Нет, не знаю, ответил пришедший в себя Качерис.
Двадцать две тысячи человек! Двадцать две тысячи! сказал Грибин. Человеком, пробудившим Качериса от забытья, оказался именно он.
Зачем вы говорите мне все это? еле ворочая языком, поинтересовался архивариус посольства.
Разве среди этих двадцати двух тысяч бедняг не может оказаться американский гражданин?
Вы похитили меня. Вы ограничили мою свободу. Вы нарушаете свои законы.
О-о-о! Мы гарантируем, что в отношении тебя все законы будут соблюдены. Посольство США будет уведомлено о возбуждении розыскного дела в отношении Майкла Качериса. О ходе расследования мы будем постоянно информировать вашего посла. Правда, никто не знает, сколько времени займут поиски. Это могут быть годы. Ты знаешь, Майкл, многих пропавших без вести так никогда и не находят, зловеще пошутил Грибин.
В посольстве знают, что меня похитили, неожиданно заявил Качерис.
Грибин многозначительно переглянулся со своими сотрудниками.
Ты ошибаешься, Майкл. Там сейчас все спокойно. Гинчер в спорткомплексе «Дружба» играет в теннис. Хэттевей в ресторане на Поварской. А Стенфорд, как ни в чём не бывало, до шести вечера штампует визы. Неужели ты думаешь, что из-за какого-то архивариуса поднимут скандал?
Какое сегодня число? спросил Качерис.
Наверное, следующее за тем, которое было вчера, предположил Грибин.
Сегодня 2 июля?
Возможно.
Вы совершили большую ошибку, спокойно сказал Качерис.
Возможно.
Вы похитили сотрудника госдепартамента. Это будет иметь последствия.
Майкл, мы теряем время. А нам надо начинать работать.
Работать?
Да. Нам предстоит многое выяснить, по-отечески сказал Грибин.
Зачем вы это делаете? заладил старое Качерис.
Ты готов работать?
Нет.
Грибин отошёл в сторону, передавая эстафету допроса специально подготовленному сотруднику с опросником в руках и с безупречным английским
12 февраля ты улетал в Мюнхен с обратным билетом на 15-е. Это так?
Да, я улетал.
Это было двенадцатого февраля, в пятницу?
Наверное
Когда ты вернулся в Москву?
Я не помню
Ты заказал обратный билет на пятнадцатое февраля. Значит, ты вернулся пятнадцатого?
Я не помню. Дайте мне воды
Сколько дней ты был Мюнхене?
Два или три.
Ты вылетал в Москву из Мюнхена?
Да
Какого числа?
Я же говорю, что не помню
В каком отеле ты останавливался в Мюнхене?
Вы все сошли с ума. Вы похитили сотрудника Госдепартамента, уклонился от темы Качерис.
В каком отеле Вы остановились в Мюнхене?
Зачем Вы это делаете?
Человек, ведущий допрос, подает знак своим помощникам. Те хватают и удерживают Качериса, пока врач делает ему очередной укол.
Зачем Вы это делаете? слабеющим голосом говорит тот.
Пока подопытный «растекается» по креслу, допрашивающие устраивают небольшой кофе-брейк.
Доктор, тем временем, следит пульсом Качериса, проверяет состояние его зрачков, затем подает знак, что можно продолжать.
В комнату входят двое высоких, красивых, похожих на настоящих американцев парней. Они по-дружески хлопают Качериса по спине:
Майкл, дружище, ты молодец! Теперь ты в безопасности. Русские тебя уже не достанут.
Они меня пытали, пробормотал Качерис.
Забудь. Теперь ты среди своих друзей. Ты молодец! Не выдал им ничего.
Качериса вновь обнимают и хлопают по плечу.
Где я? спросил Качерис.
Ты в Вирджинии, мать ее, Майкл! Все позади. Ты дома! Хочешь пива? Давай выпьем за твое возвращение.
Приносят баночное пиво и, открыв одну из них, предлагают ее Майклу. Он пытается взять банку, но у него не поднимается рука.
Странно, я не могу поднять руку.
Давай мы в тебя так вольем, шутят парни.
В этот момент находящийся в комнате доктор подает резкий запрещающий знак, после чего двое молодых ребят продолжают разговор с Майклом уже без пива.
Майкл, напрягись из последних сил и вспомни.
Что я должен вспомнить?
Что знают русские о твоей поездке в Мюнхен?
В этот момент Майкл перестает понимать, что происходит вокруг.
Люди, похожие на американцев хлопают его по плечу и спрашивают:
Русские знают, что ты из Берлина тем же вечером вернулся в Москву? Это очень важно, Майкл. Они знают, что ты вернулся туда тайно?
Откуда-то из забытья Майкл отвечает:
Они все знают.
Значит, они знают о твоей встрече с агентом? Что им известно о твоей работе с Шадриным?
К этому времени Качерис стал издавать какие-то странные грудные звуки и дежуривший здесь доктор призвал прекратить допрос.
Думаю, на сегодня хватит. Надо закругляться, сказал он
Еще пару минут, распорядился Грибин.
Двое парней вновь прильнули к Качерису с вопросами.
Майкл, что русским известно об операции с Шадриным?
В их диалог вынужден вмешаться доктор:
Можете больше не спрашивать. Он отключился.
Но, ко всеобщему удивлению, Качерис, так и не открыв глаз, вдруг, отчётливо произнёс:
Шадринэто наша головная боль
Прекратите немедленно! настаивает доктор.
Грибин бросился к Качерису.
Что это значит? кричал генерал, хватая обмякшего американца за грудки.
Вы его убьете! пытался перекричать его доктор.
Что это значит? все ещё пытался докричаться до Качериса Грибин.
Вбежавшие в комнату три врача уже силой оттаскивали Грибина от Качериса, но тот продолжал кричать:
Что это значит?
Тем временем, у американца уже пошла ртом белая пена.
Пока врачи колдовали с американцем, в соседней комнате Грибин раз за разом прослушивал ту часть магнитофонной записи, где Качерис произносит загадочную фразу о Шадрине:
Шадринэто наша головная боль.
Он сказал «Шадринэто наша головная боль», правильно? переспрашивал Грибин у коллег.
Все подтвердили это.
Откуда архивариус посольства мог знать про Шадрина? не унимался Грибин.
Мы сами озвучили это имя во время допроса, ответил ему кто-то.
Ну и что? Если бы он не знал Шадрина, он никогда бы не произнес этой фразы, не сдавался генерал.
В сомнабулическом состоянии люди часто говорят загадочными фразами.
Грибин уже в десятый или одиннадцатый раз включил магнитофон, и из колонок вновь послышалось:
Шадринэто наша головная боль.
«Наша боль»это чья? уже сам себя пытался убедить Грибин.
Внезапно, в коридорах дома возникла тревожная суета. Все забегали. Во двор коттеджа въехала машина Скорой помощи с реанимационным оборудованием. Туда стремительно загрузили носилки с Качерисом.
До Грибина долетали отрывки коротких и страшных фраз«клиническая смерть», «остановка дыхания», «остановка сердца».
Спустя тридцать минут, как Скорая увезла Качериса, Грибина подозвали к телефону и сообщили:
Он умер.
* * *
Первые трое суток сотрудники американского посольства пытались собственными силами найти Качериса, но на четвёртый деньпо злой иронии судьбы это было 4 июляобратились в Министерство Внутренних Дел СССР с официальным заявлением о пропаже гражданина США. Советская сторона заверила американского посла, что самым тщательным образом расследует все обстоятельства и постоянно будет держать его в курсе дела.
Реакция официального Вашингтона была сдержанной. Там изучили файлы с личным делом Качериса и посчитали, что тот мог стать жертвой собственного дурного характера и предельной недисциплинированности. Все вспомнили про то, как часто он садился за руль пьяным и даже пожалели, что посол сумел замять прошлогодний инцидент, когда русские хотели лишить его водительской лицензии.
В качестве жеста доброй воли американской стороне было предложено взаимодействие по неофициальным каналам. В рамках этого предложения Второе Главное Управление, в котором Грибин возглавлял 1-й отдел, передало американцам внутреннее досье КГБ на Качериса, в котором были отражены все его перемещение и контакты за последний год. При этом в досье отсутствовала информация о нелегальном возвращении Качериса в Москву вечером 12 февраля 1980 года.
Для вручения этого оперативного документа была специально организована встреча Грибина и Хеттевея, состоявшаяся в ресторане «Прага». Как часто говорилось на советском телевидении, «встреча прошла в тёплой, дружественной обстановке, стороны обменялись взглядами на текущие вопросы международной политики».
В ходе встречи Хеттевей улыбался, даже похлопал по плечу «коллегу».
Грибин понимал, что такой матёрый разведчик как Хеттевей, никогда не признается том, что Качерис был одним из его парней. Хеттевей, в свою очередь, был уверен, что люди Грибина, скорее всего, похитили Качериса и сделали его тайным пленником в отместку за успешный побег Шадрина.
В ходе этой бессловесной дуэли противниками была выпита бутылка виски, а на выходе из ресторана Грибин и Хетевей предлагали друг другу воспользоваться своими машинами.
Последняя глава
Карьера и судьба Грибина повисли на волоске. Ситуация в Москве была тревожной и неопределенной. 4 июля, на третий день после исчезновения Качериса, посольство США подало официальное заявление в МВД СССР о пропаже американского гражданина. В этот же день из Москвы был отозван для консультаций резидент ЦРУ Хеттевей. Какими будут ответные ходы противника и какова степень его информированности об инциденте с Качерисом, оставалось неясным. В коридорах Лубянки среди генералитета все активней стала муссироваться идея о том, чтобы на время «убрать с поля» участников той злополучной акции с архивариусом.
Зачем мне ехать в Свердловск, когда мой наградной пистолет на подмосковной даче? в беседе с коллегой обронил Грибин в надежде быть услышанным.
Расчет оказался верным. Эти разговоры напугали руководство, и на 10 июля Грибину была назначена встреча с Председателем КГБ, которая и должна была расставить все точки над i относительно его дальнейшей судьбы.
За несколько дней до назначенного высочайшего приёма супруге Грибина позвонили из административного отдела КГБ и сообщили, что к ним на дачу направляются представители комиссии по контролю за хранением оружия. Самого генерала в этот момент в доме не было, и супруга попыталась сразу же позвонить ему на работу, но новоявленные гости уже стояли на пороге.
Не волнуйтесь, Валентина Петровна. Это формальность, мы просто проверим сейф и составим протокол, успокоили её члены комиссии.
По словам Валентины Петровны, сам пистолет они держали в руке от силы пару минут. Тем сильней было удивление вернувшегося вечером из Москвы Грибина.
Наверняка, они с ним что-то сделали, рассматривая стенки ствола, предположил генерал.
Зачем им это надо? Они у всех проверяют, без задней мысли ответила супруга.
Проверить, что ли?
Да ты с ума сошел! Стрелять собрался? Весь поселок разбудишь!
Грибин налил себе большую рюмку коньяка и взглянул на жену, с которой прожил тридцать восемь лет. Она стояла спиной к нему и протирала полотенцем вымытую посуду.
Грибин взвёл затвор и поднёс пистолет к виску.
Служу Советскому Союзу, торжественно произнес он.
Валентина Петровна резко обернулась, но поняла, что не успеет допрыгнуть до мужа и выхватить у него пистолет.
В ту же секунду Грибин нажал на курок.
Вместо выстрела раздался отчетливый металлический щелчок.
Валентина Петровна безвольно опустилась на стул с побелевшим как мука лицом.
Они разрядили обойму, отложив пистолет в сторону, успокоил ее супруг и сразу опрокинул в себя сто пятьдесят граммов коньяка.
Собравшись с силами и отдышавшись, Валентина Петровна встала и со всей силы заехала мокрым полотенцем по морде Грибина.
Утро было свежим как перед казнью. К поджидавшей его «Волге» Грибин вышел из ворот дачи в своём парадном генеральском мундире. В последний раз он надевал его несколько лет назад на торжественное заседание, посвященное 60-летию Великой Октябрьской Революции. Все остальное время костюм лежал в сундуке, обильно проложенный сухими апельсиновыми корками.
10 июля 1980 года, в 10 часов 21 минуту утра помощник Андропова пригласил Грибина в кабинет к Председателю.
Здравия желаю! представился Грибин, как бы подчёркивая, что человек он военный и готов подчинится любому приказу, касающегося его личной судьбы.
Садись, Анатолий, Председатель указал на ближайший от себя стул.
Я подготовил доклад, если Вы сочтете нужным выслушать, - начал Грибин.
Андропов жестом руки остановил его.
Не надо. Я все знаю. В нашей профессии всякое бывает. Мы единственные, кто в мирное время вынужден вести незримую войну, а на войне всякое бывает.
Когда ты последний раз был в отпуске? неожиданно перевел тему беседы в другое русло Андропов.
В прошлом году.
Где отдыхал?
На даче.
А для кого же мы на Черном море, во Фрунзенском, дом отдыха построили? Почему не едешь?
Юрий Владимирович, простите меня, я такой человек, что со мной лучше сразу начистоту.
Подожди. Не торопись, притормозил его Председатель.
Я готов нести ответственность за неудачную акцию и за все её последствия. Для меня самое страшноеоставаться в неведении относительно своей судьбы. Если мне нужно уйти на пенсию, пожалуйста. Если я должен покинуть ряды Комитетая готов и к этому. Если ссылкану что ж, отправлюсь. Только не отпускайте меня за эту дверь в неведении.
Хорошо, раз ты так хочешь, начал раскрывать карты Андропов. Новым руководителем Первого отдела назначен Перевозчиков, ты его должен знать.
Да, его знаю.
Значит, все дела, как положено, передашь ему.
Грибин покорно кивнул.
Теперь по поводу тебя лично. Состоявшаяся вчера Коллегия рекомендовала отделу кадров перевести тебя в действующий резерв. Как ты на это смотришь?
Я человек военный. Куда направяттуда и пойду.
Нет, тут ты сам выбирай, с какой позиции тебе будет лучше работать. Заместителем руководителя «Международной книги» хочешь поработать? Международные ярмарки, большие вербовочные возможности по работе с западной художественной интеллигенцией. Или на ту же позицию в «Совэкспортфильм». Если тебе не нравятся творцы, отправляйся в «Совфрахт». Там уже серьезные деловые круги. Такого разведчика как ты мы без работы не оставим.
Спасибо, Юрий Владимирович, за доверие. Я подумаю и из предложенных мне вариантов сделаю свой выбор.
Вот и хорошо. Договорились.
Возникла пауза, говорившая о том, что все темы разговоров исчерпаны.
Грибин встал из-за стола и поправил мундир. Вслед за ним встал и Андропов.
Сцену прощания прервал телефонный звонок. Председатель жестом руки попросил Грибина пока задержаться. Вызов шел от дежурного по Комитету по самой срочной линии.
Должно быть что-то серьезное, поднимая трубку, озабоченно сказал Председатель.
Выслушав дежурного, Андропов коротко ответил:
Хорошо, я вас жду.
Повесив трубку, Председатель задумчиво посмотрел на Грибина. Тот так и стоял перед ним в своем парадном мундире.
Так я могу идти, Юрий Владимирович?
Да нет, Анатолий Петрович. Теперь уж останься, загадочно произнес Андропов.
Что-то случилось? спросил Грибин.
Сейчас дежурный все расскажет, ответил Андропов. Я думаю, тебе будет интересно послушать.
В комнату вошел дежурный по КГБ, мужчина лет сорока, в штатском, с папкой в руке.
Разрешите, Юрий Владимирович.
Дежурный открыл папку и стал зачитывать текст телеграммы, полученной двадцать минут назад из Вашингтона.
Грибин приготовился к самому худшему. Он опасался, что гибель Качериса вызовет волну ответных действий американцев по отношению к сотрудникам советского посольства. В таком случае это будет долгая война, невольным поджигателем которой выступил он сам.
Однако то, что он услышал из уст дежурного, повергло его в куда больший шок, нежели возможные происки американцев.
Телеграмма 26043. Получена в 10.07 утра по московскому времени. Текст телеграммы.
Вчера, 9 июля в районе 19.00 дежурным по советскому посольству был получен телефонный звонок от гражданина, который представился как майор КГБ Шадрин Виктор Иванович. Звонивший сообщил, что 19 мая 1980 года он вместе с женой и ребенком в состоянии наркотического опьянения были похищены сотрудниками ЦРУ и вывезены на территорию США. Человек, назвавший себя Шадриным, рассказал также, что после месяца пребывания в США, когда его охрана была ослаблена, при первой же возможности он совершил побег. Он просил у сотрудников резидентуры КГБ содействия в безопасной перевозке его семьи на территорию посольства СССР, поскольку опасался, что на входе в советскую миссию он будет схвачен сотрудниками ФБР.