Делай, что хочешь, Дарлена. Я не собираюсь становиться у тебя на пути.
Девушка встретила его взгляд спокойно.
Стив, я собираюсь дать тебе последний шанс. Мне уже осточертело только лишь трахаться с тобой. Я нормальная, хорошая девушка, и хочу, чтобы ко мне относились с уважением. Если ты готов делать то, что делал всегда, я останусь. В противном случае, через минуту меня здесь не будет, я улетаю первым же самолетом и никогда, никогда не возвращаюсь назад. Ты никогда уже не увидишь меня. Решать тебе.
Ренделл боролся с искушением. Ему хотелось содрать с Дарлены всю одежду, бросить ее на кровать и трахать до тех пор, пока у той не пойдет кровь из ушей. Он хотел ее. И ему не хотелось оставаться одному. Тем не менее, он сдержался. Цена, которую следовало за нее заплатить, была слишком уж высокой. Еще одно дурацкое супружество. Рендел не был готов к нему. В особенности же, он никак не мог представить подобное сейчас, теперь, когда он вступил на путь, тропу, способную привести его в лучшие места. Дарлена же этим путем не была. Дарлена была тупиком. И даже хуже, глядя на нее сейчас, видя ее молодой девушкой, у которой впереди вся жизнь, он знал, что разрушит ее жизнь, разрушит из-за отсутствия любви и понимания. Нет, невозможно! Соединившись, они стали бы жертвами: он самсамоубийства, а онаубийства с его стороны.
Извини, Дарлена, сказал он. Я не могу сделать так, как хочется тебе.
Пятна ярости обезобразили ее молоденькое лицо.
Ладно, грязная сволочь, тогда ты уже ничего не сможешь делать со мной. Я отправляюсь к себе, чтобы собраться. Можешь заказать мне билет, можешь даже заплатить за него. Скажи, что утром я заберу его у администратора.
Ренделл собрался провести ее к двери.
Если ты уверена, что хочешь именно этогонеуверенно сказал он.
Дарлена резко развернулась к нему.
Я уверена, что хочу лишь билет в одну сторону, до Канзас Сити, ты слышал? И не ходи за мной больше!
И она хлопнула дверью.
Постояв пару минут, Ренделл подошел к бару, налил себе виски, почти не разбавляя водой, и понял, что поработать сегодня вечером ему больше не удастся.
* * *
СПУСТЯ ЧАС И ТРИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ порции виски, Ренделл все еще был под глубочайшим впечатлением от прочитанного, чтобы испытывать жалость к самому себе.
Он просмотрел папку с интервью и дополнительными материалами, относящимися к доктору Бернарду Джеффрису, специалисту по переводам; профессору Анри Оберу, эксперту в области радиоуглеродной датировки; герру Карлу Хеннингу, специалисту по искусству оформления книги и книгопечатания. Последнюю папку он оставил на потом, чтобы еще раз перечитать перевод доклада Петрония и Евангелия от Иакова. Он пробежал глазами содержание гранок и был взволнован в той же самой мере, как и перед тем, как узнал об открытии. Теперь, с той же силой, ему хотелось выяснить, что можно узнать о самом авторе открытия.
Ренделл взял последнюю папку, врученную ему сотрудниками рекламного отдела. В ней содержались сведения о профессоре Августо Монти, археологе.
Он открыл папку из плотного картона. Внутри, к его разочарованию, находилось лишь пять скрепленных обычной скрепкой листочков напечатанного на машинке текста. С их содержанием Ренделл ознакомился очень быстро.
Это была совершенно бесцветная биография профессора Монти. Шестьдесят четыре года. Вдовец. Две дочери: Анжела и Кларетта, одна из них замужем. Академическая история археолога, его должности, его награды. В настоящее времядиректор Istituto di Archeologia Cristiana, подразделения Римского университета. Список различных раскопок в Италии и на Ближнем Востоке, в которых Монти принимал участие или был научным руководителем. И наконец, две странички, переполненные данными и невразумительными техническими археологическими терминами, посвященными раскопкам в Остиа Антика шестилетней давности. И все.
И это папка, подготовленная рекламным отделом?
Ренделл не верил своим глазам. Профессор Монти сделал одно из самых выдающихся открытий в мировой истории, но все это было отражено в информации, не способной заинтересовать даже скучающего железнодорожного пассажира.
Разочарованный прочитанным, Ренделл допил свой скотч и поднял телефонную трубку.
Был уже почти час ночи. Но ему говорили, что Уилер всегда работает допоздна. Так что стоило попытаться позвонить издателю, подумал Ренделл, даже если он его разбудит. Монти был ключевой личностью, которую следовало выдвигать при рекламировании Международного Нового Завета. Ренделлу хотелось знать причину отсутствия информации, а еще то, каким образом можно было бы узнать побольше, причемсразу.
Он набрал номер апартаментов Уилера и ждал.
Ответил женский голос. Ренделл узнал егоон принадлежал Наоми Данн.
Это Стив, сказал он в трубку. Мне хотелось бы поговорить с Джорджем Уилером.
Его нет в городе, ответила Наоми. Сама же я задержалась, чтобы подобрать кое-какие документы. Может я смогу чем-нибудь помочь?
Возможно, что и сможете. Сегодня вечером я читал Петрония и Иакова. Впервые. Изумительно! Я потрясен до глубины души.
Я так и ожидала.
При этом я был настолько тронут этим открытием, что мне захотелось узнать побольше об ответственном за него гении. А конкретноо профессоре Монти. К счастью, у меня была папка с информацией о нем. Я только что прочитал ее. И ничего больше. Мелочь. Никаких живых сведений о человеке. Никаких деталей открытия
Я уверена, что мистер Уилер и синьоре Гайда смогут помочь вам.
Этого мало, Наоми. То, чего я хочу, должно идти от сердца и души самого археолога. Как он узнал, где копать. Что он вообще искал. Что испытал, найдя то, что обнаружил. И не только то, что он делал, но и что происходило в его душе и мыслях до того, во время и после того. Это же фантастическая история, и мы не имеем права прошляпить ее.
Вы правы, ответила Наоми. Что вы предлагаете, чтобы справиться с этим?
Ну, для начала имеется ли кто-нибудь из участников проекта, который бы лично говорил с профессором Монти?
Дайте подумать. В самом началекто-то один из издателей, потом все пятеро несколько раз встречались с ним в Риме, уже после того, как получили от итальянского правительства права работать с папирусами и пергаментом. Но потом у них уже не было причины встречаться с профессором Монти. Тем не менее, кое-что я вспоминаю. Когда рекламный отдел только-только был сформирован, еще до того, как пригласили вас, одна из девушек, Джессика Тейлор, хотела встретиться с Монти, чтобы собрать побольше информации. Опять же Эдлунд собирался в командировку в Рим, чтобы сделать его фотографии. Только никто из них так с ним и не встретился. Всегда профессор находился где-то далеко, представляя итальянское правительство на каких-то раскопках. Одна из его дочерей сообщила Джессике, а потом и Эдлунду, что обязательно даст им знать, когда ее отец вернется в Рим. Но, боюсь, она так с нами и не связывалась.
И когда это было?
Где-то месяца три назад.
Хорошо, сейчас-то Монти уже должен вернуться в Рим. Я хочу встретиться с ним. А на самом деле, я обязан встретиться с ним. У нас не так уж много времени. Наоми, можете ли вы позвонить ему в Рим и назначить встречу на послезавтра. Нет, погодите, это же будет воскресенье. Договоритесь на понедельник. И когда будете звонить, даже если самого профессора не будет, передайте его дочери, что я приеду и найду его где бы то ни было. И я не хочу получить в ответ нет.
Если все получится, будет здорово, Стив.
Тот же почувствовал себя уставшим и совершенно подавленным.
Спасибо, Наоми. И раз уж вы будете заниматься этим, вы можете воспользоваться своим влиянием, чтобы назначить встречи с Обером в Париже и Хеннигом в Майнце. Мне хотелось бы как можно быстрее встретиться со всеми главными людьми, связанными с Библией. Теперь я могу заниматься этим хоть целый день, даже по вечерам. Все равно, я люблю себя чувствовать максимально занятым.
На другом конце линии было тихо, а потом он вновь услышал голос Наоми, уже менее безликий.
Правильно ли я отметила легкую нотку жалости к себе в вашем голосе?
Правильно. Наконец-то это достало и меня. Я тут выпиваю и чувствую себя несколько виноватым. Мне кажетсядаже и не знаюникогда еще не чувствовал себя таким одиноким, как сегодня.
А я думала, что Петроний с Иаковом заняли вас. Они могут быть добрыми друзьями.
Они могут, Наоми. Они уже помогли мне. Но я должен уделить им побольше времени.
А где же Дарлена?
Мы порвали друг с другом. Она навсегда возвращается домой.
Понимаю. После этих слов Наоми сделала долгую паузу. Вы знаете, я не люблю, чтобы кто-то чувствовал себя одиноко. Сама знаю, каково это. Но такое я еще способна вынести. Но не могу вынести, если одиноким чувствует себя некто, к кому я неравнодушна. После этого была еще одна пауза, а затем Наоми спросила:
Стив, а вам не хотелось бы побыть в компании? Если желаете, я бы смогла остаться у вас на ночь.
Да, это бы смогло помочь мне.
Но только сегодня. Такое не может продолжаться часто. Это предложение сделано лишь потому, что мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя одиноко.
Приходите, Наоми.
Приду. Но только лишь потому, что не хочу, чтобы вы были один.
Я буду ждать.
Стивен повесил трубку и начал раздеваться.
Он понятия не имел, почему она делает это. Возможно, что Наоми этого и не знала, но заниматься с ней любовью было так же как и быть одному.
Тем не менее, он нуждался в ком-то, в чем-то, любом, ком угоднолишь бы сейчас, в этот миг, перед тем, как он отправится в Рим и поближе ознакомится с истинной страстью и откровением Слова.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ТАК УЖ ПОЛУЧИЛОСЬ, но для встречи с профессором Августо Монти этим жарким и влажным утром понедельника Стиву Ренделлу пришлось прибыть не в Рим, а Милан.
Тремя днями ранее, в пятницу, в Амстердаме, Ренделл проснулся на рассвете, разбуженный звуками одевания Наоми и ухода из его номера. Помня о том, что предстоит сегодня сделать, Ренделл не стал валяться в постели. После легкого завтрака он проверил дверь в комнату Дарлены и, найдя ее плотно закрытой, с портфелем в руках спустился в фойе гостиницы, чтобы заказать девушке билет из Амстердама до Канзас Сити. Он приготовил для нее записку и пару банкнот на непредвиденные расходы, вложил их в конверт и объяснил консьержу, что желает, чтобы его передали в номер вместе с билетом, когда тот уже будет получен.
Сделав это, несмотря на разницу во времени, означавшую, что своего адвоката пришлось отрывать ото сна, Ренделл заказал трансатлантический телефонный разговор с Тедом Кроуфордом. Беседа у них получилось долгой. Ренделл повторил юристу свой разговор с Барбарой, а Кроуфорд дал ясно понять свое удовлетворение тем, что Ренделл уже не собирается препятствовать своей жене в ее действиях по получению развода. Они обсудили условия соглашения. Решив брачные проблемы, они обсудили договор с фирмой Космос. Огден Тауэри уже предложил ряд компромиссных решений, так что все бумаги могли быть вскоре подписаны. Что же касается Рейкеровского Института, то Джима Маклафлина все так же не удавалось найти, он до сих пор не ответил ни на одно из посланий.
В десять часов утра Ренделл вошел в Zaal F, в свой офис в гостинице Краснапольски, держа в руках свой бесценный портфель. Этим утром уже не было никаких прогулок по амстердамским улицам. Стив разрешил Тео подкатить под самый вход в Крас. Он прекрасно помнил о попытке подстеречь его и ограбить вчера вечером, и сразу же вызвал секретаря, чтобы надиктовать сообщение о нападении. Глаза Лори Кук расширились от испуга и оставались таковыми, когда он излагал подробности ночного происшествия. Инспектор Хелдеринг получил меморандум; еще пять копий были направлены издателям.
Покончив с этим делом, Ренделл решил, как и обещал, возвратить доктору Дейчхардту гранки Международного Нового Завета. Но, когда он уже готов был выйти из комнаты, его застал звонок от Наоми, сообщившей, что ей необходимо немедленно встретиться с ним относительно назначенных встреч с Монти, Обером и герром Хеннигом. Еще она сказала, что уже направляется к нему со своими заметками.
Тогда Ренделл вновь вызвал Лори и вручил ей гранки.
Вложите их в папку. Никому не показывайте. Отдайте лично доктору Дейчхардту. Секретарю не оставляйте, как бы вас не уговаривали.
Через минуту после того, как Лори, ковыляя, покинула комнату, на пороге появилась Наоми со своими новостями.
Никаких сложностей с назначением встреч для Ренделла с Обером в Париже и с Хеннигом в Майнце не было.
Странные людиэти Монти, сказала Наоми. По телефону со мной говорила его дочь, Анжела. Полагаю, она действует как секретарь своего отца. Она подтвердила, что ее отец уже вернулся в Италию. Но, узнав, что с ним желают встретиться из Воскрешения Два, она заявила, что отец очень занят, и настаивала на том, что встречу необходимо отложить. Но я не позволила ей сорваться с крючка и объяснила, что нашему директору по рекламе крайне важно получить от профессора Монти дополнительную информацию. Я рассказала ей о вас, Стив, о том, что наиболее важная личность, которая будет экспонироваться публикеэто профессор Монти. Еще я сказала ей, что публикация должна появиться буквально через пару недель, так что ни о какой отсрочке не может быть и речи. Когда же она попыталась все же попривередничать относительно даты интервью, я нажала на нее посильнее и сообщила, что вы прибудете в Рим на следующей неделе и разобьете лагерь у порога профессора Монти, пока не встретитесь с ним. Это подействовало. Тут она сдалась и пообещала, что ее отец встретится с вами. Но не в Риме. Он на машине едет по каким-то личным делам из Рима в Милан, но у него будет время встретиться с вами в Милане утром в понедельник. Я сообщила ей, что вы будете в гостинице Принчипе и Савойя, и мы сошлись, что профессор Монти будет в вашем номере в одиннадцать часов утра.
Вот почему без пяти минут одиннадцать Стив Ренделл находился в небольшой, переполненной мебелью гостиной номера 757 элегантной миланской гостиницы Принчипе и Савойя.
Вынув свой миниатюрный кассетный диктофон из портфеля, Ренделл проверил, работает ли тот, после чего положил его на телевизор и направился к окну. Он нажал на кнопку, и жалюзи поднялись, открывая окно и лежащую внизу Пьяцца делла Република. Пространство у главного входа с его газонами и деревьями в это жаркое позднее утро было тихим и практически безлюдным. Ренделл раздумывал над тем, о чем станет спрашивать профессора Монти, и молил лишь о том, чтобы археолог оказался нормальным типом, а его английский язык был более-менее понятным.
Короткий, резкий стук в дверь заставил Ренделла обернуться. Профессор Монти при-был вовремя. Хороший знак.
Ренделл быстро подошел к двери и широко раскрыл ее, желая встретить археолога тепло и радостнои тут его лицо вытянулось.
На пороге стояла молодая женщина.
Это вы Стивен Ренделл из группы Международного Нового Завета? спросила она низким голосом с легчайшим оттенком британского акцента.
Да, это я, ответил тот сконфуженно.
Я дочь профессора Монти. Анжела Монти из Рима.
Но я полагал, что встречусь
Знаю. Вы договаривались встретиться с моим отцом. Сейчас же вы удивлены и обескуражены. Она улыбнулась. Не беспокойтесь. Я все объясню, если вы позволите мне войти. И еще, если пожелаете, я помогу вам встретиться с отцом. Она глянула Ренделлу прямо в глаза. Так я могу войти?
О, да, прошу прощения, сказал тот, покраснев. Проходите, конечно же. Боюсь, что я просто выбит из равновесия.
Могу понять, сказала женщина, направляясь в гостиную. Мой отец приносит свои извинения за то, что не смог прибыть лично. Вы поймете, что он не виноват, обстоятельства так сложились
Ренделл закрыл дверь и тоже прошел в комнату.
Гостья грациозно повернулась, оценила обстановку, после чего глянула на хозяина с неподдельным весельем:
Слава богу, что тут работает кондиционер. Может это поможет вам воспринять все спокойней. Нет, правда, здесь хорошо. А ведь снаружи двадцать девять градусовпонятное дело, по Цельсию. По-вашему, это около восьмидесяти, еще недостаточно, чтобы расплавиться, но влажность ужасная.
Настроение Ренделла, в котором поначалу было удивление и сконфуженность, равно как и недовольство профессором, не сдержавшим своего слова, изменилось, когда он глядел на женщину.
Говоря буквально, Анжела Монти была восхитительна.
Насколько он мог оценить, она была пяти футов и шести дюймов ростом. На ней была широкополая шляпа из итальянской соломки, огромные солнцезащитные очки со стеклами цвета лаванды, шелковая желтая блузка не скрывала двух лямок бюстгальтера, с трудом сдерживавшего провокационно выпирающие груди. Широкий кожаный ремень опоясывал тонкую талию, а легкая юбка цвета ржавчины подчеркивала изгибы роскошных бедер.
Ренделл не мог оторвать от девушки глаз, в то время, как она сама положила свою коричневую кожаную сумку, явно от Гуччи, сняла шляпу и очки. Ее взъерошенные, коротко подстриженные волосы были мягкими и имели цвет воронова крыла, широко расставленные миндалевидные глаза были нефритово-зелеными, у нее был вздернутый носик с тонко-вырезанными ноздрями, великолепные, влажно-чувственные карминовые губы, а под высокой скулой виднелась родинка. В глубокой ложбинке между грудями угнездился золотой крест, висевший на тонкой золотой цепочке.
Гостья уловила взгляд Ренделла.
Вы наверное рассердились, встретив меня, а не моего отца? спросила она.
Нет, нет, ни в коем случае. Честно говоря, я восхищен вами. Вы представляете модели одежды или работаете актрисой?
Спасибо, ответила та без тени застенчивости. Я слишком серьезна для этого. Она оценила собеседника. А вы совсем не такой, как я ожидала.
Чего же вы ожидали?
Мне сообщили, что вы знаменитый рекламный деятель, а теперьпресс-директор с американской стороны в этом библейском проекте. Думаю, все мы слишком привыкли мыслить стереотипами. Для меня слова реклама, паблисити всегда ассоциировались с трубамидаже нет, громадными басовыми тубамииздающими много шума. И я даже не ожидала, что увижу сдержанного человека, ведущего себя столь по-джентельменски и выглядящего таккак бы это сказать? по-американски, ну да, каштановые волосы, глаза, крепкое сложениено в то же самое время, такого разумно настроенного.
Это она подлизывается, подумал Ренделл, но может никакого подвоха в этом и нет. Ладно. Ему это нравилось.
Почему бы нам не присесть, предложил он и присоединился к девушке на диване. Поверьте, но я очень рад увидеть вас здесь, мисс Монти
Анжела, поправила та.
Прекрасно, а я для вас Стив.
Хорошо, Стив, улыбнулась девушка.
Меня давят обстоятельства, продолжил Ренделл. В проект я вступил уже поздно. Дело само по себе грандиозное, и оно требует для себя наилучшей возможной рекламной кампании, наверное, самой грандиозной и лучше всего организованной за всю историю. И ее невозможно будет провести, если только все не будут сотрудничать со мной. По моему мнению, самая драматичная и наиболее волнующая роль во всей этой истории публикации новой Библии принадлежит профессору Монти. Мне кажется, что он обязан получить все возможные благодарности. Члены моей команды уже попытались присмотреться к нему повнимательней, но этого им не удалось. Теперь я сам собираюсь встретиться с ним, и вот тут такая незадача. Вы можете объяснить, что происходит?
Да, сказала Анжела. Я все объясню и ничего не стану от вас скрывать. Все это по причине сложившейся политики и ревностных отношений в археологическом обществе Рима. Когда мой отец решил проводить раскопки, за разрешением он должен был обратиться к управляющему археологическими работами в регионе Остиа Антика. Тогдасемь лет назад, сейчас он уже пошел на повышениеим был доктор Фернандо Тура, который никогда не соглашался с идеями моего отца относительно библейской археологии, считая их слишком радикальными. Он всегда был соперником отца. Только с одобрения доктора Туры можно было подавать заявление в Главное консульство по археологическим раскопкам и предметам искусства на Виа дель Пополо в Риме. Лишь после того, как все три консула посчитают заявление имеющим ценность, они могут передать его в Директорат по раскопкам, который и дает формальное разрешение на проведение изысканий. Но с доктором Турой были определенные трудности
Вы хотите сказать, что семь лет назад он отказал вашему отцу на проведение раскопок?
Он высмеял теорию моего отца, касающуюся того, что здесь, в Италии можно найти какой-нибудь ценный, оригинальный манускрипт времен Марка или Матфея. Доктор Тура не только насмеялся над ней, но и всячески тянул время. Он же все время распространял гадкие слухи о моем отце в официальных кругах. Только моего отца подобные мелочи не могли остановить. Неофициальным путем он обратился к приятелям и коллегам в Главном консульстве. Это совершенно взбесило доктора Туру, но его заставили-таки дать разрешение на раскопки, которое, впоследствии, было и одобрено. Позднее, когда отец уже сделал свое эпохальное открытие, когда было доказано, что находки не поддельные, доктор Тура так и не оставил свои интриги. Он решил отодвинуть моего отца в тень с целью, чтобы тот не получил все надлежащие ему почести за сделанное им открытие. Более того, доктор Тура начал повсюду утверждать, будто это он сам направил профессора Монти в Остиа Антика и вдохновил его на поиски в этом месте, будто именно онТуранастоящий гений, а профессор Монти всего лишь поработал лопатой. К тому же, только лишь для того, чтобы его нельзя было уличить, Тура через Министерство добился возможности отослать отца за пределы страны, чтобы в богом заброшенных уголках тот занимался исследованиями или руководил раскопками в качестве администратора.
А разве Министерство обладает достаточной властью посылать вашего отца в эти места?
Ну, не совсем, ответила на это Анжела. Только вы же знаете, в реальной жизни только люди, устанавливающие законы, могут эти же законы безопасно и нарушать. Это привилегия власти. Доктор Тура убедил своих знакомых в Министерстве отослать своего подчиненного, профессора Монти, куда-нибудь за границу; и теперь он мог спокойно принимать почести за открытие, сидя в своем кабинете. Понятное дело, никто не может отослать археолога куда-либо, если он сам того не желает. Археолог сам выбирает места своих будущих раскопок. Но, поскольку мой отец не является должностным профессором в Римском университете, ему дали понять, что если он не будет делать того, что ему говорят, он просто потеряет возможность преподавать. Несмотря на небольшое наследство от моей матери, которое отец всегда тратил на Клареттуэто моя старшая сестраи на меня, на жизнь у него остается крайне мало средств. Вот почему он делал то, что ему говорилитолько лишь для того, чтобы сохранить свое положение и жалованье.
Но разве профессор Монти не получил приличные деньги за свои находки в Остиа Антика? удивился Ренделл.
Все найденное принадлежит итальянскому правительству. Ему дали всего лишь часть от денег, которые издатели заплатили правительству за право использования папирусов и пергамента. Только эти деньги быстро испарились. Чтобы иметь возможность провести длительные раскопки, отец залез в страшные долги. Теперь ему приходится выплачивать их, плюс безбожные проценты. Большую часть оставшихся денег он отдал нашим нуждающимся родственникам в Неаполе. Так что сейчас, хочешьне хочешь, но он просто обязан делать то, что ему приказали. Когда мисс Тейлор и мистер Эдлунд из вашей группы договаривались о встрече с ним, мой отец находился на Ближнем Востоке, производя изыскательские работы в Пеллеэто то самое место, куда древние эбиониты сбежали после первого еврейского мятежа против римляндля последующих раскопок. Всегда, когда отец возвращается в Рим после каждой такой командировки, его предупреждают, чтобы он не участвовал в коммерческих рекламных мероприятиях издателей под угрозой отставки.
Все равно Ренделл чувствовал себя неудовлетворенным.
Ну а что произошло сегодня? Профессор Монти направлялся в Милан. Он согласился встретиться со мной.
Он согласился встретиться с вами, потому что это я уговорила его, указывая на то, что если он сам достигнет популярности, то станет более известным, чем люди из министерства, и больше нечего будет их бояться. Вот только каким-то образом, понятия не имею каким, доктор Тура узнал, что мой отец направляется на встречу с вами в Милан. Доктор Тура встретил его во Флоренции и приказал немедленно возвращаться в Рим по причине срочной командировки в Египет. Мой отец боялся оказать сопротивление. Он возвратился в Рим, а завтра уже будет в Египте. Для меня это было последней каплей. И тогда я решила сама встретиться с вами, если уж отцу это не удалось. Я знаю все, что известно и ему. Я могу рассказать вам то, что может рассказать он. И я решила, что именно отец должен получить от международного сообщества все те награды, которые ему полагаются. Тогда он будет сильнее, чем все эти ревнивые политиканы в Риме, которые запугивают и замалчивают его. Вот что привело меня сюда. И я обещаю вам свое сотрудничество на сегодня и на столь долго, сколько вы пожелаете.
Ренделл поднялся с места и взял свой диктофон.
Я вам благодарен, Анжела. Вы мне очень нужны. Я должен задать вам крайне важный для себя вопрос.
Я отвечу на любой. Можете записать мои ответы на пленку.
Вот мой первый вопроскак насчет того, чтобы нам вместе перекусить?
Девушка рассмеялась. Теперь Ренделл видел, что она еще более красива, чем показалось ему вначале.
Вы очаровательны, Стив, ответила она. Ну конечно же. Я прямо умираю от голода.
Я заказал ленч здесь внизу, в Эскоффер Гриль. Но теперь, когда прибыли вы, а не ваш отец, вы можете выбрать какое-нибудь не столь официальное место. Я не знаю Милан. У вас есть здесь какой-нибудь любимый ресторан?
Анжела тоже поднялась.
А вы раньше не были в Милане?
Никогда. Как-то раз я провел неделю в Риме, день-два в Венеции и Флоренции, но вот в Миланеникогда.
Тогда я поведу вас в Галерею.
Куда?
В Галерею Виктора Эммануила. Это самый замечательный пассаж во всем мире. Бесхитростный, но, одновременно, необычный и романтический. Пойдемте, я покажу вам.
Она подала Ренделлу руку самым естественным образом, и тот коснулся ее; близость этой девушки возбуждающе действовала на него.
Анжела, заставил он себя произнести, это место, куда мы направляемся, смогу ли я там взять у вас интервью? Мне обязательно необходимо сделать это.
Ну конечно же, весело ответила та. Мы же в Милане, а не в Риме. Здесь всегда поначалу дела, а уже удовольствияпотом. Я не стану вас совращать. Ее пальцы сжали его собственные уже посильнее. Пока что, легким тоном закончила она свою речь.
Спустившись по лестнице, они уселись в ее низкий красный «феррари» прошлого года выпуска. Вскоре они уже проезжали по Пьяцца делла Република (именно здесь повесили Муссолини и Петаччи за ногирассказывала девушка) и свернули налево, на широкую Виа Филиппе Турати.
Ренделлу было интересно узнать о девушке побольше. Анжела удовлетворила его любопытство. Во время их недолгой поездки она открыто, хотя и коротко, рассказала о себе. Анжеле было пятнадцать лет, когда ее мать, наполовину итальянканаполовину англичанка, умерла. Анжела поступила в Падуанский университет, еще два года проучилась в Лондонском университете. Там она изучала греческое и римское искусство. У нее имелась сестра, Кларетта, старше на пять лет, уже замужем, с двумя маленькими дочками, проживавшая в Неаполе. Сама Анжела один раз уже была замужем. Только у нас ничего не вышло. Он был наглым и лживым, типично итальянским типом, а я была слишком независимой, чтобы стать существом второго сорта и вечно жить в тени мужа. Большую часть своего времени Анжела помогала отцу с его записями, она редактировала его научные статьи, занималась их домом в Риме и дважды в неделю преподавала итальянское искусство в частной школе для студентов-иностранцев. Сейчас ей уже исполнилось двадцать шесть лет.
О себеАнжела ведь проявила любопытство к немуРенделл говорил с осторожностью. Он рассказал о начале своей карьеры на Среднем Западе Америки, о нынешней болезни своего отца. Он приоткрыл кулисы рекламных акций, проводимых им в Нью-Йорке и совсем коротко упомянул о той жизни, которую вел. Но он упомянул о Барбаре и Джуди, о собственном решении, принятом на прошлой неделе, дать Барбаре развод. Но вот о Дарлене он даже и не упомянул.
Анжела слушала внимательно, хотя глаза ее были заняты уличным движением.
Могу я вас спросить, Стив, сколько вам лет?
Тот поколебался, не желая выдавать, что на целых двенадцать лет старше своей собеседницы.
Мне тридцать восемь, признал он в конце концов.
Вы молоды для человека, добившегося таких успехов.
Успехов в бизнесе, хотите вы сказать, поправил он и отметил, что его самоосуждение не осталось ею незамеченным.
Тут Анжела показала рукой:
Teatro alla Scala, известнейший во всем мире оперный театр.
Внешний вид театра Ла Скала был самым банальным, что смутило Ренделла.
Вы разочарованы? спросила Анжела. Ла Скала любима многими людьми. Его нельзя оценивать по внешнему виду. Все находится внутри. Места на три тысячи зрителей. Чудесная акустика Великолепная музыка Мы находимся на Пьяцца делла Скала. Поищу местечко, чтобы припарковаться.
Припарковав «феррари» и закрыв машину, Анжела повела Ренделла в Галерею Виктора Эммануила.
Когда они зашли вовнутрь, девушка сказала:
Если вы в чем-то похожи на меня, вы не поверите в это чудо.