Машина остановилась и Максим тут же выскочил на улицу. Дождь еще моросил, но это не мешало ему остановиться и застынуть на месте. Перед ним был небольшой двухэтажный коттедж с мансардной крышей. Некогда белые стены покрыты копотью после пожара. Выбитые стекла в окнах открывали взору обгоревшие стены и потолок комнаты, выгоревших дотла. Огонь не пощадил ничего. Но
Максим сделал первый шаг на встречу с обугленным полуразрушенным домом. Войдя во двор, мужчина рассеянно озирался по сторонам, разглядывая красивые некогда палисадники, ровные дорожки и беседку, заросшую сорняком.
С какой целью он приехал сюда, он и сам не понимал, но чувствовал, что найдет некоторые вопросы на свои ответы.
Обойдя дом вокруг, Максим выглядел хмурым и в то же время озадаченным.
Я думал дом сгорел полностью, задумчиво произнес он, возвращаясь к главному входу.
Нет, сгорели только несколько комнат на первом этаже, пожарные приехали быстро.
В такую даль?
Женя лишь пожал плечами и шагнул внутрь.
Холл практически не был тронут огнем, только одна стена, с проходом в гостиную с внушительных размеров камином. Вся комната была выжжена полностью, а обгоревшие остатки мебели грозились развалиться при малейшем прикосновении.
Сгорела только гостиная, кабинет и библиотека.
Гостиная, кабинет и библиотека, задумчиво прошептал Максим, проходя в кабинет. Как будто хотели что-то скрыть, но не хотели сжигать весь дом.
В пожарную позвонил какой-то мужчина, но что странно, время звонка и время самого пожара не совпадало.
Да ну? Макс повернулся к Жене. И я подозреваю, что звонок был раньше, чем начался пожар.
Женя молча кивнул.
Неужели следствие не учло это?
Не учло. Пожал плечами Женя. Понимаешь, Аню в тот период считали немногокак бы это сказать не в себе. Решили, что она на панике напутала время и что у нее сильное потрясение и помутнение рассудка, особенно когда она утверждала, что видела кого-то во дворе, но никто из соседей ничего подтвердить не смогли. Дело закрыли за неимением улик, как несчастный случай. Никто не пострадал.
Очень странно.
Не то слово, странно. Подтвердил Женя. Аня потом возвращалась сюда несколько раз, забрать памятные вещи: фотографии, дневники, которые хранились в спальне родителей, но ничего не нашла.
Как не нашла? Максим резко развернулся и пристально посмотрел на друга.
Соседи говорили, что в дом кто-то проникал, возможно, воры, но ценные вещи, например, уцелевшая техника, которая была бы интересна ворам осталась на месте. В доме сгорели только три комнаты и чуть зацепило холл. После этого мы с Аней поставили дом на сигнализацию, старая пострадала при пожаре, даже посмотреть по камерам, что случилось в тот день не было возможно, все уничтожено огнем.
Или кем-то, кто устроил этот пожар. Все это очень странно. Слишком странно пробормотал Макс, наблюдая за серым седаном, который медленно катился мимо сгоревшего дома, сквозь тонированные стекла авто невозможно было разглядеть водителя и пассажиров. Автомобиль чуть помедлил у ворот и, набрав скорость, скрылся из виду.
Неужели и вправду существует какая-то тайна сила, способная дать могущество, позволяющее влиять на людей? Не зря же они делают то, что делают
Если верить словам профессора, в каждом человеке живет скрытый потенциал, который можно развить при определенных условиях и использовать его на благо, или во зло. Но если использовать силу во зло, она потом сама и разрушает носителя этой силы, а они, видимо, этого не понимают.
Ощущение, что я попал на съёмки дурацкого розыгрыша и в любую минуту выскочит ведущий под аплодисменты и весело скажет: это розыгрыш! С Аней будет все в порядке и не будет этих чертовых злодеев желающих захватить власть во всем мире, пробормотал Макс.
Хорошая фантазия, друг.
Я пытался найти мецената последней экспедиции родителей Ани.
И конечно же, ничего не нашел?
Макс подтвердил его слова молчаливым кивком.
Ты как будто знал, что ничего нет.
Мы с Аней уже проверяли много раз, подтвердил Женя. Кто-то очень умело замел следы.
Я тут порылся в интернете про Шамбалу и прочее, после небольшой паузы сказал Максим. рай на земле. Так про нее пишут. Страна, где живут люди с чистыми сердцами, а вокруг царит любовь и мудрость. Страна, где нет страданий.
С этими словами Максим, прикрыв глаза, коснулся лбом холодного оконного стекла. Женя ничего не говорил и стоял лишь позади, чувствуя, что слова сейчас не нужны.
Чтобы попасть туда, нужно освободиться. Освободиться от грязи, от блоков, которые сковывают энергию и сознание. Освободится и раскрыться навстречу миру и любви. Как думаешь, Жень, это возможно?
Не знаю, я не пробовал, чтобы знать наверняка.
Говорят, чтобы попасть в Шамбалу нужно вернуть себе своего внутреннего ребенка, пробудить детское восприятие мира, вспомнить, какого это, радоваться или огорчаться, как ребенок, удивляться или расстраиваться. Искренне, полностью, от всей души, со всей полнотой. Нужно перестать цепляться за собственные иллюзии и вернуть свою искренность и непосредственность, Жень.
Максим открыл глаза и посмотрел в окно немигающим взглядом.
Говорят, когда духовное победит материальное в человеке, наступит Золотой век, Жень. Будет огромная война, Жень. Война по всему миру. Война внутри каждого человека. Каждый будет сражаться сам с собой. Это страшно. Победить самого себя. Я с собой откровенным не всегда могу быть. А тут победить самого себя, чтобы избавиться от пороков. Да я пропитан ими насквозь.
С остервенением прошипел Максим все так же неотрывно глядя в окно.
Я так сильно хотел ее. Поцеловать, сделать своей, что совершенно не заботился о ее личном пространстве, ее мнении. Думал только о себе, о том, чтобы себе сделать хорошо. Себе. Хоть я и чувствовал, что это взаимно хоть я и знал о разрыве с женихом, но продолжал давить, не оставлял ей выбора. Дурак, так хотел ее, что потерял. Только о себе думал. О себе.
Он с силой ударил кулаком по стене.
Слишком сильно хотел.
Максим вдруг оживился, повернулся к Жене. В глазах его читалась решимость.
Знаешь, что я для себя сейчас понял. Мысли ведь материальны. А я верю, нет не так Я знаю, что Аня жива и мы еще встретимся и будем счастливы.
На что Женя лишь покачал головой.
Аня также говорила о родителях, когда те пропали.
Но ведь тела же не нашли! Почти кричал Максим. Не нашли ведь.
Это горы Макс! Горы! Бодрова тоже не нашли.
Если ты смирился, то не нужно
Я не смирился Макс, не смирился. И обязательно найдем тех, кто сделал это с ней.
Максим сделал шаг назад. Шаг от друга, который, как оказалось, уже смирился с Аниной смертью, но не смирился с тем, что виновники не найдены. Женя опустил глаза, пытаясь скрыть ту боль, которую сейчас испытывал. Аня действительно была ему как родная сестра и он не мог смириться с ее потерей. Не сейчас, когда она нашла свое счастье и уже почти обрела смысл жизни. И он ничего не мог поделать. Прошло больше двух лет с тех пор, как родители Ани пропали без вести. Тело ее не найдено, как и тело Сергея с Марией, но значило ли это смерть?
И Аню найдем. Женя легко коснулся плеча друга и заглянул ему в глаза, вселяя надежду. Обязательно найдем.
Макс коротко кивнул. Он не один. Не один верит в то, что она жива. Их уже двое, а мысли двоих уже большая сила, чем мысли одного.
Глава 29
Он тихо сидел в комнате, глубоко забившись в угол, маленький мальчик, всего лишь десять лет, а ему уже пришлось познать все ужасы семейной жизни. Именно в этот момент он принял для себя решение никогда не создавать семьи. Такое взрослое решение для такого маленького мальчика. Он вновь и вновь слышал крики за тонкой стенкой, которая являлась всего лишь перегородкой, но никак не защищала от страшных звуков и криков. Это снова случилось. Папа вновь пришел домой пьяный и начал кричать на маму. Он сразу спрятался, как только увидел эти гуляющие ошалелые глаза и почувствовал неприятный запах спиртного. ОпятьТретий раз за эту неделю, а ведь сегодня только четверг
Он сидел под кроватью в маленькой коробке, сам удивляясь тому, что сумел в нее так быстро забраться. Коробку эту он давно приготовил, завалил место под кроватью хламом и тяжелыми ящиками, чтобы его не так просто было достать. Это было его убежище, он притащил туда одеяло и подушку и часто там прятался, когда отец приходил ночью пьяный и начинал бить маму и его самого, если попадется под руку. Он даже ночевать стал в этой самой коробке, на полу, на тонком дырявом одеяле. Спать было жестко, зато безопасно.
Но отец подлавливал его, когда тот возвращался со школы и начинал бить. Каждый раз было больно, но он никогда не плакал, не хотел, чтобы мама видела, как он плачет, как ему больно. От этого она еще больше расстраивалась, и сама напивалась, пока мужа дома не было. И чего она не уйдет от него? Мальчик задавал ей этот вопрос вновь и вновь, но она лишь безвольно качала головой и говорила, что это наш папка и мы должны его любить. А как любить-то? Если он такой такой и слов не находилось в этот момент, он не мог описать словами те чувства, которые испытывал к своему отцу.
Любить? Его? За что? Да и как? Все эти вопросы уже много лет вертелись в голове маленького мальчика, которому не посчастливилось родиться в этой семье. Где мать не могла принять единственно верное решение, и отец не смог сделать того же. И какое это правильное решение, каждый должен определить сам, даже если для этого придется пожертвовать таким высоким словом семья. Да и что такое эта жертва? Зачем она? Кому сдались эти жертвы? И почему от них так больно и остаются синяки и шишки по всему телу?
Кто сказал, что нужно приносить себя в жертву? И мальчик с грустью и тоской тоже осознавал, что приносит себя в жертву ради матери, которая прямо сейчас принимает новую порцию побоев от своего так называемого мужа.
Он мог бы сбежать и сбегал много раз но каждый раз возвращался. Мысль, что мать останется одна с этим человеком, его душила.
Однажды он уговорил ее на побег, но папа нашел их. Досталось тогда сильно очень сильно. Мать попала в больницу, после этого он прекратил все попытки сбежать и остался рядом с матерью. Принес себя в жертву. Он сделал для себя несколько укрытий по их двухкомнатной квартирке. Тогда он сильно радовался тому, сколько хлама хранится в доме, который уютным совсем не назовешь. Мать говорила, что когда-то дома было хорошо. Квартира ей от родителей досталась, те, как узнали о внуке, переписали на нее квартиру и в деревню уехали, там и ушли в мир иной один за другим и не видели того, что творится с их единственной дочерью. Жили старики всегда небогато, но квартира была. Что только с ней стало, после того как мать вышла за него со стен свисают лоскуты обоев, старая мебель разваливается, всю хорошую посуду и технику, что была в доме отец давно пропил.
«А ведь могло быть все по-другому, если бы только мать не вышла за него Эх.»
Иногда он давал отпор своему отцу, но разве ж сладишь со взрослым мужиком, когда ты маленьких хиленький десятилетний мальчик?
Завтра в школу и опять он не сделает уроки, а значит учительница будет снова отчитывать его перед всем классом, а после уроков его догонят Петька с Колькой и отпинают за школой за то, что опять подвел класс. А если вылезти из укрытия, то отпинает он Уж лучше Петька с Колькой, они хоть пинают не так больно и мать видеть не будет. Снова ведь бросится защищать и получит кулаком по лицу, еще с того раза синяки не сошли.
Он затаил дыхание, когда дверь с грохотом открылась и в комнату влетел отец. Мальчик в укрытии чувствовал его ярость и гнев. Мужчина метался по комнате, разбрасывая груды сваленного хлама в поисках сына. Он знал, что мальчик где-то притаился, но не знал где и крушил все подряд.
«И почему он так меня не любит? Что я ему сделал? Хотя кажется догадываюсь что. Я просто родился. Просто родился. Он же хотел жениться на той девушке из богатой семьи, а тут мама моя и я, еще не родился. Кажется, та богачка не захотела выходить за него, когда узнала, что мама беременная от папы и ему пришлось жениться на маме Лучше бы он бросил нас тогда» Со злостью подумал он, слушая, как мама тихонько за стенкой всхлипывает.
«Ищет меня. Не найдет. Я в этот раз хорошо спрятался Сильно ей сегодня досталось. И чего она не убежит от него? А-а-а, уже пыталась, не получилось. Он нас нашел и вернулся домой. Мама тогда в больницу попала, долго я к ней бегал навещать, когда апельсины приносил, когда соку. Соседка баба Вера передавала. Хорошая бабка, жаль сегодня нету дома, я бы опять у нее спрятался Он тогда сказал, раз мы ему жизнь сломали, то и он нам покоя не даст. Да разве ж мы ему ломали жизнь? И без него бы справились! Тогда милиционер приходил, когда мама в больнице лежала, папа такой добрый был, ласковый, машинку купил и кулек конфет, я таких вкусных никогда не ел. Попробовать бы их еще Мама заявление не стала писать, сказала, что на лестнице упала. И чего он-то на лестнице никогда не падает, помочь что ли ему? Как только ногами передвигается, когда так напьется. Помочь что ли ему с лестницы упасть Ногами-то двигает еле как, а кулаками машет хорошо. Эх, попадет мне сегодня от папки, а завтра от Димки м Петькой. Отпинают же за школой! Иметь бы такую силу, чтоб никто не мог меня обидеть, чтоб отомстить всем. И папке, и Димке с Петькой. Мама Мамочка не плачь Я тебя защищать буду Только бы мне силау эту достать Эх»
Вот ты где, гаденыш, спрятался! Мужчина злобно улыбнулся, вытаскивая мальчика за ногу из-под кровати. Думал не найду тебя? Иди сюды паршивец.
А ну, не трошь ребенка! Меня бей, а сына не трошь!
Не лезь, баба. И ты свое еще получишь, раз просишь. И ему достанется. Сынку моему.
Женщина набросилась на мужчину со спины и принялась его колотить.
Не позволю, ребенка трогать! Не позволю! Митька, Митюшка, беги. Беги и схоронись, где-нибудь. Беги со двора, слышь? Прости меня сынок, что не уберегла тебя, прости.
Мальчик застыл от изумления и как завороженный слушал крики матери. В ее голоса слышались страшные неведомые интонации, а глаза были полны решимости чего? Защитить его, маленького мальчика от тирании собственного отца? И за что она просит прощения? Никогда не просила, а тут просит. За что? Какой-то внутренний голос шептал остаться. не уходить и защитить мать от него. Но она так отчаянно кричала и просила его спрятаться, что он в следующую секунду сорвался и побежал, бежал так быстро, как только мог, бежал и не оглядывался, а в ушах стоял жуткий крик матери:
Беги, сынок! Беги, больше он нас не тронет! Беги.
Мужчина вздрогнул. Ужасы прошлого всегда так близко и так далеко.
Прости мама, я не сумел тебя защитить. Он сжимал в руках крохотную фотографию, на которой ему грустно улыбалась красивая женщина. Она никогда не улыбалась ему. Видимо, к тому времени, как он немного вырос она совсем разучилась улыбаться и все время плакала. Она была такой красивой, но он никогда не видел этой красоты. Он видел всегда измученную усталую женщину, которая с каждым годом все более дряхлела и опускалась
Она не дожила до своего освобождения всего ничего. Жизнь в постоянном страхе за себя и за сына, регулярные жестокие побои сказались на здоровье хрупкой женщины, которая за десять лет жизни в унижениях и страданиях выглядела как старуха, а тюремный срок ее совсем подкосил.
Он тогда был слишком маленьким и слишком напуган и не до конца осознавал происходящего и не сразу понял, что именно он кричит и что именно он бежит вслед за удаляющейся машиной, в которую села мама. И почему у нее руки спереди были связаны? Больше он маму не видел, да и отца тоже. Его самого забрали в большой дом, где жили много детей.
Детский дом. Название ему понравилось. Детский домдом для детей. Там его накормили и переодели. Так вкусно он никогда не ел. И одежда была такая новая и теплая. Ему понравилось в новом месте, хотя он и скучал сильно по маме. Но нравилось ему там недолго, пока его не начали поколачивать по углам старшие ребята. Колотили они умело, было больно, но следов на коже не оставалось, не пожалуешься. Хотя по опыту знал, если жаловаться потом поколотят сильнее. И поэтому молчал. Молчал, терпел и злился
Мужчина со злостью сжал кулаки. Почему эти воспоминания вновь нахлынули, он так старался все это забыть. Он уже взрослый и очень богатый человек, а значит обладает властью и силой и его больше никто не побьет. Он сам с кем угодно теперь может расправиться.
Глава 30
Голова гудела, а все тело ломило. Попытка открыть глаза не увенчалась успехом, так же, как и попытка поднять руку. Все тело окутывала невероятная слабость, как будто силы разом покинули тело и даже не думали возвращаться. Очередная попытка открыть глаза далась с огромным трудом, тяжелые веки совершенно не хотели слушаться. Движение рукой отозвалось острой болью и повторять действие больше не хотелось. Все тело, налитое свинцом, казалось тяжелым и обездвиженным. Говорить не получалось. Из груди вырвался сдавленный сиплый стон, накрывая новыми каскадами боли. Дыхание тоже давалось с трудом. Тяжелая голова при малейшем движении отзывалась глухой болью. Прикрыв глаза лишь на мгновение, как наступившая темнота, окутала беспокойным сном.