Тут разнеслось мощное раскатистое: «Ура-а! Победа-а!» и это длилось, казалось, до бесконечности. За этим последовали громкие выстрелы красочного салюта.
Вот, видно, Сапог за эту красоту боролся, поэтому его с таким восторгом встречают, радовалась Щетка. А Гуталин добавил:
Никому не нужна пыль, гарь и запах пороха. Красота непобедима, и мы с тобой обязательно в этом поучаствуем. Наведем чистоту.
Перекур
Две Цигарки с махоркой лежали на бруствере окопа и тлели.
Солдат-то мой один раз курнул и в атаку пошел, крикнув «Последний бой!» сверкнув огоньком, сказала Цигарка, свернутая в трубочку.
И мой не успел покурить, ответила вторая Цигарка, скрученная воронкой, словно козья ножка. Солдат высыпал последнюю махорку из кисета. Жалко, если табачок пропадет в такой памятный день.
Вдалеке от окопа слышались взрывы бомб, был виден поднимающийся и уходящий вдаль черный дым, доносились громкие раскаты:
Ур-ра! Ур-ра!
И скоро все затихло.
Наконец-то враг, напавший на Родину, выдворен с нашей Земли! сказала Цигарка, та, что трубочкой, и заискрилась еще ярче, обратясь к соседке: Ты погорячей держись. Солдат придет после боя, ему приятно будет махорочкой затянуться.
Тут в окоп запрыгнули потные, измазанные копотью солдаты и схватили свои Цигарки. Трубочка с махоркой задымила сразу, а козья ножка потухла. И стали солдаты курить одну Цигарку на двоих. Один втянет в себя дым, другому передает. Запах махорки разнесся по всему окопу.
Это был последний после победы перекур. Пришел долгожданный мир! Солдаты, сделав последнюю затяжку, бросили окурок, а козью ножку взяли на память, как сувенир страшных лет войны. Встали во весь рост и пошли, зная, они больше они никогда не допустят, чтобы пули смерти летали над родной Россией.
После войны
Салют победы
Залп орудий озарял разноцветным салютом городскую площадь. В окнах домов светился яркий свет. Повсюду праздновали День Победы над фашистской Германией. Кое-где были и темные окна, которые освещались салютом, и тогда в них тоже можно было разглядеть людей, примкнувших к стеклу. Они смотрели на ликующих граждан: юношей, девушек и бойцов Красной Армии, сожалея, что не могут из-за своей одинокой старости праздновать этот великий день со всеми вместе и преклониться перед погибшими отцами, братьями и детьми.
Вот и бабушка Анюта грустно глядела сейчас в окно на радостное скопление людей и вспоминала прошедшие голодные годы войны: как работала в холодных цехах, делая мины для фронта, и своего единственного сына Антона, погибшего в бою с врагом.
Вспышки салюта то и дело ярко освещали площадь. Вдруг среди группы военных она увидела офицера в шлеме танкиста. Точь-в-точь, как у сына, когда он прибыл на побывку после госпиталя. Тогда он был награжден командованием медалью «За отвагу». Анюта плотно прильнула к окну, затем приоткрыла раму и крикнула:
Анто-он! Сыно-ок!
Она надеялась, что он услышит и увидит ее, но свет салюта медленно померк. Когда вокруг все озарилось снова, офицера на площади уже не оказалось. Анюта подумала: «Он, наверное, пошел к дому» и с надеждой подошла к двери.
И правда, в дверь кто-то постучал. Сердце ее сжалось ей так хотелось увидеть свою родную кровинушку. Распахнула дверь но это была соседка, приглашавшая ее к себе на празднование Победы.
Колечко с рубином
Десять лет прошло, как закончилась безжалостная Великая Отечественная война и началась мирная жизнь.
Бывшая медсестра по прозвищу «Воробушек» (так ее называли раненые солдаты за ее шустрость в медработе) стала уже Юлией Павловной известным хирургом. Ей часто приходилось разъезжать по медицинским учреждениям и бывать в далеких городах с лекциями о новых достижениях в медицине. Вот и сейчас ей предложили поехать в один из институтов, находящийся неподалеку от границы СССР, и там провести лекции и семинары по обмену опытом. Она уже бывала в тех краях, служа во время войны в медсанбате медсестрой, и поэтому согласилась, желая увидеть места, которые не могла забыть за пролетевшие годы.
Юлия Павловна села в купе, предназначенное для двух попутчиков, но никто не пришел, и она, оказавшись одна, отдалась воспоминаниям о так быстро пролетевшем прошлом.
Поезд тронулся. Юлия Павловна не захотела стелить постель, и даже монотонный стук колес, способствующий сну, не мог ее усыпить. Пришла проводница и предложила:
Может быть, чаю?
Да, и покрепче, ответила она и стала пить ароматный чай маленькими глотками, думая и представляя тот город, куда она едет, где в далекие времена шли ожесточенные бои
Враг напал на Родину неожиданно, вероломно. Из медицинского техникума ее сразу отправили на передовую, в самое пекло войны. И отдохнуть-то было некогда вспоминала она. Ноги слабели, с трудом передвигались, а надо было успеть всех раненых обойти и перевязки по нескольку раз сделать.
Во время войны вокзал там приспособили под лазарет для раненых бойцов, их прибывало с каждым днем все больше и больше.
«Может, я на ходу спала и не замечала этого? в душе смеялась Юлия Павловна и летала то к одному раненому, то к другому, оттого и прозвали Воробушек. Всё старалась облегчить им боль. Порой погладишь стонущего солдатика по голове, а ему и это помогает успокоится немного».
И тут ее словно огнем обожгло. Она будто наяву увидела последний поезд с ранеными и того лейтенанта без сознания. Сердце ее сжало до боли. Юлия Павловна поняла, что только из-за него не отказалась от этой поездки. Много лет она не может забыть его
Этот офицер долго не приходил в себя, все лежал тихо с закрытыми глазами, а когда открыл их, неожиданно сказал:
Голубка, посиди немножко со мной, и взял ее за руку.
Она хотела тихонечко от него освободиться, но он цепко ухватил ее. Главврач увидел это и говорит:
Посиди с ним, может, это последняя радость, что у него осталась.
После этого лейтенант пошел на поправку и по-прежнему старался держать ее за руку. Вскоре его стали готовить к переводу в тыловой госпиталь.
Тут Юлия Павловна выпила оставшийся глоток чая и вздохнула. Нахлынувшие чувства были такие, что казалось, это произошло вчера
Однажды при взгляде на нее глаза офицера горели таким огнем, что она даже почувствовала исходящее тепло и решила: «больной уже совсем выздоровел!»
А он с нежностью загадочно сказал:
Голубка, я хочу подарить тебе колечко с рубином, и, улыбаясь, стал снимать с шеи веревочку, на которой оно висело. Это колечко очень старое, его дарят у нас в роду по женской линии, а если нет девочки, то дарят мальчику, который должен носить его, пока мужчиной не станет. А когда у него появится дочурка, должен вручить его ей. Мама, провожая меня на фронт, наказывала: «Носи это кольцо, оно счастье приносит всем наследникам и близким». Оно не налезло мне на палец, и мне пришлось носить его на шее. Так как у меня нет сестры, я дарю его тебе! Ты у меня самая родная.
Шутит ли офицер или нет, она догадаться не могла. А он, словно предугадав ее мысль, быстро промолвил:
Я серьезно.
Я не могу его принять, в замешательстве ответила она. Я для вас ничего важного не сделала, чтобы получить такой подарок. Вы же меня еще не знаете!
Лейтенант сердито посмотрел на нее, но она его уже немного изучила это у него было для видимости, и словно прочеканил:
Знаю тебя хорошо. Возьми колечко, а не то обижусь на всю жизнь, и надел ей на палец, оно оказалось в самый раз. Я знал, что оно только тебе годится.
Довольный, он поправил свои разлохмаченные веревочкой белокурые волосы, сел на кровать, весь сияет, на нее не отрываясь смотрит. Сам ухоженный, чистый, побритый (видно, кто-то из сестер его к этому дню подготовил) и, улыбаясь, сказал:
Голубка, если вдруг мы с тобой на этой войне потеряемся, то давай обязательно встретимся тут на вокзале в День Победы, глаза хитро прищурил, мол, поняла ли я его или нет, а на подбородке ямка заплясала, это я заметила, когда он волновался.
Вот тогда он ей в душу и запал, таким необыкновенным она его и запомнила.
Он хотел еще что-то добавить, и она хотела ему что-то сказать, но в этот момент загрохотали зенитки. Прорвавшийся немецкий самолет сбросил несколько бомб, осколки угодили в лазарет, ее ранило, она попала в тыловой госпиталь и о лейтенанте больше не смогла ничего узнать.
Юлия Павловна задумалась:
«Даже если бы я обратилась, чтобы разыскать его, никто не помог бы мне в этом: его имени, фамилии не знаю, меня все называли Воробушек, а он звал меня Голубкой».
Юлия Павловна не вставая просидела всю поездку, вся была в своих думах. Лишь когда поезд затормозил и остановился, она пришла в себя.
Вокзал был такой же, как прежде, но более красивый, отреставрированный, в готическом стиле, с высокими колоннами, устремленными вверх, и окном, называемым «Роза».
В здание вокзала попасть не удалось. Встречающие подхватили ее, усадили в машину и увезли в институт. Там она провела весь день с лекциями и семинарами.
А на следующий день выпала очередная годовщина знаменательный День Победы над врагом. Вечером, поздравив всех медиков с великим праздником, она уезжала домой.
Юлия Павловна вошла в полупустой вестибюль вокзала. Людей, ожидавших поезда, было немного, недостатка в свободных креслах не было. Она села на один из них, рядом с седоватым мужчиной, читающим газету. Расслабившись от напряженного дня, положила руку на подлокотник кресла, глубоко вздохнула от усталости и тут услышала:
Извините, откуда у вас это колечко?
Она вздрогнула, подняла взгляд, и они оба вскочили с кресел, удивленные и обрадованные.
Это был тот самый лейтенант с ямкой на подбородке. С тех пор они оба изменились, но любящие этого не замечают.
Голубка! воскликнул он. Я знал, что ты придешь сюда. Я каждый год в День Победы бываю тут.
Радость перехватила дыхание, она ничего не могла ответить, лишь корила себя: как это она могла запамятовать о встрече в назначенном месте. Он же говорил ей об этом!
Тут в честь Победы грянул салют, засверкал разноцветными огнями и озарил их счастливые лица.
Поезд гудел, приглашая пассажиров.
Я отвезу тебя домой, твердо сказал лейтенант тоном, не терпящим возражений, и ямка у него на подбородке заплясала. Кстати, зовут меня Илья, отчество Григорий, а тебя я знаю Голубка, и они оба засмеялись.
Прошло несколько лет. В один из дней полковник Илья Григорьевич, преподаватель пограничной академии, вместе с женой Юлей праздновали рождение дочери. Они дали ей поиграть колечко с рубином, а как она подрастет, наденут его ей на пальчик. Оно же приносит счастье близким и дорогим людям.
Медаль «за отвагу»
Соколов был старшим сержантом запаса. Во время Великой Отечественной войны служил в пограничных войсках.
В один из дней он получил телеграмму, что ушел из жизни начальник заставы капитан Белов, с которым ему пришлось вместе пережить тяжесть военных лет.
Соколов надел брюки, сапоги, облачился в изрядно поношенный китель и, позвякивая орденами, решил ехать немедленно. Выходя из дома, он заглянул в почтовый ящик, где оказалась повестка из военкомата с приглашением прийти завтра в указанное время.
«Это будет завтра! подумал он. А сейчас я поеду проститься с фронтовым другом».
Соколов добрался до автобуса дальнего следования, купил билет и поехал. Под монотонный гул мотора он задумался, его охватили воспоминания о жизни и первой встрече с капитаном Беловым.
Все началось с той поры, когда его, молодого, полного сил, энергичного, призвали в Красную армию. После военного обучения он в звании ефрейтора был отправлен служить на границу. Застава находилась высоко в горах. Поднимался он легко, наверно, сказывалась физическая подготовка, которой он увлекался на гражданке, да и Бог наградил его силой и выносливостью. А вот однополчане, идущие вместе с ним, устали.
Начальник заставы, встретив их, приказал всем новичкам-солдатам отдыхать, а его, ефрейтора Соколова, попросил побыть дежурным, так как обстановка на границе была серьезной, а пограничников на охраняемых объектах было недостаточно.
Уже близилось утро, облака и туман еще покрывали вершины гор, ущелья и овраги. Вдруг сработал тревожный сигнал на приборе в дежурке: кто-то перешел границу. В небо взметнулась яркая ракета, выпущенная пограничным дозором и означающая вторжение. Послышались выстрелы, и начальник заставы скомандовал: «В ружье!»
В этот день враги вероломно, без объявления войны напали на нашу Родину.
Капитан едва успел распределить всех солдат по огневым точкам, как начался бой. Неприятель рассчитывал на неожиданность и превосходство в живой силе, чтобы в считанные минуты овладеть заставой. Но пограничники бысро среагировали и открыли встречный огонь.
Возле ущелья послышались тревожные выстрелы часового враг решил воспользоваться туманом и обойти заставу по ущелью с тыла.
Бери отделение, Соколов! прочеканил капитан. И не дай врагу прорваться.
Солдаты сейчас здесь нужнее. Я лучше один пойду! ответил он и, схватив, как перышко, тяжелый пулемет и дополнительный диск, уходя, уже на ходу открыл очередь по появляющимся из ущелья врагам. Скосил первых и, быстро перемещаясь, повторил очередь. Его свинцовые пули достигали всех, неприятель стал пятиться и вынужден был отступить.
В точке, где находился капитан Белов, тоже было покончено с нарушителями. Начальник заставы подошел к вернувшемуся Соколову, обнял его и сказал:
Молодец, сынок, спасибо за храбрость! и, сняв с себя медаль «За отвагу», приколол ему на гимнастерку и добавил: Я доложу об этом генералу округа, ты заслужил ее!
Вскоре на заставу прибыло подкрепление целая часть красноармейцев. Враг уже не предпринимал здесь вылазок, стараясь прорваться на других участках границы.
Война шла долго, и Соколова еще много раз награждали за боевые заслуги, за смекалку и самоотверженность. Но первую медаль он никогда не забывал, хоть и разрешение на ее ношение так и не получил. Вскоре и с Беловым им пришлось расстаться воевали в разных полках
И так за воспоминаниями Соколов доехал до места назначения.
В доме Белова было много народа: собрались все его друзья, среди них были и знакомые однополчане. Заслуженные им многочисленные ордена лежали рядом на красной подушечке. Соколов снял с себя медаль «За отвагу», что вручил ему когда-то начальник заставы, прикрепил ее к подушечке, и ему показалось, что все награды засверкали, словно на них появились слезинки, видно, что они с грустью расставались со своим командиром.
Простившись с другом, Соколов выехал домой.
На следующее утро он пришел в военкомат к назначенному времени. Там его ждала комиссия во главе с генералом. Ему торжественно заявили:
Товарищ Соколов! Мы долго искали вас и, наконец-то, имеем возможность вручить вам заслуженную в годы войны медаль «За отвагу».
Часы с боем
У меня был приятель преклонного возраста. Мы с ним дружили давно, и мне часто доводилось видеть, как он тряпочкой осторожно протирал старые настенные часы. Я спросил его о причине такой аккуратности, и он поведал мне интересную историю про них, начав издалека:
Мама моя была участницей Великой Отечественной войны в звании сержанта, по должности связистка, служила в том же полку, что и мой отец. Если была у них свободная минутка, они старались находиться вместе. Однажды, освободив один город от врага, они зашли в разрушенную церковь. Их встретил батюшка. Он их перекрестил, благословил и сказал:
Вы будете счастливой парой. Жизнь у вас будет долгой и благополучной, и тут загудел приятный звон колокола: «Бум-бом. Бум-бом!»
Вот и небеса об этом говорят, и батюшка снова перекрестил их.
Маму в конце войны тяжело ранило, и ее отправили в госпиталь, она тогда была беременна мною. Мама осталась жива, и меня спасли. После выписки из госпиталя ее демобилизовали. Хромающая и передвигающаяся на костылях, она решила уехать в город Ташкент, где прожить со мной было легче, там жили ее эвакуированные родные. Отца я не знал. Когда подрос и стал разговаривать, я спросил маму:
Где мой папа?
Она ответила:
Далеко, на военной службе, сама после этих слов заплакала, а я больше никогда не спрашивал ее об этом.
Так вот, когда мне было пять лет, часы эти уже висели здесь. Мама любила слушать их музыкальный бой «бум-бом, бум-бом» и всегда после этого задумывалась, будто вспоминала что-то, но не улыбалась. Часы временами останавливались, мама с больной ногой не могла их завести висели они высоко и надо было вставать на табуретку, чтобы до них дотянуться. Нам приходилось звать на помощь ее сестру, которая всегда помогала.