Я дошел до пешеходного перехода, перешел улицу и направился в ее сторону, намереваясь взять один.
Я думал, что она не узнает меня, так как в классе мы с ней, так и ни разу не обмолвились, ни одним словечком, а какой либо отличительной внешностью я не обладал. Поэтому, когда мы с ней поравнялись, я не пытаясь как то скрыть своего лица, взял флаер и, уже было собирался пойти дальше, как вдруг она окликнула меня по имени. На секунду я решил, что это было адресовано не мне, но она еще раз настойчиво повторила мое имя, и я обернулся.
Привет, Мередит приветливо помахала мне рукой, а на лице появилась ее фирменная улыбка, ты не узнал меня? Мы учимся с тобой в одном классе.
Привет, буркнул я себе под нос, озадаченный тем, что она осведомлена о том, как меня зовут. Хотя, если подумать, то она могла его слышать на каждой из перекличек вначале урока. Но тот факт, что она его запомнила, заставил меня смутиться.
Ты не мог бы мне помочь с раздачей листовок? Моя коллега сегодня не смогла прийти, а вдвоем мы бы управились быстрее, спросила она, а затем, немного подумав, добавила, заодно у нас появится возможность узнать друг друга получше.
После этих слов, она озорно подмигнула мне. Откровенно говоря, я не хотел принимать в этом никакого участия, все, что я хотел на тот момент, так это завершить запланированную мной покупку и отправиться домой. Однако последние сказанные ею слова заставили меня призадуматься.
В принципе, это, действительно, была неплохая возможность узнать ее, понять, что она за человек и уже, наконец-то, прояснить все вопросы, терзающие меня с самого ее появления. Поэтому, я принял ее предложение.
Следующие полчаса, мы были сосредоточены на раздаче листовок. Я, молча, протягивал их каждому проходящему встречному, а Мередит, в свою очередь, пыталась максимально привлечь внимание людей к содержимому этих буклетиков.
На первой странице было напечатано фото приюта для детей сирот. На второй странице располагалась просьба помочь детям теплой одеждой, так как на улице холодает и им нечего одевать. Ниже была расположена контактная информация этого приюта.
Я был скептично настроен насчет этой компании. Я знал, что людичертовы эгоисты. Поэтому, если это не касается их собственных детей, все, на что они способнылишь скомкать этот буклет и выкинуть в урну за ближайшим углом. Однако, Мередит, похоже, была воодушевлена, что, слегка, раздражало меня.
Я не понимал, почему она не видит тщетности своих действий, и, несмотря на отрешенные лица прохожих, настойчиво пытается возбудить у них хоть малую толику заинтересованности.
Пока я думал над этим, у нее закончились листовки, и она подошла ко мне с предложением немного передохнуть, а потом раздать оставшиеся. Раз мне представился повод сачкануть от работы, то я решил им, непременно, воспользоваться. Мы сели на ближайшую скамейку, и Мередит спросила меня:
Почему ты всегда один?
Потому что меня окружают лишь одни лжецы, с натянутыми на лица пустыми, неискренними улыбками, ответил я, удивляясь свой откровенности.
А ты хотя бы раз попытался поговорить хоть с одним из этих так называемых "лжецов"? спросила она, и в ее голосе можно было различить едва уловимые нотки иронии.
Нет, мне нет необходимости подтверждать свои слова. Я достаточно долго наблюдал за людьми, и мои наблюдения привели меня к этому, единственно верному, решению, произнес я, чувствуя нарастающее внутри недовольство.
Тогда почему ты сейчас разговариваешь со мной? никак не унималась Мередит, ведь в этом для тебя нет необходимости.
Мне стало интересно, когда ты выдашь себя. Когда рухнет этот образ доброй и приветливой девочки, когда, наконец, ты покажешь свою истинную натуру.
Почему ты считаешь, что я не искренна в том, что делаю?
Потому что я не вижу логичного объяснения твоим действиям. Зачем тебе очаровывать весь класс? Ты перевелась на последнем году обучения, школа кончится, и все эти "друзья" станут бесполезны. С большинством из них, ты даже не увидишься. Значит, твои действия преследуют некие свои эгоистичные цели. Скорее всего, ты из тех, кто любит, когда они всем нравятся, любит, когда все внимание устремлено на них. Ты просто жадный до внимания эгоистичный подросток.
Ты не прав. Как и у тебя, у меня тоже есть свои собственные убеждения, и я не собираюсь от них отступать. Люди, какими бы они не казались на первый взглядочень хрупкие и ранимые существа, которым не под силу выжить в одиночестве. Поэтому мы отчаянно стремимся к общению друг с другом, и, если я могу спасти кого-то от одиночества или же удовлетворить чью-то потребность поговорить, то я, непременно, так и поступлю.
Недовольство внутри достигло предела. Я абсолютно не понимал ее альтруизма и отчаянно хотел разрушить этот образ святоши, кою она из себя строила. В попытке сделать это, я уцепился за единственную мысль, что пришла мне в голову:
Вот как ты заговорила, значит. А что ты скажешь насчет сегодняшней компании по раздаче листовок от приюта?
Что? спокойное лицо Мередит, которое она сохраняла на протяжении всего диалога, внезапно дрогнуло. Что ты хочешь этим сказать?
"Ага, я попал точно в цель" так мне тогда показалось, и, предвкушая свою победу, я произнес слова, о которых позже сильно пожалел:
Что, что? Только не говори мне, что ты стоишь здесь на холоде, раздавая эти листовки по доброте своей душевной. Ты хочешь помочь этим детям, но при этом, окончив свою работу, ты пойдешь в этот приют и потребуешь оплату за сегодня, тем самым лишая детей тех немногих средств, что у них имеются. Кто ты после это? Жалкая пустышка, прикрывающаяся высокими идеалами, коих миллионы. И все выше сказанное тобойложь!
Я ликовал, но мой триумф не продлился долго. Стоило лишь раз взглянуть на расстроенное лицо Мередит, по щекам которого полились слезы. Я снова ощутил, что внутри меня, что-то треснуло, но в этот раз треск разнесся пронзающей болью во все уголки моей грудной клетки.
Не в силах больше находиться рядом с ней я, что есть сил, бросился бежать в направлении своего дома, совсем позабыв обо всем на свете, а в голове поселилась мысль о том, что это я жалкая лицемерная пустышка
Глава 4
Утром следующего дня я проснулся в очень подавленном настроении. Вспоминая события вчерашнего дня, заплаканное лицо Мередит, я очень не хотел идти сегодня в школу. Так как Мередит являлась всеобщей любимицей класса, я боялся представить, что сделают со мной одноклассники, если узнают, что я довел ее до слез.
«Моей тихой жизни придет конец, думал я. Они определенно начнут травить меня до самого выпуска".
Такие мысли пугали меня, но, отчасти, я понимал, что сам виноват в случившемся и, по крайней мере, наказание будет справедливым.
«Держал бы свой рот на замке, и ничего подобного бы не произошло, идиот», в сердцах выругался я, завязывая шнурки на кроссовках и готовясь выйти на общественное порицание
Я стоял у двери, ведущей в класс. Сердце колотилось как бешеное. Хотелось бежать отсюда как можно дальше и не оборачиваться, потому что за этой дверью меня ждут лишь унижение и страдание. Но, собрав в кулак все мужество, на которое я только был способен в данный момент, я протянул ладонь к дверной ручке и, сжав ее, медленно открыл дверь.
Войдя в класс, я первым делом огляделся. Мередит нигде не было, одноклассники занимались своими делами, никто и не обратил внимания на мой приход.
«Фух, пронесло».
По крайней мере, первый урок пройдет спокойно. Унимая дрожь в ногах, я добрался до своего места и плюхнулся на стул. Прозвенел звонок, а Мередит так и не появилась. И на следующих уроках ее тоже не было. И, хоть меня и радовала отсрочка экзекуции, на душе было неспокойно
Беспокойство усилилось на следующий день. Потому как Мередит снова не пришла на занятия.
В голову начали закрадываться подозрения, что причиной этому мог послужить я. Но я пытался отогнать от себя дурные мысли.
«Это же просто обычная ссора, люди ссорятся каждый день по всяким мелочам, успокаивал я себя. Да, я достаточно грубо обошелся с ней, но это же не повод делать что-то с собой».
Почему я решил, что она навредила себе? Я и сам не знаю ответа на данный вопрос. Наверное, мое раздутое эго, вперемешку с гордыней, считали, что весь мир вращается вокруг меня, и мнение такой важной персоны будет считаться непоколебимым и авторитетным. За этими невеселыми размышлениями я провел еще один день
На третий день Мередит также не пришла. Я был в панике. Вчерашние мысли лишь прочнее укрепились в моей голове.
«Убийца, ничтожество, душегуб», кричало все внутри меня. Я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этих мыслей. Они душили меня изнутри. К горлу подступал ком.
В какой-то момент я понял, что по моим щекам потекли слезы. Я быстро вытер их и, убедившись, что никто этого не заметил, уткнулся в учебник.
Дома я тоже не мог найти себе место. Ничто, из того, чем я обычно занимался, не помогало мне отвлечься, и, проведя весь вечер словно на иголках, я обессиленно рухнул на кровать и провалился в спасительный сон
На четвертый день она появилась. Сказать, что я был радничего не сказать.
Внутри меня все, как будто, снова ожило, и я впервые, за эти несколько дней, смог вздохнуть полной грудью. Даже мысли о том, что она расскажет классу о том инциденте, не могли на это никак повлиять. Я был просто счастлив, что она жива и невредима, а я не стал виновником ее ухода из жизни в столь раннем возрасте.
После первого урока я покинул классную комнату, чтобы купить себе бутылку минералки в местном автомате с напитками, потому как в горле совсем пересохло от волнения. По возвращению, я обнаружил на парте небольшой клочок бумаги. Я взял его в руки и, развернув, прочитал содержимое листа:
«Увидимся после уроков в парке за школой. Я буду ждать тебя на скамейке возле фонтана».
И подпись: «Мередит».
Глава 5
Привет, ты все-таки пришел, посмотрев на меня и слегка улыбнувшись, сказала Мередит.
Она не выглядела злой или расстроенной, так что я почувствовал легкое облегчение. Но вина, терзающая меня все эти дни, заставила мой рот произнести слова:
Пожалуйста, прости меня, Мередит!
За что ты извиняешься?
В тот раз я не хотел причинить тебе боль. Нет, наверное, все же хотел. Но это было лишь мелочным эгоистичным желанием, в угоду сохранения собственных убеждений. Понимаешь, я очень долго был одинок, считая сближение с людьми бесполезной тратой времени. Ведь все они самодуры, натягивающие на себя маску притворного дружелюбия ради того, чтобы извлечь максимум выгоды из общения с другими. При этом никого из них никогда не будет волновать та боль, что они оставляют после себя. Но ты заставила меня усомниться в правильности этих убеждений. Потому что я не понимаю тебя. Твое существование вызывает во мне множество противоречивых мыслей. Твой образ пайдевочки, любимицы класса никак не вяжется с твоими словами, сказанными мне тогда. Но самой загадочной для меня всегда была твоя улыбка. Как бы я ни старался углядеть в ней хотя бы намек на ложь, сколько бы я не смотрел на тебя в попытках уличить в лицемерности, все оборачивалось ничем. Все, что я видел, глядя на тебя, улыбающуюся одноклассникамнеподдельную искренность. Таких поразительных улыбок я еще никогда не видел. А в день нашего разговора, я просто запаниковал. Во-первых, ты была первой, не считая коротких разговоров с родителями по телефону, с кем я заговорил за последнее время. Во-вторых, все мои попытки найти подтверждение подозрений относительно тебя не увенчались успехом, и я почувствовал, что если так все и продолжится, то мой внутренний мир просто не выдержит и треснет на мелкие осколки. А это бы просто перечеркнуло всю мою жизнь, поэтому я, в отчаянной попытке избежать этого, просто потворствовал своему желанию, с которым не смог совладать. То и есть, сам поступил так, как те, кого я все это время презирал и ненавидел. А когда ты, после этого, не появлялась в школе, я и вовсе решил, что мои действия побудили тебя сделать что то с собой, и не находил себе места. Вина терзала меня изнутри, поэтому, когда ты сегодня вошла в класс, я решил непременно извиниться перед тобой, но не знал, как это сделать, пока не нашел твою записку. Поэтому я пришел, и поэтому я сейчас извиняюсь перед тобой.
Мередит, слушавшая меня на протяжении всего монолога и сохранявшая серьезное выражение лица (лишь раз, на моменте, когда речь зашла об ее улыбке, она смущенно опустила глаза, а на ее лице выступил едва заметный румянец), звонко рассмеялась, заставив меня растеряться.
Дурачок, какой же ты дурачок, я не приходила в школу потому что, просто подхватила простуду и лежала дома с температурой, ведь, как ты помнишь, в тот день было довольно прохладно, сказала она, закончив смеяться, а затем добавила: А за тот случай я никогда и не злилась на тебя.
Тогда почему же ты заплакала в тот раз? опешил я от такого ответа. «Да что же, черт побери, твориться у нее в голове?!»
Просто я тоже наблюдала за тобой все это время. Я видела, твое отчуждение и очень хотела заговорить, но не решалась подойти. Не хотела привлекать к тебе ненужного внимания со стороны одноклассников. А когда нам все же выпала возможность поговорить наедине, я все сразу же поняла. Осознала всю ту боль, тоску и одиночество, что ты хранил в себе все эти годы, и от этого мне стало так грустно, что я непроизвольно заплакала.
«Все-таки, она действительно ангел, который спустился с небес на землю, дабы спасти души грешников, что волочат на ней свое жалкое существование», подумал я, отвечая на свой давний вопрос
Так зачем же ты позвала меня сюда?
Я хотела послушать твою историю. Знаю, звучит довольно надменно, ведь мы толком даже и не знакомы, но я, правда, хочу помочь тебе, поэтому расскажи мне, что послужило причиной становления твоих убеждений в отношении других людей, сказала она и улыбнулась, как и тогда, при первом своем появлении в нашем классе. И моей жизни.
Ох, эта ее улыбка Я подумал, что попроси она так же гору, что встала у нее на пути, дать ей возможность пройти, то та в мгновение ока раскололась надвое, освобождая ей дорогу. Ну, а куда мне тягаться с горой, поэтому я решил рассказать ей все. Рассказать о своем детстве и своих притворных родителях, что послужили фундаментом той стены, которой я отгородился от всего мира. Когда я закончил свою историю, лицо Мередит выглядело довольно печальным, и она, сочувственно, произнесла:
Бедняжка. Ты просто слишком рано повзрослел.
Тогда что мне делать, Мередит? Сможешь ли ты мне помочь? Сможешь ли ты заставить мое сердце петь? Сможешь ли разжечь во мне снова огонь?
Услышав это, Мередит снова рассмеялась.
Это же строчки из той песни, которую так часто крутят на местной радиостанции, разве нет? Зачем же ты так драматизируешь?
После таких слов, я почувствовал себя идиотом.
Просто мне нравится эта песня, да и ситуация показалась мне подходящей, смущенно проворчал я. Ну так что? Сможешь или нет?
Смогу, утвердительно сказала она. Встретимся завтра на этом же месте, после уроков. И возьми с собой сменную обувь.
***
На следующий день мы снова встретились в парке возле старого фонтана. Я хотел было спросить у Мередит, что же такого она придумала, но не успел и открыть рта, как она взяла меня за руку и повела по направлению аллеи.
Выйдя на нее, мы оказались в центре оживленной улицы. Люди брели по ней, поглощенные своими мыслями и совершенно не обращали на нас никого внимания. Растворившись среди них, мы побрели вверх по тротуару. Преодолев примерно 2 квартала, мы завернули за угол дома, расположенного в конце переулка. Пройдя еще несколько метров, мы остановились у железного забора. За забором располагалось, потрепанное временем, двухэтажное здание.
Я узнал это здание. То был детский приют, фотография которого красовалась на тех самых листовках. Я был в растерянности, недоумевая, зачем она привела меня сюда. На мой вопрос Мередит лишь загадочно улыбнулась и жестом пригласила меня пройти внутрь.
Отворив двери приюта, мы попали в прихожую. Глядя на полки, заставленные грязной обувью, я понял, что для чего нужна была сменка. Переобувшись, мы проследовали в следующую дверь.
Она вела в узкий коридор, в конце которого нас встретила женщина на вид лет 4045. Она обладала приятной внешностью, однако возраст все же брал свое, и на ее лице кое-где проступали морщины, а в копне черных волос, собранных на затылке в хвост, можно было разглядеть седые пряди:
Это тот друг, о котором ты говорила? спросила она Мередит, оглядев меня с ног до головы.
Мередит кивнула.
Что ж, будем знакомы. Меня зовут Маргарет Винтрефол, представилась женщина и, протянув мне свою руку, добавила: Буду рада любой помощи.