На меня со всех сторон обрушился смех и крики одобрения. Мне, похоже, удалось навести мосты между стеной и зрителями под деревьями. Так почему бы не повертеть задницей, как манекенщица на модном показе? Нет, какого черта! Никакого выдрючивания. Надо просто потянуть время, чтобы рассмотреть их получше.
А затем я поймал на себе взгляды компании ужасно сердитых парней. Из тех, с кем не хотелось бы встретиться в темном переулке. Казалось, они были готовы убить меня на месте. Распорядитель же как стоял, так и остался стоять, разинув рот.
Шoу окончено, Эллиот,взял на себя роль суфлера один из парней.А ну пошли. Живо!
Меня будто окатил и холодным душем. Но ничего не оставалось делать, как помахать рукой споим фанатам и пойти назад. Не мог же я позволить им стащить себя со сцены.
Я двинулся назад, низко опустив голову. Словом, никого не вижу и вообще я опять хороший мальчик. Но уже через две секунды меня схватили за руки, стащили с лестницы и заставили опуститься на колени.
Ну ладно, Мистер Индивидуальность,сказал один из них дрожащим от гнева голосом, а другой ногой пихнул меня вперед.
Все, что я мог видеть,это пара белых сапог. Они крепко держали мою голову, так что я даже, нравилось мне это или нет, губами касался белой кожи.
Затем кто-то, схватив меня за волосы, заставил поднять голову: на меня в упор смотрели чьи-то темно-карие глаза. Довольно угрожающий взгляд, как и у всех у них, и я почувствовал, что это, должно быть, часть той сладостной муки, когда «местные кондитеры» могут против твоей воли сделать так, чтобы у тебя кровь кипела на медленном огне.
Но у этого был такой голос, от которого душа уходила в пятки.
Ну да, ты у нас, конечно, самый умный! Что скажешь, Эллиот?произнес он с холодным негодованием.У тебя, наверное, еще полно козырей в рукаве.
«А рукава-то и нет!»подумал я, не решившись открыть рот. Дела и так приняли скверный оборот, можно сказать, просто ужасный, и я ума не мог приложить, как получилось, что все пошло вразнос так быстро. На самом деле я сам от себя этого не ожидал.
Меня плотным кольцом окружили хэндлеры, точно я был опасным животным, а выставка-продажа рабов тем временем шла своим чередом под аккомпанемент гудящей толпы.
Невозможно описать словами это чувство стыда, это чувство безысходности. Я облажался, черт бы меня побрал, я запаниковал, и я проиграл.
Я попытался принять смиренный вид, так как знал: самое худшее, что я мог сделать,это начать оправдываться.
Да, такое с нами впервые, Эллиот,заметил кареглазый парень.Этот номер, что ты выкинул. Ты здорово отличился.
Хорошее лицо и раздражающе зычный голос. И такая мощная грудь, что его рубашка, казалось, вот-вот лопнет.
Как думаешь, что с тобой сделает наставник, когда узнает о твоем упрямстве?поинтересовался он.
Он помахал чем-то у меня перед носом. Это оказалось толстым фломастером. Похоже, я все же пробормотал что-то типа «черт» или «дерьмо».
Ни звука!пригрозил он.Если не хочешь, чтобы тебе заткнули рот.
Я вдруг почувствовал, что в мою спину вдавливают фломастер, и услышал, как он вслух произносит то, что пишет: «Строптивый раб».
Потом меня рывком подняли. Но почему-то стоять оказалось еще хуже. Кто-то из хэндлеров наотмашь стеганул меня хлыстом. А потом на меня обрушился град ударов, так что я еле устоял на ногах.
Глаза вниз, Эллиот!приказал хэндлер.Руки за голову.
Он прижат фломастер к моей груди, и я с трудом сдержатся, когда он, громко выговаривая слова по буквам, написал ту же фразу. Я сам не понимал, почему такая безобидная вещь оказалась столь мучительной для меня. И поднявшееся в душе чувство раскаяния снова не на шутку меня испугало.
Почему бы не привязать его к столбу и не выпороть?предложил кто-то.Это хорошо вправит ему мозги. А потом можно и в зал вести.
«Ну что вы, ребята! Я просто новый мальчик на аукционной подставке!»
Нет. Надо, чтобы он был в форме перед встречей с наставником,ответит первый.И пусть наставник сам решит, что с ним делать,сказал он и, подняв мне подбородок кончиком фломастера, добавил:И не вздумай выкинуть что-нибудь еще, Голубые Глазки. Ты даже представить себе не можешь, как ты попал!
Потом меня отпихнули в сторону со словами «Стой, где стоишь». Придя в себя, я оглянулся, чтобы украдкой посмотреть «на хороших мальчиков и девочек».
Рыжеволосый раб, демонстрируя должное смирение, как раз начал проход по подиуму под одобрительный свист толпы. А маленькая блондиночка смотрела на меня, как на героя. Черт!
И все же, что со мной было не так? Почему я затеял всю эту клоунаду? Я все делал правильно, пока не пришлось на них посмотреть, не пришлось им улыбаться.
А теперь я изгой в этой системе, в которую так стремился попасть. Я сражаюсь с ней, вместо того чтобы влиться в нее, как сражался с миром за пределами Клуба.
«Ты готов, Эллиот. Ты сможешь справиться со всем, что с тобой там произойдет. Но разве это то, что тебе действительно нужно?»
Да, черт возьми, Мартин! И этот мелкий сукин сын сделал понятия «дисциплина» и «унижение» даже более реальными для меня, чем я себе представлял.
6.Лиза. Бизнес и только
Когда я вошла в кабинет Ричарда, он сидел у окна и, сдвинув солнечные очки на макушку, наблюдал за рабами в саду.
Увидев меня, он тотчас же поднялся и, улыбнувшись, направился ко мне своей ленивой томной походкой. У него были густые рыжеватые волосы, глубоко посаженные глаза, кустистые брови и испещренное глубокими морщинами загорелое лицо, что характерно для всех техасцев. Из-за жаркого сухого климата морщины эти появляются у них уже в раннем возрасте и остаются на всю жизнь.
Всякий раз, как я смотрела на него, я вспоминала полученное им в Клубе прозвище: Волк.
Лиза, дорогая!воскликнул он.Мы по тебе скучали. Даже не буду говорить, как сильно, чтобы не расстраивать. А ну, быстренько поцелуй меня!
В двадцать четыре года он стал самым молодым старшим администратором и наставником кандидатов за всю историю Клуба, а еще он был самым высоким среди инструкторов.
Мне, конечно, хотелось верить, что рост тут вовсе ни при чем, а все дело в его манере поведения, но при таких манерах, как у Ричарда, рост очень даже был при чем.
Он легко справлялся с рабами, вытряхивая из них душу и раздавая удары хлыстом направо и налево, причем удары неожиданно сильные при таких ленивых, замедленных движениях.
Несмотря на глубоко посаженные глаза, настороженно смотрящие на мир, у него была обезоруживающая улыбка и открытое лицо, заинтересованное выражение которого, казалось, свидетельствует об искреннем расположении к каждому рабу.
Он был просто идеальным наставником кандидатов, так как умел все прекрасно объяснять. И как администратор он был лучшим.
Ричарду безумно нравилась его работа, которая поглощала его целиком. Он был, если можно так выразиться, болезненно привязан к рабам, находящимся под его началом, и фанатично предан Клубу. Я снова остро почувствовала это, когда обняла его и чмокнула в щеку.
Я тоже, скучала по тебе. По всем вам,ответила я.
Собственный голос показался мне чужим. Да, похоже, я все еще не пришла в себя.
У нас небольшая проблема, моя красавица,произнес он.
Сейчас? Когда кандидаты уже готовы? А что, дело срочное?
Думаю, ты все быстро уладишь, но без тебя нам не обойтись.Он сел за стол и достал досье.Новый член Клуба Джерри Макаллистер. Полное обслуживание в течение года. Его пребывание спонсировали не менее полдюжины членов Клуба, причем они сейчас здесь, объясняют ему, что надо делать, но он не знает, с чего начать.
Термин «полное обслуживание» означает, что человек внес максимальный членский взнос250 000 долларов в год, получив право приезжать и уезжать, когда ему будет угодно. При желании можно было провести здесь целый год. Но этого никто никогда не делал. Таким образом, Клуб работал, можно сказать, почти как банк, с учетом того факта, что никто не производил окончательный расчет сразу по приезде.
Я села за стол и открыла досье. Сорокалетний миллионер, занимающийся персональными компьютерами, из Силиконовой долины, Калифорния, огромное поместье в графстве Сан-Матео, частный самолет «Лир».
Он уже успел пропустить пару стаканчиков с друзьями на террасе,объяснил Ричард.А сейчас он у себя в номере и ждет, чтобы ему немного помогли. Хочет молодую рабыню. Темные волосы, темная кожа. Я отправил к нему Синтию, но он ее отослал. Говорит, что ему надо чуткое руководство: типа подсказать, на какие кнопки нажимать, как у них там говорят. Так вот, я тут подумал: может, заскочишь, поговоришь с ним, пообещаешь заглянуть после полудня.
Нет, мне бы не хотелось,сказала я и подняла телефонную трубку:Найдите мне Монику прямо сейчас.
Моника была единственным инструктором, кому я могла это доверить, и вообще, если ее там нет, то придется идти самой. Но она там была.
Привет, Лиза! Уже иду.
Ну так сделай крюк! Договорились?
И я поделилась с Моникой информацией о Джерри Макаллистере: гетеросексуал, умеренно курит, пьет, возможно, нюхает кокаин, трудоголик и все такое.
Попроси, чтобы тебе в помощь дали Дебору,продолжила я.Скажи ему, что вернешься после ознакомительной лекции для новых рабов. А затем пусть включается Дебора. Она способна, ни слова не говоря, сделать из Питера Пэна маркиза де Сада.
Конечно, Лиза. Предоставь это мне.
Спасибо, Моника. У тебя пятнадцать минут. Не опоздай на ознакомительную лекцию. Пообещай ему, что мы обе придем после полудня.Я повесила трубку и посмотрела на Ричарда:Ну что, все нормально?
Конечно. Я просто подумал, что ты захочешь сама все уладить. Мы ведь вполне можем задержать начало лекции на пару минут
И все тот же озабоченный взгляд в мою сторону. Совсем как у Дианы и Дэниела.
Я просто еще не отошла после отпуска,предупредила я уже надоевший вопрос.Самолет задержался.
Я скользнула взглядом по бумагам на столе. В Клуб прибыл инструктор, который готовил людей-пони. Он хотел поставлять нам рабов-рикш уже в упряжи, с мундштуком и поводьями. Хмм. Очень мило. Но почему же тогда от всего этого так разболелась голова?
Не заморачивайся,сказал Ричард, пристроившись к другому концу стола.Мы поглядим на эту милую конюшню завтра.
А это что такое?спросила я, взяв в руки нацарапанную телефонограмму.Что-то о мальчишке, обвиняющем нас в принуждении.
Полный бред. Смазливый юный фавн, точь-в-точь персидский мальчик, заявил нашим парням на яхте, что он пленник, что его похитили в Стамбулени больше ни меньше. Он лжет. Он приехал из Нового Орлеана и просто струхнул в последний момент.
У тебя весьма позитивный взгляд на вещи.
Мы привезли его сюда сегодня утром. Сейчас с ним работает Лоуренс. Десять к одномуон уже сознался, что просто струсил. Если его и взяли в плен, то разве что во дворце Дария во время похода Александра Македонского.
Я потянулась к телефонной трубке.
Никому не нравится беспокоить хозяина, когда тот с рабом в частной студии, но этот вопрос следовало утрясти немедленно.
Телефон звонит очень тихо, и всегда интересно наблюдать за тем, как по-разному реагируют на него рабы. Так, на некоторых телефонный звонок действует очень плохо, полностью разрушая чары. И наоборот, у других только усиливает рабскую покорность. Хозяин прерывает свои занятия, чтобы ответить на звонок, а раб послушно ждет.
Да?как всегда шепотом произнес Лоуренс.
Ну, как успехи?поинтересовалась я.
Он во всем сознался,раскатисто рассмеялся Лоуренс.Он просто запаниковал. Но тебе стоит послушать, что он там насочинял. Я дам тебе пленки.Тут Лоуренс куда-то пропал. Вероятно, давал указания рабу.Самая лучшая частьэто о том, как его накачали наркотиками,продолжил Лоуренс.Представляешь, раздели догола, связали и отвезли на север в Восточном экспрессе. Надо же, Восточный экспресс! Вот теперь думаю: то ли отправить его в подвал на три дня, чтобы его хорошенько выпороли, то ли заняться этим самому.
Займись сам. Если он действительно до смерти напуган, полагаю, очень важно, чтобы это сделал ты. Накажи его за ложь, но, сам знаешь, не перестарайся. Иначе толку от него уже не будет.
Я тоже так думаю, но наказать его все-таки стоит.
И дай мне пленку. Хочу услышать всю историю.сказала я и положила трубку.
И тут же у меня в голове родился роскошный сценарий, что-то вроде создания парка развлечений, по которому можно будет ездить. А что, если нам обзавестись поездом с большим старинным паровозом и затейливыми старомодными пассажирскими вагонами? Мы могли бы перевозить на поезде рабов, выставлять их на продажу прямо на платформе, привлекать рабов для участия в коротких сессиях в спальных вагонах.
Нет, не Восточный экспресс, а Райский экспресс. Мне понравилось. Я уже видела витиеватую надпись золотыми буквами: «Райский экспресс». Да, в этом экспрессе все будет выполнено в стиле эпохи короля Эдуарда. И вполне возможно, когда мы расширимся, нам действительно понадобится транспортное сообщение. Мы смогли бы проложить мили железнодорожных путей
И я вдруг увидела, как дорога уходит вдаль, словно суши и моря больше не существовало, а Райский экспресс все шел и шел под парами вперед, в неведомые края, разрезая светом прожектора, подобного глазу циклопа, ночную мглу
Надо же, а ты, похоже, размякла,неожиданно подал голос Ричард.
Его голос вернул меня к реальности. Ведь я только что видела, как в белом платье сажусь в Райский экспресс.
В прошлом году ты отправила бы парня на две недели на тяжелые работы.
Да неужели?
На мне была белая шляпа, в руках белая сумочка. Словом, одета я была, совсем как та девушка, которую вспоминает старик в фильме «Гражданин Кейн», девушка, которую он много лет назад увидел на пароме и которую уже не смог забыть никогда.
«На ней было белое платье» Он это говорит? Какое сладостное безумиедумать о том, что кто-то сможет и меня запомнить такой. А ведь где-то в моем багаже лежит новое белое платье и белая соломенная шляпа с длинными белыми лентами
Ну а как это будет смотреться с черным кожаным ремешком для часов и высокими сапогами?
Думаю, ты приняла правильное решение,вернул меня на грешную землю Ричард.
Я подняла на него глаза, пытаясь понять, о чем он говорит.
Так или иначе, но это сработает,продолжил он.Здесь нужен тонкий подход. Пока существуют такие вещи, как твердая рука и руководство, все будет работать.
Мальчик напуган,сказала я. Он ведь говорил именно о том мальчишке?Который час?спросила я.
Через пятнадцать минут рабов приведут в зал. И не вздумай говорить, на кого положила глаз. Я хочу отгадать.
И слышать ничего не хочу,натянуто улыбнулась я.
Ричард всегда оказывался прав. Изучив досье, он мог подобрать раба для перспективного инструктора, безошибочно определив, кто кого выберет. Остальные, естественно, должны были соревноваться, торговаться, чтобы получить раба. Но я имела право выбирать первой.
Один светловолосый господин по имени Эллиот Слейтер,продолжал он меня поддразнивать.
Но как ты это делаешь?Я почувствовала, что краснею. Наверное, уже красная как рак. Просто смешно. Ведь мы уже тысячу раз играли в эти игры.
Эллиот Слейтеркрепкий орешек,сказал он.Из тех, кто настроен вполне серьезно. И к тому же очень красив.
Они все очень красивы,уклончиво ответила я.А как насчет этой девчушки из Лос-Анджелеса, Китти Кантвелл?
Скотт в нее уже влюбился. Но могу поспорить, что ты выберешь Эллиота Слейтера.
Скотт был старшим инструктором. Нас троихСкотта, Ричарда и менядаже называли Святой Троицей, и именно мы стояли во главе Клуба.
Хочешь сказать, я должна уступить Скотту?поинтересовалась я.
Как инструктор, Скотт был настоящим художником. И если он кого-то выбирал, то этот кто-то половину времени исполнял роль модели, так сказать, наглядного пособия в классной комнате. Блестящая возможность для раба.
Глупости,рассмеялся Ричард.Скотт точно так же влюблен и в Слейтера. Но, зная тебя, похоже, готов пойти на попятную. К тому же Слейтер учился у твоего наставника Мартина Халифакса в Сан-Франциско. А Халифакс посылает сюда гениев, философов, просто одержимых. Как он там формулирует: «Читает русские романы, не пропуская ни слова»?
Да ладно тебе, Ричард!ответила я, стараясь, чтобы голос звучал небрежно,Мартинромантик. А мы имеем дело с плотью и кровью.