Люро ПолинаОБГОНЯЯ СОЛНЦЕ
Если тянут за волосыэто больно, а если при этом пинают ногами, и твоё лёгкое новое платье, задираясь всё больше и больше, медленно рвётся, замерзающее тело пересчитывает грязные лужи на не самой чистой улице, а кругом слышно только улюлюканье и грубый смех незнакомых парнейэто ещё больнее И ты не знаешь, что делатьодёргивать ли уже порвавшееся шёлковое платье или закрывать красное от стыда лицо исцарапанными руками, зажмурив глаза и тихо шепча: «Мама, мамочка, помоги мне, пусть это будет только страшный сон, который сейчас закончится»
И вдруг всё прекратилось, словно она, та, что после изнурительной болезни оставила меня несколько лет назад, услышала с небес мольбы и тихий плач дочери. До меня, как через вату, доносились звуки ударов и хлёстких пощёчин, оханье, брань и стоны моих мучителей, а потом топот их убегающих ног. Мужской голос пытался пробиться ко мне откуда-то сверху, но я всё больше сворачивалась в клубок, стараясь спрятаться и от себя самой, и от моего неожиданного спасителя.
Эй, девочка, ты как там, жива? Не бойся меня, дай руку, малышка. Как же тебе досталось, бедная. Вставай, замёрзнешь, весна, земля ещё холодная
С трудом разлепила глаза и протянула руку склонившейся надо мной тени. От слёз мои веки распухли, и я почти ничего не видела. Человек осторожно взял мою руку в свою горячую ладонь и помог встать на ноги. Он снял с себя старую куртку и надел на меня, накинув капюшон на испачканные грязью волосы.
А что туфельки потерялисьжаль. Впрочем, не страшно, я тебя на руках донесу. Тут под мостом костёр, согреешься, найду что-нибудь из обуви. Ну-ка, хватай меня за шею, вот так, молодец, мы быстро дойдём.
Перед глазами всё ещё плыло и покачивалось, как на волнах, но я разглядела, что у человека молодое, усталое и худое лицо, покрасневшие, словно от долгой бессонницы, глаза. Мой спаситель двигался так плавно, как будто бежал по облакам, а не по выщербленной дороге. Он почти летел, прижав меня к себе, а я рассматривала его в упор: красивый, глаза чуть прищурены, и вокруг них разбегаются лучики. «Значит, любит смеяться»,говорила про таких моя бабушка.
Бабушка, я обещала ей, что вернусь со школьного вечера до того, как зайдёт солнце. А оно уже почти у самого горизонтажаловалась я незнакомцу снова и снова. Он внимательно слушал и кивнул.
У тебя шок. Значит, не пойдём к костру, побежим за солнцем. Надо его опередить,и он улыбнулся одними глазами,далеко отсюда живёшь?
Нет, не очень. За мостом направои я как могла объяснила ему дорогу к бабушкиному дому.
Понял. Вот что, малышка, перебирайся ко мне на спину, так мне будет удобнее, быстро домчимся.
Я заметила, что он был одет в старую, но чистую одежду, и от него хорошо пахло, не так, как от местных бродяг или тех, ребят, что привязались к нам с подружкой по дороге из школы. Она меня быстро бросиласбежала, а вот мнене повезло. Как же не хотелось об этом вспоминать, вот только оно само лезло в голову.
Мой спаситель словно почувствовал, как мне плохо:
Не горюй, всё в жизни проходит. И это пройдёт, поверь мне. Смотри, какой я быстрый, как ты и хотелаобогнал солнышко. Оно не успело сесть, а мы уже на месте. Слезай и иди домой. И больше не сворачивай в тёмные переулки, малышка!
Я попыталась сказать ему «спасибо». Но ссадина над губой ныла и сильно кровоточила, да и сами губы были разбиты в кровь. И всё-таки прошептала:
Спасибо тебе, добрый человек. А почему ты не вызвал полицию?
Он криво усмехнулся.
Добрый человек? Так меня ещё никто не называл. Нельзя мне в полицию. Не ладим мы с ней. Ты потом вместе с бабушкой сходишь туда и обязательно в больницу, хорошо?
Я кивнула.
Как тебя зовут, спаситель?
Он засмеялся.
Никак. Прости, малышка, не могу сказать. Работа у меня здесь неподалёку. Надо спешить, и пообещай никому не рассказывать, как я выгляжу, ладно?
Ни за что! Не сомневайся во мне, я тебя не выдам,осторожно слезла с его спины, легонько поцеловав в щёку и оставив на ней кровавый отпечаток разбитых губ. Стоя у бабушкиной калитки, хотела махнуть ему рукой, но его уже и след простыл. Я медленно поковыляла босыми ногами к дому, всё ещё ощущая на своих губах вкус его ухоженной кожи и лёгкий, едва ощутимый запах дорогого парфюма.
Кто же ты, мой спаситель, один справившийся с целой бандой негодяев? Таинственный и очень опасный. Первый мужчина в моей жизни, назвавший меня «малышкой», обогнавший солнце и незаметно похитивший моё сердце