Михаил КаюринКацап
Глава 1
Ранним летним утром на берег реки Алдан из тайги вышли двое мужчин. Они выглядели усталыми и измученными. Искусанные комарами и мелким гнусом лица опухли и обросли многодневной щетиной.
Докандыбали, однако, сказал один из них, черноволосый мужчина лет тридцати. Он был на полголовы выше своего спутника и выглядел покрепче.
Голос его прозвучал вяло и равнодушно, будто мужчина сожалел о том, что они вышли к реке. Сбросив с плеч тощий вещмешок, черноволосый распластался на земле. Второй последовал его примеру.
Честно говоря, я уж и не наделся выбраться из тайги, проговорил он, глядя в голубую синеву неба широко открытыми глазами. Думал, кирдык нам обоимпойдём волкам на съедение. А ты, Сано, оказался молодцомхорошо в тайге ориентируешься.
Рано радоваться, Гриша, обронил черноволосый. Из тайги-то мы с тобой выбрались, это факт. Но, чует моё сердце, от хвоста избавиться нам, однако, не удалосьблатные где-то рядом. Клешнябандит ушлый, не станет отсиживаться на прииске. Грабеж, убийство надо быть полным идиотом, чтобы дожидаться милиции. Урка с братвой идёт следом за нами, и это однозначно.
Поразмыслив немного, он продолжил:
Пёхом до Усть-Маи нам ещё топать и топать; блатные по реке могут догнать запросто. Вода на этом участке бежит быстрее пешехода, а на перекатахтем более.
Не волнуйся, Кацап, теперь мы точно дочапаем, твёрдо заверил Григорий. Нам удалось оторваться от грабителей, и это главное. И в тайге мы не заплутали. Если пялиться в четыре глазалодку Клешни можно увидеть издалека. Значит, будет достаточно времени, чтобы снова скрыться в тайге. Доберёмся до Усть-Маи, не сомневайся. С голодухи не подохнемпоблизости должны стоять оленеводы. Якутынарод гостеприимный, покормят олениной и в дорогу ещё дадут. Да и рыба в Алдане водится, в конце концов.
Александр Кацапов промолчал, потом тяжело поднялся, направился к реке. Вода была кристально чистой. Он зачерпнул целую пригоршню, плеснул себе в лицо, умылся. Потом из пригоршни напился маленькими глотками. Вода была холодной, освежающей. Возвратившись назад, склонился над вещмешком, развязал шнурок, достал задымлённый котелок и небольшой топорик. Вытащив из ножен большой охотничий нож, сказал:
Пойду нарежу виц, морду излажу. К обеду рыбки наловим, ухи похлебаем, а то неделю жили на подножьем корме, как звери. Брюхо усохло так, что кишки к хребтине прилипли.
Рыба-то, дура, что ли, в пустую морду лезть? усомнился Григорий в затее Кацапова. Для неё приманка требуется. А у нас ни хлеба, ни каши.
Будет ей и приманка, с уверенностью проговорил Александр. Ты лучше костерок разведи, да чаёк сваргань. Для заварки зверобоя нарви. Кишки для начала травяным отваром размочим.
Григорий медленно оторвал от земли своё обессилевшее тело, с трудом поставил себя на ноги. Постояв несколько секунд на месте, будто проверяя ноги на прочность, пошатываясь, направился на поиски сухого валежника.
Противоположный берег Алдана ещё купался в молочном тумане. Гряда чёрных неумытых скал вздымалась высоко вверх и явственно выпирала из этого тумана, скалясь острыми вершинами.
Алдан чем-то напомнил ему родную реку Чусовую.
Кацапов шёл по берегу в поисках заливчика. Ему нужна была тихая заводь с речной травой, куда можно было бы установить мордуплетёную снасть для ловли рыбы в виде конуса с небольшим отверстием в днище, не опасаясь, что её снесёт бурным течением. Такое место он вскоре отыскал. Это был небольшой, но глубокий уступ в береговой полосе. Поверхность воды казалась недвижимой, на дне хранилась завораживающая тайна. Он постоял некоторое время, вглядываясь в тёмную водяную бездну, надеясь увидеть там сверкнувшее серебро рыбьей чешуи.
«Вот здесь и поставлю»решил Александр. Не обнаружив присутствия рыбьей стаи, он почему-то был уверен, что сорога, окунь или даже язь в этом отстойнике всё-таки есть.
Пока Кацапов плёл морду, Григорий по его распоряжению занимался поиском приманки. Заострённой под лопату палкой, он разрывал кротовые норы. Ему удалось добыть несколько кротов и наловить с десяток лягушек.
Через пару часов плетёная ловушка из ивовых прутьев была готова. Кацапов порубил кротов и лягушек на мелкие куски и поместил приманку в конусообразное нутро снасти. Вдвоём они отнесли морду к облюбованной заводи и, закрепив её на длинной ветке черёмухи, осторожно опустили на дно омута. Потом вернулись к костру, стали ждать улова.
Гриш, а что ты будешь делать, когда домой вернёшься? спросил Кацапов, вглядываясь в извивающиеся языки пламени.
Во-первых, вначале надо по-умному сбыть золотишко, после некоторого размышления ответил Григорий. Чтобы не объегорили какие-нибудь проходимцы. Потом уж буду думать, как распорядиться деньгами и чем заняться.
И всё-таки?
Григорий на миг задумался, словно взвешивая в уме, стоит ли предавать огласке давнишнее желание, и сказал:
Мечта у меня есть, Сано, голос его прозвучал как-то необычно тепло и трогательно. Избу хочу поставить на берегу Байкала, добротную. А потом привести туда красивую жену. Хохлушку с длинной косой. Я видел такую деваху в Улан-Удэ! Чернобровая, грудастая, кровь с молоком! А как она пела, Сано! У-у! Голос звонкий, искристый. За душу берёт и кровь закипает от страсти!
Где ж ты такую красавицу найдёшь? удивился Александр. В Хохляндию, что ли, за ней поедешь?
А что? Денег у меня теперь на всё хватит! хвастливо заявил Григорий. И дом построю, и лодку куплю, и за хохлушкой съезжу, если в Забайкалье не отыщу.
А я вот даже ума не приложу, куда потрачу свои деньги, как-то невесело сообщил Кацапов. Когда вербовался на прииск, думал, вернусь в деревню, накуплю подарков всем родственникам, а потом помотаюсь по стране, мир посмотрю. А сейчас даже не знаю, чего мне больше хочется: шумной городской жизни или таёжной тишины. Женатиком я уже побывал по дурости.
Ты был женат? удивился Григорий.
Бы-ыл. Матушка моя постаралась, подыскала богатенькую невесту, усмехнулся Александр. Остались мы с матерью на мели после смерти отца Большевики забрали у меня под расписку две лодки, но так и не вернули ни одной. Как жить дальше? Наша семья из поколения в поколение занималась сплавом руды, да леса. А без шитиковчто? Полный крах. Пытался подрабатывать вначалебараки строил. Потом эта кормушка быстро закончилась. Бараков больше не требовалось. На шеемать-белоручка, не приспособленная для работы, да брат инвалид. Лошадей и корову продали, жили огородом. Вот мать и надумала женить меня.
Девка-то, хоть красивая? поинтересовался Григорий.
Была бы красавицана бедняка не позарилась бы.
Неужто страхилятина какая?
На лицо-то ещё, куда ни шлосмазливая бабёнка, но уж больно худая. Жердь в стогу сена и та толще, снова усмехнулся Кацапов, вспомнив бывшую жену.
Зачем согласился жениться на ней?
Сам не знаю, пожал плечами Александр. Может, потому что доброй она оказалась, послушной. Думал, стерпится, слюбится, не все ведь по любви сходятся. Может, так бы оно и получилось, если бы не одно «но».
Колдунья, поди, какая-нибудь, забежал вперёд Григорий с предположением.
Не-ет, бабья икра в ней мёртвой оказалась. Не завязывались у неё дети почему-то. Сводил к докторам, а они развели руками. А без детей как? Зачем жить с пустышкой, верно?
И ты развёлся?
Перед тем, как в армию идти, ушёл я от жены ненаглядной. Богатством её так и не удалось воспользоватьсявсё имущество в колхоз ушло. Стала моя Нинка-жердинка обычной колхозницей, палочки зарабатывала в конторской книге, вместо денег, на лице Кацапова скользнула горькая усмешка и тут же пропала.
Да, не повезло, посочувствовал Григорий.
А я думаюнаоборот, не позволил себя сцапать раньше времени. По мне свобода и независимость лучше всего на свете. Семьёй надо обзаводиться тогда, когда душа сама этого захочет.
Как узнать, когда эта душа сама захочет? в раздумье проговорил Григорий, глядя поверх костра куда-то вдаль, на противоположный берег Алдана.
Тебе же захотелось привести в дом хохлушку?
Ну, да.
Так вот, это и есть зов твоей души. Это она подсказывает тебе, что следует делать.
А твоя что подсказывает?
Моя сейчас тревожится отчего-то, Гриша, я чувствую это, серьёзным тоном сказал Кацапов. Сердце у меня по-другому начинает толкаться в предчувствии опасности. Внутри организма будто огонь какой-то загорается, горячо становится в груди.
В пятки сердце не уходит? рассмеялся Григорий.
Нет, в пятки оно у меня никогда не уходиттайга наделила смелостью, а вот опасность я всегда наперед чувствую, не обращая внимания на подковырку, ответил Александр без улыбки. Видать, от отца передалось. Он опасность всегда предчувствовал и заранее к ней готовился.
Ерунда всё это, предрассудки, после длительной паузы проговорил Григорий. От недоедания твоё сердце неправильно толкается, от слабости. Вот похлебаем наваристой ухи, наберёмся сили всё пройдёт, вот увидишь. Застучит твоё сердце, как часики.
Поживёмувидим, сказал Александр. Только дурное предчувствие меня никогда не подводило.
Думаешь, Клешня следом идёт?
Уверен, сказал Кацапов. Только преследует он не нас.
А кого?
Он от милиции бежит. Ему награбленное золото спасать надо. У него егоого-го сколько! Шутка ли, прииск ограбил? По реке сплавляется грабитель со своей братвой, зуб даю. Жаль только, что мы не знаем, где он сейчас? Подплывает к устью Учура, или уже миновал его, дошёл по Алдану до Усть-Миля. В любом случае, нам здесь денёк надо отсидеться, пусть Клешня уйдёт от нас подальше вперед.
Ты прав, Кацап, согласился Григорий. Будем жирок набирать. Нам спешить некуда, пусть всё поутихнет немного. Милиции известно о нападении на прииск, по рации я сообщил в управление о нападении. Наверняка прискакали уже синие околыши. Всё-таки, больше недели прошло с момента ограбления.
Может, зря мы с тобой с прииска дёру дали? в раздумье проговорил Александр, взглянув на друга. Артельное золото мы не брали, людей не убивали, чего испугались? Ну, появился бы на прииске следователь, допросил нас, как свидетелей, и что? Упёк за решётку?
Запросто, ответил Григорий без промедления. На прииске осталось мно-ого тёмных пятен, которых нам с тобой не смыть. Загребли бы до кучи, не сомневайся. Вот если бы начальник артели живым осталсятогда другое дело. А теперь за нас и поручиться некому. Не-ет, Сано, рванули мы с прииска под шумок правильно. Пусть мельтоны думают, что бандиты и нас где-то порешили.
Да, наверное, ты прав, покивал головой Кацапов. И бугая этого, Шатуна, я, кажись, отправил на небеса безвозвратно. Он ведь так и не поднялся, пока ты там с рацией возился. Получается, жмурик он. Бандит Шатун, или нет, а отвечать за его смерть по любому пришлось бы.
До полудня они просидели на берегу, вспоминали детали происшествия на прииске.
Ладно, хорош трепаться, оборвал воспоминания Кацапов. Что произошло, то произошло, назад времени не воротишь. Пошли морду вытаскивать.
Пошли, братуха. Как говорится, языком и лаптя не сплести, а от звонкого пения можно только охрипнуть.
Дружба Григория и Александра действительно была настолько крепкой и преданной, чтобы, не кривя душой, можно было называть им друг друга братьями.
Кацапов был призван на службу в 1930 году, в третий Томский железнодорожный полк. В учебном отряде повстречался с Григорием Надеждиным. Оба освоили специальность пулемётчика, потом вместе охраняли железнодорожный мост через реку Обь. Григорий стоял на левом берегу, Александрна правом.
После окончания службы они разъехались, каждый вернулся в свои родные места. У себя в деревне Александр пробыл недолго. Накативший совсем неожиданно голод заставил его покинуть родной дом. Мать, которая так и не вступила в колхоз, спешно уехала к дочери в Пермь. Младшему брату-инвалиду Егору в тот год исполнилось двадцать два года, из него получился отличный столяр по изготовлению мебели. Заказов на прожитьё хватало. Он трудился на дому, и покидать родной дом в его положении было неразумно. К тому же, брата от голода мог спасти огород с картофелем, которого было достаточно, чтобы продать или обменять на другие продукты. Александр, как не старался, не нашёл для себя подходящей работы. Ему, крепкому и здоровому парню, было стыдно сидеть на шее у брата-инвалида. Вырулил ситуацию Гриша Надеждин, пригласив Кацапова к себе в Улан-Удэ. Не раздумывая, Александр укатил к другу в Бурятию.
Что, совсем худо у вас на Урале? спросил Надеждин при встрече.
Тяжело, Гриша, вздохнул Кацапов. Очень тяжело. Работы нет, продуктов нет, люди мрут от голода, как мухи.
Ничего, братуха, пулемётчики и без пулемёта могут сражаться, Григорий трижды похлопал друга по плечу. Я уже замолвил словечко за тебя. Завтра пойдёшь оформляться на работу. Через неделю экспедиция отправляется в путь.
Скажи хоть толком: что за экспедиция, куда направляется, в чём будет заключаться наша работа?
Завтра, Сано, тебе всё объяснят в управлении геологоразведки.
Какой из меня геолог? засомневался Кацапов, взметнув на Надеждина круглые от удивления глаза. У меня всего четыре класса церковно-приходской школы.
Тебе и не нужно большой грамоты, успокоил друга Гриша. Нас берут на вспомогательные работы. Будем рыть шурфы, таскать образцы породы, добывать зверя и птицу для пропитания, готовить геологам пищу. Одним словом, выполнять все хозяйственные работы. Время голодное, придётся жить на природных харчах. Но в придачу за это получать ещё и жалованье!
Всё у тебя как-то просто выходит, Гриньша, с недоверием проговорил Александр. Бах! Тарабабах! и заполучите на блюдечке райскую жизнь!
Не сомневайся, Сано, всё так и будет, как я говорю! преданно заглянув в лицо Александра, заверил Григорий. Но пахать придётся, конечно, не без этого. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Ладно, поживёмувидим, пробурчал Кацапов незлобиво. Другого варианта у меня всё равно нет. Далеко придётся чапать?
По Витиму пойдём. Вольфрам и молибден предстоит искать. Будем бродить по тайге до самой осени.
И бродили они с Григорием вплоть до осени 1936 года. Из одной экспедиции в другую, из Бурятии в Читинскую область, потом ещё отшагали не одну сотню километров по приамурской тайге в поисках золотых запасов. Там-то впервые они и увидели золото, познакомились с его добычей. Когда случайно просочилась информация о том, что в Якутии идёт вербовка старателей для работы на золотых приисках, глаза Григория Надеждина загорелись лихорадочным блеском.
Сано, это же то, что нам нужно! воскликнул Григорий. Это же не какая-то промышленная добыча из горных пород, а старательская кустарщина! Берешь в руки лоток, нагребаешь из реки ил, потряхиваешь в воде до тех пор, пока на дне не покажется золотой песочек. Просто и наглядно. Там под шумок можно и для себя кое-что намыть!
Григорий Надеждин, щуплый светловолосый весельчак среднего роста с короткими рыжеватыми усиками, был увлечённой натурой. Его легкомыслие и опрометчивость иногда подводили не только его самого, но и некоторых людей из его окружения. Александр Кацапов был одним из них. Они были полной противоположностью друг друга. Степенный, уравновешенный и добродушный Александр почему-то всегда шёл на поводу своего друга. В глазах Григория каждый раз загоралась какая-то детская непререкаемая истина, противиться которой было просто невозможно. Кацапов бубнил некоторое время что-то про непродуманность идеи, но потом будто попадал под гипноз Надеждина и уже совершенно безропотно соглашался с его затеей. Григорий был в его жизни, как поводырь у медведя.
Ты что, тырить предлагаешь? сразу возмутился Александр. Да за это, знаешь, сколько могут припаять?
Почему тырить? Будем исправно трудиться, сдавать в артель всё, что намоем, до последней песчинки.
Тогда как?
Э-э, большеголовый, а недогадливый, снисходительно сказал Григорий и постучал указательным пальцем по лбу. Думать надо, Сано! Соображаловка-то тебе на кой хрен привинчена к туловищу?
Ты кончай умничать учитель, промолвил Александр угрожающе. А то я не посмотрю, что ты хлипкий, въеду в ухо, и быстро поставлю твои мозги на место.