Часть 1
Счастье земное
«Есть два рода счастья: счастье людей
добродетельных и счастье людей тщеславных.
Первое происходит от добродетели,
второеот судьбы».
Лев Николаевич Толстой.
С самого своего рождения мы задаёмся вопросом, что такое счастье? И всю жизнь пытаемся найти на него ответы.
Дети, живя только одним днём, находятся ближе к окружающему миру. Их совершенно не интересуют люди, стоящие у власти, общество, деньги, будущее. Любимый сердцу дворик, шумная и петлявая речушка, тихая деревенская улица, старенький домик на окраине села кажутся единственными и самыми дорогими местами во всем белом свете.
Поэтому в отличие от взрослых дети меньше разочаровываются и гораздо счастливее в жизни.
В детстве у меня, как и у многих моих сверстников, была своя мальчишеская вселенная, в которой я жил, не задумываясь о счастье, и только по вечерам, когда в моё окно над кроватью нежно и ярко светила звезда, я бесконечно задавался вопросом: где оно находится, это счастье?
С годами, пройдя через множество испытаний и неудач, радостей и потрясений, потеряв и добившись чего-то в жизни, каждый из нас формирует своё представление о счастье. Для многих это здоровье, работа, крепкая семья, верные друзья. Но наше желание достичь ещё большего не покидает нас никогда, и мы продолжаем все так же стремиться к материальному благополучию, должностям, наслаждениям.
Живя в поисках счастья, мы не ценим мелочи жизни, а умение довольствоваться своей судьбой со всеми её сложностями, которые она уготавливает нам, и оставаться при этом счастливым, дано не каждому из нас.
ДЕТСТВО
Родился я в Рязанской области, и село наше Горлово считалось не таким уж заброшенным, как множество других в России. Имелась своя железнодорожная станция с названием «Миллионная», можно подумать, что жили в Горлово люди обеспеченные и богатые.
На самом деле жители села, чтобы выжить, от зари до заката трудились на колхозных полях.
В колхозе долгое время работали и мои родители. Труд их был нелёгким, и я старался им помочь. Чтобы накормить колхозную скотину, вместе с родителями носил тяжёлые снопы соломы, неподъемные вёдра воды.
Со временем я осмелел и сам стал доить коров, не уступая опытным дояркам. Зараз доил до пяти коров. Фотография моя даже попала на страницы районной газеты. В деревне в то время я был почти звездой, и счастье долгое время не покидало меня.
Жили мы небогато, но в нашем доме всегда царили взаимопонимание, благополучие и счастье.
Семья наша была большая: я, мои родители, дедушка, бабушка, брат Миша, младше меня на год.
В наследство от деда достались мне большие старые деревянные сани, которыми я очень гордился, так как смастерил он их лично для меня. По вечерам дед часто сажал меня на колени и рассказывал разные истории из своей жизни. «Вот вырастешь, станешь плотником, как я, это же хорошо, когда строишь дома», часто говорил он.
Своего дедушку я не очень хорошо помню. Помню лишь, что был он высоким, худым, часто шутил и почему-то по вечерам всегда ходил в кальсонах, которые мне сильно нравились. Я думал о том, что, когда вырасту, будут и у меня такие же.
Каждую весну на своей старенькой лошадке дедушка пахал огороды, чтобы заработать деньги. А потом с мужиками пил водку. Один раз они налили и мне и, посмеявшись, сказали: «Пей, мужиком будешь». Взял я стакан в руки и не знал, что мне с ним делать, а мужики смеются и всё подкалывают меня. Тогда я подумал: «Да они просто издеваются». Взял и вылил водку в только что вспаханное поле. Мужики, конечно, обиделись, но виду не подали. После этого случая мне больше не наливали.
А дед мой всё это время чесал свою бороду, с гордостью глядя на меня. Любил я его даже не потому, что был он уважаемым в деревне человеком, а за эту самую бороду, хранящую в себе большие тайны.
Дед мне часто говорил, что, если я вырву из неё волосок и загадаю желание, оно обязательно сбудется. Я так и делал. А если не сбывались мои мечты, он успокаивал: «Видно, не так сильно хотел ты этого счастья». Мне иногда казалось, что мой дедушка был настоящим волшебником, особенно когда сбылась моя давняя мечта и мне купили трёхколёсный велосипед, на котором я рассекал по деревенским улицам, угодив однажды в густую крапиву.
А ещё я очень любил, когда дедушка брал меня на руки и подкидывал вверх. Тогда я видел очень близко большой крест, который висел на его широкой груди. Мне было немного страшно и в то же время смешно и весело. Я хохотал так сильно, что прибегала бабушка и всё ахала, глядя на наш цирк.
Как и многие мужики в деревне, любил дед крепко выпить, поэтому так и не построил собственный дом. Зато построил его своему родному брату.
Когда моего дедушки не стало, я долго горевал о нём и его белой бороде, из которой уже не мог выдернуть волшебный волосок.
Нищета, в которой жила почти вся деревня, а не только наша семья, вынудила моих родителей отдать младшего брата Мишу в детский дом.
Когда я немного подрос и стал больше разбираться в жизни, я попытался узнать у родителей, почему так произошло и отчего одни люди живут счастливо и богато, а другиебедно. Подрастёшь, тогда поймёшь сам, говорили они мне.
В отличие от нас, богатым был наш сосед, к которому я частенько забирался в сад, где по осени было много яблок, или в сарай за куриными яйцами. Однажды он поймал меня и выпорол крапивой, после этого я забыл вкус соседских сладких яблок и свежих куриных яиц. Несмотря на то что сосед был богатый, отличался он большой жадностью, и поэтому в деревне его не уважали.
***
Чтобы понять окружающий мир, на завалинку, где курили махорку и оживлённо беседовали деревенские старики, я часто присаживался, пытаясь узнать, о чём они говорят. Внимания на меня никто не обращал, а разговоры их мне были скучны. И тогда я, как и вся деревенская ребятня, задрав штанины, бежал на речку, где стояла старая деревянная мельница.
Перед каждым Новым годом вместе с отцом мы отправлялись в лес за ёлкой. Срубали самую высокую. Мне казалось, что чем больше будет ёлка, тем счастливее будет Новый год. Наряжали ёлку фантиками от конфет и снежинками, сделанными из бумажных салфеток. Вместо гирлянд зажигали обычную синюю лампочку, свет от которой казался сказочным и загадочным.
Учёба в нашей деревенской школе давалась мне трудноя частенько пропускал школьные занятия, поскольку в детстве был хиленьким мальчиком и очень много болел. Особенно из тех лет запомнился мне запах камфорного масла, так как часто меня беспокоили уши.
Школа наша была старенькой и холодной, поэтому чернила, которые мы приносили с собой, долго отогревались. И когда завхоз дед Фёдор закладывал дровишки в печку, она наполняла класс дымом, от которого слезились глаза, а нас всё это по-детски забавляло.
В юном возрасте я любил ходить с мамой в гости. Была она у меня красивой, об этом мне говорили соседи. Когда мы шли с ней по деревне, знакомые мужики кричали ей вслед: «Ей, Антоновна, куда пошла?» Я ещё сильнее прижимался к ней, крепко взяв за руку. Мама это замечала и однажды спросила, не ревную ли я? Я, конечно, отрицал, но на самом деле мне не нравилось, что чужие мужики засматривались на маму.
Чтобы хоть чем-то доставить ей счастье, каждый раз на 8 Марта я дарил ей праздничные открытки, на которых всегда писал: «Милая мамочка, ты у меня самая красивая, я тебя люблю, буду теперь учиться только на четыре и пять». Но обещания свои не выполнял и по-прежнему часто приносил домой тройки, а то, бывало, и двойки.
***
Когда я подрос, то каждое лето работал в колхозе пастухом. Трудиться мне нравилось. На старой кобыле Савраске, которая большую часть дня лежала на лугу, со своей верной собакой Найдой, которую я подобрал на речке, пас телят. Рядом с селом протекала речка Табола, приток Дона, и я, раздевшись донага, купался в ней, подплывая к осоке и красовавшимся жёлтым кувшинчикам.
А в голубом безоблачном небе светило яркое солнце и пели жаворонки. Накупавшись до икоты, ложился в зелёную и сочную траву, пахнущую нежной мятой, аромат которой дурманил голову. Рядом весело журчал живой родник, из которого я пил студёную воду.
Когда начинался дождь, вместе со своей собакой я забирался в шалаш, построенный собственными руками из тростника. Неподалеку от шалаша проходила железная дорога, и мне нравилось встречать и провожать пассажирские поезда. Я мечтал о том, как бы отправиться в далёкое путешествие, чтобы познать жизнь.
Это был мой мир, о котором я никому не рассказывал. Мне тогда казалось, что нет на свете людей счастливее, чем я.
Как и у многих в детстве, происходили у меня разные случаи, были весёлые и не очень.
Особенно запомнился один. Стояли очень жаркие дни, наша небольшая речушка местами пересохла. И вот один раз прибегает отец и восторженно кричит: «Сынок, там рыбы много, прямо в луже плавает!» Мы с отцом сначала пытались ловить рыбу кошёлкой. Но когда в воде мы подняли большую муть и рыба всплыла брюхом вверх, то руками выкидывали её на берег. В тот день мы наловили больше ведра щук, плотвы и окуней. Сначала готовили рыбу на костре, потом, наевшись до отвала, принесли большую добычу домой и даже поделились с соседями. Я был рад такому счастливому случаю.
***
В нашем стареньком деревенском доме в углу висела икона Божией Матери. Досталась она нам ещё от бабушки, которая часто мне говорила: «Счастье, внучек, заключается в православной вере». О какой вере она говорила, в то время я понять не мог. Смотреть на икону долго я боялся. Мне казалось, что кто-то сверху наблюдает за мной и знает всё, что я делаю. Поэтому я опасался совершать недостойные поступки, а если делал их, то, когда родителей не было дома, иногда тайком молился, чтобы искупить вину, так как был крещёным, а на груди у меня висел маленький крестик.
На Пасху перед иконой родители зажигали лампаду, и в нашем милом доме становилось уютно и тепло. В эти весенние дни расцветали под самыми окнами черёмуха и сирень, и их аромат наполнял нашу избу. Мама пекла пироги в деревенской печке, аппетитный запах которых будил меня ранним утром, а вечером мы накрывали праздничный стол и всей семьёй пили чай с малиновым вареньем. Потом с деревенскими ребятами отправлялись по соседским домам, заходя почти в каждый, чтобы всех поздравить. Принимали нас тепло и радостно, угощали крашеными пасхальными яйцами, блинами и куличами.
Набрав с ведро пасхальных яиц, я нёс их домой, мне казалось, что этого угощения нам хватит на целый год.
Мы, деревенские дети, любили христианские праздники, особенно Рождество. Вместе с дворовыми собаками катались с высокой горы, построенной всей деревней. А потом шли в самую большую сельскую избу к бабе Клаве, у которой было шестеро детей. Здесь нас угощали блинами с мёдом.
Одно было плохо: на большие церковные праздники нашим бабушкам приходилось ездить молиться в соседнюю деревнюнаша-то церковь была заброшена. Сначала её превратили в клуб, а потомв склад.
А была она такая большая, что мне казалось: там может разместиться половина жителей нашей деревни. Под церковью был подземный ход, и мы с мальчишками пытались туда попасть, за что нас всегда ругали родители. А мы, не слушая их, всё равно старались туда добраться, чтобы найти клад, который принесёт нам счастье и богатство.
БРАТ
Незаметно пролетело детство, вот уже впереди меня ждали выпускной школьный вечер и дорога, которую каждый выбирает в своей жизни сам. После школы я подался в колхоз, так как работы у нас больше в деревне не было. Правление дало мне рекомендации для учёбы на водителя. Отучившись, получив права и старенький «ГАЗ-52», я возил деревенских девчонок, но ещё чаще сидел в непролазной грязи, которой в наших краях хватало на всех.
Подъехав первый раз к своему дому, я с гордостью подал сигнал, потревожив соседей и дворовых собак. «Здорово, родители, вот мне машину доверили, теперь и вас буду возить на огороды», с гордостью заявил я. Счастью моему не было пределаведь мне доверили машину. Я шофёр!
Но радость моя оказалась недолгой. Весной этого же года заболела мама, и ей сделали операцию. «Матери твоей жить осталось недолго, болезнь её неизлечимая», сказал мне как-то знакомый деревенский врач. Маме об этом мы с отцом не говорили, но мне казалось, что она догадывалась сама. Верующие бабушки приносили просфоры и говорили, что, если их есть натощак, они помогут. Лежала моя мама около той самой заветной иконы Божией Матери.
«Я должна увидеть своего сына, чтобы попросить у него прощения», часто говорила мама. Это было её последнее желание. Она чувствовала большой грех за то, что много лет назад сдала моего младшего брата в детский дом, и всеми силами пыталась прожить ещё немного, чтобы снова его увидеть. А мы не знали, где его искать, так как в письме, полученном из детского дома, нам сообщили, что брата моего там нет. Но в один из дней к нам прилетела радостная весть.
«Твой брат нашёлся», неожиданно окликнула меня почтальонша, передавая письмо.
«Я очень скучаю по вам и очень хочу всех видеть. После детского дома меня взяла на воспитание семья, но всё равно для них я чужой. Жду ответа, как соловей лета», писал мой младший брат Миша.
Мы ответили, что тоже очень ждём его.
***
В ожидании большого счастья я пошёл на железнодорожный вокзал, чтобы встретить брата. В деревне эту новость узнали, собрались зеваки, многим было интересно посмотреть, кто он такой. Среди сходивших с поезда пассажиров брата я искал по фотографии, которую он нам прислал в письме.
Его я узнал издалека. Был он немного выше и худее меня. «Здравствуй, брат, окликнул я его. Это мы тебя ждём». Слёзы радости сопровождали нас всю дорогу к дому. «Здравствуй, сынок, ты нашёл нас, а я уже и не думала тебя увидеть, столько лет прошло. Я уже и стол накрыла», встречая нас на крыльце, радостно причитала мама.
Долгими вечерами брат рассказывал о своей жизни на чужбине.
«Приняли меня в чужой семье хорошо. Я даже не ожидал, что так могут любить посторонние люди. Первое время они мне не говорили, что у меня есть настоящие родители и что взяли меня из детского дома. Уже позже я случайно от соседей в деревне узнал, что у меня есть настоящие родители, очень захотелось вас увидеть, почувствовать настоящее семейное тепло. А теперь мы все вместе, это так здорово, я давно мечтал об этом.
Конечно, у чужих людей, которые меня взяли на воспитание, я был почти родным ребёнком, но они боялись, что я могу остаться у вас, ведь здесь родные люди, а тамчужая кровь.
Я теперь точно буду счастливым, мне об этом одна старушка нагадала».
Он всё это говорил так, как будто долго готовился. А мы слушали его, ощущая себя виноватыми, и от этого в глазах моих родителей стояли слёзы. Они хотели сделать что-то хорошее своему нашедшемуся ребёнку. Мама плакала и постоянно гладила его по голове, угощая блинами, и говорила: «Спасибо, сыночек, что приехал, а я думала, что не увижу тебя больше».
Отец всё пытался спросить, рад ли он встрече и хорошо ли ему у нас? Но у него это почему-то не получалось, и он говорил невпопад: «А как там тебе жилось, тебя не обижали? Оставайся у нас, хлеба всем хватит».
Для меня приехавший брат был словно дорогая находка, которую я боялся потерять.
«Я брата нашёл, ко мне брат приехал», говорил я своим друзьям и соседям. И специально ходил с ним в клуб на танцы и просто гулял по улицам, чтобы лишний раз показать его всем. Мне хотелось, чтобы об этом узнали вся деревня, весь мир, который мне тогда казался самым счастливым.
Я тайно верил, что брат найдётся. И верил не зря. А встретив его, чувствовал непонятную для меня вину.
***
Мама после приезда младшего сына пошла на поправку. Больше стала радоваться жизни и смеяться. По утрам дом наполнялся запахом блинов, потекла радостная семейная жизнь.
Но недолгим было наше семейное счастье: брат связался с плохой компанией, стал выпивать. «Почему сдали в детский дом меня, а не тебя?» этот вопрос часто стал возникать между нами. И на него я не мог найти ответа. «Ты счастливее меня, тебе этого не понять. Если бы ты знал, что пришлось мне испытать, когда я узнал, что у меня была своя семья», говорил брат. Я не ожидал этих слов и пытался наладить наши отношения. Но они не складывались.
Мы становились ему чужими, и все наши попытки понять его ни к чему хорошему не приводили. Выпивка его не прекращалась, он перестал ходить в больницу, а в семье возникли конфликты. «Ты бы хоть к матери в больницу сходил, она тебя так долго ждала», говорил ему отец. В ответ брат стал говорить о том, что ему здесь не нравится, что он намерен уехать.