Заметив как-то на вокзале, что я наблюдаю за ним, он решил поведать мне о своей тяжёлой судьбе.«Ноги я потерял по пьянке, под поезд попал, вот теперь калекой остался, рассказывал он, всё время кивая головой туда, где должны были быть ноги. Теперь мне только что и осталось на хлеб побираться. Калека я теперь, и судьба моя искорёжена».
Неожиданно в его глазах промелькнуло забытое воспоминание, и по лицу пробежал лучик радости, который дал прошедший сон, вернувший его в детство:
Бегу под дождём по лужам босиком. Вода тёплая, а ноги все в грязи. И так хорошо, что сам готов в эту лужу залезть, говорил он, вспоминая сон. Счастливое было время, я, наверное, теперь бы полжизни отдал за то, чтобы хотя ненадолго прочувствовать его снова. Утром проснулся и хотел вскочить, как в детстве, но, сам понимаешь, какой я теперь ходок. Жаль, что нельзя время повернуть вспять. Я бы тогда по-другому прожил.
Теперь у меня одна мечта: сесть в какой-нибудь поезд и уехать в неизведанную даль. Это так здорово! Япассажир, звучит гордо. Когда я еду в поезде, то чувствую себя полноценным человеком. Знаю, что теперь это только мечта. На что я куплю билеты и как залезу в вагон?
Нам, полноценным людям, было жалко бездомного калеку. Посоветовавшись между собой, мы решили осуществить его мечту и посадить в первый проходящий пассажирский поезд. Но удалось нам это не с первого раза. Проводники требовали показать билеты, а купить их мы не могли, потому что у калеки не было паспорта. Тогда мы пошли на хитрость, отвлекли проводника и быстренько приподняли бездомного на руки, чтобы загрузить в вагон. Тело его было лёгкое, и поэтому мы без особого труда посадили его в поезд. Безногий со слезами радости на глазах благодарил нас.
Вот и сбылась моя мечта, теперь я буду ехать, пока меня не ссадят на какой-нибудь станции, а там опять кого-нибудь попрошу, чтобы меня посадили в любой поезд. Там люди подобрее, тепло и поспать можно, а что мне ещё нужно? Один раз я даже ехал более суток, проводник добрый оказался, даже чаем напоил. Дай бог ему здоровья! Может, и на этот раз повезёт. Ну ладно, бродяги, не поминайте лихом, может, когда-нибудь и свидимся. Были бы у меня ноги, проводил бы вас до выхода и обнял бы по-братски.
На прощание я протянул ему руку и в ответ ощутил крепкое рукопожатие.
Провожая взглядом уходящий поезд, я вспомнил, что в детстве тоже часто видел калек и бездомных, путешествующих в пассажирских вагонах. Тогда я смотрел на них, не думая о том, что спустя много лет так близко смогу их узнать и понять, что судьба подчас не жалеет никого и под её жернова может попасть любой человек, независимо от возраста и положения в обществе.
***
Годы безверия разрушили многие церкви и монастыри, некоторые были превращены в склады и гаражи.
Какое же счастье было видеть, когда с возрождением православия стали восстанавливаться монастыри и в церкви стали приходить люди, которые с усердием и нескрываемой искренностью начинали молиться! Как, глядя на них, потянулась молодёжь и церковная жизнь, которую много лет назад почти уничтожили, стала возрождаться.
Ночевать на этот раз я собирался у стен одного из монастырей недалеко от Плещеева озера, но сначала решил отправиться в монастырь.
Планы поменялись, когда внимание моё привлёк шум, доносившийся с озера.
Ватага ребят шумно тащила из воды небольшой бредень. Заполненный наполовину тиной, он напомнил мне далёкое детство, когда мы с деревенскими ребятами тоже рыбачили на реке.
У нас был старенький, местами дырявый бредень, поэтому мы чаще проходили по краю берега, а потом, босыми ногами увязая в нагретой солнцем прибрежной грязи, выводили его на берег. Почти всегда в сетях билась пойманная рыба, а мы, аккуратно освобождая, складывали ее в кучки, а потом делили по-честному.
После этого, пока варилась уха, хвастаясь друг перед другом, устраивали подводное ныряние, и я, чтобы не отстать от остальных, набрав побольше воздуха в лёгкие, пытался побить рекорды. Потом, устав от долгих ныряний и плесканий, мы ели уху.
Если бы я смог вернуть дорогие моменты, то, наверное, отдал бы за это полжизни.
Увидев меня, ребята взбодрились и стали хвалиться уловом. Удобно устроившись у костра, мы разговорились о жизни, и я с большим вниманием смотрел за тем, как они готовили уху, а потом ели.
Словно заметив, что я голоден, ребята предложили отведать и мне ухи, и я с удовольствием согласился. Сидеть около вечернего костра в компании местных ребят было интересно и весело.
Они о чём-то спорили, громко смеялись, обжигались горячей ухой. На душе у меня было тепло и уютно, среди них я и сам был словно подросток, которому хотелось смеяться и радоваться жизни. Я смотрел на этих ребят и завидовал им белой завистью, и хотелось, чтобы всё у них было хорошо.
Немного пообщавшись с подростками, я отправился в монастырь. Он закрывался, но я упросил старого монаха пустить меня. Монастырь восстанавливался, пахло деревом, неприятно и громко визжала пилорама. Походив по двору, я спустился в один из подвалов монастыря, где мне предложили выпить медовухи. Я думал, что это простой квас, но это был вкусный хмельной напиток с запахом мёда. Сильно хотелось пить, и я, зараз осушив две кружки, прилично охмелел и отправился на ночлег.
Уткнувшись в сорванные травы и наслаждаясь их ароматом, я пытался уснуть под стенами монастыря, но сон не приходил ко мне. Надо мной раскинулось звёздное небо, светил молодой месяц, который краем серпа касался старой колокольни монастыря. Где-то рядом догорал костер, слышались спор и весёлый смех деревенских ребят.
Тёплая летняя ночь пролетела незаметно. Когда я проснулся, солнце уже поднялось высоко. На берегу озера никого не было, только тлел вчерашний костер, тепло которого навеяло дорогие сердцу воспоминания.
***
Дедом его звали за возраст (говорили, было ему за семьдесят), по имени почти не называли. Поэтому для меня он так и остался человеком без имени. Ему было особенно тяжело жить на вокзалах. Он постоянно пил какие-то зелёные таблетки, а когда они заканчивались, уединялся в отдалённом уголке вокзала, часами долго и тоскливо смотрел в окно. Узнать подробнее о его жизни мне не удалось. «Может, я убил человека и теперь скрываюсь от наказания», однажды неудачно пошутил он. От этой шутки мне было не по себе, и я старался держаться от него подальше.
Утром дед постоянно куда-то уходил и возвращался лишь поздно вечером. Однажды он не вернулся на вокзал. Ходили разные слухи, одни говорили, что его убили, другиечто он подался на вокзал в другой город, там милиция добрее и люди более доброжелательные. Первое время многие по нему скучали, так как был он большим любителем рассказывать похабные анекдоты.
Самым молодым из постоянных обитателей вокзала был двадцатилетний Сергей по прозвищу Чеченец. Это прозвище парню дали за то, что служил он в Чечне. О себе рассказывать любил. Десятки раз всеми слышанную историю поведал и мне: Однажды на учениях в нашу вахтовую машину заехал танк, который протаранил стволом брезент и ударил мне в голову. Сергей для убедительности показал мне металлическую пластину в своей голове и предложил её потрогать.
Мне было неприятно касаться этого места его головы, но я сделал вид, что мне его рассказ очень интересен, и слегка прикоснулся к его волосам.
Ага, чувствуешь? А что, не верил? с гордостью спросил он.
Он часто стучал по своей металлической пластинке, рассказывая про психиатрическую больницу.
Как мне жить дальше, в чём найти смысл жизни, кому я теперь нужен? спросил он меня неожиданно. Я, вселяя в него надежду на лучшее, сказал, что будет и у него своё счастье, надо только уметь ждать, и оно обязательно придет.
Услышав от меня слова поддержки, Сергей продолжил:
Знаешь, я расскажу тебе по секрету, как я убежал от самого себя. В деревне меня называли сумасшедшим, поэтому я оттуда ушёл. Я думал, что если уйду из деревни, то не стану сумасшедшим. Здесь же меня не знают, как и любого из нас.
Посмотри вокруг, чем эти люди отличаются от меня? Все меня здесь считают бездомным, а не сумасшедшим. Я всех обманул. Находясь среди них, я такой же, как и они. Не хочешь быть сумасшедшим, не будь им. Здорово я придумал, да?!
Меня до армии девчонка любила и провожать приходила, а потом письма писала, да такие, что всем пацанам нравились. Если бы не произошло это со мной, жили бы мы с ней счастливой жизнью.
А теперь зачем я ей такой нужен? Да и мне не хочется, чтобы над ней смеялись. Но ничего, и так проживём! Мне нравится! Я даже не думал, что здесь могут быть такие интересные люди, рассуждал он, успокаивая себя.
У каждого из нас есть свой ангел-хранитель, и он приходит к нам на помощь. А ты знаешь, я даже однажды пытался покончить жизнь самоубийством. Пошёл в гараж, закрыл дверь и завёл машину, чтобы отравиться угарным газом. Сидел долго и уже чувствовал, что сознание покидает, но вдруг явственно увидел женщину, появившуюся в смраде гаража, которая сказала: «Тебе ещё рано умирать». И всё исчезло, и я понял, что совершаю непоправимую ошибку.
Это был ангел, который спас меня. Теперь мне не страшно жить: ангел всегда со мною рядом. Он меня охраняет, как страж у ворот, не подпуская ко мне всё плохое. Главноечтобы он не видел моих плохих поступков, это ему совсем не понравится. Вообще, жизнь заканчивать самоубийствомбольшой грех, и я теперь решил жить.
Мне было интересно слушать этого полусумасшедшего молоденького бомжа.
Как-то днём Сергей пришёл избитый местными подростками, которые промышляли у пивнушек и отнимали пиво у слабых и беззащитных.
Среди бездомных назревал скандал. Некоторые стали обвинять правительство в том, что оно наплевательски относится к ним и не защищает.
Кто-то предложил написать письмо Горбачёву, только не знали куда. «Мы должны пойти, разобраться и наказать подонков, а иначе они всех нас истребят», бузили другие. «Да, пошли», поддержали многие.
Выпив немного для смелости, собравшись в небольшую толпу, среди которой был и я, направились искать обидчиков. Дело было даже не в том, что какие-то подонки обидели нашего знакомого, нам надоело быть униженными и оскорблёнными.
Мы шли по улицам, пугая прохожих своим видом, многие показывали на нас пальцами, не понимая, что мы за люди и откуда взялись. Это был вызов обществу, нам хотелось быть услышанными и увиденными. Впервые некоторые из нас, прожившие в таких условиях не один год, решили заявить о себе и привлечь внимание. Одна бабушка, перекрестившись и подойдя ко мне, тихо спросила: «Вы откуда, голубчики, не из тюрьмы ли сбежали?» Я не ожидал такого вопроса и промолчал, доброжелательно улыбнувшись, и только для чего-то ещё сильнее стиснул зубы.
Подойдя к пивнушке, мы так и не увидели тех, кто обидел нашего нищего. Позже я узнал, что такие случаи не были редкостью, на улице часто обижали бездомных. Их и за людей-то не считали, а защитить себя они не могли.
«Надо поменьше бродить по ночным улицам», часто теперь можно было слышать среди нашей братии. Но выпивать нам иногда приходилось для согрева или просто для поднятия настроения. «Кто пойдёт сегодня за бухлом?» спрашивали мы и кидали жребий.
***
В один из вечеров настала и моя очередь идти в пивной бар, который располагался в криминальном районе города. На улице темнело, но возле пивного бара было многолюдно. Я занял очередь, купил трёхлитровую банку разливного пива.
Слышь, мужик, пиво отдай, сказал подошедший ко мне подросток. На вид ему было лет восемнадцать.
Могу угостить, если сильно пить хочешь, протянув банку, сказал ему я.
Ты меня не понял, мне нужно всё пиво, нагло ответил он, выхватывая у меня банку.
Кровь взыграла в моих жилах. Я вспомнил бездомного, которого обидели, возможно, такие же, как и он. Я легко поставил на место этого хама, забрал пиво и собрался уходить. Но, пройдя несколько шагов, увидел этого неугомонного подростка, а с ним ещё двоих, которые были намного старше его. Втроём они ринулись на меня.
Первое время я отчаянно сопротивлялся, но хватило меня ненадолго, так как силы явно были не равны. Последнее, что я запомнил, это как верзила взял меня за грудки. Я буквально весь очутился в своём стареньком пальтишке, которое было мне не по росту. Меня сбили с ног и стали пинать.
Я закрыл голову и, как котенок, сжался в маленький комочек. Мне было страшно и хотелось звать на помощь, но я молчал, ещё сильнее стиснув зубы, как будто получал это наказание заслуженно за свои грехи.
Били долго, безжалостно и злобно. Для меня прошла целая вечность, казалось, что этот страшный сон никогда не кончится.
А я его знаю, он вместе с бичами на вокзале живёт. Тащи его в подъезд, там его и грохнем, всё равно его никто искать не будет, вытаскивая из кармана нож, сказал один из нападавших. Я почувствовал, как меня, схватив за пальто, словно мешок, куда-то потащили.
«Надо бежать, пока не поздно. Меня же могут убить», подумал я.
Собрав последние силы, я встал, вырвался и бросился бежать. Но пробежал недолго, снова был сбит с ног. Это ещё больше разозлило нападающих. С новой яростью они накинулись на меня. Удары сыпались со всех сторон, и я чувствовал, что теряю силы.
В такие минуты срабатывает инстинкт самосохранения, почему-то не чувствуется боль, есть только одна мысль, как спасти свою жизнь. Я вновь попытался встать и в этот момент ощутил удар в грудь, что-то тёплое и липкое разлилось у меня по телу. В руке одного из нападающих я увидел нож и понял, что произошло что-то страшное. Было не больно, а странно от того, что подростки перестали бить и как-то необычно смотрели на меня. И от этого меня одолели страх и ужас. Я понял, что меня пытаются убить. «Вот и всё, теперь мне никто не поможет», подумал я, и в доли секунды в голове пролетела вся жизнь.
«Спасите, человека убивают, что же вы стоите?» неожиданно раздался истошный крик пожилой женщины, кинувшейся мне на помощь. Очнувшись через некоторое время, я попытался найти свою спасительницу, чтобы поблагодарить её, но рядом уже никого не было. От боли или от страха я обмочился. Переодеться было негде, да у меня и не было чистой одежды. И от этого мне стало страшно стыдно перед собой. Успокоило только, что я остался жив.
Оглянувшись вокруг, я увидел толпу здоровенных мужиков, стоявших у пивной. Они смотрели на то, как со мной расправлялась подогретая водкой и безнаказанностью кучка подонков.
Что же вы, как козлы, стоите? Интересное зрелище, да? кричал я в толпу.
Я был в шоке от того, что произошло, и впервые в жизни бросал в толпу крепкие нецензурные слова, от которых мне становилось легче. Первое время я не чувствовал боли, но прошел несколько шагов, и ноги мои подкосились, я прислонился к стенке, чтобы не упасть.
На вокзал я пришёл с трудом. Лицо моё было в крови, тело болело. Чтобы не привлекать внимание милиции, бездомные поместили меня в какой-то заброшенный дом. Было там грязно и неуютно.
Зато имелось отопление. Спустя некоторое время они принесли откуда-то грязные бинты и жидкость, похожую на водку. Удар ножа пришёлся почти в сердце. К счастью, рана оказалась неглубокой, но из неё постоянно сочилась кровь. Бездомные предложили залепить её медицинским пластырем. На самом деле «пластырем» оказался кусок изоленты. Обработав неизвестно чем кровоточащие раны, я вновь погрузился в раздумья о смысле жизни и счастье.
***
Наутро избитое тело сильно болело, нога опухла, глазнаполовину. Но беспокоила не физическая боль, а внутренняя: «Меня же могли убить за банку пива. И почему я не смог постоять за себя, имея позади многие годы тренировок карате?»
Бездомные ко мне относились с должным вниманием. Часто приносили томатный сок, зная о том, что я его люблю. Но здоровье моё на поправку шло медленно. Я почти ничего не ел и впал в уныние.
«Может, ему рёбра переломали, а то ещё хужеотбили чего-нибудь, его в больницу надо», размышляли бездомные. Но я не соглашался. Почти месяц я залечивал раны, которые с трудом заживали, и всё это время хромал на правую ногу, перебитая косточка болела. Чтобы мне было удобно ходить, бездомные смастерили тросточку.
По вечерам я сидел и зашивал своё старенькое пальтишко, на котором засохли капли крови. Мне было жалко его, так как оно приобретено в кредит ещё в Москве. Возможно, оно спасло мне жизнь. На глаза наворачивались слёзы от полной безысходности и одиночества.
Я для чего-то взял свою старенькую потрёпанную записную книжку и дрожащей рукой большими буквами написал: «Если со мной что-нибудь случится, звоните» И записал номер телефона своего московского друга.