Дядечка, миленький ты мой, какой же ты хороший!одуревшая от счастья Татьяна бросилась швейцару на шею и расцеловала в заросшие щеки.Спасибо тебе, дядь Вань, я этого век не забуду!
Век не забуду, век не забуду!ворчал дядька, проходя сквозь крутящуюся дверь в прохладный гостиничный холл.Лучше бы о своей жизни подумала, дуреха!Он был бы и рад дать обратный ход, но было уже поздно. Ну, не мог он сказать сейчас ей, что все отменяется! Вон как сияет вся, глаза как светятся! И кто их разберет, этих женщин. Такое вытворяют, уму непостижимо.
На, держи,протянул он ей ключи, вернувшись.Номер 195, четвертый этаж.
Я знаю,кивнула Таня, пряча ключ с тяжелым гостиничным наболдашником в сумочку.Я уже все знаю!
Да не забудь ключ вернуть, дуреха!
Постараюсь!уклончиво ответила Таня. Честно говоря, он уже сейчас ей нравился, этот ключ. И он вполне годился для того, чтобы заменить утраченную фотографию! Поэтому она и не была уверена в том, что вернет его. А дядя Ванячто ж, мало ли ключей пропадает в гостинице! Если что, она ему просто отдаст деньги и все.
Глядя, как повеселевшая девочка скачет от радости по площади перед гостиницей, швейцар окончательно смягчился. «Много ли им, дурехам, нужно для счастья!»
Дядя Ваня вздохнул и пригладил бороду. Да, непростая эта штукажизнь. Вот и сейчаснехорошее вроде дело сделал, а на душе почему-то светло.
Он проводил взглядом скрывшуюся за углом девочку, и вдруг еще одна, совсем уж неправильная, мысль пришла ему в голову: а так ли уж не права была сестра, когда семнадцать лет назад пошла на то, что сделала? А может, в этом и был смысл ее жизни? Может, она нашла не беду, а счастье?
Глава 4
Концерт получился отменным.
Зал ДК был набит до отказа.
Места в партере достались начальству, вернее в большей степени их дочкам, сынкам и прочим родственникам. Но и само начальство не побрезговало столь замечательным концертомимя Евгения Малышева было у всех на устах. Его появление в городе относилось к разряду тех событий, которые в тихом провинциальном городке обсуждают еще годы спустя и которые всегда остаются в его истории. К тому же не одним только фанаткам хотелось пополнить семейные альбомы совместными с известным певцом фотографиями и автографами. Поэтому ничего удивительного не было в том, что в первом ряду можно было увидеть и мэра с женой и свояченицей, и главврача больницы с заместителями, и начальницу санэпидстанции с владельцем единственного в городе ресторана, и директора школы с молоденькой завучем по внеклассной работе, и даже батюшку, настоятеля местного храма.
Фанаткам достались совсем неплохие местана боковых откидных стульчиках во всех рядах. Конечно же, в первый ряд уселась возглавлявшая свою команду Ната. Ее грузная фигура, словно монумент, возвышалась над партером: короткие, постриженные почти под ноль волосы блестели от покрывавшего их иссиня-черного воска, золотистое же вечернее платьеоблегающая маечка на узеньких бретелькахедва скрывало мощные, рвущиеся наружу формы, которые невольно привлекали голодные взгляды мужской половины новинского бомонда и негодующие взгляды женской.
Вообще же вечерний прикид избранной публики являл собой странную смесь. Здесь были действительно шикарные фирменные туалеты, такие, например, как темно-синий полупрозрачный туалет от Dior, весной привезенный мэром жене из Парижа, или же «тряпочки» от Moschino, надетые на подружках местных крутых, и даже несколько великолепных образцов коллекционных платьев от LorisAdsaro, неизвестно как оказавшихся в этих не самых близких к центрам мировой цивилизации края.
Были здесь и довольно искусные поделки под фирменные вещикаждая уважающая себя новинчанка имела дома швейную машину и почти все горожанки умели шитьа уж «подсмотреть» фасон фирменной вещи никогда не считалось зазорным.
Многие были одеты в модели из старых номеров модных журналов.
Ну, а те, кого не изводило тщеславие, довольствовались китайско-корейским ассортиментом местного вещевого рынка и чувствовали себя в этой одежде ничуть не хуже упакованных в «фирму».
Не обошлось, конечно же, и без пофигистов, страдающих не от недостатка денег, а от недостатка воображения и не признающих другой одежды, кроме спортивных костюмов.
Татьяна сидела в последнем ряду. На ней было простенькое беленькое платьице, точная копия фирменного оригинала. Это платьице, как и всякая хорошая вещь, обладало одним неоценимым качествомоно так ненавязчиво подчеркивало фигуру и так идеально сидело, что казалось, было смоделировано и сшито специально для Тани. Те, кто смотрел на девчонку, невольно задерживали взгляд, им сразу же запоминался этот цельный образ, который олицетворял собой свежесть и юность.
Однако осознание своей привлекательности было пока что единственной положительной эмоцией Татьяны. Впередисидящие загораживали ей весь вид. С того места, которое досталось ей, можно было разглядеть только кусочек сценытам, где сидел барабанщик Жекиной группы. Татьяна попыталась было встать и пристроиться у стеныона готова была простоять хоть весь вечер, ее это нисколько бы не утомиловедь она любовалась бы Жекой! Но суровый охранник заставил ее вернуться на место.
Девушка, не положено!отрезал он, не принимая никаких возражений.Вот будет у вас дискотека, настоишься тогда у стенки. А сейчас есть у тебя местосела и сиди.
Вот так Тане пришлось довольствоваться только невероятным голосом Жеки.
Впрочем, вскоре она утешилась. Песни были так хороши, что казалось, адресовались только ей. Возбужденная публика то и дело в экстазе вскакивала, чтобы подпевать и приветствовать своего кумира, и вот тогда уже Таня, неистово прыгающая вместе со всеми, могла из своего угла увидеть освещенную прожекторами невысокую фигуру.
Да, Жека оказался не совсем таким, каким она его себе представляла.
На экране телевизора она выглядел высоким и стройным, а на самом деле оказался приземистым и довольно крепким.
Львенок!хихикали рядом с ней.Маленький, а заковыристый! Поет-то, смотри, а живую, без «фанеры»!
Татьяна обижалась на эти неуместные замечания, как будто они оскорбляли лично ее, а не Жеку. Однако в душе она не могла не согласиться, что парень, с его невысокой коренастой фигурой и лохматой гривой волос действительно похож на львенка. К ее восторженному чувству поклонения и восхищения присоединилось еще и умиление, чуть ли не жалость. И от этого он перестал быть далеким и недоступным, сделался ближе, понятней и еще дороже.
Ей не пришлось вручать ему цветыу Наты все было строго расписано, цветы от имени всех фанаток вручила Катя Брюхина, удостоившаяся за это поцелуя в щечку.
После концерта была дискотека с участием Жеки.
И вот уж здесь страсти разгорелись по-настоящему.
Если на концерте все еще старались сдерживаться, соблюдать приличие, то тут все условности были отброшены. Под заводную музыку толпа подвыпивших и накурившихся девчонок в экстазе бесновалась в голубом дыму темного зала, а те, кому удавалось в обход Натиной тусовки прорваться на сцену, срывали с себя одежду, чтобы получить автограф кумира прямо на обнаженное тело. Находились и такие, что, не довольствуясь автографом, кидались на певца, как хищницы на беззащитную жертву, в надежде урвать свою долю любви в виде прикосновения, поцелуя, кусочка одежды или даже кусочка самого кумира. Однако охранники Жеки свое дело зналипоползновения самых сумасшедших тут же пресекались, и очумелые девушки оперативно и незаметно выводились из зала.
Вскоре в этом великолепном бардаке, именуемом дискотекой, установился некий порядоккруговую оборону у сцены, как и положено, заняли статистики Наты, которые по очереди чинно выскакивали на сцену за своей долей талисманов, остальную же публику оттеснили в глубь зала.
Татьяна оказалась в стороне
В первый момент ей в тесноте и давке все-таки удалось прорваться к сцене, и она даже, подскочив и протянув руку, коснулась Жекиного ботинкана пыльном гриндерсе остался отпечаток ее пальцев.
Однако потом водоворотом тел ее отнесло к самой стенке, откуда уже невозможно было пробиться обратно.
Уже оттуда, потея и тяжело дыша в душном помещении, она с завистью смотрела на счастливиц, удостоившихся Жекиного автографа и поцелуя.
С удивившей ее саму ненавистью она смотрела на Нату: та, словно пропуском, помахивала Жекиной фотографией (ее фотографией!), которая давала ей право обниматься, целоваться и сниматься с Жекой, а потом еще и напроситься вместе с ним в ночной клуб.
Моя самая славная поклонница!кричал Жека залу, поднимая Натину руку.
Все выли и визжали, и только Таня видела затаившуюся в глазах парня скуку и усталость.
Ну, ничего! Скоро он забудет про скуку.
Скоро он забудет по Нату!
Скоро, скоро он и в самом деле узнает, кто же его самая славная поклонница.
Скоро он будет принадлежать ей, ей одной!
Глава 5
Татьяна ускользнула из зала задолго до конца дискотеки.
Нужно было остаться незамеченной, поэтому она решила воспользоваться тем временем, когда весь город будет тусоваться в ДК.
Она оказалась права. По пути в гостиницу, пока она тихо шла по ночным улицам, она не встретила ни одного человека, но одной машины, ни даже собакиказалось, все, что только могло двигаться, стаей мотыльков устремилось к ярко освещенному «храму искусства». Никем не замеченная Татьяна с легкостью вошла в гостиницу через служебный вход, быстро поднялась на четвертый этаж и уже через полчаса после ухода с дискотеки стояла перед дверью номера 195.
Думала ли она, что совершает что-то безнравственное?
Нет, ни одной секунды. Желание видеть Жеку и быть с ним было так велико, что она совсем потеряла голову. Уже позже, когда она могла оценить то, что сотворила, она поражалась собственному безрассудству и да, по-другому не скажешьэгоизму. Конечно же, сгорая от напряжения у дверей Жекиного номера, она думала только о себе, о своем невыносимо остром желании встречи. Она не понимала тогда, что это желание затрагивает не ее одну, что она поступает, как капризный, испорченный ребенок, который закатывает истерику, чтобы получить понравившуюся игрушку. Именно такой игрушкой стал для нее Жека.
Думала ли она о последствиях?
Ни одной секунды. То, что происходило, было сумасшествием, умопомешательством, какой-то чумой Которой она уже заразилась и теперь была не в силах противостоять.
Она не ведала, что творила.
Но раскаяние, угрызения совести, отрезвлениевсе это было потом.
А теперь она была уже у цели, и остановить ее не смогло бы ничего.
Ключ мягко щелкнул, скрывая замок, дрожащая от возбуждения Татьяна тихо проскользнула внутрь, захлопнув за собой дверь.
Поначалу она боялась включать свет и пробиралась по комнате на ощупь, однако потом сообразила, что на освещенные окна просто некому будет обращать вниманиеулицы все еще пусты и будут такими еще долго за полночь: дискотека должна была продолжиться и после Жекиного ухода.
Поэтому она щелкнула выключателем и замерла восхищенная.
Она поняла, что попала в настоящий дворец. Именно так восприняла неискушенная провинциальная девочка великолепие номера люкс с резными дубовыми панелями солидной мебели, парчевыми занавесями, шелковыми обоями, пушистыми коврами, хрусталем и золотом инкрустации и люстр, шикарным убранством спальни. И в своих ощущениях она была не так уж и не правапо количеству денежных вложений и использованных ценных отделочных материалов на единицу площади гостиница явно не уступала какому-нибудь небольшому дворцу где-нибудь в небольшой стране. Конечно, какой-нибудь въедливый зануда-путешественник непременно задался бы вопросами: а так ли уж нужна почти незаметному на карте России городу такая величественная гостиница и откуда взялись деньги на все это великолепие? Однако зануд-путешественников нечасто заносило в городок. А Татьяне подобные вопросы в принципе не могли прийти в голову, она просто стояла ошеломленная и привыкала к великолепию, в котором ей предстояло провести несколько часов.
И не просто провести, а провести достойно! Так, чтобы соответствовать тому, что окружало ее сейчас.
Она огляделасьи вмиг мысли о том, что пребывает во дворце, отошли на второй план. Потому что она увидела: дворец этот населен, и живет в нем тот, ради кого она пробралась сюда. Его вещи из полураспакованных чемоданов были разбросаны повсюду, она могла потрогать их, пощупать и даже примерить!
Это было такое счастье, от которого захватывало дух. Да ради одного этого и стоило сюда попасть!
Дрожащими руками Таня прикоснулась к брошенной на диван рубашке, потом подняла ее и поднесла к лицу, вдыхая запах хорошего одеколона и дорогих сигарет. Так же бережно и любовно она погладила, потрогала каждую встретившуюся ей вещьпарики, расческу, небрежно брошенную визитку Она открыла дверцы шкафа и изучила все его сценические костюмы: Жека предпочитал экстравагантный яркий рок-н-рольный стиль а-ля Элвис Пресли, в его гардеробе было много ярких, кричащих вещей, и по каждой из них Татьяна могла вспомнить, в какой он снимался в том или ином клипе или выступал вконцертах.
Многие из костюмов были разорваны, грязные, белые рубашки давно не стираны, и Татьяна со вздохом решила, что костюмер у него (или это была костюмерша?)хуже некуда.
Лишь одна вещь по-настоящему расстроила и рассердила еефотография, которая стояла в гостиной на журнальном столике. Татьяна долго и пристально изучала невероятно красивое лицо какой-то смутно знакомой девицы, которая надменно взирала из малахитовой рамки. Лишь поставив девицу обратно на столик, Татьяна вспомнила, что это та самая Вика Зарубина, известная манекенщица, у которой роман с Жекой Укол ревности заставил ее сердце забиться часто и неровно.
Старинные часы с шипением и треском пробили полночь, Татьяна в испуге вздрогнулаэтот звук напомнил ей, что пора действовать. Сейчас Жека как раз должен был выехать в ночной клуб, где, по словам Маши Свай, никогда не засиживался более чем до трех.
За эти три часа Золушка должна была превратиться в принцессу. В такую принцессу, которую не сможет отвергнуть ни один принц. Весь вопрос в том, удастся ли это Татьяне? В какой-то момент ее охватил страх и неуверенность: «Вон сколько девчонок балдело сегодня от Жеки, и это только в их городе, а если представить по все России? К тому же ох как трудно конкурировать длинноногой Викой Зарубиной»
Она тут же одернула себя: «Пусть все эти девицы отвечают сами за себя. Чего о них думатьони же не стоят в очереди за дверью! И у Вики она его отбивать не собирается. Ей просто нужно получить свое, то, без чего дальше жить будет очень сложно Кстати, и ноги у нее тоже не самые короткие!
А раз так, нечего и сомневаться!»
С закушенными губами, с написанной на лице решимостью Татьяна шагнула на мраморный пол ванной, сбросила с себя платье и предстала перед широким, во всю стену зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение.
По меркам Новинска фигура у нее была идеальной, но московским модницам она показалась бы крупноватой. За лето светлые длинные волосы выцвели и на фоне крепкого загара казались совсем белыми. Темные глаза смотрели мрачно из-под насупленных бровей, уголки полных губ были опущены.
Таня всегда была недовольна собойона казалась самой себе нескладной, неуклюжей, ступни были слишком большими, грудьслишком маленькой, носслишком длинным Она еще не привыкла к своему телу, не поняла его нежной красоты, не научилась быть снисходительной к небольшим недостаткам и умело подчеркивать достоинства. Она еще не замечала, не придавала значения редкому, необычному цвету волос (она была естественной блондинкой), еще более редкому сочетанию цвета волос и темных глаз, она не видела своей гладкой, бархатистой, упругой кожи, не считала это необходимым атрибутом красоты. Поэтому держалась она действительно скованно и робко, сутулая спина и неуклюжая походка скрывали природную грацию, угрюмое и недовольное выражение лица искажало неправильные, но невероятно очаровательные черты лица.
Татьяна отправилась в душ, как всегда, расстроенная и недовольная собой.
Через полчаса она, закутанная в пушистое полотенце и пахнущая любимыми мамиными духами, вышла из душа и пробралась в спальню.
Еще через пять минут она скользнула под одеяло, глотнув для храбрости прямо из горлышка замеченной ранее на тумбочке бутылки виски.