Я посмотрела на отполированный до блеска сапожок, на котором красовался отпечаток моей подошвы, стараясь не терять лицо. Я узнала ее мгновенно, ту самую леди на лестнице, на которую наткнулась в день собеседования. На ней была все та же шляпка с пером, и лицо ее сейчас напоминало Черчилля с обложек тех дней, когда Гитлер дал ему прикурить.
Она тоже узнала меня, и мой оптимизм почти растаял.
Нервы у меня крепкие, но в тот миг я была на грани истерики. Я вновь взглянула на ее сапожок в ожидании скандала.
Мне действительно очень жаль, пролепетала я. ЯЭммелина Лейк, у меня назначена встреча с миссис Бёрд.
Отбросив всяческую осторожность, я ослепительно улыбнулась. Со стороны, должно быть, я выглядела полной идиоткой.
Миссис Бёрдэто я, провозгласила дама.
Приятно познакомиться! просияв, вскричала я, в попытке выразить удивление, взволнованность и безмерное уважение одновременно.
Миссис Бёрд уставилась на меня так, словно я свалилась с луны. Она была внушительной дамой лет шестидесяти, с длинной головой, мощной квадратной челюстью и волнистыми седыми волосами. Она походила на королеву Викторию в последние годы жизни, но черты лица ее были более жестокими. Трудно было не бояться такой женщины.
Итак, мисс Лейк, вы всегда заводите знакомства, сбивая людей с ног? Ждите здесь, бросила она прежде, чем я ответила. В этом пальто чересчур жарко.
С необычайной для ее габаритов и возраста проворностью она развернулась на каблуках, направившись в офис напротив и закрыв за собой дверь.
Я стояла в холодном коридоре, и мое сердце трепетало. Этот день должен был стать началом моей блистательной карьеры. Пока же все походило на нелепую ошибку.
Спустя какое-то время раздалось громогласное «Можете войти» обладательница подобного голоса явно считала мегафоны признаком слабости.
В офисе издателя мне бывать еще не приходилось. Я ожидала, что он будет походить на холл внизу: увешан портретами покойных издателей, с большим столом из красного дерева и внушительным шкафом с серебряными подносами и хрустальными графинами для чествования отличившихся на новостном поприще журналистов.
Задрав подбородок, я сделала вид, что все вокруг меня ничуть не удивляет.
Но дивиться было чему. Кабинет был почти таким же, как у мистера Колинза, за исключением того, что здесь было окно и не было такого бардака, и миссис Бёрд восседала не в огромном кожаном кресле за таким же столом, а за вполне обыкновенным, сделанным не из леса, что сплавляют по Амазонке.
Окно занимало половину задней стены и было открыто наполовину, невзирая на январь, и внутрь врывался холодный ветер. Миссис Бёрд это ничуть не беспокоило. Она уже избавилась от шляпы и пальто, взгромоздив их на вешалку в углу.
Помимо несгораемого шкафа для бумаг и двух секретарских стеллажей, в комнате не было ничего лишнегонеобычайная строгость для той, что стояла у руля подобной газеты. Стол почти что пустовал, за исключением чернильницы с зеленым кожаным кантом, телефона и большой рамки с фотографией миссис Бёрд у живописного озера, где ее, одетую в свитер из плотной шерсти и кожаные перчатки, окружали охотничьи собаки, глядевшие на нее с тупой покорностью.
А, заметила миссис Бёрд. Мои мальчики. С пудингом вместо мозгов.
На ее лице читалось, что она голыми руками удавит любого, кто посмеет к ним притронуться.
Совершенно безмозглые, добавила она. Грудь ее горделиво вздымалась.
И все ваши, миссис Бёрд? я прощупывала почву.
Все мои, отвечала она. Дам вам совет, мисс Лейк. Она угрожающе подалась вперед. Собаки как дети. Шумные, поддаются дрессировке и пахнут так, что гостя в дом не введешь. Она поморщилась. У меня их восемь.
Я вновь взглянула на фотографию.
Собак, уточнила миссис Бёрд. Что касается детейхватит четверых. Больше только у католиков и рабочих.
Я кивнула, не зная, что ответить. Миссис Бёрд не останавливалась:
В Германии, разумеется, моих мальчиков бы уже давно не стало. Двадцать один дюйм в холке. Чуть вышеи всех бы убили, ведь они не немецкие овчарки. Она бахнула кулаком по столу.
Это ужасно, я вспомнила Брайана, немецкого дога моей тетушки Тины, любимца всей нашей семьи. Интересно, смог бы он научиться ползать?
Нацисты такие, да. Миссис Бёрд выглядела угрожающе.
Я вновь кивнула. Фюрер еще не знал, с кем ему придется иметь дело.
Так, миссис Бёрд прокашлялась. Хватит болтовни. Миссис Лейк, вы уже работали в журналах?
Назвать «Литтл Уитфилд Газетт» журналом было бы чересчур.
Не совсем так, ответила я. Но работать в редакции газеты хотела всегда. Надеюсь однажды стать военной корреспонденткой.
Карты на столя почувствовала, что очень осмелела.
Новости, значит?
Весь Лондон последние несколько месяцев жил под огнем вражеских орудий, и я слегка опешила. Я решила, что миссис Бёрд склонна преуменьшать важность происходящего.
Ведь идет война
Война? О войне здесь речи нет. Вы же знаете, что должны печатать письма?
Письма?
Я смутилась.
Мистер Коллинз сказал вам, в чем будет заключаться ваша работа? Ее указательный палец раздраженно барабанил по столу.
Я задумалась. Ведь я не спросила его об этом. Я вообще ни о чем его не спрашивала.
Печатать письма, я подумала вслух, вместо ответа на ее вопрос.
Верно. И все остальное, что я сочту необходимым.
Печатать, повторила я.
Миссис Бёрд посмотрела на меня так, словно я была идиоткой, и я подумала, что она, может быть, не так уж далека от истины.
И все? Я не буду, эмм, помогать репортерам?
В комнату ворвался ледяной порыв ветра, придав происходящему оттенок театральности.
Что за чушь? гавкнула миссис Бёрд. Вымладшая наборщица! По-моему, все предельно ясно, мисс Лейк.
Я попыталась сосредоточиться. Что-то было не так. Я ничего не имела против того, чтобы много печатать, наоборот, я ожидала подобного. Стенографировать. Помогать репортерам. Учиться у них.
Я глубоко вздохнула. Нельзя подвести мистера Коллинза в первый же день. Ему я была обязана своим новым местом работы. Так или иначе, он все же перечислил мои обязанности. Просто я его не слушала.
Я собралась. Ничего, что работа не такая захватывающая, как мне виделось. Все же я в «Лондон Ивнинг Кроникл». Среди журналистов. Пусть потребуется время, я просто буду работать так усердно, как смогу.
Да, миссис Бёрд, я пыталась выглядеть воодушевленной. Нет. Да. Конечно.
Чувствовала я себя совершенно иначе.
Миссис Бёрд по-прежнему барабанила по столу пальцами.
Хмм, протянула она в совершенной уверенности, что мистер Коллинз нанял дурочку. Увидим, как вы справитесь. Мисс Найтон всему вас научит. Сегодня вы должны подписать соглашение о конфиденциальности и неразглашении. Ни слова о том, что в письмах, не покинет этот офис. Если там будет что-то из ряда вон выходящее, оно немедленно отправится в корзину для бумаг. Вам все ясно?
Так точно, выдавила я, так как не ясно было ничего. «Конфиденциальность» и «из ряда вон», впрочем, звучали волнующе. О войне здесь, может быть, и не писали, но о важных новостях иного родаопределенно.
Хорошо. Если у меня для вас ничего не будет, станете помогать мистеру Коллинзу. Мисс Найтон подскажет, если что. Миссис Бёрд посуровела. Я очень занятой человек, и у меня есть иные обязанности, мрачно прибавила она.
Разумеется, почтительно согласилась я. Благодарю вас.
Она взглянула на часы.
Опаздываю. Всего хорошего, мисс Лейк.
Я чуть было не сделала книксен, но вовремя вспомнила, что миссис Бёрд не моя директриса, и вышла в коридор, шагая, как паралитик. Она проводила меня глазами, пребывая в полной уверенности, что меня подослал кто-то из правительства.
Все получилось немного не так, как я надеялась. И все же
Соглашение о конфиденциальности. Ни слова вне офиса. Увидим, как вы справитесь.
Это был лучший день в моей жизни.
Меня зовут Кэтлин, скромно представилась мисс Найтон, когда я зашла в ее крошечный кабинет. Надеюсь, мы подружимся.
Кэтлин была дружелюбной и энергичной, хоть и говорила полушепотом. Было трудно представить, как она может совладать с громогласной миссис Бёрд. Ее рыжие кудри прыгали, как пружинки, когда она говорила, топорщась, будто она сунула пальцы в розетку.
Спасибо, я тоже. Пожалуйста, зовите меня Эмми. У вас чудный свитер.
Связала на выходных, зарделась она, нервно посмотрев на дверь. Миссис Бёрд не у себя? Она болтовни не переносит. Кэтлин забеспокоилась. Когда кто-то увольняется, я работаю за него и поэтому могу всему вас научить. Вон тот стол ваш.
Потрепанный дубовый стол Кэтрин стоял напротив двери, а мой был втиснут аккурат за ней. У каждого стола ютился высокий деревянный стеллаж с ящиками для документов, и на рабочее место приходилось буквально втискиваться. На стеллаже Кэтлин стоял цветочный горшок, почти закрывавший мне доску с календарем, где каждый четверг был обведен в кружок, вырезками из журналов про вязание и списком имен с телефонными номерами. У каждого стола было по три ящика, и на каждом стояла пишущая машинка. Моя была огромной, старинной, зеленого цвета, с золотыми буквами «Корона» на крышке. На ней было всего три ряда клавиш, и казалось, что нужен таран, чтобы с ней справляться. Я была уверена, что она повидала Первую мировую, а потому была надежной. Я села за стол, достав карандаши.
Кэтлин, а какие статьи пишет миссис Бёрд?
Кэтлин смутилась.
Статьи? переспросила она. Это же миссис Бёрд, добавила она, как будто я ждала за дверью, пока всем раздавали мозги.
Ну-у, я попыталась придать тону небрежность, не сойдя при этом за дурочку, она говорила, ни слова вне офиса, и продолжала, чуть тише: Она работает на разведку?
Кэтлин определенно привыкла к тому, что ей задают подобные вопросы. Ее лицо оставалось непроницаемым.
Прошу прощения?
Прическа у нее забавная, но девочканастоящий профессионал. Вуаль секретности не спадала.
Конечно, рассудила я, с нежностью думая о своей новой должности. Не стоит нам говорить о подобных вещах. У стен есть уши, даже здесь.
Кэтлин поморщилась, вздернув носик. Она выглядела так, словно считала что-то в уме. Я не была против секретности, но если так будет продолжаться, никакого разговора не выйдет.
Я поняла, ответила она в конце концов. Боже мой. Я поняла, почему взяли именно вас. Вы умеете хранить тайны.
Я почувствовала, что краснею от ее похвалы.
Ну да, стараюсь, героически подтвердила я.
Соглашение вам все равно придется подписать. Она порылась в ящике. Вот, возьмите.
Я,[фамилия, имя], сотрудница Лонстон Пресс Лимитед, обязываюсь хранить в строжайшей тайне все сведения, содержащиеся в письмах от читательниц журнала «Женский День». Я не стану воспроизводить ни их содержание, ни ответы на них ни в устной, ни в письменной форме за пределами Лонстон Пресс Лимитед или сообщать эти сведения кому-то, кроме постоянных сотрудников журнала «Женский День».
Подписано:
Кажется, Кэтлин дала мне не то соглашение. Как нелепо.
Извините, но здесь, кажется, что-то про какой-то «Женский День»?
Ну да. Она ободряюще улыбнулась. Так и есть. Об этом говорить не запрещено. Ничего сверхсекретного, но не стоит никому болтать о том, что нам пишут. Миссис Бёрд за этим строго следит. Она помедлила. Разумеется, иногда пишут о чем-то очень личном, вы же понимаете.
Я улыбнулась ей в ответ, не поняв ничего.
Кэтлин приняла мое молчание за знак согласия.
Не волнуйтесь, Эмми, приободрила она меня. Миссис Бёрд не отвечает на всякие пошлости, и вам будет совсем не тяжело.
Я посмотрела на полку справа от Кэтлин. Она была забита периодикой. Меня осенило: одна из нас крупно ошибалась.
Кэтлин, а чем на самом деле занимается миссис Бёрд?
Кэтлин, смеясь, вытащила с полки один из журналов.
Вы, конечно же, слышали про «Генриетта Бёрд поможет»? Она ведет колонку в «Женском Дне» ОНА ЕЕ ВСЕГДА ВЕЛА. Вот, на предпоследней странице.
Она подала мне журнал.
Мне жаль, но женских журналов я не читаю. А какая здесь связь с «Ивнинг Кроникл»?
Кэтлин вновь рассмеялась, но осеклась, вздохнув.
О нет. Вы же не думали, что будете работать в «Ивнинг Кроникл»? Боже, да неужели?
Но ведь это и есть «Ивнинг Кроникл», парировала я в надежде.
Нет. Они там, внизу, где побогаче. Мы тоже принадлежим Лонстон, но никто из них даже не разговаривает с нами. Мы что-то вроде паршивой овцы.
При подобном отношении она выглядела слишком оптимистичной.
Ой, это же я набирала то объявление. Там про это ничего не было сказано, ведь так?
Я взглянула на обложку журнала. Пышнее пунша, уродливым, старомодным шрифтом там красовалось следующее:
ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
Для современной леди
Свяжите себе прелестные салфетки для туалетного столика!
Схема вышивки прилагается.
Под заголовком было изображение чего-то кружевного. Оставшуюся часть обложки занимала фотография женщины с непропорционально большим ребенком на руках и подписью, гласившей: «Сестра МакКлей советует: «Откройте окно, пусть младенец дышит»!
Для середины января совет так себе, но я в подобных делах не эксперт. Я попыталась осознать случившееся.
Миссис Бёрд больше двадцати лет вела колонку советов в «Женском Дне», терпеливо объясняла Кэтлин. Самый Любимый Редактор по версии читателей. Вернулась из увольнения, когда при бомбежке погиб мистер Харрисон. Он был нашим редактором.
Я неотрывно глядела на гигантского ребенка.
Эмми, продолжала Кэтлин тоном, которым говорят с теми, кто слегка не в себе. Вы должны будете печатать письма для колонки советов.
Я кивнула, не в силах что-либо сказать. Кэтлин ждала, пока я переварю информацию.
Наконец, я изобразила подобие улыбки, означавшей, что все тип-топ.
Но все было совсем иначе. Мой дух входил в крутое пике.
Кэтлин предложила мне осмотреться, и я попыталась собраться с мыслями. Это даже близко не походило на первый шаг журналистской карьеры. Я была в миллионе миль от репортеров и звонков в Белый Дом.
Я устроилась на работу совсем не туда.
Глава 4Миссис Бёрд поможет
Кэтлин провела что-то вроде «тура свистка» по этажу «Женского Дня», и я следовала за ней по унылому коридору из кабинета в кабинет, лихорадочно размышляя. Какой тупицей нужно быть, чтобы оставить надежное место в юридической конторе ради того, чтобы перепечатывать дурацкие письма в женском журнале? Да еще в таком, который, если верить моей новой сотруднице, находился на последнем издыхании.
Когда у нас работало больше журналистов, все сидели вот здесь, а сейчас тут пусто.
Проходя мимо офиса мистера Коллинза, по ее словам, запертого, Кэтлин открыла следующую дверь справа.
У машинисток был свой кабинет дальше по коридору. А теперь остались только мы.
Я заглянула в бывший офис журналистов, длинный, узкий, с двумя рядами пустующих столов, стоявших друг напротив друга, будто готовых к борьбе. Стол у самой двери был завален коробками, что противоречило всяческим правилам пожарной безопасности, но остальные были совершенно голымини машинок, ни чернильниц, ни бумаги. На досках вдоль стен все еще висели газетные вырезки, следы некогда бурлившей в этом улье жизни. Некоторые из них уже пожелтели, и загибались по краям, и в комнате стоял странный запахзатхлая смесь ароматов табака и сэндвичей с сыром и огурцами.
Давно здесь так пусто?
Кэтлин скрестила руки на груди, задумавшись.
Очень. Все, кто остался, объединились, новых сотрудников не берут. Мистер Коллинз пишет статьи, и еще кое-кто со стороны по найму. Так дешевле. Пойдемте, познакомимся с остальными.
Она зашагала обратно по коридору. Я взглянула на часы. Двадцать минут десятого, а мистера Коллинза все еще нет. Словно я попала в музей, закрытый на ночь.
Эта сторона коридора наша. Напротив отдел рекламы. То есть мистер Ньютон. Кэтлин понизила голос, проходя мимо очередной двери. Работы у него немного. А вот тут художники. Они отвечают за иллюстрации и выкройки платьев. Она постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.
Доброе утро, мистер Брэнд. Как ваши дела? Вот наша новая наборщица, мисс Лейк.
Вслед за ней я вошла в кабинет, который был таким же унылым, как и остальные, но где хоть что-то происходило. Пожилой мужчина в очках с толстой черепаховой оправой и густо набриолиненными волосами работал над драматической сценой: мужчина в форме моряка держал на руках женщину в обмороке.