Вот даже как! удивился Жечков.
Я не буду дальше рассказывать, вы сами всё прочтёте в протоколе её допроса.
Ни фига себе: заинтриговал меня, понимаешь, а на самом интересном месте остановился, нет, так не пойдёт. Давай, давай порновичауже позволил себе шутить Жечков.
Ну, Геннадий Викторович! отнекивался Виктор.
Хорошо. Ты сказал, что там все про всех знали. Про Шадрину тоже все знали?
В том то и дело, что про это знала только Звонарёва. Я же с этого и начал: Звонарёва её вычислила или, если хотите, она их выследила. В женском коллективе Шадрина имела репутацию приличной семейной женщины, которой при живом муже-красавце не было никакой нужды мотаться в рабочее время по съёмным квартирам ради секса с малознакомым человеком.
Однако, она моталась?
Моталась.
Ну что ж, придётся прочесть эту эротическую повесть, что ты мне приготовил.
ПРОТОКОЛ
допроса свидетеля
Москва, 8 июня 1980 г.
Старший следователь прокуратуры Москвы Суздальцева Софья Владимировна в помещении кабинета 21 в здании УВД Дорогомиловского р-на Москвы в соответствии со статьёй 189 и 190 УПК РСФСР допросила по розыскному делу 23573 в качестве свидетеля:
Фамилия, имя, отчествоЗвонарёва Елена Петровна.
Дата рождения12.05.1953 года рождения
Семейное положение, состав семьизамужем
Отважная баба, отметил про себя Жечков, дойдя до последней строки. Похоже, информацию, которую она хочет сообщить следствию, она считает настолько важной, что ради этого она даже готова признаться в супружеской измене. Интересно.
Общие места допроса Жечков пробежал по диагонали, останавливаясь только на существенных моментах:
Вопрос: В этих играх он применял к вам насилие?
Ответ: Нет, не применял. Всё как бы было по взаимному согласию. Но когда он отошёл и вернулся со скальпелем в руке, я испугалась.
Вопрос: Он вас связал перед этим?
Ответ: Да, поэтому я и испугалась. Одно дело просто связать, ну, нравится некоторым такой секс, а скальпельэто уже слишком. Я даже подумала: вот он игрался со всеми, а меня зарежет по-настоящему, дура я такая
Вопрос: Показав скальпель, он вам угрожал? Что он делал дальше?
Ответ: Он так ухмыльнулся и говорит: «теперь ты в моей власти». Я сразу поняла, что он псих нормальный и извращенец и, если он меня не зарежет, убегу от него в чём мать родила.
Вопрос: Но он вас не зарезал.
Ответ: Легко сказать! Он поднёс скальпель к моему животу, провёл им так пару раз и разрезал резинку трусов.
Вопрос: В сексуальный контакт он с вами вступал?
Ответ: Да.
Вопрос: Это было после игр со скальпелем?
Ответ: Да.
Вопрос: Откуда вам известно, что он хирург?
Ответ: В его библиотечной заявке было написано. Там и номер больницы, и адрес были, я забыла уже какие.
Вопрос: Фамилию его вы помните?
Ответ: Погосян Эрик, отчество не помню, по-моему, на А.
Вопрос: Вы считаете, что он со всеми женщинами практиковал эти игры?
Ответ: Я думаю да. Потому что у него там всё было подготовлено.
Вопрос: Откуда вам известно, что Марина Шадрина тоже была в этой квартире?
Ответ: По поводу именно квартиры я не знаю. Может, он отвозил её в другое место. Но я видела, как она садилась к нему в Жигули.
Вопрос: Это было на стоянке?
Ответ: Нет, там бы все могли увидеть. Она села к нему хитро: перешла на ту сторону, на набережную, отошла от троллейбусной остановки и подняла руку, как будто, голосует проезжающим частникам. Только она руку подняла, он тут как тут. Я думаю, она знала его машину и видела, что он подъезжает. То есть со стороны все выглядело так, что она словила частника и всё.
Вопрос: Чтобы разглядеть человека за рулём, вы должны были быть где-то рядом, но тогда и Шадрина могла вас увидеть.
Ответ: А я и была рядом. Только я стояла в троллейбусе на передней площадке. Я в тот день не работала, закрывала больничный в поликлинике и мимо нашей остановки ехала случайно. ВижуМаринка стоит, голосует. Я даже выйти из троллейбуса хотела, чтобы поболтать. Но тут подскочили эти Жигули, и она в них села.
Вопрос: Хорошо, а как вы разглядели водителя Жигулей?
Ответ: Очень просто. Когда троллейбус тронулся, Жигули ещё стояли у обочины, мы проезжали мимо и посмотрела, кто там за рулём. Смотрюа это он. Батюшки, думаю, и Маринка наша туда же! Это сразу было понятно, что они договорились вот таким хитрым способом встречаться. Что говорить, здорово придуманов жизнь не догадаешься!
Вопрос: Вы утверждаете, что видели Шадрину в машине Погосяна в пятницу, 16 мая. Почему вы точно запомнили дату?
Ответ: Я же говорю, что ехала из поликлиники. 16 мая я закрывала свой больничный. Можете проверить у нашего директора, которому я сдала лист.
Вопрос: То есть вы считаете, что поездка Шадриной на этих Жигулях, с этим мужчиной как-то связаны с её исчезновением?
Ответ: С её исчезновением на следующий день. Она же пропала на следующий день? Конечно, считаю. Это очень всё подозрительно: то, как они шифровались, как скрывали свою связь. С другими девушками он не особо и церемонился. Все видели, как он сажал их в машину и как привозил обратно, и его это не волновало. А тут прям конспирация. Может быть, я, конечно, и чересчур бдительная, но вот об этом я решила рассказать.
Следователь: Вы правильно поступили. Вы помните точный адрес квартиры, куда Погосян приглашал девушек?
Ответ: Адрес я не могу назвать. Могу показать. Это крайний жёлтый дом перед Киевским вокзалом. Там ещё на первом этаже лицом к набережной магазин «Орбита». С обратной стороны второй или третий подъезд, четвёртый этаж, правая квартира.
Жечков отложил протокол и задумался. За те несколько недель, что он работал в контакте с Федосеевым, он уже успел оценить эффективность некоторых методов КГБ. Одним из них, конечно же, с санкции Федосеева он и хотел сейчас воспользоваться, а именнотайно проникнуть в квартиру Погосяна. И чем быстрее, тем лучше.
Шантаж
Телефонный звонок Федосеева (Грибина) заставил Жечкова призадуматься.
Что у тебя там? Какой-то любовник Шадриной объявился? спросил генерал.
Это пока непроверенная информация. Сейчас по ней работаем, ответил Жечков, понявший сразу, что кто-то из его следователей регулярно информирует КГБ о ходе расследования.
Не удивительно, подумал он, ведь людей он не выбирал, ему их дали. Должно быть, кто-то из них, а, может, и все они, были должным образом проинструктированы на Лубянке. С этим Жечков ничего не мог поделать. Но раз так, решил он, пусть тогда Федосеев и займётся разработкой любовника Шадриной.
Я как раз хотел попросить у вас помощи, продолжил телефонный разговор Жечков. Мы, конечно, и сами найдём этого Погосьянцасвидетель утверждает, что так его зовут, но при ваших оперативных возможностях
Поможем, не беспокойся, с полуслова понял его Грибин. Этого хирурга, я думаю, мы сегодня-завтра раскрутим.
Я не уверен, что он хирург. Скореесексуальный мошенник.
Или половой гангстер, засмеялся Грибин.
Спустя несколько часов после этого разговора неприметный сотрудник Второго Главка уже работал с картотекой абонентов Технической библиотеки на Бережковской набережной. Читателя по фамилии Погосьянц он там не обнаружил, а уточнить было не у кого: на контакт со Звонарёвой у него не было санкции. Однако, она сама подошла к нему в коридоре:
Простите, что вмешиваюсь. Вы не из милиции?
Да, соврал он.
А, случайно, не по моему делу? Точнее, не по делу Я давала показания на одного из наших абонентов.
Напомните мне его фамилию, деловито предложил он.
Звонарёва поняла, что не к месту проявила инициативу. Ведь она не знала, что за человек перед ней и зачем он роется в картотеке.
А удостоверение вы можете показать, скромно попросила она.
Удостоверение? рассмеялся мужчина. Мы их предъявляем только по делу. Сейчас в этом необходимости нет.
Ну, тогда извините, замкнулась она.
Так Погосян или Погосьянц? резко спросил он, сняв все её вопросы.
Погосьянц Эрик.
Я такого не нашёл.
Пойдёмте, я вам покажу, повела его обратно в картотеку Звонарёва.
К её немалому удивлению, карточки с такой фамилией там, действительно не оказалось. Тогда она пошла другим путём: одну из заказанных им книг она хорошо помнила, это было немецкое научное издание, посвящённое новым технологиям в изготовлении хирургических инструментов. Книга нашлась быстро, и в прилагаемом к ней специальном формуляре Звонарёва нашла и официальный запрос, выданный 61-й городской больницей на имя Эрика Погосьянца.
Вечером того же оборотистый оперативник, посетив отдел кадров 61-й больницы и получив выписку в паспортном столе, получил на Погосьянца все установочные данные.
По указанному свидетелем адресу на Бережковской набережной, действительно, оказалась съёмная квартира, в которую арендатор по свидетельству жильцов частенько приводил женщин.
Проникновение в эту любовную обитель решено было произвести днём, когда хозяин находился на работе.
Мероприятие началось со звонка «сантехника» в соседнюю дверь, так как в ней был смотровой глазок. На звонок никто не ответил, но поскольку у бригады наружников была информация, что днём в этой квартире находится престарелая женщина, которая из любопытства может прильнуть к глазку двери, «сантехник» стал громко стучать в дверь:
Откройте, а то мы сейчас всем стояк перекроем!
Через закрытую дверь послышался голос старушки:
А что случилось?
Что случилосьпотоп случился! Ищем, где прорыв.
У нас ничего не течёт, испуганно сказала бабушка.
Открывайте уже! Что я вас, убью, что ли? Нахер ты мне сдалась! Мне стояк проверить надо!
Бабушка приоткрыла дверь, держа её пока на цепочке. «Сантехник» показался ей настоящим: у него была грязная спецовка, черный промасленный ящик с инструментом и вёл он себя шумно и вызывающе, грабитель так никогда бы не поступил, решила она и впустила его.
Деловитой походкой он прошёл в туалет и принялся за изучение труб. Бабушка за его спиной продолжала причитать, что у них не течёт.
Да вы, бабуля, и не увидите. Бывает, течёт прямо по трубе вниз. На полу всё сухо, а внизу потоп. Не нравятся мне ваши трубы. Старые и потеют они сильно.
Потеют? переспросила старушка.
«Сантехник» принялся читать ей лекцию о том, насколько опасен конденсат на трубах.
К этому моменту негласный вход в соседнюю квартиру был уже осуществлён.
Уходя, «сантехник» предупредил старушку, что после устранения течи он ещё раз зайдёт к ней, чтобы проверить герметичность системы.
Да, да, конечно, проверяйте. Я целый день дома, успокоилась бабушка.
В квартире Погосьянца было обнаружено два примитивных тайника. Со стороны задней стенки холодильника в нишу компрессора была вложена стопка сторублёвых купюр в целлофановом пакете, а в батарейном отсеке двухкассетного японского магнитофона находились несколько катушек проявленных негативов. Связавшись по рации с коллегами, плёнки аккуратно выбросили в окно, где их так же аккуратно подобрали и немедленно увезли на копирование.
К трём часа дня, когда негативы вернулись в свой тайник, осмотр квартиры был закончен, а «сантехник», как и обещал, еще раз позвонил в дверь к соседке. Во второй раз бабушка впустила его, как родного, следопыты Грибина тихо покинули лестничную клетку.
* * *
Как и предполагал Грибин, на отпечатанных с негативов фотографиях в самых откровенных позах красовались любовницы Погосьянца. Большинство снимков было сделано в квартире и лишь некоторые на природе. Просматривая по порядку фотографии и, невольно оценивая сексуальную привлекательность некоторых девиц, Грибин, наконец, наткнулся на серию снимков с изображением Шадриной.
Фотографии произвели на него мрачное впечатление. На одном из снимков мужчина, лицо которого не попало в кадр, держал Шадрину за волосы, запрокинув ей голову и приставив к её горлу нож. На другой фотографии она предстала уже с петлёй на шее, причём, судя по выверту её головы, верёвка была натянута достаточно туго. Остальные снимки так или иначе варьировали тему смерти от ножевого удара или удушения: пакет на голове, нож, приставленный к спине, босые ноги на табуретке
Судя по выражению лица жертвы, фотографии носили имитационный, игровой характер. Но кто знает, чем иногда заканчиваются игры? Однако, самое тревожное заключалось в другом: эти фотографии, без сомнения, могли быть с успехом использованы для шантажа Марины, а в роли шантажиста мог выступить вовсе не Погосьянц, а более опытный игрок. Конечной целью возможного шантажа являлся, конечно, сам Шадрин. Грибин быстро нарисовал в своём профессиональном воображении одну из реальных схем шантажа: скомпрометировав Марину, у противника появлялась возможность воздействовать на самого Шадрина. Ему могли угрожать оглаской порочных связей Марины, что, по замыслу шантажистов, поставило бы его на грань увольнения из КГБ. По своему опыту Грибин знал, насколько часто ЦРУ в своих оперативных комбинациях прибегало к этому приёму. Хорошо изучив бдительную кадровую политику советских органов госбезопасности, американцы при вербовке разыгрывали простой психологический этюд, построенный на том, что для многих попавших в затруднительное положение молодых офицеров страх быть уволенным из Комитета порой заглушал все остальные страхи. Неужели так просто им удалось склонить Шадрина к измене? Почему нет? В 34 года он был майором, заместителем одного из самых важных отделов, так что страх резкого обрушения карьеры мог сыграть свою роль.
Однако, некоторые детали никак не укладывались в эту схему. Во-первых, сами плёнки. Если допустить, что Погосьянц работал по заданию условного дяди Сэма, то эти негативы хранились бы другими людьми и в другом, более надежном месте, чем магнитофон в его квартире. Это очевидно. Быть может, это был не профессиональный, а личный, самопальный шантаж Погосьянца? В чём тогда его смысл, если допустить, что его инициатор действовал, дай Бог, в одиночку? И в эту секунду другая мысль пронзила Грибина. А что, если это не все фотографии? Передав заказчику основной массив материалов, Погосьянц мог просто утаить часть плёнок, оставить их себе на память. С этой версией тоже придётся считаться, подумал Грибин, решив, что на данном этапе о найденных уликах ставить в известность Жечкова не целесообразно. Пока сохраняется вероятность, что Погосьянц мог быть задействован в операции одной из зарубежных разведок, гражданскому следователю об этом знать не стоит. Пусть каждый роет под хирурга со своей стороны, решил он и распорядился соединить его с Жечковым.
По большому счёту, ничего особенного не обнаружили, поделился результатами осмотра квартиры Грибин. Я имею ввиду каких-то следов пребывания там Шадриной. Проверили всё. Нашли загашник в холодильнике с деньгами и всё. И, вообще говоря, у нас есть большие сомнения в правдивости показаний этой Звонарёвой.
Какой ей смысл наговаривать? спросил Жечков.
Ну, баба, что с неё взять.
Своими показаниями она больше себя скомпрометировала, чем Шадрину.
Может быть. Но есть вероятность, что у неё, мягко говоря, очень буйная фантазия.
Я разберусь с этим.
Хорошо, хорошо, я не вмешиваюсь. Только одна просьба: любые действия в отношении этого Погосьянца лучше вначале согласовывать с нами.
Если не секрет, чем это вызвано?
Не секрет. У него какая-то «лапа» наверху, и лишний раз, без веских оснований его не стоит трогать. Тем более, сейчас, когда всё, по сути, строится лишь на субъективных показаниях этой Звонарёвой.
Должен ли я это понимать, как вето на расследование версии с любовником Шадриной?
Нет, нет, что ты. Действуй по своему плану. Но с учётом моей просьбы.
Разговор оставил у Жечкова неприятный осадок. Чекисты скрывали от него часть своих тайн, в то время как для них работа его бригады была полностью прозрачной. Вдобавок, у него появилось устойчивое ощущение, что сам он является приводным механизмом машины Федосеева. Именно Федосеев подкинул ему версию с дорожными убийцами, теперь он в нужном русле направляет ход его расследования по любовнику Шадриной. Кто я в глазах Федосеева? спросил себя Жечков. Послушный молодой исполнитель, провинциал, без году неделя в Москве. Не эти ли качества были решающими в выборе Федосеевым моей кандидатуры? (в том, что его назначение согласовывалось в КГБ, он не сомневался).
Нет, понимание «своего места» вовсе не ущемляло его достоинства. Он понимал, что так устроена жизнь, сложившаяся иерархия государственных ведомств и прочее. Просто он потерял кураж, даже больше, потерял всякий интерес к расследованию дела Шадрина. Дело Самохина и Сунгоркина, по его мнению, следовало выделить в отдельное производство, а эпизодом с любовником жены офицера КГБ, наверняка, займётся контрразведка. Что же оставалось ему? Розыскное дело семьи Шадриных, в котором он не продвинулся ни на миллиметр?