Неожиданно горячие губы касаются моих. Скользящее проникновение языка заставляет приоткрыть рот и пустить его в свои границы, чтобы перерасти в агрессивное сплетение.
Не сдерживаюсь. Запускаю пальцы в его густые волосы и тяну на себя. Выгибаюсь в спине, желая прижаться к нему и ощутить желанное тепло мужского тела.
Вокруг запястий смыкаются твердые пальцы и возвращают мои руки на диван по сторонам от бедер.
Почти хныча, расстаюсь с губами, которые медленно отдаляются.
Терпение, Диана, напоминает низкий голос, и я досадно кусаю губы. Остынь немного.
К губам прижимается что-то холодное.
Послушно открываю рот и принимаю угощение, поняв, что это кубик льда. Впиваюсь в него зубами и прохожусь языком по гладкой поверхности.
Кубик выскальзывает и, контролируемый Игорем, ползет вниз: по подбородку, шее, по ложбинке между ключицами. Спускаясь к ложбинке между грудей и ниже к плоскому животу, пока не замирает у края трусиков. Ведет линию вдоль края туда и обратно.
Я чувствую, как стремительно тает лёд, растекаясь влагой по разгоряченному телу, которое жаждет того, чем его лишь дразнят.
Кубик льда ныряет под резинку, и я не сдерживаю стон предвкушения.
Ногти снова впиваются в обивку дивана, а ноги так и хочется свести вместе, чтобы хоть как-то себе помочь.
Терпение, снова этот голос, толкающий во грех.
Расставляю ноги еще шире и призывно подаюсь вперед, красноречиво давая понять, что для полной эйфории мне нужно совсем немного.
Кубик льда выскальзывает из трусов, отзываясь во мне разочарованием, которое тут же тонет в протяжном стоне наслаждения, когда обжигающая прохлада касается набухшей горошины клитора через тонкую кружевную ткань.
Плавные круговые движения, под которые я подстраиваю движения своих бедер, почти сводят с ума. Вихрь эмоций бушует внутри, снося последние баррикады непорочности.
Сильнее, шепчу я, желая, чтобы он усилил давление.
Но вместо этого всё прекращается. Лёд исчезает, но прохлада снежной лавиной проносится по телу. Ровно до того момента, пока горячий рот не накрывает влажные от растаявшего льда и горячего желания складки через ткань трусиков, которые уже не считаются для нас преградой.
Снежная лавина в теле в одно мгновение превращается в вулканическую лаву, что берет своё начало там, где Игорь умело ласкает языком, наращивая темп.
Пальчики ног подгибаются. Искры сладкого безумия рассыпаются по всему моему существу, когда я, откинув последние внутренние барьеры, хватаюсь за его волосы и прижимаю теснее к пульсирующей плоти.
Игорь не сопротивляется и лишь впивается пальцами в талию, словно насаживая меня на свой язык.
С криком рассыпаюсь крупной дрожью в его руках, чувствуя горячую пульсацию между бедрами и внизу живота.
В закрытых глазах сияют звезды. Жадно хватаю ртом воздух, не в силах надышаться. И понимаю, что в этом нет необходимости, когда влажный язык проникает между губами и снова вступает в бешеный танец с моим языком.
Широкая ладонь ложится на затылок и слегка давит, углубляя поцелуй.
Хватаюсь за широкие плечи ногтями. Поднимаю дрожащие ноги, желая обхватить его торс, но Игорь исчезает, стянув с моих глаз маску.
Немного щурюсь от тусклого освещения и вижу, как силуэт Игоря заходит за диван, где через секунду шумят колесики выдвигаемого ящика, в который он возвращает маску.
Влекомая раскованностью, что он мне подарил, встаю рядом с диваном и обхожу его тем же путем, что и Игорь. Становлюсь позади него, обхватываю его торс кольцом рук и прижимаюсь щекой к широкой горячей спине.
А ты? тихо спрашиваю и аккуратно запускаю пальчики ему под полотенце.
Я думал, ты скромнее, произносит он хрипло и шумно вдыхает, когда я касаюсь густой поросли.
Ты только что окончательно меня испортил, шепчу, осыпая его спину поцелуями.
Сегодня мы будем портить только тебя, отвечает Игорь уверенно и поворачивается ко мне лицом.
Только для начала сравняем счёт.
Наваливаюсь на его грудь и толкаю в стену, прижимая его к ней спиной. Поднимаюсь на цыпочки и впиваюсь грубым поцелуем в губы, параллельно с тем, срывая с него полотенце.
Не уступая мне в решительности, Игорь обхватывает мое запястье, опускает руку и кладет ладонью на твердый, горячий, пульсирующий член.
Не в силах сдержать полного возбуждения вздоха, смотрю вниз и обхватываю его внушительный член. Веду ладонью от основания и обратно, с упоением наблюдая за тем, как его пресс сокращается, а дыхание со свистом вырывается из груди.
Черт! хрипит он мне в ухо, и прикусывает кожу под ним. Опускается ниже и кусает ключицу, шумно вдыхая запах моей кожи.
Ускоряю движение руки по горячей плоти, ловлю его губы и почти задыхаюсь, когда он пальцами впивается в шею, жестко ее сжимая.
Блять! рычит мне в губы и до боли целует.
Гортанный стон вырывается из его рта и резонансом разносится по всему моему телу, разливаясь пульсацией внизу живота.
Руку и бедро орошает липким свидетельством его неконтролируемого наслаждения. Хищно улыбаюсь и слегка прикусываю его нижнюю губу, упиваясь тем, как он тяжело дышит, медленно приходя в себя.
Лет двадцать не дрочил, выдыхает он хрипло, и глухо ударяется затылком о стену, прикрыв глаза.
Я тоже, нахожусь с ответом и пробегаюсь пальчиками по широкой груди.
Сучка, его губы дергаются в легкой улыбке.
Один: один.
Глава 8
А кто это тут у нас такая счастливая? вошла мама в мою комнату, как всегда без малейшего намека на стук.
Доброе утро, отложила телефон и улыбнулась так, чтобы улыбка не казалась слишком широкой и кричаще довольной.
Я смотрю, твой женишок вчера был в ударе, подколола меня мама и легла рядом.
С его ты взяла? немного придвинулась к стене, освобождая ей место рядом с собой.
Так ты ночью вернулась такая довольная, что лампочками не пользовалась. Вон, до сих пор светишься вся.
Это тайна личной жизни, мам, кокетливо тряхнула головой и намотала прядь волос на палец.
Помни, что я не только твоя мама, но и подружка, и брат, и сестра, а властелин холодильника. Колись! Всё было, да?
Мам! выпучила я глаза. О таком нельзя рассказывать родителям!
Когда я тебе давала уроки сексуального воспитания, ни ты, ни я так глаза не пучили. Хоть намекни. Я скоро стану бабушкой?
Мы ничего такого не делали, фыркнула я, пытаясь подавить мечтательную улыбку.
Ну, да! А трусы ты в ночи стирала только потому, что рыдала в них из-за того, что ничего не было, перевернулась она на спину и заложила руки за голову. Целовались хоть?
Целовались, кивнула я.
Обнимались?
Обнимались, снова кивнула.
Писи друг другу трогали?
Трог Мама! выдернула подушку из-под ее головы и накрыла смеющееся лицо.
Раскусила я тебя, задыхалась она от смеха, вяло от меня отмахиваясь. Как легко тебя вывести на чистую воду.
Это нечестно! легла на нее сверху и поверх подушки накрыла еще и одеялом. Ты должна делать вид, что ничего не знаешь. А потом делать вид, что искренно удивлена тому, что у твоей дочки есть половая жизнь, когда я решусь рассказать тебе об этом сама.
Почему я должна делать вид, что я дура, которая не замечает, что у дочери происходит кое-что интересное? стянула мама с головы подушку. Это же то, чем должна делиться дочка в первый же день.
Зачем? Неловкий же разговор, скуксилась. Причем, для обеих.
А чего здесь неловкого? Неловко делать всё то, о чем нужно непременно рассказать маме.
Я же не спрашиваю, как обстоят дела у тебя и твоего жениха с работы, перевела я стрелки. Распечатываете ли вы задницы на принтере? Занимаете ли конференц-зал для личных утех?
Могла бы и спросить, эгоистка, делано обиделась мама и сама спряталась под моим одеялом.
Так и я спросила, забралась к ней в укрытие. Ну, что? Как тебе твой жених? Вы уже целовались? Обнимались? Трогались?
Эх, Диана, выдохнула она как-то уж слишком философски. Это в вашем возрасте, еще не воздвигнутых границ личного опыта, легко найти контакт друг с другом и, не оглядываясь на прошлое, которого почти и нет, нырнуть с головой в пучину нового. А в нашем мудром возрасте тех, кому за сорок, уже сложно перешагнуть те барьеры и не бояться того, что за ними будет так же, как уже было когда-то, но с другими. Понимаешь?
Язык так и рвался сказать, что моему, якобы, жениху уже за сорок, но мозг крепко держал его за вожжи и не позволял выдать информацию, которая не придется маме по вкусу, либо же станет отличной почвой для миллионов шуток с ее стороны.
Так и вижу, как она аккуратно подкладывает мне в карман виагру перед очередным свиданием с Игорем.
Ох, если б она только знала
Так у вас было что-нибудь или нет? поинтересовалась я настойчиво.
Онайсберг, задумчиво ответила мама. Путь к его сердцу лежит не через желудок, как у большинства мужчин, а через многотонную толщу льда, которую я ковыряю проволочкой. Хотя, знаешь Что-то у меня, всё же выходит. Он стал чаще обращать на меня внимание. Вызывает в свой кабинет, чтобы поговорить не только о работе.
Может, он приглядывается к тебе, чтобы повысить? спросила я, понимая, что речь идет о ком-то из начальства.
Лучше бы он хотел меня уронить, фыркнула мама. Прямо на свой стол
Так, мам! Пошли завтракать, резко встала с кровати, чтобы не думать о том, как всё это может происходить.
Вот ты увидишь его глаза и сразу всё поймешь, вещала она мне в спину.
Ладно, выдохнула и схватилась за дверной косяк. Развернулась к маме вполоборота и кокетливо произнесла. Приду как-нибудь посмотреть на твой айсберг и принесу тебе бур, чтобы ты быстрее добралась до его ледяного сердца.
Только, если что, ты моя сестра, ткнула она в меня пальцем.
Ага, старшая.
Именно.
***
Что башка, что задницаодинаково ощущаются после пар Антипова, ворчал Артем, подпирая бедром подоконник рядом со мной.
Думаю, задницей ты ему зачет не сдашь, отшутилась, принимая из его руки бутылку воды.
Я бы не был так уверен. Ты видела, как он смотрел на меня, когда я выходил?
Фу, Тём! поморщилась и закрыла бутылку крышкой. И как мне после этого к нему на пары ходить?
В джинсах. Ему понравится, подмигнул мне парень и развернулся лицом в коридор, скрестив руки на груди, как это сделала я. Ого, кто идет!
Голос Артема звучал без особого энтузиазма. Примерно таким жебезрадостнымказалось лицо Вилки, которая обещала, что сегодня прямо при мне пригласит нашего общего друга на свидание во имя спасения девичьей дружбы.
Общий привет, махнула рукой Вилка и издала нервный смешок, выражающий ее неловкость.
Да-да! Очень неловко приглашать на свидание бывшего, зная, что тот не горит желанием и уже заряжен сарказмом, которым с удовольствием отравит всё её существование..
Тём, начала девушка и заложила прядь светлых волос за ухо. Дело есть.
Надо же! вскинул он светлые брови и перешел с ноги на ногу. И какое у тебя ко мне может быть дело? Таблеток нет, траву не кошу, порошок не сыпется
Да, запарил, блин! вспылила Вилка.
Кхм! Кхм! кашлянула я выразительно, что способствовало быстрому натяжению милой улыбки на лице подруги.
Тём, продолжила она елейным голоском. Я знаю, что ты хочешь привязать меня к столбу на главной площади, поджечь и прикурить от того огня, но
Но? подтолкнул ее парень. Но твоё каменное сердце не горит?
Ха-ха, поддержала она его шутку без малейшего восторга. Но я хочу пригласить тебя на свидание.
Что ты приняла, чтобы предложить мне это? сдерживал он явное веселье.
Ну, Тём, надула она губки и подошла плотнее к парню. Поправила воротник его рубашки и с щенячьей преданностью заглянула в глаза. Не чужие же люди. Разве я не могу дать нам еще один шанс? Нам же было когда-то хорошо?
Пару дней. В прошлом году, сухо бросил ей Артём. А потом ты нашла старика с большим и толстым кошельком.
Дурой была, опустила Вилка пристыжено глаза. И жалею о том своем поступке.
Не знаю, почему, но на миг мне показалось, что именно сейчас она была максимально честна. Я видела, как после того разрыва с Артемом, она искала его взгляд и тут же отводила свой, если он случайно смотрел в нашу сторону. Но избалованность и заинтересованность Вилки в материальном благе перекрывали в ней всё о живое, что иногда просило освобождения.
А в этот раз что? подталкивал ее Артем.
А в этот раз я не хочу быть дурой. Попробуем? Дай мне один маленький шанс. Сегодня вечером. Шансик, ну! Ты можешь, прийти на встречу только ради того, чтобы меня послать. Только приди, Тём!
Ди? позвал меня парень, при этом продолжая смотреть в глаза Вилке, которая почти повисла на его шее. Ты ей своей святости, что ли, подсыпала?
Соглашайся уже, фыркнула я, видя, как загорелись его глаза.
У подруги взгляд тоже казался не менее пылающим, а то и больше.
Тебе придется хорошенько постараться, понизил голос Артем, проговаривая Вилке в самые губы. Я буду придирчивый.
Ты останешься довольный, заверила его подруга, ровно так же понизив голос до интимного шепота. Ты же еще помнишь, на что я способна в постели?
Ребята! пощелкала я пальцами перед их лицами. Оставьте это для свидания.
Мы опять начали смущать нашу святошу, проговорила Вилка, будто меня здесь и не было.
Кажется, да, улыбнулся уголками губ Артём. Как в старые добрые.
Как в старые добрые, вторила ему Вилка.
Всё с вами ясно, закатила я глаза, решив оставить парочку наедине.
***
Сидя с мамой вечером на диване за просмотром телевизора, ощущала на себе странное давление вселенского заговора.
Артём и Вилка пропали со всех радаров и не появляются в стенах университета уже четыре дня подряд. До этого они, сразу после своего свидания, явились на пары, но просидев половину первой из них, взялись за ручки и просто сбежали. Полторы недели кипящей романтики и отрыва от общества.
В какой-то степени я им завидовала. Самой чистой белой завистью.
В моем случае романтикой и не пахло. Игорь пропал. Вернее, он не пропал, но и сигналов от него мне тоже не поступало. Ни звонков, ни смс, ничего Ничего с той самой ночи, в его квартире. Он, конечно, взрослый, занятой мужчина и понятие о романтике у него своё или же вовсе отсутствует, но, думаю, время на одно смс или короткий звонок можно было бы найти.
Я могла бы прийти к выводу, что он получил всё, что хотел, поэтому я больше для него не интересна. Но ведь секса у нас так и не было. Вино, разговоры, поездка по ночному городу.
О том разврате на диване вспоминаю, краснея
Может, стоит написать ему первой? Или лучшепозвонить? Или продолжать строить из себя гордую даму, за которой нужно бегать и молить о капле внимания?
Чего пыхтишь? спросила мама, не отводя взгляд от телевизора. Сериал не нравится?
Да нет, нормальный, дернула я плечом и продолжила гипнотизировать телефон в своих руках.
Жених не звонит, не пишет?
Что-то типа того, ответила ей неопределенно. Как ты поняла?
Трудно не заметить, как ты гипнотизируешь телефон последнее время. И еще дома торчишь со мной перед телевизором. Позвони уже ему сама и не жуй себе мозг. Кто, вообще, придумал, что мужчина должен звонить, писать, приходить, делать какие-то шаги первым? Ему одному эти отношения нужны, что ли? жестикулировала мама, поднимая свою любимую тему. Не женщина, а пиломатериал какой-то.
Почему? отвлеклась я от телефона.
Сама подумай, повернулась ко мне мама. Не знаю, как в ваше время, но в моёженщина или девушка, не важно, ждала, что мужчина к ней подойдет первым и начнет обхаживать. Получается, женщинаэто эдакое дерево, к которому мужчина должен прийти, потому что дерево же не ходит, состроила она забавную рожицу. Потом мужчина должен ходить вокруг да около этой женщины-дерево, пока не повалит её. А потом, когда повалил, он уже с этим бревном в постели и упражняется, потому что она же женщина, а женщина не обязана пыхтеть, потеть и выворачиваться в постели для мужского удовольствия. Оно же ему надо, а не ей. Ну, не идиотизм ли?