Овчарка задорно лает, подбегает к пустой миске, нюхает ее и выразительно поднимает глаза на хозяина.
Так точно, улыбается тот. Вас понял.
И лезет в шкаф, где хранится пакет с сухим кормом. Насыпает порцию, ставит миску обратно и несколько секунд с удовольствием следит, как питомец поглощает угощение.
Он подобрал Аньку на улице, еще кутенком, много лет назад. С тех пор они никогда не расставались, хотя и пережили вместе парочку катаклизмов. После одного из них овчарка немного прихрамывала, особенно в студеное время года, но в целом демонстрировала отменное здоровье и веселый нрав. Она была больше, чем любимым спутником. Она была его личным талисманом.
Зеленые цифры на микроволновке показывают без пяти девять. Тубис идет в комнату, садится за рабочий стол и включает компьютер. Ровно в девять у него урок с одним из многочисленных детей, чьи родители оплачивают уроки по шахматам в надежде развить в ребенке аналитический ум, а может быть даже добиться приличного уровня игры.
В молодости Сан Саныч выполнил мастера спорта, но посвящать всего себя профессиональной шахматной карьере не решился. Это требовало полной самоотдачи, и хотя проблем с усидчивостью у него не имелось, зато имелись другие интересы, жертвовать которыми он не хотел.
Память охотно направляет его сознание в сторону упоительного прошлого, и он почти поддается, как то внезапно размякнув и осев в кресле, но звонок вызова скайпа выдергивает его из дремоты. Он мгновенно мобилизуется, натягивает на лицо сосредоточенную серьезность и отвечает на звонок. На экране мальчишка лет тринадцати, худой и бледный, как мелкий ядовитый грибок на тонкой ножке и с рыхлой шляпкой блеклых волос.
«Лучше бы ему заниматься настоящим спортом, борьбой или боксом», думает Сан Саныч. «Какой смысл развивать свой мозг, если в твоем теле еле душа держится?»
Сам Тубис выглядит плотным, крепким, полным сил. У него широкие плечи и сильные руки, но в целом незапоминающаяся внешность что весьма кстати. Ему никогда не нравилось внимание к собственной персоне. В детстве он научился владеть своей мимикой так, чтобы на лице не отражалось ни единой эмоции, и результат удивил и вдохновил его. Люди всегда ищут в чужих лицах отражение своих собственных мыслей и чувств, словно слепые котята мамкин сосок, к которому можно присосаться и напитаться, заполнить свое одиночество. Но за пустое, безэмоциональное лицо не зацепишься. А значит не будет незваных гостей, ненужных разговоров и прочей суеты, какую волей-неволей создают люди, собираясь в группы.
Здравствуйте, приветствует его мальчишка из скайпа.
Тубис кивает:
Приступим.
И на ближайший час углубляется в разбор их прошлой партии, указывает на ошибки и дает альтернативы тому или иному ходу. Никаких посторонних мыслей, лишь тридцать две фигуры, шестьдесят четыре клетки и бесконечное множество позиций.
В 22.01 Сан Саныч выключает скайп и несколько секунд размышляет, чем займется завтра, в выходной день. И ловит себя на запрещенном. Это даже не мысль лишь намек на нее. Он тут же гасит его, но искушение уже просочилось из под замка, и теперь кружит, кружит в голове, темным густым водоворотом, и в эту черную воронку, миллиметр за миллиметром, сливается вся его хваленая воля и самоконтроль.
Как же тяжело! Тяжело держать свое сознание в клетке. Не заслужил ли он чуточку поощрения? Маленький подарок за годы терпения и целибата? Он встает с кресла, медленно идет в кухню, включает чайник и просто ждет, пока тот закипит. Сыплет заварку в кружку, наливает кипяток. Это обычный черный чай, из дешевых, но почему-то сейчас аромат его кажется необычайно тонким, почти изысканным.
Сан Саныч осторожно отпивает глоток и надолго сжимает кружку в ладонях, пока те не нагреваются и не отпускает еще несколько секунд, упиваясь обжигающей болью. Эта боль держит его в настоящем моменте, привязывает к объективной реальности. Но сквозь завесу привычного, настоящего мира пробивается чье-то мутное изображение. Сан Санычу даже не нужно напрягаться, чтобы разглядеть его. Он отлично знает, чья это фигура. Его величайшая любовь. Его величайшее разочарование.
На три долгих года он заставил себя забыть о ней. Он глотал снотворное, чтобы не видеть снов. Ему нужно было выжить, а с памятью о ней это представлялось почти невозможным. Но теперь Теперь что-то изменилось. Тубис прислушивается к себе. Сканирует свой мозг, мысль за мыслью. И понимает, что готов вспомнить. Рана затянулась, можно снимать бинты и разглядывать заживший рубец. Трогать его пальцем без страха, что приступ боли скрутит тебя, как тряпичную куклу. Да. Пожалуй, он готов очнуться после длительного анабиоза. И очень осторожно. Медленно. Вдохнуть полной грудью.
Ночь светлая, звездная. В незанавешенные окна льется рассеянное сияние, Сан Саныч бросает взгляд на улицу, на сверкающие голубоватые сугробы. В этот поселок он перебрался около года назад, дом продавался за копейки, и Тубис долго не раздумывал. Репетиторство приносило ему невысокий, но стабильный доход, расходы у него практически отсутствовали разве что на еду для себя и собаки, жил он скромно, ни в чем не нуждаясь.
Безусловно, раньше ему жилось веселее. Но когда на кону выживание, об отсутствии веселья не сожалеешь. Он отпивает большой глоток чая и позволяет себе немного воспоминаний.
Перед тем, как он впервые увидел ее, выходящую из кафе, его жизнь представляла собой увлекательную череду встреч и расставаний, когда периоды страсти сменялись затишьем. Но лишь после того, как она вошла в его жизнь, Тубис впервые ощутил, каким живым может быть, какой яркой бывает реальность. Лиза не походила на других женщин, как волчья ягода не походит на оранжерейные розы. Она была резкая и токсичная, с бьющей через край агрессией. Ни одна победа не приносила ему столь зашкаливающее, сумасшедшее удовольствие, как обладание этой женщиной. Но дорого же оно ему обошлось
Внутри поднимается что-то нехорошее, неправильное. Сан Саныч знает, что глупо злиться на ту, которая никогда не вернется, но все равно злится. Это была его заслуженная награда, он так недолго наслаждался ею Чертова стерва обвела его вокруг пальца. Рядом с ней его мозги расплавились, иначе бы он ни за что не допустил ошибки, не позволил бы ей сбежать.
Тубис сжимает кулак, но тут же расслабляет ладонь. Возвращается к компьютеру, колеблется некоторое время, а затем кликает мышкой и на несколько часов выпадает из реальности.
С.
Я очень хорошо помню, когда это все началось. Мне было шесть, и я смотрел мультик. Мама сидела рядышком, на диване, и с восторгом хлопала в ладоши, когда герой победил дракона и спас принцессу. Мама повернулась ко мне и проговорила:
Смотри, как хорошо все закончилось!
Я тогда что-то промямлил, не решаясь расстраивать маму ведь мне мультик совсем не понравился. Целый день одна навязчивая мысль не давала мне покоя: почему дракон не убил принцессу? Зачем он украл ее, если не собирался убивать? Ведь если крадешь что-то, то рано или поздно это могут отнять у тебя. Обязательно найдется кто-то сильнее и хитрее и заберет то, что ты успел присвоить себе. А если уничтожить какую-то вещь, сломать ее, разбить, то она уже никогда никому не достанется, будет принадлежать тебе одному. Конечно, думал я не так стройно, как сейчас пересказываю в конце концов, особой глубиной мысли шестилетки не отличаются, но посыл был именно этот. Мне бы хотелось, чтобы дракон съел принцессу, и тогда выскочка-принц ничего бы не смог поделать. Стоит ли уточнять, что во всех мультфильмах, до и после этого, я всегда сопереживал злодею?
То, что со мной что-то не так, я осознал позднее. Сперва это напугало меня, и на некоторый непродолжительный срок я даже впал в депрессию, которую мои родители пытались лечить при помощи психотерапевтов и таблеток. Я быстро смекнул, что столь пристальное внимание к моей персоне невыгодно и может мне навредить. После каждого визита к детскому психологу мать смотрела на меня с неприкрытым тревожным сочувствием, и я решил, что пора брать себя в руки и изображать обычного жизнерадостного ребенка.
Я снова стал улыбаться и рассказывать об успехах в школе, и родители вздохнули с облегчением, решив, что ребенок перерос, и все наладилось. И хотя до того момента, когда все действительно наладилось, прошло еще несколько лет, я начал постепенно принимать себя и свои желания. Тогда же я сделал для себя два важных вывода: никому никогда не рассказывать о своей тайне и стараться быть максимально обаятельным. И первое и второе здорово упрощает жизнь.
Сейчас у меня все в порядке. И хотя мне приходится учитывать определенные нюансы, чтобы казаться обычным нормальным человеком, это не слишком тяготит. Я знаю, что не один такой. Но все, кто похож на меня, тоже одиночки. Дружба между психопатами невозможна. По крайне мере, так говорят умные книги по психоанализу, которые я проглатываю одну за другой. На этот счет у меня имеются сомнения, но проверить, правдивы ли они, шанса пока не подвернулось. «Пока» ключевое слово.
Я бы, пожалуй, поделился кое-какими соображениями по этому поводу, но еще рано. Нужно многое перепроверить.
Ты после пар с нами?
Ярик и еще трое парней с курса планируют рвануть покатать на сноубордах, но я сегодня слишком взволнован для подобных развлечений.
Не, я схожу в зал, а на вечер у меня дела, отмахиваюсь я.
Не те ли дела, что тебе всю пару сообщения слали? язвит Никита.
Иногда мне хочется накрыть его лицо ладонью и смять пальцами, как бумажку и сделать трехочковый бросок в баскетбольную корзину. С виду Никита нормальный парень, но его всегда слишком много. Для комфортного общения его должно быть хотя бы в два раза меньше. Я улыбаюсь своим мыслям, тому, что мог бы с ним сделать, а Никита принимает мою улыбку на счет своего остроумия и самодовольно расправляет плечи. Иногда мне кажется, что он добивается моего расположения, как если бы я ему нравился ну, знаете, в сексуальном плане. Однако ничего такого я за ним не замечал, так что скорее всего это моя завышенная самооценка застилает глаза.
Мы прощаемся. Я прыгаю в машину и через полчаса уже сворачиваю к фитнес клубу. Вообще-то отец построил на участке отдельный двухэтажный спортзал с бассейном, сауной и массажным кабинетом, но никто из домочадцев туда не ходит, только мама проводит там косметологические процедуры да встречается с массажисткой.
В фитнес клубе повеселее. Девчонки там красивые. Сегодня я на них почти не смотрю, тренируюсь по-серьезному. Надо выпустить пар. Физическая усталость хоть и не спасает от навязчивых мыслей, но ослабляет их напор. Делаю последний подход становой тяги, полчаса кардио на беговой дорожке, и иду в раздевалку.
Мне не терпится домой. Вчера вечером случилось кое-что интересное, и мне хочется как следует это обмозговать.
Семечка! Покружи меня! систер встречает меня в прихожей и бросается в объятия. Мне не остается ничего иного, как подхватить ее на руки и хорошенечко покружить, покуда она не начнет верещать.
Все-все, Семечка, все! визжит Эмилия.
Сэммичка, поправляю я ее.
Я так и говорю! Семечка! Мы с Ксюшей (Ксюша это ее няня) едем кататься на лошадях, давай с нами?
Систер с надеждой заглядывает в глаза, я таю, но все-таки отказываюсь:
Твои пони будут мне мелковаты. Вот когда перейдешь на настоящих больших лошадей, тогда я к тебе присоединюсь.
Ну ладно, послушно кивает она.
У сеструхи золотой характер. Я ее люблю. По-настоящему. Я бы, наверное, мог отдать за нее жизнь, возникни такая необходимость. По крайней мере, так мне хочется считать. Дай бог, чтобы подобной необходимости не возникло.
На кухне я быстро заправляюсь парой сэндвичей и поднимаюсь к себе в комнату. Родителей дома нет, но я все равно запираюсь изнутри.
Включаю лэптоп, вхожу в даркнет на знакомый адрес и перечитываю свежую запись. Это закрытая площадка, где анонимные пользователи делятся своими фантазиями. Я регулярно читаю их, когда мне становится совсем одиноко. Большинство записей на английском, но есть и на испанском, немецком и даже русском. В обычном интернете полно подобных историй на сайтах эротических рассказов, но здесь все серьезнее. По-взрослому. Я считаю себя циничным человеком, но от некоторых «сюжетов» даже мне становится тошно. Впрочем, все эти записи ничто иное, как выплески больного (порою очень больного) воображения не чувствуется в них настоящего, пережитого опыта. На этом фонтанирующем жестокостью фоне блог одного пользователя почти теряется, кажется тусклым. Но именно он привлек мое внимание.
Бывало ли у вас, когда собеседник красочно описывает вам произошедшее с ним событие, захлебываясь от восторга и гордости, а ты отчетливо понимаешь, что все его эмоции, вся его речь от первого до последнего слова сплошная ложь и фальшивка? А иной скупо отвечает на вопросы, почти не участвует в беседе, но за его сдержанной мимикой чудятся такие омуты, что волоски невольно поднимаются дыбом. Вот нечто подобное я испытал, когда впервые наткнулся на страничку «А-11».
Сперва что-то мимолетно цепляет твой взгляд, проходит по касательной, почти невесомо, и ты благополучно забываешь об этом. Но ядовитые споры уже проникли в твои легкие, и каждый вдох лишь плодит внутри чужеродные бактерии, пока в один прекрасный день ты не поймешь, что тоскуешь, черт побери, тоскуешь по странному чувству, которому не придал значения. И ты возвращаешься в то самое место, к той самой вещи и по новому смотришь на то, чему сперва не придал значения. И чем дольше ты изучаешь, тем больше изумляешься.
Что-то было в рассказах А-11. Что-то по-настоящему жуткое. Я поверил им. Я ими наслаждался. До вчерашнего дня. Вчера А-11 опубликовал очередное обновление. Когда я дочитал его текст, во рту у меня было суше, чем в долинах Мак-Мердо, а пальцы мелко подрагивали. Сегодня я намного спокойнее. У меня появилась цель, и она чертовски амбициозна.
Я достаю из ящика стола чистый альбом, открываю первую станицу и несколько минут задумчиво гляжу на белый лист. А потом начинаю рисовать.
Утром я просыпаюсь в отличном настроении. Принимаю душ, чищу зубы и спускаюсь в столовую. В такую рань еще все дома. Отец изучает новости на планшете, мама изображает заботливую наседку, уговаривает Эмилию съесть полезной овсянки, хотя как только отец уйдет, она тут же отстанет от дочери, перекинув обязанности ее кормления на няню.
Доброе утро, я зеваю и улыбаюсь нашему повару, Ильдару. Мне двойную порцию, я вчера забыл поужинать.
Отец приподнимает бровь:
Чем же ты вчера занимался, что так увлекся?
Диплом писал, беззастенчиво вру.
Отец делает вид, что поверил. У нас с ним полное взаимопонимание. Он не слишком меня контролирует, а я стараюсь оправдывать его ожидания.
Какие у тебя планы на субботнее утро? Хочу, чтобы ты поехал со мной на бизнес форум. Тебе будет полезно послушать пару докладов.
Конечно, соглашаюсь я.
Отец удовлетворенно кивает, переводит взгляд на дочь, подмигивает ей и снова возвращается к новостям на планшете.
У нас с сестрой разница в пятнадцать лет. Подозреваю, что это была отчаянная материна попытка удержаться за семейные ценности и сохранить драгоценный брак. Не очень-то у нее получилось. С отцом-то они живут душа в душу, но чего-то матери явно не хватает, раз она завела интрижку на стороне. Я ее не виню. У всех есть свои слабости. Так если посмотреть, я наверное кажусь каким-то слабаком и терпилой. Все понимаю, ко всему лоялен. На самом деле это не совсем так, и у вас еще будет шанс убедиться.
Отец уезжает первым, я следом за ним. Сегодня у меня насыщенный день.
А.
Солнце слепит. На улицах полно народу, все торопятся взять по максимуму от выходного дня. Но Сан Саныч никуда не спешит, сидит на скамье, в добротном двубортном пальто, придающем его облику элегантную строгость. Он носит стильные очки в тонкой золотой оправе, за которыми невозможно поймать его взгляд. Он смотрит куда-то в пространство, и кажется, что мужчина о чем то глубоко задумался, так глубоко, что на какой-то миг выпал из реальности. Однако это заблуждение. Сан Саныч не просто сидит. Он внимательно наблюдает за каждым проходящим мимо. Вернее, за каждой проходящей.