Сандро ВеронезиКолибри
Джованнимоему брату и сестре
НЕ МОГУ ПРОДОЛЖАТЬ. ПРОДОЛЖУ.
Вполне можно сказать (1999)
Вполне можно сказать, что римский квартал Триесте является центром этой истории, в которой есть и другие центры. Этот квартал всегда балансировал между фешенебельностью и упадком, роскошью и убожеством, избранностью и посредственностью, и на этом пока довольно: не стоит описывать его детально, поскольку подобное описание может показаться скучным, а скука в начале истории не сулит ничего хорошего. К тому же, чтобы наилучшим образом показать любое место, следует наглядно представить то, что там происходит, а там действительно происходит нечто значительное.
Скажем так: одно из событий, из которых состоит эта история, в которой есть и другие истории, происходит как-то утром в римском квартале Триесте, в середине октября 1999 года, допустим, на пересечении улиц Кьяна и Рено, на втором этаже одного из тех зданий, которые мы здесь не собираемся описывать и где уже случился миллион других событий. Вот только событие, которое должно здесь произойти, решающее и, вполне можно сказать, потенциально губительное для героя этой истории. На двери его врачебного кабинета написано «Д-р Марко Каррера, окулист-офтальмолог» эта дверь еще ненадолго отделяет его от самого страшного момента в жизни, богатой и другими страшными моментами. В кабинете на втором этаже одного из этих зданий в квартале Триесте он выписывает рецепт пожилой пациентке, страдающей воспалением век, «блефаритом обычным» глазные капли с антибиотиком, применяемые после революционной, можно сказать, инновации, лечения N-ацетилцистеином, который впрыскивается в глаз, что спасло многих его пациентов от самой страшной опасности этого заболевания, а именно от его перехода в хроническую форму. А за стенами кабинета доктора уже поджидает готовая обрушиться на него судьба в лице низкорослого человечка, лысого и бородатого, по имени Даниеле Каррадори, наделенногои это не преувеличениемагнетическим взглядом, которым тот вскоре вопьется в глаза окулиста, впрыснет в него сперва недоверие, затем растерянность и, наконец, боль, перед которой его наука (офтальмология) окажется бессильной. Это решение человечек уже принял, и оно привело его в приемную доктора, где он сейчас находится, внимательно разглядывая свои ботинки вместо того, чтобы перелистывать страницы новеньких журналовпрошлогодних, но не подверженных тлению, разложенных на столиках приемной. Не приходится уповать, что он передумает.
Час пробил. Дверь кабинета открывается, пожилая пациентка с блефаритом выходит, поворачивается к доктору, пожимает ему руку, затем направляется к стойке регистраторши, чтобы оплатить визит (120 000 лир), а Каррера, выглянув в приемную, вызывает следующего пациента. Человечек поднимается и идет ему навстречу, Каррера пожимает ему руку и приглашает сесть. Старинный проигрыватель фирмы «Торенс», давно переживший свое время, хотя четверть века назад считался одним из лучших, установлен на стеллаже вместе с доказавшим свою надежность усилителем «Маранц» и двумя колонками AR6 красного дерева. Негромко звучит мелодия с пластинки Грэма Нэша «Песни для начинающих» 1971 года, странный конверт от которой, стоящий рядом на том же стеллаже с портретом вышеназванного Грэма Нэша с фотоаппаратом в непонятном контексте, является самым ярким пятном в кабинете доктора. Дверь закрывается. Час пробил. Защитная пленка, отделявшая доктора Марко Карреру от самого сильного эмоционального удара в его жизни, в которой он выдерживал и другие серьезные удары, лопнула и канула в вечность.
Помолимся о нем и обо все кораблях, ушедших в море.
Открытка до востребования (1998)
Луизе Латтес
До востребования
5978, ул. Архивов
75003, Париж
Франция
Рим, 17 апреля 1998 г.
Работаю и думаю о тебе.
Да или нет (1999)
Здравствуйте, яДаниеле Каррадори.
Марко Каррера. Очень приятно.
Вам ничего не говорит мое имя?
Ничего. А должно?
Вероятно.
Вас не затруднит повторить еще раз?
Даниеле Каррадори.
Вы психоаналитик моей жены?
Так точно.
Простите ради бога. Не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?
Выслушайте меня, доктор Каррера. И после всего, что я скажу, постарайтесь по возможности не обращаться с жалобой в Коллегию министерства и особенно в Итальянское общество психоаналитиков, что вы с легкостью можете сделать, будучи моим коллегой.
Жаловаться на вас? С какой стати?
Видите ли, то, что я собираюсь сделать, в моей профессии категорически запрещено и влечет за собой суровое наказание. Мне никогда бы и в голову не пришло это сделать или даже подумать о таком, но у меня есть все основания полагать, что вы находитесь в серьезной опасности и что яединственный человек на свете, который об этом знает. Я решил поставить вас в известность, отдавая себе отчет в том, что тем самым нарушаю одну из главных заповедей моей профессии.
Да ладно! Слушаю вас.
Позвольте прежде всего попросить вас о небольшой любезности.
Выключить музыку?
Какую музыку?
Неважно. Так о чем вы хотели попросить?
Не могли бы вы ответить мне на несколько вопросов? Просто хочу удостовериться в правдивости того, что слышал о вас и о вашей семье, и исключить факт, что мне навязали искаженную картину. Это очень маловероятно, но все-таки допустимо. Вам понятно?
Да.
Я захватил с собой вопросник. Пожалуйста, отвечайте только «да» или «нет».
Договорились.
Начинаем?
Валяйте.
Выдоктор Марко Каррера, сорока лет, флорентиец, имеете диплом по общей медицине и хирургии Римского университета Сапьенца, специалист в области офтальмологии?
Да.
Высын Летиции Дельвеккьо и Пробо Карреры, оба архитекторы, оба на пенсии, проживают во Флоренции?
Да. Только мой отецинженер.
А, ну да. Выбрат Джакомо, который моложе вас на несколько лет, проживает в Америке, и Ирены, утонувшейприношу соболезнованияв начале восьмидесятых?
Да.
Вы женаты на Марине Молитор, словенке, место работы «Люфтганза», занимающейся приемом и наземным обслуживанием пассажиров?
Да.
Выотец Адели, десяти лет, ученицы пятого класса государственной школы, расположенной у Колизея?
Школы имени Витторино да Фельтре, да.
Девочки, которая в возрасте от трех до семи лет думала, что к ее спине привязана веревочка, и это заставило ее родителей обратиться к специалисту по детской психологии?
К магу Манфротто
Как вы сказали?
Да так, неважно. Это он просил, чтобы дети так его называли. Но проблему веревочки решил не он, хотя Марина убеждена в обратном.
Понятно. Стало быть, это правда, что вы обращались к специалисту по детской психологии?
Да, но только не вижу связи
Однако вы понимаете, почему я задаю вам все эти вопросы? У меня ведь только один источник информации, и я обязан проверить его надежность в связи с тем, что собираюсь вам сообщить.
Ясно. Так что же вы собираетесь мне сообщить?
Если не возражаете, сначала еще пара вопросов. Они более интимные, поэтому попрошу отвечать с предельной искренностью. Согласны?
Да.
Вы играете в азартные игры?
Давно забросил.
Но можно смело утверждать, что раньше вы играли в азартные игры?
Да. Было дело.
Правда ли, что до четырнадцати лет вы отставали в росте и были настолько ниже своих сверстников, что мать даже прозвала вас Колибри?
Да.
Когда вам было четырнадцать, отец отвез вас в Милан на экспериментальное лечение гормонами, в результате которого вы достигли нормального роста, вымахав меньше чем за год почти на шестнадцать сантиметров?
Точнее, за восемь месяцев. Да.
Правда ли, что ваша мать была против, то есть хотела, чтобы вы оставались крохой, а решение лечить вас в Милане было первым и последним авторитарным поступком вашего отца при исполнении своих родительских обязанностей, поскольку в вашей семье, простите за выражение, цитирую дословно, «онсовершенно пустое место»?
Неправда, но учитывая, кто это сказал, да. Марина всегда была уверена, что это так.
Что именно неправда, что ваша мать была против или что ваш отецпустое место?
Неправда состоит в том, что отецне пустое место, хотя такое о нем складывается впечатление у всех, и в первую очередь у Марины. Она и мой отецэто два настолько разных характера, что зачастую кажется
Не будем пускаться в пространные объяснения, доктор Каррера. Отвечайте односложно, да или нет, договорились?
Хорошо.
Правда ли, что вы всегда были влюблены и поддерживаете многолетнюю связь с некой Луизой Латтес, в настоящее время проживающей в
Что? Откуда вам известно?
Догадайтесь.
Да вы что! Исключено. Марина не могла вам сказать, что
Пожалуйста, отвечайте только да или нет. И постарайтесь быть откровенным, я ведь должен проверить надежность своего источника. Итак, вы по-прежнему влюблены в нее или у вашей жены только сложилось такое впечатление, что вы влюблены в эту Луизу Латтес, да или нет?
Нет, конечно!
Значит, вы не встречаетесь с ней тайно во время научных конференций во Франции, Бельгии, Голландии и других местах неподалеку от Парижа, где проживает Луиза? И в Больгери тоже, где проводите август, проживая в соседних домах?
Послушайте, это смешно! Мы видимся летом на пляже с детьми, разговариваем, но никогда не помышляли «поддерживать связь», как вы изволили выразиться, и тем более тайно встречаться во время моих научных поездок.
Я вам не судья. Мне лишь необходимо выяснить, правда или нет то, что мне о вас рассказали. Значит, это неправда и вы не встречаетесь с этой женщиной тайно?
Да, неправда.
И вы не допускаете, что ваша жена убеждена в обратном, хотя это неправда?
Естественно, не допускаю! Они даже сдружились. Ездят верхом, то есть, я хочу сказать, только они вдвоем: оставляют детей на мужей и целое утро разъезжают по окрестностям.
Это ничего не доказывает. Можно сдружиться с человеком и видеться с ним каждый день просто потому, что ревнуешь к нему.
Согласен, но только это не наш случай. Марина не испытывает ревности ни к кому, я ей верен, и она прекрасно об этом знает. А теперь, будьте добры, скажите, почему вы решили, будто мне что-то грозит?
Значит, вы не состоите в многолетней переписке с Луизой Латтес?
Нет.
Ни одного любовного письма?
Уверяю вас, что нет.
Вы честны со мной, доктор Каррера?
А как же!
Спрашиваю еще раз: вы честны со мной?
Разумеется, да. Но не могли бы вы сказать мне
Тогда я вынужден извиниться. Вопреки моим твердым убеждениямдействительно твердым, иначе я бы сюда не пришел, ваша жена не была со мной откровенна, поэтому вам больше ничего не угрожает, как мне думалось раньше, а посему не смею больше докучать своим присутствием. Забудьте о моем визите, и заклинаю: никому ни слова.
Эй! Вы куда собрались?
Еще раз прошу меня простить, я допустил серьезную ошибку в критериях оценки. Счастливо оставаться. Не провожайте, я знаю, где выход.
Ну нет! Вы приходите сюда и заявляете, что я нахожусь в серьезной опасности по какой-то неведомой причине, о которой узнали от моей супруги, устраиваете мне экзамен как третьекласснику и собираетесь уйти, ничего не сказав? Нет, позвольте, или вы сейчас же выложите все начистоту, или я подам на вас жалобу!
Успокойтесь, пожалуйста! Правда заключается в том, что я не должен был к вам приходить, точка, конец предложения. Я всегда считал, что могу доверять рассказам вашей жены о ней самой и о вас, и составил точное представление о ее болезни на том основании, что я ей верил. Руководствуясь своими представлениями и ввиду складывающейся ситуации, я счел, что обязан действовать, преступив границы, установленные для моей профессии, а сейчас вы мне говорите, будто ваша жена никогда не говорила мне правду при обсуждении основного вопроса. Но если она не была откровенна в этом, значит, лгала и во многом другом, включая и то, что заставило меня подумать, будто вы находитесь в серьезной опасности. Но повторяю: этомоя ошибка, за которую снова прошу меня извинить. Просто с тех пор как ваша жена прекратила сеансы, я стал задаваться вопросом
Каким? Моя жена прекратила сеансы?
Да.
Как давно?
Больше месяца назад.
Вы шутите.
Вы разве не знали?
Откуда мне было знать?
Она была у меня последний раз Шестнадцатого сентября.
А мне говорит, что по-прежнему ходит к вам по вторникам и четвергам, к трем пятнадцати, как обычно, поэтому в эти дни я должен забирать Адель из школы. Сегодня, кстати, после обеда я тоже еду за ребенком.
То, что она вам лжет, меня нисколько не удивляет, доктор Каррера. Вопрос в том, что она солгала и мне.
Да ладно вам, подумаешь, соврала по одному вопросу, но разве вранье пациентов для вас не важнее правды, разве не оно выявляет истину, которую скрывают от вас больные?
Для кого это«для вас»?
Для вас, психоаналитиков. Ведь у вас все идет в ходи правда, и ложь, и все прочее, не так ли?
С чего вы это взяли?
Ну слышал кое-что о психоаналитиках. О психоанализе. А разве не так? Я с младенчества окружен людьми, которые не могли и дня прожить без психоанализа, короче говоря, я всегда слышал от них, что сеттинг, трансферт, сны, враньевсе имеет значение, поскольку содержит правду, которую пациент скрывает от своего аналитика. Или я неправ? В чем сейчас проблема? В том, что Марина что-то выдумала?
Нет, если эта Луиза Латтесвсего лишь ее выдумка, это многое меняет, и теперь опасность подстерегает вашу супругу.
Почему? Какая опасность?
Простите, но, к сожалению, обсуждать с вами эту тему мне кажется не совсем уместным. Заклинаю, не говорите жене, что я заглядывал к вам.
Как я могу отпустить вас после всего, что вы тут наговорили? Я требую, чтобы вы немедленно, сейчас же
Не пытайтесь, доктор Каррера. Если хотите, можете жаловаться на меня в коллегию: я заслужил это, имея в виду нарушение, которое совершил. Но вы никогда не заставите меня сказать то, что
Послушайте, это не ее выдумка.
Что вы сказали?
То, что Марина рассказала вам о Луизе Латтес, чистая правда. Мы действительно видимся и переписываемся. Только это не «связь» и не «супружеская измена»: тому, что существует между нами, трудно дать определение, и я не понимаю, как Марина могла об этом узнать.
Вы по-прежнему в нее влюблены?
Послушайте, вопрос не в этом. Вопрос в том
Простите, но я настаиваю: вы по-прежнему в нее влюблены?
Да.
Вы виделись с ней в июне в Лованио?
Да, но
В одном из писем двухлетней давности вы писали ей, что вам нравится, как она с разбега прыгает в волны?
Да, но как, черт возьми
Вы дали обет целомудрия, то есть поклялись не заниматься сексом, несмотря на то, что вам обоим этого хочется?
Да, но ей-богу, откуда Марине все это известно? И почему вы мне не говорите прямо, что происходит? На кону стоит наш брак, судьба ребенка.
Мне жаль, доктор Каррера, но брак ваш уже распался. И ребенок, который вскоре появится на свет, будет не от вас.
К сожалению (1981)
Луизе Латтес
ул. Фруза, 14
50131 Флоренция
Больгери, 11 сентября 1981 г.
Луиза, дорогая моя Луиза!
Впрочем, увы, не моя, а просто Луиза (Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, твое имя стучит в моей голове молоточками, и я не знаю, что сделать, чтобы они умолкли): ты говоришь, я сбежал. Верно, но после всего случившегося и охватившего меня чувства вины все эти долгие, невероятные дни я был никемни собой и никем другим. Я как будто впал в транс, думал, это я виноват в том, что случилось, поскольку в то время, когда это случилось, я был рядом с тобой и был счастлив. И я по-прежнему так думаю.
Здесь говорят, что это была божья воля либо перст судьбы, знаешь, все эти бредни, я до смерти поругался с Джакомо, свалил всю вину на него, не могу видеть родителей. Мне достаточно знать, где они находятся, чтобы держаться подальше от них. Даже если я сбежал, дорогая моя Луиза, впрочем, к сожалению, не моя, а просто Луиза (Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, Луиза, имя твое стучит в голове молоточками, и я не знаю, что сделать, чтобы они умолкли), то выбрал неправильный путь, наподобие тех фазанов, которых я видел, когда тушил лесные пожары, в ужасе перед огнем они взлетают и, не разбирая пути, несутся в сторону горящего леса, не удаляются от огня, а приближаются к нему и гибнут. Я не заметил, что сбежал, Луиза: было много неприятных безотлагательных дел, и потом эта комедия с Монтекки и Капулетти, из-за которой нельзя было перелезть даже через забор (но я был растерт в порошок, такое вполне возможно, Луиза, не отрицаю, Луиза, Луиза, Луиза), и я не перелез через него и даже с тобой не попрощался.