А он мне говоритздесь все евреи, все товарищи, и сует мне в руку бутылку Столичной. Все мужчины достали из карманов кипы и надели на голову. А молоденькая девушка с черными глазами и вот таким носом говорит мне, мол, какая ты красивая, да какой Петя симпатичный, и, дескать, вы скоро будете в Иерусалиме.
Мама кричит мне из комнаты: Марина! Я в ответ кричу: Минутку, мама! И говорю всем: Добро пожаловать, только у нас ничего нет, даже чая нет, даже яйца я все Тутаю отдала, пока не протухли.
Не беспокойся, говорят мне и достают из сумок консервы: кильку в томате, и шпроты, и сайру, а еще сервелат, и квашеную капусту, и еще несколько бутылок Московской, и торт Нежность, корочепраздник!
Но я еще не отошла от злости на Петю, что он мне не сказал о том, что люди придут, и сделал все как всегдабудто он сам по себе семья. Эгоцентрик.
Я открываю форточку, это такое маленькое окошко в большом окне. Расстилаю в кухне на полу занавеску вместо скатерти, стол-то мы уже продали соседям. Кто-то усаживается на пол, кто-то стоя курит папиросы Беломорканал, выдыхая дым в форточку. Играют на гитаре, поют песни на иврите, в которых я не понимаю ни слова. В доме нет кушетки, нет шкафов, нет ничего, и из-за этого отличная акустика, звуки отражаются от стен. Я говорю: Может, потише, соседи услышат, мне наливают водки и говорят: Гит Пурим! Я до того не знала, что этоПурим. Мне объяснили, что это праздник, так и я выпила и сказала: Лехаим, гит Пурим!
Я подумала, если это праздник, то надо и Грише повязать галстук, чтобы выглядел по-праздничному. А он ни в какую. Кричит: Мне воздуху не хватает, и зуб шатается! Я сержусь и говорю: Хватит, ты уже не маленький!
А человек с гитарой прекращает играть и говорит мне: Мариночка, ты чего так злишься? (Что это еще за Мариночка? Мы только познакомились.) И тогда он говорит Грише: Как тебя зовут? Гриша отвечает: Гриша. А человек говорит: Гришенька, почему ты плачешь? А Гриша отвечает: Мама хочет надеть мне галстук, а я не хочу. А человек говорит: Ты прав, мама и вправду не должна надевать на тебя галстукты должен надеть сам! Вот так он его и запутал. А Гриша говорит: Но я не умею сам. А человек говорит: Сколько тебе лет? Гриша отвечает: Девять. А человек ему: Девятьэто почти мужик, через четыре года бар-мицва! Что это, мы тоже не знали. А человек поучает его: Так кладут галстук на шею, а вот так завязывают. Развязывает и завязывает снова: Вот так накладывают, а так завязывают.
И Гриша кричит Гале: Смотри, я сам завязываю галстук! А она делает большие глаза, мол, какой ты молодец. Галина шепчет мне на ухо: Гриша будет в галстуке, когда мы поженимся. Но все слышат и смеются.
И вдруг, из-за шума у нас, в дверь стучит сосед, Павел Васильич. Это тот, что у Гриши гой Павел, даже имя ему не изменил. Всем дал другие имена, и только Павел остался Павел. Я говорю: Здрасьте, Павел Васильич, извините за шум. А он говорит: Что ж плохого в шуме, вся жизньшум. Только мертвые не шумят. И заходит. Девушка говорит ему: Выпьете с нами водки? У нас сегодня Пурим. А он русейший человек. И спрашивает: А что такое Пурим? Девушка говорит в ответ: Это такой еврейский праздник, когда пьют много водки. И Павел Васильич говорит: Коли так, у меня и вчера был Пурим. И все смеются и пьют.
И толстый человек в очках, с бородой и кипой на голове, рассказывает историю Мордехая и Эстер. По сей день ее помню. Очень красивая история. Он сказал, что Сталин был злодеем Аманом нашего времени. Для меня это все было чистой экзотикой. Мы сидели и слушали его рассказ, и в доме было жарко, как если бы в Израиле в августе, а не в феврале в Москве. Пока мама не закричала из своей комнаты и не вспомнила что-то о Что? Где? Когда?. Может, поэтому Гриша пишет в книге о своем детстве, что меня не было на пуримском представлении. А я как раз была! Только ходила от мамы в кухню и из кухни к маме.
Мама спросила, что это за шум там, мол, вы что, хотите в могилу меня свести? Сейчас милиция придет, ну-ка, выстави всех за дверь. А я была на взводе из-за нашего отъезда и сказала: Поспи, мама, поспи, у нас самолет рано утром. А она говорит: Ты рада, только когда я сплю. Езжайте сами в Израиль, пусть у вас будет хорошая жизнь. А я ей говорю, тихо так: Не устраивай скандала сейчас! А она мне: Мариночка, ты пьяна, от тебя разит перегаром, а я только рюмку-то и выпила или две! Она знает, как мне устроить небо с овчинку. Я оставила ее в постели и вернулась на кухню, а там такое увидела, что подумала, что прям сейчас умру.
Минутку.
Ой.
Сигарета-то давно догорела, а я так ничего и не рассказала. Пишу себе и пишу, да и позабыла, о чем мы условились. Я мало разговариваю с людьми, но уж если раскрыла рот, то
Может, еще одну сигарету, и хватит? Еще одну, и все, потому что остался самый конец истории. А после закрываем книгу и больше уже не открываем, лады? Хорошо, хорошо. Я только прикурю
Короче, возвращаюсь я на кухню и вижу там женщину, которую раньше не видела. Некрасивая такая. И она поет себе и пляшет. А я будто и знаю ее, и не знаю. Но платье-то я точно узнаю́, это мое платье! И тут я понимаю, что это не женщина, это Петя, обривший бороду и надевший мое старое платье.
И когда он только успел? Надо думать, пока я была с мамой, время остановилось. А Петя и говорит: Я решил, что приеду в Израиль без бороды. Петя, что был прежде, умер. К тому же в Израиле жарко, бородалишняя.
Ненавижу это, сказала я Пете. А мне нравится!отвечает. В этом весь Петя, ему все равно, что его любят. Важно только, что он сам себя любит. Как я уже сказала, эгоцентрик. А для меня, извините, это было как измена. Я замуж выходила за человека с бородой. И мне не нужна вдруг младенческая попка перед глазами.
Ты и платье будешь носить в Израиле?спрашиваю его. Все смеются, а Петя громче всех. Тут я подошла к нему и влепила ему такую пощечинулишь бы утих. А Гриша сразу заплакал.
А Петя объясняет: Я надел платье, чтобы нарядиться в царицу Эстер. В Пурим всегда так: мужчина наряжается женщиной, женщина переодевается в мужчинуопрокинутый мир. Ради смеха. И все повторяют мне вслед за ним: Это только ради смеха. Пойдем, выпей водки и возьми кусок торта.
Торт Нежность выглядит как стопка листов из теста, а между ними прослойка из шоколадного крема. Деликатес. Вкус, по которому я и сегодня скучаю. Можно и дома испечь, но это будет совсем не то. Да и для кого его печь, для Гриши? Это нынешний Гриша, а не тот Гриша, который был раньше, этому все равно, что он пихает в рот, черную икру или кусок картона.
Так вот, мы сидим на полу, поем, разговариваем, и вдругстук в дверь. Я подумала: все, теперь это наверняка милиция, но это оказался Петин брат с женой, родители Гали. Братец был ростом с табуретку, жена егоразмером с буфет. И притащили с собой электрический самовар в подарок, чтоб мы взяли его в Израиль. Я сразу подумала, что это идиотская мысль: кому нужен электрический самовар в азиатской стране? Петя налил в самовар воды и включил в розетку, и я подумала: отлично, теперь мы оставим его здесь.
То, что стали пить чай, не значит, что перестали пить водку. Но тогда у нас еще умели пить, так что все были не то чтобы пьяные, а такнавеселе. Парень с гитарой спел песню Звезда по имени Солнце знаменитой тогда группы Кино с Виктором Цоем. И я пела. Это все из тех воспоминаний, которых уже почти ни у кого не осталось.
Тут вдруг Петя как закричит: Снег, снег! Все захотели спуститься во двор. Я сказала: Гриша не пойдет вот так, в нарядной одежде, все уляпает грязью, да и холодноеще заболеет. Но Петя говорит: Мариночка, это же наш последний снег! И берет Гришу за руку и бежит на улицу, и всевслед за ним.
Я не пошла с ними. Осталась с мамой. Гриша сказал, что принесет мне немного снега в руках. Вы поняли? Вот какой он ребенок был, золото, а не ребенок. Все ушли?спросила меня мама. Я сказала: Да. И она сказала: Слава богу.
Я выглянула из окна во двор. Медленно падал белый снег. Дети, да и взрослые тоже, разевали рты, пытались поймать снежинки на язык. Я смотрела на них, как в беззвучной хронике, потому что у нас были двойные стекла, а открывать окно я не хотела, чтобы мама не начала снова ругаться, что я напускаю холод. Она тем временем задремала. Или прикинулась, что задремала. Я не стала проверять.
Они принялись прыгать через костер, который развел Тутай вместе со своими татарскими дружками. Потом Петябез бороды он выглядел совсем мальчишкойбросил снежок в черноглазую девушку, и все стали играть в снежки. Думаю, что именно в этот момент я поняла, что больше не люблю Петю. В моем сердце не осталось никакого чувства к нему.
Павел-сосед бросил снежком в Гришу, а тот, вместо того чтобы возликовать, начал плакать. Даже и не знаю, что с ним стряслось, что он весь день то и дело плакал. Сколько слез может быть у такого маленького мальчика? Павлу было неприятно, что ребенок плачет, так что он сказал Грише: Теперь ты брось в меня. Гриша не хотел, тогда Петя сказал ему: Твоя очередь, кинь в него снежок, со всей силы, чтоб знал наших! Все это я наблюдала сверху, как пантомиму. Я отлично знаю все Гришины движения, так что поняла, что он не хотел кидать.
Тогда Петя и все его еврейские друзья принялись бросать снежки в Павла. И когда Павел оказался перед Гришей с Галей, Петя закричал так громко, что даже мне было слышно: Ну давай же, со всей силы! В конце концов Гриша взял снежок в руку и бросил в Павла, и как раз в этот миг Павел вдруг упал в снег. Словно умер. Какой идиот. Он был пьян в стельку. А Гриша снова испугался и зарыдал. Петя с братом подняли Павла, но тот опять упал. И тут черноглазая девушка показывает наверх, на окно нашей кухни, и что-то кричит.
Я оборачиваюсь, там ничего нет. Мама в глубине квартиры. Вдруг резкий запах дыма. Интересно, что я не услышала, а увидела его, как если бы вся была одни глаза, без носа. Открываю дверь. Господи боже мой
Невозможно выйти. Я поспешила закрыть дверь. Распахнула окно.
Ладно, нельзя все рассказать по минутам. У нас в кухне начался пожар из-за электрического самовара Знала же, что это плохая идея. Сколько же проклятий я могла исторгнуть тогда, но все по-русски. На иврите их и написать нельзя, потому что все выходит слишком благонравно. Разве сравнишь, пардон, дерьмо, навоз и сукина сына с уродищем с тварью, скотиной паршивой
Примечания
1
За жизнь! (иврит)
2
Жизнь (дос лебн, идиш).
3
Родной язык (идиш).
4
Не стригите головы вашей кругом, и не порти края бороды твоей (Левит, 19:27, синодальный перевод).
5
Чолнт (идиш ) традиционное еврейское субботнее блюдо, обычно из мяса, овощей, крупы, фасоли и яиц в самых разных сочетаниях.
6
Высеченная практически на любом еврейском надгробии аббревиатура традиционного благословения да будет душа его увязана в узел с живущими (т. е. с душами праведников, живущими в высших мирах).
7
Шма Исраэльначало традиционной молитвы, произносимой евреями дважды в день. Эти слова последними должен произнести умирающий.
8
Хазза́нчеловек, ведущий богослужение в синагоге.
9
Принятая на надгробиях аббревиатура פ"נ(пей-нун) означает פה נטמן(по нитман)здесь похоронен или פה נח(по нах)здесь покоится.
10
Детки (идиш).
11
Сладости, которые в Пурим принято приносить друг другу (идиш).
12
Синагогальный староста или казначей (иврит).
13
Главная заповедь празднования Пуримапубличное чтение Книги Эсфири (по свитку) во время вечерней и утренней молитвы в синагоге.
14
Доброго Пурима (идиш).
15
Меламедучитель в хедере.
16
Аманперсонаж Книги Эсфири. В еврейской традиции стал символом ненавистника еврейского народа.
17
Мейдэлемалышка, йингэлемалыш (идиш).
18
Счастливого Пурима, веселого Пурима (идиш).
19
Нет (идиш).
20
Сумасшедший (идиш).
21
Бытие, 3:19.
22
Дорогие души (идиш).
23
Пурим-шпил (дословно пуримская игра, идиш) традиционное юмористическое представление, своего рода капустник, который разыгрывают в праздник Пурим, обычно инсценируя сюжет Книги Эсфири с вставками на злобу дня. Пурим-шпилерссамодеятельные актеры, задействованные в представлении.
24
Парнасглава общины, старейшина, городской заправила (иврит, идиш).
25
Шушанаместо, где разворачивается сюжет Книги Эсфири. В синодальном переводеСузы, ныне город Хамадан в Иране.
26
Весь мир (идиш).
27
Бигтан и Терешперсонажи Книги Эсфири. В синодальном переводе Гавафа и Фарра. См.: Эсфирь, 2:21: два царских евнуха, Гавафа и Фарра, оберегавшие порог, озлобились, и замышляли наложить руку на царя Артаксеркса.
28
Неудачник, недотепа (идиш).
29
Ср.: Эсфирь, 6:11.
30
Взгляни, Гец (идиш).
31
Сова (идиш).
32
Мама (иврит).
33
На иврите название Хорбица говорящее: хордыра, бица́болото.