Он мчится к ней как был, босиком. Неужели она увидела многоножку или, хуже того, ее уже укусили?
Где она? кричит он. Не бойся, я ее убью!
Кого? недоуменно спрашивает жена. Не обратив внимания на его протянутую руку, встает сама и отряхивает с локтей мокрую землю.
Многоножку!
Где?
Куда она тебя укусила? торопливо спрашивает он: надо успеть отвести ее в бунгало и выжать на рану лимон, прежде чем она упадет в обморок от боли.
Никто меня не кусал.
Нимало не взволнованная, она снова принимается собирать помидоры. Почему его все время тянет говорить об убийствах?
Муж оторопело стоит на месте. С ней ведь точно что-то случилось, не просто же так она упала. Ошибиться он не мог, поскольку не сводил с нее глаз. Озадаченный, он возвращается на крыльцо. Решив покончить с лечебным прогреванием, уходит в дом. Сегодня ему доставили морем важную почтужурнал с картой гипотетической Пангеи, призрака, которого ему не терпится увидеть.
Однако индийская почтовая служба, эта заправская иллюзионистка, опять взялась за свои фокусы. Усевшись за стол из древесины андаманского птерокарпуса, он обнаруживает, что все страницы журнала склеились вместе и по текстуре похожи на кору. Он поднимает журнал в надежде определить виновника по запаху. Видимо, кто-то пролил на его посылку молоко. Если точнее, банку сгущенки. На острове, где молока не найти днем с огнем, такие банки на вес золота. Но Гириджа не хочет сдаваться. Вооружившись ножом для разрезания бумаги, он начинает аккуратно отделять одну страницу от другой по очередисложная и скучная процедура, которая грозит занять целое утро.
Даже в необъяснимом мире его жены то, что случилось сейчас на огороде, выглядит очень странно. Возможно, она просто постеснялась показать ему, куда ее укусили. Или это была не многоножка, а какое-нибудь насекомое. Или она вдруг с ужасом осознала, что, собирая овощи, убивает то, что могло бы стать полноценным растением, а может, и деревом. В любом случае беспокоиться не о чем, думает он. Большинство женщин обладает повышенной чувствительностью, и это происшествие лишь доказывает, что его женанормальная представительница своего вида.
Чем дольше он наблюдает со стороны за человеческими особями женского пола, тем более вероятной кажется ему эта гипотеза. Подростком, в Аллахабаде, Гириджа Прасад внимательно отмечал про себя, в каких местах Тулсидасовой Рамаяны слушатели плачут сильнее всего. Мужчины старались замаскировать свои слезы чиханием и другими мелкими неприятностями физического характера, тогда как женщины охотно превращали свои в эффектную демонстрацию веры, хотя ему никогда не удавалось понять, что именно вызывает у них эту реакцию. Вроде бы естественно было бы переживать, когда Сита воссоединялась со своим мужем Рамой после ее джентльменского похищения десятиглавым Раваной или когда этот муж изгонял ее из царства только из-за глупой болтовни какой-то прачки, но самые бурные излияния чувств происходили, когда книга закрывалась и объявлялось о завершении очередной встречи. Женщины рыдали без всякой логики и причины.
Чанда Деви, оставшись в одиночестве, вздыхает с облегчением. Только что ей пришлось нелегко. Она защищалась зонтиком от изможденного призрака, завернутого в знамя, который бродит за ней по грядкам и донимает ее дурацкими спектаклями. Взяв два прутика на манер палочек для еды, он показывает ей, чтобы она разбила ракушку и выковыряла оттуда мягкое мясо. Потом выразительно потирает живот. Смерть, надеялся солдат, избавит его от голода, который он испытывал на протяжении целой недели. Однако голод преследует его и в загробной жизни. Окруженный толстыми улитками, японец не способен разбить ни единой ракушки и извлечь из нее питательную плоть своими слабыми пальцами с ломкими, точно стеклянными, ногтями. Он молит миссис Варму о помощи. Как и пенджабский мятежниктот усаживается на обеденный стол рядом с ее мужем и требует, чтобы горячие блинчики-мальпуа подавали сначала ему, а не предателю, который одевается и говорит как британец.
Нет, она-то не безумна. Место, куда привез ее муж, вот настоящий сумасшедший дом. Но она боится говорить ему о своих трудностях. Мужчин не радует, когда их жены общаются с другими мужчинами, особенно с голыми и отчаянными незнакомцами.
За то время, пока Чанда Деви собирает овощи в огороде, моет их, режет, варит и подает на обед вместе со свежеиспеченными роти, Гириджа Прасад успевает разделить все страницы журнала и сталкивается с новой гипотезой своего существования: под действием молока и соленых ветров Пангея превратилась в огромное разноцветное пятно, формой напоминающее женские гениталии.
Чанда Деви знает, что ее присутствие отвлекает его. Это видно по тому, как он ерзает, как беспокойно подергивает ногой. Она знает, что ее вид заставляет его нервничать. Это улавливается даже в запахе потаона ведь ежедневно нюхает его белье. Его носки пахнут копытами. От рубашек идет тяжелый, землистый духсловно листья, траву и фрукты вдавило в темную почву ногами животных, дождями и ветром. Даже в его запахах она не находит передышки. Несмотря на приятную ночную прохладу, от простыней пахнет тревожным потом вперемешку с тропической сыростью.
Сегодня в эту смесь добавился новый смертоносный ароматот единственной капли мангового сока, угодившей на его рукав прошлым вечером. Накануне корабль с материка привез для Чанды Деви корзину отборнейших манго, заказанных ее мужем, их вырастили на другом конце Индии, на красноземе западного побережья. В июне плодами манго наслаждается вся страна, от самого южного ее кончика до границы равнин. И Гириджа Прасад твердо намерен испробовать эти плоды во всем их царственном разнообразии, особенно после своего обращения. Сорт, который прежде назывался альфонсо в честь португальского генерала, новоизбранные представители свободного народа переименовали в шиваджи по фамилии национального героя, отважного борца с иноземными захватчиками.
Чанда Деви тронута. Она моет и вытирает манго, кладет их в стеклянную вазу и ставит ее в центр стола. Потом смотрит, как муж затыкает за ворот салфетку наподобие слюнявчика, закатывает рукава и при помощи ножа и вилки ловко разделывает манго на кубики. Однако случайная капля все же соскальзывает с его вилки на мизинец, а оттудана рукав. Будь Чанда Деви в одиночестве, она откусила бы черенок, сняла пальцами кожицу и впилась зубами в мякоть, не посадив себе на сари ни единого пятнышка. Но в его обществе она робеет и потому берет кубики, нарезанные мужем.
Когда я ел их в последний раз, они назывались альфонсо, говорит он. А теперь шиваджи. Кто бы мог подумать, что в эпоху независимости даже манго почувствуют себя другими?
Чанда Деви, воспитанная в прямолинейном духе санскритской литературы, не ведает об английской одержимости остроумием как высшей формой интеллекта. Она понимает замечание мужа буквально.
Мы дети почвы, а ониплоды, говорит она. Они более чуткие. Перемены в правительстве, нападки на их верувсе это сильно на них действует, сильней даже, чем саранча или червяки. Она ощущает его удивление. Когда я ем индусские овощи, фрукты и стручки, мне не так плохо, продолжает Чанда Деви. Другое дело мусульманские или христианскиеони ведь живут только раз.
Но смерть грозит всем живым существам, независимо от их религиозных убеждений, отвечает Гириджа. Христианские манго могут надеяться на рай, мусульманскиена воскрешение в Судный день. Во всех теологических спорах человеку дано только рассуждать, но не судить. Этой привилегией обладает лишь предмет изучениято самое бесформенное, бесполое всемогущее начало.
Защищая мусульманские манго, Гириджа Прасад создает прецедент и для себя, особенно для кулинарных предпочтений, с которыми его вынудили распрощаться.
Хотя Чанда Деви сидит с абсолютно невозмутимым видом, в душе она глубоко взволнована. Пусть ее муж не замечает призраков, устроившихся с ним рядом, пусть не помнит других случаев, когда он и его нынешняя жена вместе ели манго в своих предыдущих жизнях, он тоже способен видеть вещи, которых не видит она.
Позже в тот же день, когда муж оставляет Чанду Деви с призраками Бунгало Гуденафа, она закрывает дверь своей спальни, чтобы ей не мешали. Воспитанные в старых традициях, призраки ни за что не войдут в комнату, если ее дверь закрыта, и не станут подглядывать в окно с задернутыми занавесками.
Уединившись, она достает кожуру манго, так тщательно очищенного ее мужем полчаса тому назад. Эта скользкая тряпочканапоминание о ярко-оранжевой мякоти, съеденной ими вместе, о мыслях, которыми они обменялись. Она гладит кожуру пальцами, легонько потирает и нюхает. Влажная и волокнистая изнутри, гладкая, блестящая и ароматная снаружи. Интересно, думает она, человеческая кожа тоже такая?
Восьмилетней девочкой Чанда Деви однажды спросила у матери: Мама, как получаются дети? Мать покраснела, отчитала дочь и велела ей никогда больше об этом не спрашивать, особенно у отца.
Затем, терзаемая своими неразделенными тревогами, мать Чанды Деви отправилась за советом к приречному святому. В ту пору он еще считался молодымвсего сто два года.
Баба́, сказала она, преподнеся ему цветы и фрукты, моя маленькая дочь задает ужасные вопросы. На днях но как объяснить тебе? Мне стыдно даже повторить ее слова. Она поправила сари, чтобы как следует прикрыть волосы, и оглянуласьне подслушивает ли кто-нибудь? Она спросила, как получаются дети. Я мать и не могу от нее отречься. Но кто возьмет ее замуж, баба́, если она будет и дальше задавать такие вопросы?
Баба́ сосредоточенно раскладывал цветы и фрукты по размеру. Один цветок календулы оказался больше яблока. Это вызвало у него улыбку.
Бети́, ответил он, сейчас Кали-юга, эпоха зла и безнравственности. Чтобы зачать ребенка, мужчине и женщине достаточно взяться за рукивот какова ослепляющая власть Камы! Придет время, глаза его расширились, а голос окреп и пророчески завибрировал, придет время, когда юноши и девушки будут держаться за руки до свадьбы. Они станут брать за руки многих юношей и девушекне стесняясь, у всех на виду!
Хотя это и не избавило мать Чанды Деви от ее бедственного положения, вернувшись, она наказала своим детям до свадьбы ни в коем случае не держаться за руки с представителями другого пола. Ей, измученной необходимостью растить шестерых детей, слова бабы́ принесли тайное облегчение. Вопрос дочери вызвал у нее такую досаду в первую очередь потому, что она сама не знала, как получаются дети. Но теперь у нее появилась надежда. Она старалась не трогать мужа за руки, особенно когда он на нее ложился.
С тех пор как Чанда Деви задала матери этот вопрос, в ее жизни изменилось многое, однако она до сих пор не нашла на него ответа. После трех месяцев брака она подозревает, что для рождения ребенка мало просто взять мужа за руку. Как иначе объяснить, что в его обществе гусиной кожей покрывается все ее тело, а не только руки?
Мужа Чанды Деви, ученого до мозга костей, занимают более капитальные вопросы, не до конца проясненные наукой. Хотя нет достаточных оснований полагать, что у homo sapiens имеется брачный период, пока не хватает данных и для того, чтобы исключить существование оного. Такая неопределенность угнетает его, а в условиях тропического климата ситуация становится еще запутанней. Даже тигров с их четко определенными брачными ритуалами, которые начинаются с того, что самка громко ревет, привлекая к себе внимание самца, а кончаются иногда тем, что она бьет его лапой, тропическая жара заметно дезориентирует. Одно исследование показало, что в зонах умеренного климата репродуктивные дни у представительниц вида Panthera Tigris наступают со строгой регулярностью, но в тропиках эти животные спариваются на протяжении всего года.
Если бы у человеческих особей, как у других млекопитающих, случалась течка с характерными признаками, говорящими о готовности, будь то особые цвета, звуки или манера себя вести, Гиридже Прасаду не пришлось бы тратить время на нервное ожидание и рассуждения о теологии и манго.
* * *
В катастрофически бедной социальной жизни островов появление миссис Вармы вызвало настоящую бурю. О ней судачат все кому не лень (к большому облегчению офицеров с их женами). До ее приезда самый крупный скандал на островах разгорелся, когда пес начальника почтовой конторы сбежал за докторской дворняжкой. Почтмейстер заявил доктору, что тот нарочно сманил его чудесного лабрадора в надежде завести себе второго любимца, а доктор в ответ заявил, что он наверняка мучил свою собаку, иначе с чего бы ей было удирать? Какой бы занимательной ни была эта история с ее мотивами похищения, пыток, размолвки между товарищами и причастности почтового ведомства, на сколько праздных вечеров ее могло хватить?
Миссис Варма стала для этой скучающей публики истинным подарком судьбы. Пускай она не училась в Оксфорде, как ее муж, но в глазах местных жителей она гораздо более образованна. Она знает санскрит, язык богов, и прочла индуистские священные тексты от корки до корки. Говорят, ее религиозная искушенность так высока, что она может вычислить астрологические позиции планет, покупая на рынке зелень. Однажды она даже поймала нерадивого торговца на попытке обсчитать ее на две пайсы. Луна в доме Рака делает людей уязвимыми, сказала она, и эти ее слова долетели до ушей случайных прохожих, но разве поэтому их надо обманывать? Ореол праведности, который ее окружает, столь ярок, что иных так и тянет склониться перед нею и воскликнуть: Богиня! Она явилась! Но им боязно, что она прогонит их от себя, как надоедливых шавок.
На светские мероприятия чета Варма всегда вступает торжественно, рука об руку. Жена не покидает мужа, когда он присоединяется к группе мужчин и обсуждает с ними серьезные темынапример, погоду или влияние инфляции на субсидии для островитян. Он тоже не покидает ее, когда она делится с прочими дамами разными кулинарными премудростями. Мало того, непременно добавит еще и что-нибудь полезное, вроде научного названия травы, о которой идет речь, и наилучшего способа ее вырастить.
Если Гириджу Прасада обвиняют в том, что он ведет себя словно женщина, когда предлагает поправки к кухонным рецептам, то его жена явно претендует на статус мужчины, демонстрируя свою глубокую образованность. Их странности дополняют друг друга. Ах, до чего хочется местным хоть одним глазком заглянуть в дом четы Варма и увидеть, как браку равных удается процветать в мире неравных! Но пока они вынуждены довольствоваться наблюдениями со стороны и гадать: подает ли она ему обед прежде, чем сесть за стол, или у них хватает дерзости на то, чтобы обслуживать себя самостоятельно? И от кого зависит выбор блюд? Поговаривают, что в угоду своей жене Гириджа Прасад стал вегетарианцем. Хотя письма членам обеих семей приносит на почту Гириджа, не пишет ли их Чанда Деви? А занавески, которыми они недавно обзавелись? Кто выбрал узор, да и зачем их вообще повесили? Уж не скрывают ли за ними хозяева то, что в новой индийской конституции, которая вот-вот вступит в силу, зовется противоестественными сексуальными отношениями? После того как многие поколения зачинались из позиции мужчина сверху, вообразить себе секс между равными практически невозможно.
В широтах тягот и на долготах опасений супружеская жизнь, в которой царит равенство, была до сих пор редким и незадокументированным феноменомпримерно как китовые роды в Антарктике или спаривание белых слонов в Южной Азии.
И Гириджа Прасад, и Чанда Деви скоро понимают, что обычные описания любви не слишком правдивы. Полюбить кого-то вовсе не так просто и приятно, как нырнуть жарким летом в прохладное озеро; нельзя тут и полагаться лишь на инстинкт, как детям, которые учатся ходить. Любовьне кладезь превосходных степеней, как санскритская поэзия, и не сладкая мука, воспетая романтиками.
Борьба четы равныхне только этнографическая тема. Она мультидисциплинарна. Степень близости меняется с периодичностью приливаднем она выше, на максимум выходит в часы трапез. Луну заменяет чашка чая, она втягивает их в зенит взаимодействия. Ночьпора засухи. Их постели разделены полосой непокоренной земли.
В общении птиц играют важную роль нечленораздельные звуки и наклон головы, демонстрация оперения и такие динамические элементы, как танцы и расположение в стае. То же самое верно и для супругов Варма. Он откашливается, сигнализируя о намерении войти в комнату. Поскольку он ничего не требует, она научилась распознавать его желания по характерным признакам. Если он устремляет невидящий взор на горизонт, значит, ему хочется чаю. Когда голоден, в животе у него словно ворчат щенки. Морщины на лбу, слегка нахмуренные бровипогружен в раздумья. От усталости голова его никнет. Если голова клонится набок, то его одолевает дремота. Когда он сидит или стоит прямо, его внимание сосредоточено на чем-то внешнемна крике птицы, или на перемене ветра, или на усилившемся запахе хлорофилла. Натуралист в лесу очень напоминает животное, настороженно высматривающее хищников или добычу. Долгие визиты в уборную дают понять, что приготовленная ею снедь оказалась чересчур пряной для его нежной конституции. Хотя она никогда не видела, чтобы ее муж рисовал, он часто возвращается домой с темными полосками графита под ногтями и карандашной стружкой на одеждетак другие приходят с работы, насвистывая себе под нос от хорошего настроения.