Войдя в зал, я пожелала всем доброго утра. Как обычно. Как будто не было вчерашнего дня и той траурной ленты, которая навсегда разделила моё красочное прошлое и чёрное сиротское настоящее. Найдя глазами господина продюсера, я поклонилась ему, сделав вежливый знак следовать за мной. Он поднял руку: «Да-да, иду!»
В холле никого не было. Я присела на дерматиновую скамью, стиснув зубы и ногтями царапая себе кожу на запястье. Мне предстояло вслух произнести страшные слова, которые невозможно произнести хладнокровно.
Накамура-сан почувствовал что-то неладное и приближался ко мне, пристально глядя. Молча сел напротив. Он видел, как дёргаются у меня мускулы на лице и дрожат губы. Но молчал, ожидая, пока я смогу побороть эмоции. Я не смогла их побороть. Текли слёзы, мускулы жалко подёргивались, и мне очень хотелось спрятать лицо в ладони, уткнув голову в колени.
Чтобы помочь мне укротить мускулы и выручить мои голосовые связки, продюсер тоном «всё хорошо, прекрасная маркиза» произнёс:
Госпожа Аш, у вас всё в порядке?
Накамура-сан вчера у у ушла из жиз жиз моя ма
Всё. Это было выше моего актёрского дарования. Я подняла локоть до уровня глаз, будто укрываясь от удара. Я знала, что японцы не выносят чужих эмоций и радикальным образом теряются.
Накамура-сан, пожалуйста не говорите ни ко му Пожалуйста!
В глазах господина Накамура блестели, как бриллианты казнённой Марии-Антуанетты, слёзы. Я молила глазами «Отпустите!», уверенная в том, что этот предупредительный, чуткий человек произнесёт: «Конечно, госпожа Аш, я вас понимаю и, поверьте, сочувствую всем сердцем. Скажите, сколько дней вам необходимо отсутствовать на репетициях?» И он печально произнёс:
Конечно, госпожа Аш, я вас понимаю и, поверьте, сочувствую всем сердцем. Скажите, вы в состоянии присутствовать на примерке костюмов и париков?
Как у меня задёргались мускулы, я не знаю, но Накамура-сан спохватился и добавил:
А если не в состоянии, то, пожалуйста, отдохните сегодня весь день Костюмы и парики я отложу вам на завтра Приглашу костюмера и реквизитора специально для вас Не беспокойтесь ни о чём!
У него всё ещё сильно блестели глаза, а в их углах накопилась влага. Я встала и поклонилась:
Простите!
Он тоже встал:
Нет-нет, не стоит Держитесь!
Я побежала в туалет. Там перед зеркалом наводили марафет и любовались собой танцовщицы. Выбежала на улицу, чтобы глотнуть воздуха. О-ох! Милейший Накамура-сан и в самом деле симпатизировал моей злосчастной истерзанной персоне. Я и не сомневалась, что он истолковал мои извинения следующим образом:
Простите! Простите, что у меня ушла из жизни мама и что данный казус, не предусмотренный в программе репетиций, вносит лёгкую неразбериху в размеренный ритм подготовки крупного шоу.
«Да и что мне, паршивке, надо?!» я хлестнула себя по щекам. Ведь для этого японского джентльмена, сына или внука камикадзе, всеобщее великое делопревыше великого горя такой мелкой сошки, как я. Но всё равно я его уважала, зная, что он никому ничего обо мне не скажет.
У меня оставался один выходсбежать. Сбежать от объяснений и страшных слов. Без шанса на возврат. Спотыкаясь на ровном месте, я кинулась к скверу.
Из международного аэропорта Нарита так просто, «по телеграмме», не улетишь. Там нет касс продажи авиабилетов. Их нужно бронировать только в турагентстве или онлайн.
Я лихорадочно просматривала наличие мест и цены на билеты на сайтах, ища вылет к вечеру. И тут вспомнилапаспорт! У меня кроме карточки иностранца никаких документов! Съездив за паспортом в Тохоку, смогу вылететь только завтра после двенадцати. Недорогих билетов на прямые рейсы нет Бизнес-класс Стоит две трети гарантий У меня их нет! Корейские авиалинии Цена доступна С ночёвкой в Сеуле Длительность перелёта тридцать часов! А после мне добираться ещё сутки в N! Арабские авиалинии Пересадка в Дубае двадцать три часа в пути!
Меня снова стошнило.
Послезавтра утром церемония погребения моей мамы.
Позвонила брату. Он ответил из машины, мчась в родной город. При скорости 130 км/ч и без остановок он рассчитывал доехать ранним утром.
Алекс, долго объяснять ты сразу не поймёшь Ты же не камикадзе! Прибуду через два дня вечером. Устрой так, чтобы церемонию отложили на один день.
Тебя отпустили?!
Тут даже перед собственной кончиной отпрашиваться не принято! Я просто сбегу! Исчезну!
Мой здравомыслящий, с железной выдержкой, брат произнёс сквозь шум мотора:
Сбежишь? И что о тебе подумают японцы?
В трубке послышался резкий звук клаксона, Алекс закричал кому-то: «Ну куда ты прёшь!» и нажал на сброс.
Алекс!
Меня знобило. И зубы стучали. Что с Алексом?!
Дама с собакой мопсом прошла по скверу. Дама была в чёрном. И мопсчёрный. Зазвонил мобильный. Голос брата звучал безапелляционно:
Церемонию откладывать не будем. Я всё сделаю сам Ну не плачь! Не плачь! Мама тебя простит! Ты же говорила ей если чтосразу приехать не сможешь Не плачь! Я всё сделаю сам!
Обхватив голову, я съёжилась в комок от безысходности и холода. Что обо мне подумают японцы?! Ну, убедятся в очередной раз, что чужестранцам не следует доверять Удостоверятся в правильности того, что не допускают чужих на сцену и телеэкраны. А французы так и вовсе недобросовестные! Безответственная нация! Разгильдяи, пофигисты! Лягушатники!
Сердце настойчиво било в грудь: к чёрту! Беги! А помутнённый рассудок удерживал: ты хоть разбейся, врезавшись в британское судно «Faith», но останься! Перестала хлюпать носом и выпрямила спину. Я лягушек не ем!
Дама с мопсом на поводке несла в кульке кучку собачьих экскрементов, заботясь о чистоте жилого района. Мопс дёргался, пытаясь сорваться с поводка. Дама уговаривала малыша:
Покакали, и домой!
Я стояла на перекрёстке дорог. Налеворепетиционный зал, с выставкой мятежных голов. Направовход в метро и клеймо: нация, безответственная.
Мама! Я знаю, что ты здесь! Ты никогда не выносила моих слёз. И не могла уйти по делам, пока я не успокоюсь. Дай мне руку! Вот так Идём!
* * *
В репетиционном зале царил ажиотаж. Возбуждённые актёры и актрисы в сценических нарядах носились из раздевалки к костюмерам, в отгороженные занавесками кабинки. Главные действующие лица отсутствовали. У них наверняка были индивидуальные примерки и персональные костюмеры.
Накамура-сан, увидев меня, с болезненной улыбкой поспешил навстречу и подвёл к пластмассовой корзине с приклеенной этикеткой «Аш Л.» Я подняла корзину. Она была совсем лёгкая, но всё же вывалилась у меня из рук. На пол полетели платья, шляпка и две пары туфель. Помощница костюмера немедленно подбежала и принялась усердно отряхивать два чёрных платья и фетровую шляпу, хотя пол был вымыт. Накамура-сан растерянно извинился и вернулся к своему столу. Помощница со снисхождением упрекнула меня:
Будьте повнимательней! Платья во время спектаклей не отдаются в химчистку. Поэтому два месяца они должны оставаться чистыми! Пройдите в примерочную.
У меня задёргалось веко от её снисхождения. Странный туман застилал всё, на что я смотрела.
Платье для начальной сцены налезло без труда. Я вышла из кабинки, и костюмерша, удовлетворённо осмотрев меня, что-то поправила сзади, что-то наметала спереди. Потом произнесла: «Шляпку, пожалуйста!» Я надвинула до ушей шляпу-колокол начала XX века. Костюмерша показала на зеркало:
Поглядите. Всё ОК?
Всё было не ОК! Я не видела в зеркале своё отражение! Его не было! Лишь клубился густой туманНа лице у меня, наверное, промелькнул испуг, и костюмерша спросила удивлённо:
Что-то не так?
Всё ОК. Благодарю вас, как игровой автомат, отчеканила я.
Ну, в таком случае примерьте второе, вечернее платьеоно из атласного шёлка. И поделикатней, ага?
«Ага». С деликатным вечерним платьем у меня возникли неделикатные проблемы. Там, в агентстве «NICE», при первой встрече с менеджером Хории-сан, я вписала в анкету параметры своей фигуры, максимально приблизив их к «золотому стандарту». Как у Брижит Бардо. 926192. Затем плюнула на стандарт и исправила: обхват груди 95 см, размер талии 65, обхват бёдер 96, заузив талию на 4 см, а бёдра на 3 см. Вечернее платье, облегающее «золотые стандарты», трещало по швам.
Пока я возилась и так и сяк, нанизывая чёрный атлас на свои стандарты, костюмерше надоело меня ждать за ширмой и она занялась Татьяной, на другом конце зала. В раздевалку собралась очередь, и Аска в ней была первой. Взгляд у неё был колючим, а губы сложились в недовольную гримасу.
Вечернее платье подчёркивало изъяны моей фигуры. Хотя папа неоднократно пытался убедить меня в том, что этомои достоинства. Вдобавок атласная ткань бессовестно воспроизводила малейшие детали моего нижнего белья. И мне предстояла страшная пыткапрошагать через весь зал, мимо стола продюсера, наблюдавшего за моим самочувствием, мимо мужской части труппы и мимо господина Кунинава, звезды криминальных телесериалов, который, как ни странно, не пользовался индивидуальной примеркой и не имел личного костюмера, бутафора, гримёра и реквизитора. Я бегло кинула взгляд в зеркало. Меня там не было! Только клубящийся пар!
О, Иисусе Христе! Да жива ли я? Почему в зеркалах нет моего отражения?! Мама, если бы я умерла, то видела бы тебя рядом, правда?
Кто-то дёрнул меня за руку. А-а, костюмерша Оказывается, я уже пересекла репетиционный зал и находилась на другом его конце. За занавеской две помощницы ловко орудовали ножницами и иглой, распуская боковые швы моего наряда и снова намётывая их «впритык».
Вышла я из-за занавески с платьем по фигуре. Ничто не давило, не стесняло движений. Длинный шлейф тянулся за мной по полу, как упирающийся на поводке мопс. Какая-то крошка-статистка в бедняцком кимоно пощупала мой атласный шёлк и с лёгкой завистью сказала:
Какое чудное платье! Оно такого же цвета, как ваши волосы
Что такое? Я не брюнетка.
Статистка, смутившись, покачала головой:
Конечно нет! И платье у вас золотого цвета!
Я вернулась к раздевалке, кулаками растирая глаза. И тут как тут, будто из-под земли, передо мной вырос Накамура-сан:
Госпожа Аш, может, вам пойти в отель?
Благодарю вас, Накамура-сан. Что там дальше по расписанию?
Примерка париков Это сразу за дверью.
Моей обессиленной выдержке предстояла ещё одна гестаповская пытка. Хлопнувшая за мной дверь защемила шлейф, и я бы упала, если бы близко стоящая Аска не схватила меня за плечи.
Лариса, шлейф накидывай на локоть!
Я была ей благодарна.
Помощница реквизитора, показав на одну из отрубленных голов с куделями, сказала:
Это ваше.
И требовательно вопросила:
Вы принесли с собой капроновую сетку под парик?
У меня её нет.
Она потрясла чем-то перед моим носом.
Ладно, сегодня примерим на этой. Но знайте, каждый актёр имеет свою личную. Купить можно в специализированном магазине возле станции метро Харадзюку.
Помощница с трудом замотала в сетку, то есть в саван, мои слишком длинные для парика волосы. Затем, как будто этобожество, сняла с подставки чьи-то кудри.
* * *
Париж. Тюремная башня Консьержери. Камера подготовки к казни. Для гильотины стригут волосы, освобождая шею. Я провела рукой по затылку. Шея моя была готова. Помощница водрузила мне на голову парик. Зеркало отразило ворох куделей. А лица не было! Я истерично расхохоталась. Так же истерично, подражая мне, расхохоталась и помощница.
О-о, чудесно! произнесла я царственно, как Мария-Антуанетта, которая даже перед казнью хранила августейшее величие.
А теперь подберите себе бижутерию.
Я подошла к шкатулкам с фальшивыми бриллиантами и принялась копаться в них, не глядя. Ко мне обратился парень в фуражкеиз техперсонала, судя по его деловому виду.
Вы уже долго не можете сделать выбор
Да, долго не могу что-то
А-а, наверное, потому что многое уже разобрано актрисами. Выпоследняя.
Да, многое разобрано Япоследняя
Вам к вашему платью из золотой ткани нужно бриллиантовое ожерелье и такие же серьги. У вас уши проколоты?
Да, бриллиантовое ожерелье и такие же серьги уши проколоты
А аллергии на металл нет?
А аллергии на металл нет
Я валилась с ног. Не было никаких сил продолжать беседу о вздорном.
Извините, мне бы отойти зажав шлейф локтем, я направлялась в зал. К зеркалу.
Зеркал висело в избытке, но к ним невозможно было пробиться. Не только все члены женской части труппы крутились и вертелись, любуясь собой. Но и мужская часть, а именно: Марк и Джонни, сдували пылинки со своих роскошных фраков, поправляли пышные галстуки и надевали то так то этак шляпы лондонских денди. Татьяна, примерявшая у зеркала цепь с кулоном, обернулась:
Тебе к зеркалу? Становись сюда, на моё место!
Слушай, Таня, а ты меня видишь?
Да вижу а как же? не понимая логики моего вопроса, ответила она.
И лицо моё видишь?
Татьяна прищурилась, очевидно, размышляя, не помешалась ли я.
Ну да, вижу
Ну и как?
Что «как»? Твоё лицо? Как обычно Только глаза мутные Ты отсутствуешь И выражение губ как бы сказать извини, конечно какое-то брезгливое ну как будто ты жабу проглотила она и вправду разговаривала со мной, как с душевнобольной.
А-а Это из-за париков. Они похожи на отсечённые головы.
Татьяна, постигшая японскую технику самообладания, и бровью не повела.
А ты купила себе капроновую сетку?
Нет. Сколько она стоит?
Восемь тысяч!
А-а Я выйду на свежий воздух
Лариса, в сценическом платье нельзя вообще-то.
Ну тогда в туалет. Меня сильно тошнит.
Ты хоть ела что-нибудь? жалобный упрёк послышался в тоне Татьяны.
Не помню Нет, не ела А вчера ела Нет, не ела и вчера, кажется
* * *
Я вышла из зала. Когда же кончатся эти танталовы муки?! Лишь бы не упасть Мама!
Эй, идите-ка сюда! парень в фуражке махнул мне. Я сейчас
Он скрылся в подсобке, затем появился, протягивая на ладонях коробочку. Внутри неё на тёмном бархате сыпал блёстками гарнитур: массивное ожерелье и длинные серьги с подвесками.
Это для вас!
Казалось, что парень вот-вот попросит моей руки.
Я изобразила на лице восхищение и заставила себя счастливо улыбнуться жениху.
Неся коробочку на ладонях, я отправилась сначала в один угол, затем в другой, затем к выходу. Не зная, что делать с украшениями, подошла с ними, как с взяткой, к режиссёру, который на ходу вытирал салфеткой руки после туалета.
Господин Сато, уже, наверное, можно переодеваться?
Сато-сан, бодрый, упоённый творчеством и удачной режиссурой, дотронулся до бриллиантового ожерелья.
Сейчас сделаем обеденный перерыв! А с двух часов контрольный просмотр сценических образов. К четырём закончим. А ожерелье что? Надевайте! И засияете ещё пуще!
Определённо, он ничего обо мне не знал Накамура-сан сдержал слово, не оповестив даже режиссёра.
Четыре часа? Ещё четыре часа?! Я не смогу Я потеряю сознание Полезу на стены Мама!
Татьяна с ланч-боксом шла ко мне:
Вот, возьми Поешь А я как-нибудь потерплю Утром хорошо позавтракала
Она жертвовала мне свой обед.
Таня, у меня нет аппетита, спасибо. Обедай Я не могуЧестно
* * *
У окна возле туалета была ниша, отгороженная от холла шкафом. Тут меня никто не увидит в обеденный перерыв. Я села на корточки, прислонившись к стене. Боковую молнию на вечернем платье пришлось расстегнуть. Не завыла, а тихо заскулила, раскачиваясь из стороны в сторону. Мама! Прости меня! Прости, что вредничала в детстве и не поддевала вниз тёплые рейтузы с начёсом! Прости, что не я, а сиделка, услышала твой последний вздох! Не я, а чужие люди ухаживали за тобой после реанимации! Прости, что не держала тебя за руку, провожая в золотой город! Когда я родилась, и меня, закутанную в пелёнки, показали тебе, ты потихоньку, чтобы не заметила нянечка, пересчитала на ощупь все мои пальчики на руках и ногах, проверяя, всё ли на месте. А теперь вот твои руки сложены на груди! Мамочка! Как мне жить?! Мне не только шага ступить мне дышать трудно без тебя! Нужны лекарства. Любые. Транквилизаторы анксиолитики антидепрессанты Без них я не выдержу!
Там, в золотом городе, под яркой звездой, тебя ждёт папа. Но ты не уходи от меня!
* * *
К двум часам действующие лица при полном сценическом параде, выстроились вдоль стен зала. Справа от меня стоял мой супруг по сценеМарк. Он выпячивал грудь и великосветски жестикулировал. Очевидно, входил в роль. Татьяна, стоящая слева, прошептала: