Так какая у Вас мечта? повторил вопрос странный господин, когда они медленно побрели вдоль набережной.
Я хочу изготовить лекарство против рака, ответила Амалия, от этой болезни год назад умерла моя бабушка.
Примите мои соболезнования, участливо произнёс собеседник и, выдержав паузу, продолжил, цель у вас, действительно, высокая. Каким же образом, вы намерены двигаться к её достижению, если вопрос с получением дальнейшего образования, остаётся для Вас закрытым?
Бабушка говорила, «ничто не вечно под луной» и беды тоже. Однажды звёзды сойдутся на небесах, и моя мечта исполнится. Меня не берут в университетЭто печально. Но запретить изучать медицину самостоятельно, мне никто не сможет, произнесла Амалия.
К ней пришло осознание, что впервые, после смерти бабушки, её проблемы кого-то заинтересовали. Она открыто обсуждает свои планы, а этот посторонний человек слушает. Пытается вникнуть в её дела.
Я мог бы помочь Вам с поступлением в институт, но для этого от Вас потребуются определенного рода услуги, произнёс Либхнет.
Могу я узнать, что Вы имеете в виду, месье? насторожилась девушка.
В процессе учёбы возможны мелкие поручения курьерского плана. Меня интересуют результаты Вашей научной деятельности по окончании ВУЗа, пояснил Курт.
Месье! Моя фамилия Гарвинг! Я дочь врача, казнённого по приговору Нюрнбергского процесса! сообщила Амалия страшную правду.
Я в курсе Вашей биографии! отреагировал собеседник и вернулся к теме беседы, Вы человек, наделённый способностями в химии и биологии, с академическим складом ума. У вас талант к медицине. Наше сотрудничество будет касаться этих сфер Вашей жизни.... Вопрос в фамилии. Вы очень ею дорожите?
Амалия растерялась. Ответить «нет» было бы подло, поотношению к памяти отца, которого она, несмотря ни на что, любила.
Сказать «да» было бы ложью. Из-за фамилии на неё свалилось столько бед, что она с огромной радостью избавилась бы от неё.
Повисла пауза.
У Вас появился счастливый шанс изменить жизнь к лучшему. Закрыть печальную страницу Амалии Гарвинг. Сменить имя, фамилию, гражданство, место жительства, напористо говорил Курт, всё это в обмен на сотрудничество.
Это была удача! Она согласилась.
Так немка Амалия Гарвинг превратилась во француженку Эрику Стюардстудентку медицинского факультета Гамбургского университета.
***
Выучить новую биографию было легко, а выбросить из сердца Эрики Стюарт образ жизни, привычки и состояние души Амалии Гарвинг, оказалось делом непростым. Она, по-прежнему, избегала общения с коллегами и сокурсниками. К комплексу недоверчивого отношения к людям, добавился ещё один: внешность.
Детские светлые кудряшки давно превратились в яркорыжую шевелюру. Девушка была вынуждена носить чёлку, чтобы скрыть крутой сократовский лоб. Подетски забавное личико трансформировалось в суровое непривлекательное лицо замкнутой особы. Нос длинноват, губы узковаты, кожа в веснушках. На переносицемассивные очки. У фигуры тоже был конфликт интересов с устоявшимися стандартами женственности. Небольшого роста, тощая и плоская, как подросток, она не вызывала интереса у мужчин.
***
Послевоенная Европа восстанавливалась. Множились предприятия, росло производство и рабочие места. С каждым годом жизнь людей улучшалась. Но война, как тень, не давала забыть о себе. Присутствовала везде и во всём. На улицах городов, в домах, на экранах кинотеатров, телевизоров, в искусстве, быту. Весь мир был пропитан военными воспоминаниями. Стоило прикоснуться к теме прошлого, как неизбежно возникали ужасы тех лет.
Француженка Эрика Стюард чувствовала себя немкой. Как только речь заходила о войне, мысли предательски переносили её на другую сторону баррикад, рядом с соотечественникаминемцами.
Судьба дала ей прекрасную возможность прожить семь лет в ФРГ. Среди немцев ей было морально легче. Вся нация находилась в одинаковом положениипобежденных зачинателей войны. Они старались не упоминать о ней. Каждый по-своему, индивидуально освобождался от тягостного чувства ответственности за души погибших и невинно пострадавших в ходе самого кровавого события в истории человечества.
***
С Куртом Либхнетом Амалия больше не виделась никогда, но регулярно получала от него задания. Их передавали посыльные. Это были разные люди. Мальчишки, дамы, солидные господа, бродяги, служащие, портные, официанты.
С поручениями она справлялась. Работа на Либхнета не отнимала много времени и сил. Наоборот, он стал заочным куратором для неё, сироты, у которой не осталось на Земле ни единого близкого родственника, способного поделиться мудростью. Он помогал значительно больше, чем просил взамен. По его совету, Эрика в университете стала участником студенческого научного общества. Профессор кафедры биохимии, приглядевшись к талантливой студентке, взял её к себе в лабораторию ассистенткой. Эрика принимала участие в подготовке научных экспериментов на кафедре. Отчёты о научной деятельности факультета биохимии она предоставляла своему заочному куратору.
Как результат умной и выверенной стратегии, в январе 1963 года на её имя пришло приглашение на работу «с высоким окладом» в «серьёзной исследовательской лаборатории доктора Хорна», вблизи Парижа, «на освобождающееся вакантное место лаборанта-исследователя, с перспективой роста до уровня главного научного сотрудника».
Эрика получила одобрение от Курта, касательно переезда в Париж. Отправила по почте профессору Хорну согласие приступить к обязанностям. Дождалась подтверждения, уволилась с кафедры и собралась в дорогу.
***
Совсем скоро «француженка» Эрике Стюард вернётся на «историческую родину», в Париж для того, чтобы строить карьеру, зарабатывать деньги. Если повезёт, то создать семью. Амалия волновалась. Детские и юношеские годы во Франции оставили тяжёлые воспоминания. Но на переезде настаивал кураторКурт, с которым её связывали обязательства. Ей самой тоже были не безразличны перспективы в лаборатории Хорна: высокий заработок, надежда состояться в профессии и возможность заниматься научной деятельностью.
Всё складывалось, вроде бы, неплохо, но было «но», тяготившее душу. Тень отцаЭммануила Гарвинга. Амалия не верила, что её любимый папа мог кому-то причинить вред. Она считала, что его не справедливо осудили, казнили и думала, что он пострадал, будучи невиновным.
Дочь профессора Гарвинга не могла и не хотела думать, что её отецдобрый, любящий, заботливый человек, мог кого-то убить, а тем более погрязнуть в преступлениях против человечности. Ей вспоминалось, как однажды, он подкармливал бездомную собаку. Подобрал маленького грязного котёнка и принёс домой. Котёнок вырос и превратился во всеобщего любимца, важного кота, по прозвищу Гамлет.
После долгих раздумий перед тем, как направиться на постоянное место жительство в Париж, Амалия решила посетить ГДР. Пройтись по набережной Эльбы, «Старому городу», Цвингеру, дворцу саксонских курфюрстов и королей.
В ожидании встречи с Дрезденом, она с трепетом пестовала мысль о возможности побывать там, где прошло детство, и она была счастлива.
«Вдруг мне удастся что-то узнать об отце?.. Я приложу все усилия, чтобы собрать доказательства его невиновности и спасу наше честное имя!» мечтала девушка. Захлестнувшая волна надежды и радости озарила душу.
Амалия собрала вещи в свой старенький Фольксваген и отправилась к новой жизни.
Медаль Почёта
В последнюю неделю октября 1962 года, президент США Джон Кеннеди вынужден был погрузиться в детали формулировок Указа, утверждающего требования к лицам, представленным к высшей воинской награде СШАМедали Почёта.
В этой связи, Генеральный прокурор Роберт Кеннеди зачитывал ему основные положения документа:
гражданин США, представляемый к награждению Медалью Почёта, должен являться военнослужащим вооружённых сил США
Неужели за всю историю награждений не было исключений? поинтересовался Президент, не желая отступать от задуманного.
Прецеденты, разумеется, были. Но их наберётся не более десятка. Среди них, например, женщинахирург, работающая по контракту в армии и гражданское лицопилот, совершивший трансатлантический полёт, пояснил Роберт.
Определена ли степень геройства для награждаемых? спросил Президент.
Нет. Не определена. О каком-либо конкретном акте героизма в Указе не упоминается, ответил Роберт, сказано лишь, что Медалью Почёта награждается лицо за «ценные услуги, оказанные правительству США, и серьёзные и неустанные усилия».
Роберт ещё раз попытался убедить президента отказаться от идеи награждения Медалью Почёта англичанина, Натана Бернарда, не являющегося ни гражданином, ни военнослужащим США.
Почему я не могу поощрить человека, обеспечившего Белый Дом стратегически важной, уместной и точной информацией, в то время, когда наши доблестные Вооруженные Силы, вместе с ЦРУ, были не в состоянии этого сделать?.. Если бы не сведения этого «не гражданина США», неизвестно чем мог бы закончиться Карибский кризис!.. Мы бы ввели войска на Кубу, которые тотчас были бы уничтожены! Тысячи американских солдат могли погибнуть, а США стать зачинщиками ядерной войны! с жаром произнёс президент.
Джон! Есть определённая процедура подготовки награждения Медалью Почёта! Должно быть вынесено представление, утвержденное на всех ступенях командной иерархии, вплоть до президента США, сообщил Роберт.
То есть последнее слово остаётся за мной? уточнил Джон Кеннеди.
Да.
С него и начнём. Подготовь всё для награждения Натана Бернарда и передай на утверждение в Конгресс. Пусть они назовут хоть одну причину, по которой сочтут возможным отклонить мою личную кандидатуру! с нажимом произнёс Джон Кеннеди.
Есть ещё одно важное «но». Как быть с тем, что Натан Бернард не является гражданином США? напомнил Роберт.
Он получит его вместе медалью, произнёс Кеннеди тоном, не терпящим возражений.
Джон, почему ты с такой настойчивостью отстаиваешь интересы этого человека? Важные сведения, действительно, предоставил он. Но в цепочке поставщиков информации, значатся многие люди: наш родственник Джон Смит, смотритель маяка на Кубе, капитан яхты, доставивший журнал с записями в Белый домЧто же их всех Медалями Почёта награждать?
Каждый участник достоин благодарности, но сольная партия принадлежит Натану Бернарду. Именно ему пришла идея собирать данные о заходящих судах в этот кубинский порт. Он не побоялся предоставить их США, находясь во вражеском окружении. Рисковал жизнью. Его могли расстрелять в любой момент! Это смелый и преданный человек. Патриот!.. Есть ещё один фактор в пользу Натана Бернарда Роберт! Нам, чтобы удержать власть нужны не только политическая воля, знания и сила. Необходимы доверенные люди. На них держится весь этот мир! Карибский кризис показал, как важно везде иметь «своих» агентов. Короля делает свита!.. Подыщи хорошую службу Натану Бернарду в международном Альянсе. Пусть числится в штате государственного органа США, будет нашим осведомителем. Докладывает истинную ситуацию, проблемы и предлагает решения.
Настоящий солдат
Канун Нового 1963 года. В Шереметьево нарядили ёлку. Она искрилась огнями, наполняла запахом хвои зал прилёта и создавала особую праздничную атмосферу.
Улыбки, цветы, транспаранты! Толпа из жён, девушек, детей, болельщиков встречали, прибывшую из Давоса, советскую сборную по хоккею, завоевавшую Кубок Ахерна. С микрофонами и видеоаппаратурой к ним слетелись журналисты. Окружили спортсменов и брали у них интервью. Рассказывали о борьбе наших хоккеистов за первое место, о важном историческом моменте в истории советского спорта, связанного с получением престижной международной награды.
В числе прочих пассажиров рейса Давос-Москва прибыл Звонцов Виктор Витальевич. Разведчик-нелегал вернулся домой из трёхлетней командировки на Кубу. Перед отъездом в Москве у него оставалась беременная жена. Родился сын Юра. В далёком УстьКаменогорске умер отец.
В штатской одежде, без торжественной мишуры и помпы, его встречал куратор из Центра внешней разведки, подполковник Фролов. Они тепло поприветствовали друг друга, расцеловались.
С приездом Виктор! Добро пожаловать, в родную гавань! произнёс Фролов.
Приветствую вас, Сергей Иванович! Рад встречи!
Взаимно! Рад видеть тебя, орёл, живого и в добром здравии! От лица командования, поздравляю с правительственной наградой, внеочередным званием и днём рождения! Ты у нас молодец, Виктор! Превзошёл всё ожидания!.. Как добрался?
Спасибо! В целом, нормально! В Лондоне, правда, пришлось задержаться, чтобы «сбросить хвост», прицепившийся с самого Вашингтона Тася, Юра как они?
Таисия у тебя умница. За три года освоила три языка. Окончила университетский курс по биохимии. Мы вырастили тебе полноценную помощницу! Юрка ходит в детский сад. Ох и шустрый малый у тебя сын!
На парковке их ожидал автомобиль. Машина мягко тронулась с места. В окнах поплыли заснеженные улицы вечерней столицы. Как давно он не был в Москве!
«Юрке два с половиной года какой он?» думал Виктор, с нетерпением ожидая встречи с семьёй, спросил:
Он уже говорит?
Кто? Фролов не понял о ком идёт речь, но тут же сообразил и, с улыбкой, ответил, болтает во всю! Седьмого Ноября наши дети давали концерт. Твой Юрка читал Маршака. Без запинки. Здоровенный такой стих
***
Чистые пруды. Виктор уже почти дома. Попрощался с Фроловым, вышел из машины. Поднял голову вверх. На третьем этаже, справа от центрального лестничного пролёта, светилось окно. «Ужинают», улыбнулся Виктор. Ещё несколько минут и он обнимет жену и сына
Три года назад Тася, провожая его горько плакала. Он уговаривал её не думать о расставании, а представлять, что он рядом, только вышел в магазин, на минуту, за хлебом
Виктор поспешил в ближайшую булочную и купил свежий хрустящий батон.
Чтото ещё? спросила продавец у представительного вида покупателя (без авоськи, с необычной, для советского человека, кожаной сумкой через плечо!) «Иностранец! Американецили англичанин», подумала она, с любопытством разглядывая покупателя, одетого не по сезону, в светлое кашемировое пальто и без головного убора.
Да! Пожалуйста, триста грамм конфет «Мишка на севере», без акцента ответил он.
«Нет, это наш, не иностранецДипломат, видимо Приехал только что изза границы!», решила про себя женщина и протянула конфеты и сдачу.
Через пять минут Виктор стоял возле квартиры. Прислушался. Тихо. Вставил ключ в замочную скважину. Раздался характерный щелчок, дверь открылась, и Виктор увидел жену.
Тася, здравствуй! Я хлеб принёс хлеб и конфеты! показал покупки Виктор.
Витя! Витя вернулся! Юра, сынок! Это твой папа! Папа приехал! воскликнула Тася и бросилась к мужу. Витя целовал её лицо, шею глаза
С днём рождения, Витя! Юра, ну что же ты стоишь? Это же твой папа!
Юрка подбежал и тут же взлетел, под самый потолок, на руках отца!
Дядя, ты правда мой папа? серьёзно спросил он, когда его опустили на пол.
Правда, мой маленький! ответил Виктор и прижал его к груди. Про себя отметил, что ребёнок, для своего возраста, хорошо и связанно говорит, только «р» у него не получается.
Я не маленький, а большой! Настоящий солдат! гордо сообщил малыш и, смущаясь, произнёс, С днём рождения вас тебяпапа!
Спасибо, настоящий солдат! опешил Виктор. Пожал руку сына, вручил покупки и сказал:
Держи! Неси их на кухню!
После выполнения поручения, Юра, не мешкая, перешёл к делу:
Папа, ты должен поколотить Веньку! Он жадный, машинку мне не даёт!
Вот тебе и раз! воскликнул отец, Не ты ли, братец, только что назвался «настоящим солдатом»? Где ты видел, чтобы солдаты бегали к папочке жаловаться?
Юрке стало стыдно. Уши у него покраснели. Он опустил голову, спрятал глаза, развернулся, чтобы уйти в свою комнату и пережить позор в одиночестве. Но вновь попал в цепкие руки отца, которые принялись его щекотать, терзать и мять Юрка визжал, кричал, отбивался После недолгой возни, взлохмаченные и довольные друг другом, они сели за стол.
Смех, радость, нескончаемый поток эмоций!
Юрка не хотел идти в кровать и уснул прямо на отцовских руках. Виктор боялся пошевелиться, сидел, не отрываясь, смотрел на него.
Тася, у него улыбка как у тебя, а глазамои, тихо прошептал отец.
Разлука, длиною в три года, осталась позади. Карие глаза утонули в синеве глаз напротив, руки дотронулись до её рук, лица, волос. Скользнули по молнии на платье, чулкам. «Я соскучилсяпрошептал онлюблю тебя!» Слова угасли в поцелуях, прикосновениях, объятиях