления у святынь. Это определенно объяснило бы то, почему Наталия Ринальди вновь стала полноценным человеком. Все, по сути, сводилось к принятию безграничных возможностей веры, а не тех ограничений, которые диктует нам разум. Это было новое царство, где уму человеческому открывалась мудрость более высокого порядка. Лучше всего об этом сказал Паскаль: «Бога воспринимает сердце, а не разум».
Кен инстинктивно понял это. К быстрому осмыслению этой истины его, возможно, подтолкнуло отчаяние. А она, движимая своим невежественным разумом, пыталась подорвать в нем эту веру.
На глаза Аманде попался большой контейнер, стоявший у комнаты медсестры. Приняв его за бачок для мусора, она подошла к нему, вытащила из желтого конверта копию дневника Бернадетты, тщательно порвала ее на мелкие кусочки и бросила в бачок. Туда же последовал и конверт. Хватит навешивать на все таинственные явления ярлык с надписью «истерия». До этого момента она боролась с Кеном, но теперь была готова примкнуть к нему.
Такой вот разворот на сто восемьдесят градусов. Переход в иную веру. В общем, называйте как угодно. В безраздельной вере была энергетическая сила, и, пытаясь достичь ее, Аманда крепко сожмет руки Кена в своих руках.
Отойдя от бачка в поисках палаты Кена, Аманда увидела тощую сестру Эстер, которой придавал необычайно деловой вид длинный накрахмаленный халат. Эстер, направлявшаяся к посту медсестер, в тот же миг заметила Аманду.
А, вот и вы, проговорила медсестра. А я уж думаю, куда вы запропастились. Вот иду вам звонить.
Я я проспала, сказала Аманда. Измоталась вконец и не услышала звонок будильника. Как он себя чувствует?
В целом мистеру Клейтону чуть-чуть лучше. Вот уже несколько часов, как он не спит, и настроение у него, кажется, немного поднялось. Все это время с ним был доктор Клейнберг. Он и сейчас здесь, вас дожидается. Подведя Аманду к палате Кена, Эстер открыла дверь. Входите. Они оба хотят видеть вас.
Аманда несмело вошла внутрь. В белой, стерильной больничной палате пахло дезинфицирующими средствами и спиртом. Но эта палата была не такой, как другие. Здесь был Кен, ее Кен, ее жизнь. Он лежал в постелиисхудалый, но по-прежнему красивыйи безотчетно улыбался. Мужчина более солидного возраста в очках и белой куртке, сидевший рядом с постелью, быстро поднялся на ноги.
Миссис Клейтон, я Поль Клейнберг. Рад видеть вас.
Здравствуйте, доктор, пробормотала Аманда и, почти не обращая на него внимания, подбежала к койке. Она склонилась над Кеном и неловко попыталась обнять его, так чтобы не причинить ему боли, а затем покрыла поцелуями его лицо. Милый мой, любимый. Я так волновалась за тебя. Но у тебя все будет хорошо. Я знаю, знаю
Кен делал слабую попытку обнять ее в ответ.
Я сам надеюсь, что мне будет лучше. Да
Забыв о присутствии врача, Аманда упала на колени и сжала обе руки Кена.
Кен, торопливо произнесла она, я хочу, чтобы ты знал, что я на твоей стороне. Теперь я с тобой полностью и безраздельно. Больше я ничему не буду противиться и молю простить меня за то, что раньше пыталась воспрепятствовать тебе. Я всецело с тобой и не отойду от тебя ни на шаг. Мы будем бороться и победим. Я я не знаю, как это объяснить, но попытаюсь, как только ты будешь готов выслушать меня. Только знай: со мной произошло нечто важное. Может, это прозвучит пошло, но, знаешь, я я прозрела. Да, я увидела свет. Я пойду с тобой к гроту, как только ты наберешься сил. И мы вместе будем молиться за твое выздоровление. Мы будем молиться за твое исцеление, и ты увидишь, оно придет. Теперь у меня есть вера!
А у меня ее нет, подал голос Кен.
Аманда, только что произнесшая горячую исповедь, не могла поверить собственным ушам. Ей показалось, что она ослышалась.
Чего у тебя нет?переспросила она.
Я сказал, что у меня больше нет веры, спокойно повторил Кен. Я больше не надеюсь на то, что вера спасет меня. Возможно, она и способна помочь, но надеяться только на это слишком рискованно. Мне нужно нечто большее.
Для Аманды это был день непрерывных потрясений. Ошеломленная, она непонимающе уставилась на любимого.
О чем ты?
Ей захотелось рассказать о Наталии Ринальди, но она вовремя вспомнила о своем обещании и сдержалась. Вместо этого она ухватилась за другой довод:
Но ты же ты сам видел. Ты несколько раз беседовал с Эдит Мур, видел ее, слышал. Эдит страдала от той же болезни, что и ты, но чудесным образом исцелилась. Молилась Деве, верилаи ей воздалось за ее веру.
Эдит Мур, повторил за ней Кен, не отрывая головы от подушки. Вот-вот. Она-то и привела меня в чувство. Послушай, Аманда, может быть, вера и хороша. Может быть, она кому-то и помогает. Но мне требуется более верное средство. Он перевел взгляд с изумленной Аманды на врача. Расскажите ей, доктор Клейнберг. Расскажите
Все еще не в силах прийти в себя, Аманда медленно поднялась с пола и нащупала опору, прежде чем заговорить с врачом.
Что произошло, доктор?
Лицо доктора Клейнберга было серьезным, но вместе с тем каким-то умиротворенным.
Думаю, что могу вам все разъяснить, миссис Клейтон. Постараюсь сделать это в нескольких словах. Будьте добры, присядьте.
Мир, только что заново приведенный в порядок, вновь летел вверх тормашками. С негнущейся спиной, будто автомат, Аманда опустилась на стул. Доктор Клейнберг пододвинул свой стул ближе и сел рядом.
Он заговорил с ней тоном профессионала, ровным, без каких-либо эмоций:
Сегодня утром я смог поговорить с Кеном. Учитывая то, насколько серьезным является его состояние, я предложил ему подвергнуться немедленной хирургической операции по поводу саркомы.
Но я, как н прежде, отказался, вмешался Кен. Я сказал доктору, что меня не устраивают слишком малые шансы на успешный исход. А вот шансы на чудесное исцеление меня устраивали. На такое, какое случилось с Эдит Мур. Я сказал доктору то же самое, что всегда твердил тебе: если у Эдит Мур получилось, то и у меня все может получиться. Он перевел взгляд на врача. А теперь расскажите ей, доктор.
Доктор Клейнберг коротко пожал плечами чисто галльским жестом.
Дело в том, миссис Клейтон, что у Эдит Мур ничего не получилось.
Аманда вновь не поверила своим ушам.
Не получилось?с сомнением переспросила она. Вы говорите, не получилось? Никакого чудесного исцеления не было? Но все врачи
Доктор Клейнберг кивнул:
Да, все врачи, обследовавшие ее на протяжении трех лети, кстати, очень хорошие врачи, свидетельствовали, что Эдит мгновенно и необъяснимым образом излечилась на последней стадии заболевания саркомой. Меня специально вызвали из Парижа, чтобы подтвердить этот случай чудесного исцеления, и я думал, что после осмотра и рентгеновского обследования выпишу ей свидетельство об излечении. Но я быстро увидел, что что-то здесь не так. Вот что я выяснил. Сначала ее саркома внезапно, без каких-либо причин исчезла, но потом точно так же без всяких видимых причин вернулась обратно. У миссис Мур вновь появилась опухоль. Очевидно, вера сама по себе не принесла постоянного исцеления. Мне было ясно, что ее состояние вскоре вновь станет серьезным, быстро ухудшится и конец неизбежен.
Но ее случай не вызывал сомнений, возразила Аманда. Вокруг только и разговору было, что о ее исцелении. И хотя я сама ученый, мне из собственного опыта известно, что возможны как бы это сказать необъяснимые случаи чудес, которые можно приписать только вере.
Не стану отрицать такой возможности, согласился доктор Клейнберг. Как и доктор Алексис Каррель, я просто не знаю точных причин. Возможно, некоторые случаи исцеления объясняются исключительно сильной верой. А может быть, подобное объяснение не годится ни для одного такого случая. Миссис Клейтон, при нынешнем состоянии науки мы не в силах знать наверняка. Но как человек, занимающийся наукой, одну вещь я знаю со всей определенностью. Эдит Мур, вне зависимости от того, что случилось с ней за последние три года, более не чудо-женщина. Она не излечилась. И я сказал ей об этом. До вчерашнего вечера я не мог предать эту информацию огласке, пока сама миссис Мур не решит, как ей дальше быть. Теперь же мне позволено говорить об этом. Вот я и сказал Кену всю правду сегодня утром.
Но если вера не может излечить опухоль сказала Аманда упавшим голосом.
Доктор Клейнберг закончил фразу за нее:
Тогда ее излечит наука. Благодаря последним достижениям медицины подобные опухоли поддаются лечению.
Ты ведь сама добивалась проведения хирургической операции, Аманда. Только эта хирургия новее, лучше.
Лучше?эхом повторила Аманда.
Тот метод, который практикуется в Чикаго, дает тридцатипроцентный шанс на успех, пояснил Кен. А тот, о котором мы говорим сейчас, поднимает шансы до семидесяти процентов. Не правда ли, доктор Клейнберг?
Правда. Клейнберг снова обратился к Аманде:Это хирургия в сочетании с генной инженерией. Мой коллега доктор Морис Дюваль экспериментирует с этим методом уже несколько лет. Прошлым вечером он прибыл в Лурд из Парижа и будет делать операцию Эдит Мур. А раз уж он здесь, то согласен прооперировать и Кена.
Аманда порывисто повернулась к Кену.
И ты дал согласие?
Кен кивнул:
Это наилучшая возможность для нас, милая.
События развивались слишком быстро для Аманды.
Когда?коротко спросила она.
Сегодня, ответил доктор Клейнберг. Завтра доктор Дюваль должен вернуться в Париж. Поэтому сегодня он проведет две операции здесь, в этой больнице. Мы не можем ждать до завтра. Это надо сделать сейчас. В самом скором времени, во второй половине дня. Доктор Клейнберг поднялся. Миссис Клейтон, полагаю, вы захотите дождаться здесь окончания операции. Сейчас мы должны заняться подготовкой Кена. Позвольте проводить вас в комнату ожидания.
Аманда встала и наклонилась, чтобы поцеловать Кена.
Любимый мой, я
Мы оба хотим этого, Аманда.
Покачав головой, она направилась к двери.
Я больше не знаю, что мне делать. Молиться святой Бернадетте или доктору Дювалю?
Молитесь обоим, улыбнулся Клейнберг.
* * *
Все столы в главном зале «Чудесного ресторана мадам Мур» были в этот час пусты, за исключением одного. Сидя за ним, не вполне трезвая Лиз Финч пыталась взять интервью у Эдит Мур.
Перед этим Лиз предприняла попытку напиться, чтобы утопить свое горе в нескольких порциях скотча, но лишь слегка окосела и получила головную боль. Все, за что бы она ни бралась, заканчивалось неудачей, а потому ее вовсе не удивило, что ей не удалось заработать полноценное похмельезаслуженную награду, на которую вправе рассчитывать любой репортер-ветеран. Но в конце концов она пришла к выводу, что это даже к лучшему, ведь у нее была назначена встреча с Эдит Мур. Идти на эту встречу смертельно не хотелось, но Лиз знала, что должна пойти. Она была просто обязана написать из Лурда хоть что-то, и эта тысячу раз рассказанная история оставалась единственным объедком, на который можно было рассчитывать. Чудесно исцелившаяся Эдит Мур, без пяти минут женщина-чудо нашего времени