Дальше будет легче, Джей Ди. Ты выдержишь, прошептал он и нервно оглянулся на дверь. Помни об этом каждый раз, когда будешь их надевать. Договорились? Только не сдавайся.
Я открыла пакет и увидела внутри пару ядовито-розовых перчатокя впервые за много недель увидела такой яркий цвет. Некий проблеск надежды на более яркое и красочное будущее. Не считая того случая, я никогда не встречалась с Энцо за пределами спортзала. Но этот его поступок значил для меня очень много, даже несмотря на то, что в тот раз ему пришлось забрать перчатки с собой, иначе бы их у меня отобрали. Теперь каждый раз, когда он бросает их мне перед тренировкой, те слова вспыхивают у меня в памяти.
Только.
Не.
Сдавайся.
Эти три слова помогали мне столько раз, что и не сосчитать. Они спасали меня во время долгих часов тишины и изоляции, помогали справляться с воспоминаниями и ночными кошмарами. Благодаря им я держалась во время тестов и пыток. И никто не мог их у меня отобратьни Ваник, ни Мэннинг ни даже я сама.
Готова?
Вопрос Энцо возвращает меня в настоящее. Я затягиваю застежки на перчатках, вскидываю кулаки и пружинисто перепрыгиваю с места на место, разминаясь. Энцо усмехается Варду.
Советую тебе все конспектировать, Лэндо. Ты, может, и надрал мне зад один раз, но это было очень давно, и с тех пор мы с тобой не дрались. Сейчас ты увидишь, как ошибался.
Ответ Варда я уже не слушаю, просто бросаюсь вперед и бью Энцо в пресс обоими кулаками, а затем наношу еще серию ударов, достаточно сильных, чтобы он отлетел на несколько шагов.
Почему он не защищается? Обычно он начеку. Но все же Энцо быстро включается и атакует меня в ответ.
Помимо силовых тренировок и тренировок на выносливость, от которых мышцы горят огнем, мои занятия с Энцо включают в себя все виды боевых искусствот тхэквондо до айкидо и джиу-джитсу, а также охватывают различные виды бокса, борьбы и кикбоксинга. Если бы я училась всему этому сто тысяч лет, мне бы все равно было чему научиться, но после тренировок с Энцо я уже вполне могу дать ему бой по крайней мере в течение пары минут.
Я никогда не могла до конца понять, зачем в мое расписание включили эти тренировки. Перед самой первой Энцо начал было говорить о том, что это поможет мне лучше себя контролировать, но затем спохватился и просто сказал, что физическое и психическое здоровье тесно связаны.
В здоровом телездоровый дух.
Вот что он мне тогда сказал. И тогда я все поняла. В «Ленгарде» хотели, чтобы мое тело всегда было в тонусе, на пике возможностей, чтобы рассудок выдерживал все тесты и испытания, которые они придумают.
Что бы ими ни двигало, против тренировок я ничего не имею. Ведь ониэто единственное, что радует меня в «Ленгарде».
Мы двигаемся по кругу и наносим легкие проверочные удары по воздуху, оценивая боевую готовность друг друга. Я перехватываю взгляд Энцо и вижу, что ему это нравится. А еще ему нравится то, что за нами наблюдает Вард. Не знаю почему. Да и наплевать. Главное, чтобы Вард кое-что понял. Увидел, что я вовсе не изнеженный домашний цветок в обтягивающих шортиках. Янечто большее. Настолько большее, что ему и не снилось.
Энцо прекрасно знает, на что я способна. Странно, что он позволяет мне нападать. Апперкот, удар ногой, несколько быстрых и четких ударов в промежутке. Да, он отвечает на удары, пока мы кружим, но я ведь точно знаю, что не настолько хороша, насколько он пытается показать. Бросаю взгляд на Вардаон изумлен. Но я не хочу, чтобы его впечатляла эта игра в поддавки.
Моего терпения хватает еще минуты на три.
Я уклоняюсь от очередного выпада Энцо и наношу стремительную серию ударов ему под ребра. Стальные мышцы спасают его от внутренних повреждений, но удары все равно достаточно сильные, чтобы все его тело импульсивно сжалось. Я не даю Энцо времени на ответный удар и впечатываю правый кулак прямо ему в челюсть. Вообще-то у нас с ним есть негласное правилоне бить по голове, но я хочу, чтобы эта пародия на бой поскорее закончилась. Я не гнушаюсь дешевыми приемчиками, и даже если на губах Энцо и промелькнула одобрительная улыбка, он делает вид, что ему наплевать.
Я же вижу, что он даже не старается, так что пора заканчивать этот фарс. Я преодолеваю дистанцию между нами, цепляю его ногой под коленом и одновременно наношу сокрушительный удар обоими кулаками в грудь. Прыгать на него, когда он уже на полу, смысла нет: и так ясно, что бой окончен.
Энцо поднимается на ноги. У него хватает наглости ухмыльнуться. Он обнимает меня за плечиэто что еще за нежности! и ведет обратно к Варду.
И как ты собирался надрать мне задницу, если тебя только что побила девчонка? спрашивает тот. Его глаза так и брызжут весельем.
Называй меня мистером Мияги,отвечает Энцо. Ведь это я научил эту попрыгунью всему, что она знает. И да, если эта девочка смогла мою задницу надрать, просто представь, что она сделает с твоей, Лэндо.
Все, с меня хватит. Я сбрасываю с себя руку Энцо и ухожу от них к беговой дорожке. В этом раунде не выиграл никтони я, ни Энцо, ни Вард. Надеюсь, они хотя бы поняли, что я могу за себя постоять. И у меня тоже есть чувство собственного достоинства. Я пробегаю пять километров, прежде чем набираюсь смелости замедлиться и оглянуться через плечо. Варда нигде не видно. Я схожу с беговой дорожки и подхожу к Энцо.
Не смотри на меня так, говорит он довольным тоном. Я этого не планировал. Но потом скажешь мне спасибо.
Вот уж дудки. Этого я делать точно не буду. Я раздраженно выдыхаю и встряхиваю головой, пытаясь избавиться от этого чувства. Хорошая тренировкавот что поможет мне сбросить напряжение. К счастью, Энцо настроен на то же самое. Когда наш спарринг подходит к концу, я задыхаюсь и обливаюсь потом, а в моей крови бурлят эндорфины. Увы, этого ощущения хватает лишь на душ и обед, потому что, едва я переступаю порог лаборатории Ваника, мрак и уныние тяжко наваливаются мне на плечи.
Садись, Шесть-Восемь-Четыре, говорит Ваник, как только охранники выходят за дверь. У нас сегодня много дел.
Я подхожу к потрепанному виниловому стулу. Меня пронизывает страх, но лицо остается непроницаемым. Я уже давно заметила, что Ваник испытывает какое-то нездоровое наслаждение, когда видит мои мучения. А у меня нет желания доставлять ему это удовольствие.
Он приглаживает мои волосы и по одному подключает провода к моей коже. Начинает с головы и спускается все ниже и ниже.
Как же несуразно он выглядит! На нем белоснежный халат и начищенные до зеркального блеска туфливоплощение безупречной чистоты. Однако о нем самом этого точно не скажешь: лицо блестит от жира, под глубоко посаженными глазами и острыми скулами лежат тени, делая его лицо похожим на черепушку. Но хуже всего его волосы: маслянистые, длинные, свисающие с присыпанного перхотью скальпа. Если он действительно такой гений, каким его все считают, почему он до сих пор не догадался купить себе шампунь?
Сегодня попробуем кое-что новенькое, Шесть-Восемь-Четыре, шепчет Ваник, после того как подключает провода к различным машинам. Когда я не знала, зачем они нужны, эти штуковины здорово меня пугали. И, как оказалось, не напрасно.
Мне тут нашептали, что ты, возможно, скоро нас покинешь, так что я решил немного ускориться. Похоже, Ванику не по душе такие перемены. Во время наших последних занятий я пошел на рискдопустимый, конечно. Но сегодня мы с тобой зайдем еще немного дальше. Нет, мы не собираемся наносить тебе непоправимый вред, так что не волнуйся, Шесть-Восемь-Четыре. Скоро все закончится.
Эти слова должны меня утешить?
Сидеть неподвижно уже не выходит, потому что Ваник приступает к пыткам. Сначала ток колет меня, потом бьет И так по кругу. Я разрываюсь от крика, но никто его не слышит, потому что я кричу безмолвно, про себя, а с губ не срывается ни звука. Больно, господи, как же мне больнои не только физически. Ваник методично уничтожает мою личность. От крупиц самоуважения, которые появились после тренировки с Энцо, не осталось и следа.
Я не более чем шепот, призрак той девушки, которая всего несколько минут назад надирала взрослому мужику зад. Если бы Вард или Энцо, да кто угодно Если бы они видели меня сейчас, то разглядели бы на моем месте лишь пустую оболочку. Я молюсь, чтобы эта боль прекратилась. Но Ваник не останавливается до тех пор, пока наш сеанс не подходит к концу.
Ну что ж, на сегодня хватит, говорит он, снимая ремни, которыми связывает меня всякий раз, когда мое тело начинает конвульсивно дергаться и извиваться. Завтра продолжим с того, на чем остановились.
Мне хочется завизжать, наорать на него, но едва ли он стоит такой чести. В кабинет заходят охранники. Если они почувствуют угрозу с моей стороны, вырубят без колебаний, а я сегодня уже больше не выдержу. Смирно убираю трясущиеся руки за спину и жду, когда на меня наденут наручники. Не могу ничего с собой поделать и дергаюсь, когда ледяной металл прикасается к моей нежной коже. Меня ведут к Варду. Нужно держаться прямо. Кожа вся влажная от пота, каждый нерв пылает, и в то же время меня трясет от холода. Голову разрывает на куски боль такой силы, что я невольно задумываюсь, уж не вскрыл ли мне Ваник череп мимоходом? Хотя нет, вряд ли он настолько отчаялся. Мы подходим к двери в библиотеку, охранники снимают с меня наручники и ждут, когда я войду внутрь. Вард всего за пару дней дал моим сопровождающим понять, что не желает видеть их на своей территории. Они получили приказ оставлять меня у двери, и я входила в библиотеку одна. Вот только сегодня я бы не отказалась от их поддержки. Как только с меня снимают наручники и я делаю шаг вперед, ноги подкашиваются, я спотыкаюсь, врезаюсь в дверь, вваливаюсь в комнату и ничком падаю на ковер. Вард кидается ко мне и что-то кричит, но у меня нет сил ему ответить. Он выкрикивает мое имя, раз за разом, все громче и громченаверное, он уже совсем рядом с моим неподвижным телом. Вард засыпает меня вопросами, переворачивает на спину, убирает волосы с лица, заправляет их мне за уши. Я с трудом нахожу в себе силы приоткрыть глаза и вижу его перепуганное лицо в паре дюймов от моего собственного.
Скажи хоть что-нибудь, Динь. Он прижимает ладонь к моей щеке и прерывисто вдыхает. Да ты ледяная! Черт возьми, что они с тобой сделали?
Меня жутко трясет. Я не могу ничего ответить и просто смотрю на него. Затем мои глаза закатываются, и меня окутывает блаженная тьма.
Глава 5
Не знаю, как долго я была без сознания, но прихожу я в себя не в своей камере. И не в лазарете «Ленгарда»там я была уже миллион раз. В нос не бьет запах больницы, глаза не разъедает белизна стен. Это само по себе вызывает у меня тревогу, потому что стен другого цвета в «Ленгарде» я еще не видела. Сейчас вокруг менятемно-серые. Я переворачиваюсь в удобной мягкой кровати и оглядываюсь по сторонам. Не комната, а коктейль из оттенков белого и серого, начиная с одеяла и прикроватной тумбочки и заканчивая гигантской абстрактной картиной на стене. У меня нет ни малейшего представления о том, где я. Но есть догадка. И от этой догадки у меня мгновенно пересыхает в горле, а сердце ухает вниз. Я сбрасываю одеяло, подползаю к краю кровати и спускаю ноги. Вот это да. Надо мной что, поколдовали какие-то эльфы, пока я спала? Все это какая-то магия. Точно не реальность. Моя привычная форма-наволочка куда-то исчезла, а ей на смену пришли толстовка с флисовой подкладкой и утепленные хлопковые штаны. На ногахпара вязаных носков. Они кажутся роскошью, так что какое-то время я просто сижу и с благоговейным трепетом шевелю пальцами ног. Впервые за много лет я чувствую, как меня окутывает уют, и стараюсь не пугаться этого, а наслаждаться. Но затем открывается дверь, и от иллюзии не остается и следа.
Наконец-то проснулась. В комнату заходит Вард, и я тут же вскакиваю. Тише, Динь, тише. Не думаю, что тебе уже можно вставать.
Он осторожно, но крепко сжимает мою руку и снова усаживает на кровать.
Ну как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
Я не понимаю, почему он так беспокоится обо мне. Он не должен. Онодин из них, мой тестировщик. Хоть я и понятия не имею, что он оценивает во время наших библиотечных посиделок, но точно знаю, что у него, как и у всех остальных, есть некое задание. Я для него не более чем подопытный кролик. Объект Шесть-Восемь-Четыре. Джейн Доу. Не
Динь?
Нет.
Он не должен относиться ко мне, как к Динь. Он вообще никак не должен ко мне относиться. Так почему же он, вопреки здравому смыслу, склонился над моей постелью, почему так нежно гладит мой подбородок и вопросительно смотрит на меня своими потрясающими зелеными глазами? Мне хочется волосы рвать на голове от непонимания и отчаяния, потому что даже спустя две недели я по-прежнему не представляю, какова цель наших с ним «занятий» и почему им отводят столько времени каждый день.
В этом.
Просто.
Нет.
Смысла.
У всех остальных тестировщиков цели прописаны очень четко: Энцо тренирует мое тело, Ваник ковыряется у меня в мозгу, а Мэннинг пытается залезть мне в душу. Каждый умело играет свою роль, пусть я и никогда не узнаю, почему и зачем.
Мне долгое время удавалось держаться. Они просто выполняли свою работу, а я, хоть и не шла навстречу, все же не сопротивлялась. Эти отношения похожи на мои отношения с утренней кашей: я просто проглатываю ее, не чувствуя вкуса. Я такая же пресная и полезная. Делаю, что нужно, и только. Выживаю, а не живу. И я сама выбрала этот путь. Так я буду в безопасностикак и окружающие. По крайней мере, именно так все и было, пока не появился Вард. Рядом с ним я таю и ничего не могу с этим поделать. Две неделии от меня начали откалываться кусочки льда, как он и обещал.
Ну ответь же, Динь, шепчет Вард и проводит кончиками пальцев по моей щеке. Мои ресницы вздрагивают от этого прикосновения, и я не отстраняюсь, хотя все внутри просто кричит, что именно это и нужно сделать. Просто скажи, что ты в порядке.
Я глубоко вздыхаю и встречаюсь с ним взглядом. Едва заметно киваю, и этот кивок заменяет все, что я не могу сказать вслух: «Да, в порядке. Нет, объяснять я ничего не буду. Пожалуйста, не спрашивай, я не отвечу».
Он тоже вздыхаетс облегчением. Есть ли в этом хоть капля искренности? Если он и правда хороший тестировщик, то ни за что не стал бы так откровенно демонстрировать какую-либо привязанность. Он должен ясно понимать, что мне осталось совсем недолго. Он сам не что иное, как петля, которую набросил на мою шею Фэлон.
Ты проспала почти девять часов, говорит он. Уже почти полночь.
Мои глаза распахиваются. Я еще никогда не была за пределами камеры в такое позднее время.
Это мои личные апартаменты, продолжает Вард, поднимаясь на ноги. Я не знал, что с тобой делать. Тебе нужно было в тепло, так что я перенес тебя сюда.
Он сцепляет пальцы за спиной, и мне становится очень непросто смотреть ему в глаза: так и хочется опустить взгляд на туго обтянувшую его тело футболку.
Моя тетяглавный врач «Ленгарда», и я уговорил ее прийти и внеурочно осмотреть тебя. Осмотр был поверхностный, но она сказала, что ты пережила тяжелейший шок. Он бегло оглядывает меня. Это она тебя переодела, если тебе интересно.
Не так круто, как волшебные эльфы, но тоже неплохо.
Ты, наверное, голодна. Я принес тебе кое-что перекусить, но потом тебе снова нужно будет поспать. Эстер, моя тетя, говорит, что для тебя сонлучшее лекарство. Ты и обычно бледная, но это уже ни в какие рамки.
В его голосе слышна злость, и я во второй раз за двадцать четыре часа думаю о том, что хотела бы взглянуть на свое отражение в зеркале.
А затем Вард говорит не терпящим возражений тоном:
Ты останешься здесь на всю ночь. И никаких возражений. В таком состоянии ты просто не дойдешь до своей Он сбивается, потому что не может подыскать нужное слово, и стискивает зубы. До своего жилья. Я тебя больше никуда не понесу. Ты и здесь отлично выспишься.
Не могу ни о чем думатьни о том, какой у него был взгляд, когда он упомянул о моей камере, ни о том, что он носил меня на руках. Я думаю только о том, что не хочу опять спать в его комнате. Ни за что. Это уже чересчур, это выходит за рамки дозволенного, даже если его самого здесь не будет. Онмой тестировщик. И никогда, никогда не станет кем-то большим.
И не спорь, Динь. Это дохлый номер, только силы потратишь.
С этими словами он разворачивается и выходит из комнаты.
Меня выбивает из колеи этот внезапный демарш, мысли путаются. Мне хочется спорить и протестовать, хочется избавиться от его общества и странного, бесконтрольного чувства, которое он во мне будит. Но он праву меня голова кружится просто оттого, что я сижу. Тем не менее, пользуясь его отсутствием, я снова встаюпо крайней мере, пытаюсь. Но колени сразу же подкашиваются, и я падаю обратно на кровать за несколько мгновений до того, как Вард снова возвращается в комнату.