- Да нет, зачем, делить нам нечего, - пожал плечами Генрих, - Смысла нет.
- Чо, ссышь, братуха? - снова заржал парень и тут же осекся под грозным взглядом Коляна.
- Слышь, Саня, закрой рот. Мне западло с кем-либо драться, - протянул тот из за стола. - я свою родину защищал, скоро меня обменяют. Мне ни до кого дела нет.
- Да нет, я так просто предложил, - виновато сдал назад Саня.
- Ты другой раз думай получше, а потом базлай, - угрюмо посоветовал ему Николай и снова перевел свой тяжелый взгляд на Генриха.
Он про себя посчитал, что уже достаточно оценил будущую жертву. С виду вроде бы крепкий спортивный мужичок, но ничего особенного. К тому же, этот десантник явно обосрался, оказавшись под прицелом направленных на него недоброжелательных взглядов. Он и один бы его сделал без особых проблем, а против них троих у того шансов вообще нет никаких. Значит, можно не откладывать дело в долгий ящик, а начать экзекуцию прямо сейчас. Когда дело дойдет до его фуфела, эта гнида все пропоет - и про своих корешей, и про диск. К завтрашнему утру в распоряжении у кума должен быть полностью обработанный и податливый материал. Закончив сей нехитрый мыслительный процесс, Николай презрительно бросил вошедшему:
- Слышь ты, десантник, или как тебя там, займи место над Саней он у нас метлой мести любит, вот ты и будешь ему собеседником. Будете спать рядом, как сиамские близнецы.
Сказав это, Николай снова уткнулся в газету. Остальные обитатели камеры, казалось, тоже потеряли всякий интерес к новичку. Генрих молча кивнул и, подойдя к указанной ему шконке, попытался рывком запрыгнуть на свое место. В этот момент Александр, вроде бы безразличный к происходившему рядом с ним, четко уловив немое приказание Николая, поймал Данзаса, уже находившегося в воздухе, рукой за ногу и резким сильным движением сбросил на пол.
Лопухнувшийся новичок, прозевавший момент начала атаки как типичный ботаник, в свое время все же прошел хорошую школу. Он сумел сгруппироваться еще в воздухе, и упал не плашмя на спину, а округлил позвоночник и смягчил падение на бетонный пол руками. В этот момент Александр, до этого так удачно сваливший Данзаса на пол, резко кинулся на него сверху, намереваясь плотно припечатать его своим массивным телом к полу, но тут же, от пропущенного мощного удара двумя ногами в голову, он с еще большей скоростью полетел назад. Генрих, уже пришедший в себя, успел, быстро поджав обе ноги к груди, буквально выстрелить их вперед и вверх, прямо навстречу летящему на него противнику. Александр, откинутый сокрушительным ударом Генриха, как тряпичная кукла отлетел назад и, сильно ударившись головой о стальную стойку двухъярусной шконки, затих, свалившись на пол. В этот момент, ко все еще лежащему спиной на полу Данзасу с двух сторон одновременно подоспели Николай и третий обитатель камеры - ревнитель чистоты ногтей. Крутнувшись волчком на спине, Генрих встретил их мощными пинками ног, не позволяя им приблизиться к себе и нанести сокрушающий удар ногой по голове. Лежа на спине, он крутился из стороны в сторону, ведя бой на два фронта и сразу же жестко пресекая любую попытку противников подобраться к нему поближе. Время шло, но пока, несмотря на все старания, нападавшим так и не удалось смять оборону своего отчаянно защищающегося противника.
- Макс, бля, не тупи лошара, давай сбоку заходи! - резко выдохнул напарнику Николай, уже получивший от ловкого десантника несколько весьма чувствительных пинков по голеням.
Услышав приказ и пользуясь тем, что Николай отвлекал внимание Генриха попыткой напасть с фронта, Макс, сделав отвлекающий финт, резко заскочил вбок и попытался с разбегу ударить противника ногой по голове. Какого же было его удивление, когда он ударил по воздуху. Генрих буквально кожей ощутил замах и выполнив быстрый перекат, вышел из зоны досягаемости Коляна. Сблокировав бьющую ногу Макса жесткой подставкой правого предплечья, Генрих одновременно ударил запястьем левой руки оппонента по яйцам. Макс, почти одновременно наткнувшись ногой на железобетонный блок предплечьем и получив весьма болезненный удар в пах, со звериным криком свалился вниз и, обхватив 'мужское достоинство' обеими руками, стал с воем стал кататься по полу. Барахтающийся под ногами сокамерник помешал Коляну быстро приблизиться к Генриху, а тот, воспользовавшись возникшей на мгновение паузой, сделал резкий кувырок назад с выходом на ноги и принял боевую стойку.
- Ну сука, тут тебе и конец настал, - ненавидяще выдохнул Николай и, легко перепрыгнув через воющего Макса, пошел в атаку.
Массивный, но в тоже время очень быстрый и ловкий громила, грамотно разбивая защиту противника жесткими сериями ударов руками, пер вперед как разъяренный носорог. Ага! Подходи по одному. Есть свои преимущества в тесноте..., подумал Генрих, отступая и одновременно заманивая. 'Мягкий' блок в зоне дальних ворот, захват, атака-перелом руки, и в грудь - маваши хиджи-атэ. Готов. Кто на новенького?!
Вертухаи набежали. Шум в камере затих, и, видать, решили они, что уже пора идти, наводить видимость порядка. Да только когда вломились они в камеру, то обнаружили, что все обитатели камеры жестоко избиты, и единственный, кто с довольным видом восседает на шконке целый и невредимый, - это подозреваемый Данзас Генрих Владимирович. А потому Генриха двое конвойных схватили за шкирку как возмутителя спокойствия и быстро уволокли.
Новая камера была совсем другой. Была она меньше и уже - словно тесный трюм на судне, где ни сесть, ни лечь. И стены здесь были металлические, а не каменные. Генрих после всех пертурбаций с его телом в этот день несколько потерял ощущение реальности. Он отделился духом от своего избитого тела, потому что не было сейчас в этом измученном теле ничего, кроме боли и усталости. Не было в этом теле ничего привлекательного. От смерти, конечно, отстояло тело еще очень далеко, но нормальной жизнью это тоже нельзя было назвать.
Он только устало сполз по стене вниз, усевшись на корточки, как раздался громкий 'металлический' официальный голос:
Встать! Садиться до двадцати трех часов запрещено!
Удивленный Данзас медленно встал и сделав несколько шагов по своему металлическому мешку, стал внимательно разглядывать стены и потолок на предмет 'глазков'.
Спокойно, Данзас,он почесал в затылке и уткнувшись в противоположный конец камеры, резко опустился вниз, подобрав штанины.
Голос, столь внезапно появившийся из ниоткуда, в этот раз молчал. Генрих обвел глазами потолок - видимо он уселся в 'мертвой зоне', недоступной для видеонаблюдения. Что же, значит у него есть время на отдых.
Он прикрыл глаза.
Глава 7
- Фотографии Полосухина и Кременецкого совпадают на девяносто шесть процентов с фотографиями Терпугова и Решко, - положил скрепленные листы с актом экспертизы на стол Липатова Трифонов. - нашим ребятам разыскать их пока не удалось.
- И не удастся, - хмыкнул Роман, листая справку из НТО. - к уголовному делу не подшивать.
- Ромыч, ты посмотри, в каком мире мы живем! - горячился Трифонов. - у них же все схвачено, все! И там и здесь!
- Может бросить все это, - усмехнулся Липатов, - страшное дело.
- Старик, все будет хорошо или нет. - поддержал коллегу Александр. - но тогда все будет очень плохо. Дело будет пылиться в архиве, шефа выкинут на пенсию, а тебя отправят куда-нибудь в Заполярье. С волчьим билетом. Главное вовремя отрапортовать - справедливость восторжествовала.
- Ладно, - Роман полистал папку с делом. - мы розыскники, и продемонстрируем им это!Мы сейчас в один интересный госпиталь в Подмосковье. Я получил информацию, что у них есть целое отделение, где держат ВИП-клиентов до и после операций. Понимаешь, что это значит?
- Понимаю.
- 'Левые' операции, вне очереди. Для нуждающихся и готовых выложить за них немалые деньги.
Госпиталь находился в сосновом бору. Был огорожен высокой чугунной решеткой, поверх которой неназойливой вязью пробегала колючая проволока под весьма чувствительным, должно быть, напряжением. От всяких любопытных тел.
На контрольно-пропускном пункте произошла некоторая задержка - автотранспорт ФСБ оказался без права проезда на территорию заповедника для государственных бонз. По этому мелкому поводу Роман устроил вселенский хай, подняв на ноги всю охрану. Напор дал свои плоды и минут через десять им дали зеленый свет к профессору Гильману Абраму Григорьевичу в сектор 1. И Роман с Александром проехали в зону тишины и скрипуче-старых сосен, росших тут повсюду.
Ведомый указаниями стража на КПП, Александр подрулил авто к неказистому административному зданию в два этажа. Неужели в этом каменном сарае находится ультрасовременный Центр по замене отработанных запчастей богатых, но больных граждан на новые, подумал Роман.
Припарковавшись, они выбрались из машины. Духота и приторный сосновый воздух кружили голову. За плотной стеной деревьев угадывались лечебно-санаторные стационары, похожие... На мгновение Липатову показалось, что он находится в лагерной зоне: колючка вокруг, строгая пропускная система, здания, похожие на бараки, лай дрессированных псов... Ничего себе!
Интересно, какая разница между зоной где-нибудь в тайге и зоной в подмосковном сосняке, полезли мысли в голову Романа. Наверное, никакой. Может в рационе. А так - мы все заключенные жизненных обстоятельств.
- Дыши глубже для успокоения, Саша, - пошутил Роман. Предстоит непростой разговор с руководством госпиталя.
В административном коридоре плавал крепкий запах общепитовских щей, хлорки и прошлогодних стенгазет. На однотипных, крашенных белой масляной краской дверях висели таблички с цифровыми обозначениями-шифрами, точно номера на зековских бушлатах.
- Что это? - поинтересовался Александр.
- Не бери в голову, - отмахнулся Роман, все больше превращаясь с каждым шагом в готового к драке бойца. - Пришли. - Он остановился у одной из дверей, размашисто постучал и не дожидаясь ответа, открыл дверь. - Абрам Григорьевич?
- Кто это? - поднял голову колоритный седовласый старик в медицинском халате. Коротко взглянул на нас. Белки у профессора были лиловыми, как у негра боксера после нокаута.
- Подполковник Липатов, ФСБ. А это майор Трифонов.
- Хорошо, проходите.
Они вошли в кабинет. Кабинет казался достаточно скромным для директора.
- Ну-с, что вас привело ко мне? - развел руками Абрам Григорьевич. - Вы ведь не приехали к нам лечиться?
Трифонов сидел молча, закинув ногу на ногу. Роман же подумал про себя, что в таких стенах можно не только приобрести здоровье, но и потерять, но вслух сказал, словно передо ним был его коллега по прокуратуре:
- Мы живем в такое время, Абрам Григорьевич, когда не знаешь, где легче сохранить здоровье, в служебной командировке или в родной Москве. Слыхали, может, про маньяка с шилом?
- Нет, нет, - оживляется Гильман, смяесь тоненьким смехом, - мы тут живем словно в казарме, не знаем даже, что творится рядом, а тем более в столице...
Начался разговор. Весьма нелегкий разговор. Соблюдая дистанцию.
- Генерал-лейтенант Корзубов придумал поисковые отряды МЧС, собрал в единый кулак военнослужащих и медиков, разбросанных по разным ведомствам: ВВС, ВМС, сухопутным войскам, и организовал из них особые мобильные группы, напрямую подчиняющихся ГРУ Генштаба. Они действуют в горячих точках по всему миру. Например...
- Нас интересует восток Украины, - постарался направить мысли профессора в нужное русло Роман.
- Сейчас в Украине действует группа особого назначения. Руководитель - полковник Соловьев. Он отвечает за набор кадров. Эта группа состоит из профессионалов.
- А списки медиков, работающих в составе группы, у вас есть?
- Да, - постучал по клавиатуре Гильман. - а как насчет ордера, ведь информация служебная...
- Абрам Григорьевич, - придвинулся Роман, - надеюсь, вы нас правильно понимаете? Мы ведем расследование в рамках уголовных дел о незаконнной торговле человеческими органами и о незаконном изъятии донорских органов. У нас есть информация, что этим занимаются медики, работающие в вашем госпитале.
- Это какая-то ошибка или провокация, я уверен. - Абрам Григорьевич выложил на стол увесистую папку с какими-то документами. - Да, вот, все они здесь... Ну, что могу сказать... Все они хорошие профессионалы, - он пожал плечами. - Возьмем, например, доцента Решко. Десятки успешных операций... Успешно защитил диссертацию.
- Как давно вы его знаете?
- Примерно лет десять. Да, именно десять лет, с тех пор, как здесь работаю.
- А когда вы пришли сюда, он уже здесь работал?
- Да.
Липатов пригладил волосы на затылке, думая, как продолжать разговор. К его облегчению, профессор был из тех фанатиков своего дела, который любит сам излагать суть проблемы:
- Мы заблуждались, потому что работали только над послеоперационным восстановлением пациентов. А как быть в случаях, когда отторжение нового органа идет по причине возраста, общего изнашивания организма? И здесь нам сильно помог молодой ученый, доцент Алексей Шмирин, не делавший тайн из своих опытов. Так вот, он пришел к выводу, что, если говорить упрощенно, охлаждение тела пациента, до известного предела, в сочетании с переливанием ему крови, 'усиленной' коктейлем компонентов, в кратчайшие сроки позволяет достичь не просто безболезненного приживания донорского органа, но и значительного омоложения организма пациента.
- Да, - покачал Роман головой, - Интересно. Значительно - это сколько? Пять лет? Десять лет?
- Больше, - с гордостью произнес профессор. - к нам приезжал старший научный сотрудник Терпугов из НИИ МЧС, который творчески развил идеи Шмирина, с использованием нетрадиционных методов...
Тут по успевшим несколько расслабиться нервам всей компании ударил телефонный звонок. Абрам Григорьевич вздрогнул, Александр оживился, а Роман ощутил вмешательство серьезных сил. Наконец Гильман с некоторым неудовольствием потянулся к трубке.
- Да? - выдохнул он.
Здесь Роман увидел, как вполне респектабельный профессор на глазах превращается в половую тряпку.
- Да-да, конечно-конечно... Нет проблем. - Гильман аккуратно опустил трубку. Избегая смотреть собеседникам в глаза, промямлил: - Извините, у нас все же лечебное учреждение. Дел по горло, - он выразительно провел рукой по хлипкому кадыку. - вам еще что-то от меня нужно?
Да,Роман раскрыл записную книжку. - накладные на доставляемые вам органы покажите, пожалуйста.
Ну хорошо,без энтузиазма кивнул Абрам Григорьевич.сейчас я позвоню, и мой зам оформит вам пропуска, выпишет вкладыши и, как говорится, милости просим...
Данзас проснулся от холода. Открыв глаза, он увидел, как в камеру из малоприметного, но достаточно широкого отверстия льется грязная, бурого цвета вода.
Генрих вскочил. Вода продолжала прибывать, и он стал стучаться в двери камеры - безрезультатно.
Прошло несколько минут, и Генрих уже стоял по колено в воде.
- Эй вы там, уроды! - еще по инерции крикнул он, ударив ногой в дверь, а затем стал снимать верхнюю одежду, пытаясь заткнуть напор.
Камера быстро наполнялась и Генрих уже бродил по ней по пояс в воде. Кто-то глянул в глазок камеры.
Еще пять минут, и Генрих уже вынужден был плавать по тесному герметичному помещению. Вода вскоре дошла до самого верха и Данзасу приходилось выныривать у самого потолка, чтобы глотнуть воздуха. Так продолжалось минут десять, пока не раздался шум снизу и вода стала утекать так же стремительно, как и появилась.
Почувствовав под ногами твердую почву, Генрих подошел к стене, из которой внезапно пошла вода. Оказалось, небольшая ее часть была выдвижной, которая приводилась в действие каким-то механизмом, находившимся снаружи.
Так прошло некоторое время. Стояла абсолютная тишина. Даже время словно перестало существовать.
А затем пошла вода. Генрих разделся до трусов, пытаясь заткнуть образовавшуюся брешь, однако слишком велик был зазор. Вода бурно лилась внутрь камеры, снова делая ее 'аквариумом'.
В этот раз они не торопились. Когда вода заполнила помещение почти до потолка, и Данзас вынужден был, зацепившись за какой-то выступ вбирать остатки воздуха из каких-то незаполненных щелей на самом верху, вдруг наступила тишина. Генрих в этот раз изловчался, уперевшись ногами в стенку камеры, временами буквально 'лежать' на воде, утыкаясь лицом в потолок, но снова и снова соскальзывал вниз, в мутную, покрытую маслянистой пленкой воду.
Проходили кажущиеся невыносимо длинными минуты, а вода не убывала. Генрих плавал по камере, временами держась за разнообразные выступы в стенах, чтобы передохнуть.
Наконец вода поднялась до предела и Данзас задержал дыхание, чтобы не захлебнуться.
Несколько минут камера была герметично заполнена водой, пока наконец за стенами не послышался глухой шум и вода стала потихоньку убывать. Генрих упал на спину и стал жадно вдыхать воздух.