Послушай, Алли! Я отлучусь на пару минут. Включу интернет. Хочу сделать пару запросов. Посиди пока здесь.
Тео исчез у себя в рубке, а я оцепенело уставилась перед собой, все еще пребывая в шоковом состоянии.
Мой отец Па Солт умер? Да не может этого быть! С моих уст сорвался зловещий смех, словно сама мысль об этом была невообразимо дикой. Отец всегда был таким несокрушимым, таким всесильным, таким живым
О господи! Все, что угодно, но только не это! Меня стало трясти, мурашки побежали по рукам и ногам, словно я не жарилась под солнцем на волнах Эгейского моря, а находилась где-нибудь высоко в заснеженных Альпах.
Докладываю! проговорил Тео из рубки. Авиарейс на два часа сорок минут с острова Наксос в Афины мы уже пропустили. Что ж, рванем в Афины на яхте. Я забронировал тебе на завтра билет на самый первый, утренний рейс из Афин до Женевы. Там оставались свободными всего лишь несколько мест.
Значит, домой я сегодня не попаду?
Алли, уже половина второго. И впереди у нас долгий путь до Афин. Не говоря уже о перелете в Женеву. Будем идти на полной скорости. Только сделаем короткую остановку на острове Наксос, чтобы заправиться топливом. Думаю, при таком раскладе к вечеру мы доберемся до Афин. Хотя, если честно, пока с трудом представляю себе, как мы там пришвартуемся в темноте. Пирейский порт наверняка в это время суток забит под завязку.
Понятно, коротко ответила я, не зная, как мне пережить предстоящие бесконечные часы ожидания.
Хорошо! Тогда я включаю двигатель. Может, хочешь посидеть рядом со мной?
Чуть попозже, ладно?
Минут через пять я услышала, как ритмично заработала гидравлика, следом послышалось позвякивание поднимаемого наверх якоря. Негромко зажужжали двигатели. Яхта тронулась с места. Я поднялась со скамейки и пошла на корму. Прислонилась к поручням и задумалась. Островок, на котором мы провели ночь, стал стремительно удаляться от нас. Еще сегодня утром я думала, что побывала ночью в нирване, а теперь это место навсегда будет связано в моей памяти с известием о смерти отца. Ведь именно здесь я узнала, что папы больше нет в живых. Яхта ускоряла ход, и меня тут же начало подташнивать. Скорее всего, сказывался пережитый только что шок, а также чувство вины, которое буквально раздирало сердце. Ведь последние несколько дней я продемонстрировала такой тотальный и совершенно непростительный эгоизм. Думала только о себе любимой и о том, какое это счастье, что я встретила Тео.
Страшно даже представить себе, что, пока я нежилась в объятиях Тео, снова и снова занимаясь с ним любовью, мой бедный отец где-то в это время умирал. Разве я смогу простить себе когда-нибудь подобное бездушие и черствость?
* * *
Тео оказался верен своему слову, и на закате мы вошли в бухту Пирейского порта. Всю дорогу, показавшуюся мне вечностью, я провела вместе с Тео на капитанском мостике. Я молча лежала у него на коленях, а он одной рукой держал штурвал, а второй ласково гладил меня по волосам. Море волновалось, но Тео уверенно правил яхтой, рассекая на большой скорости встречные волны. Как только мы встали на якорь, Тео спустился в камбуз и приготовил пасту. А потом стал с ложечки кормить меня, будто малое дитя.
Поспишь немного? спросил он по завершении трапезы. По его усталому лицу я поняла, что он тоже вымотан. Столь стремительный марш-бросок до Афин дался ему нелегко. Нам нужно будет подняться завтра в четыре утра, чтобы успеть на твой рейс.
Я согласилась, зная, что в противном случае Тео на всю ночь останется дежурить возле меня. Заранее приготовившись к длинной бессонной ночи, я позволила ему уложить себя в постель. Он лег рядом, обнял меня, прижал к себе и стал убаюкивать, как младенца.
Алли, если это хоть как-то облегчит твое горе, знай, я люблю тебя. Я знаю это наверняка.
Я молча таращилась сухими глазами в темноту. С того самого момента, как я узнала о смерти отца, из моих глаз не выкатилось ни единой слезинки. Но тут я почувствовала, что глаза мои стали влажными.
И не думай, что я сказал тебе это лишь затем, чтобы немного утешить, проронил Тео. Я все равно сегодня вечером собирался признаться тебе в любви, добавил он, немного помолчав.
Я тоже тебя люблю, прошептала я в ответ.
Правда?
Да.
Ты даже не представляешь, что значат для меня твои слова. Пожалуй, выиграй я в этом году «Фастнет», я бы не чувствовал себя более счастливым. А сейчас постарайся заснуть.
Как ни странно, уютно устроившись в объятиях Тео и растроганная его признанием в любви, я действительно уснула.
* * *
На следующее утро такси медленно тащилось по улицам Афин, заполненных транспортом даже в столь ранний час. Тео все время сосредоточенно поглядывал на часы, боясь, что мы можем опоздать. Обычно подобные вещи контролирую я, и для себя, и для других, но сегодня я была только рада тому, что и эту заботу Тео взвалил на себя.
Я едва успела на регистрацию. До вылета оставалось минут сорок, не более. Собственно, я была последней из пассажиров, регистрационная стойка уже закрывалась.
Алли, дорогая! Скажи, ты уверена, что справишься без меня? Тео посмотрел на меня озабоченным взглядом. Может, мне полететь в Женеву вместе с тобой? Как смотришь?
Не волнуйся. Со мной все будет в полном порядке, ответила я, направляясь на выход.
Но если что, немедленно дай мне знать, ладно?
Мы пристроились в самый конец длинной очереди пассажиров, проходящих последний досмотр перед полетом. Очередь тонкой змейкой струилась между системами контроля, преодолевая последние барьеры на пути к беспрепятственному движению вперед. Я повернулась к Тео.
Спасибо тебе. Спасибо тебе за все. Ты очень помог мне.
Не так уж я сильно и помог. Послушай, Алли! Внезапно он крепко обнял меня и притянул к себе. Пожалуйста, только помни! Я люблю тебя.
Обещаю, буду помнить, ответила я, слабо улыбнувшись.
А если ты почувствуешь, что сил больше нет, немедленно позвони мне. Или хотя бы пришли эсэмэску, обещаешь?
Обещаю.
И вот еще что. Тео разжал объятия, выпуская меня из рук. С учетом сложившихся обстоятельств я целиком и полностью пойму и приму твое решение, если ты откажешься от участия в предстоящей регате.
О своем решении я сообщу тебе незамедлительно.
Без тебя нам, конечно, светит только поражение. Ты ведь самый лучший яхтсмен из всех, с кем я когда-нибудь выступал в одном экипаже. До свидания, моя родная.
Пока.
Я влилась в медленно двигающуюся процессию заспанных пассажиров. Прежде чем поставить свой рюкзак на ленту транспортера для досмотра ручной клади, я снова оглянулась.
Тео все еще стоял на прежнем месте.
Я люблю тебя, выразительно проартикулировал он губами. Потом прощально взмахнул рукой, послал воздушный поцелуй и ушел.
В зале вылета, ожидая вместе с другими пассажирами приглашения на посадку, я вдруг почувствовала резкую смену настроения. Любовная эйфория, в которой я пребывала все последние несколько дней, куда-то внезапно исчезла. Я ощутила неприятную пустоту в желудке в предвкушении всего того страшного и необратимого, что ждет меня впереди. Достала мобильник и позвонила Кристиану, молодому шкиперу, который управлял нашим быстроходным катером на Женевском озере. Именно он должен был встретить меня в Женеве и доставить по озеру домой. Я послала ему эсэмэску, сообщила, что в десять утра буду ждать его возле понтонной переправы. И попросила пока ничего не говорить о моем прибытии ни Ма, ни сестрам. Написала, что сама свяжусь с ними.
Но, усевшись в свое кресло на борту самолета, я поняла, что у меня нет сил звонить никому из них. Да и вообще, хватит ли у меня сил вынести еще несколько часов томительного ожидания в полном одиночестве, зная все то страшное, что ждет меня впереди? Я снова вспомнила звонок Сиси. Лишь она одна из всей семьи отважилась сказать мне правду. Самолет начал медленный разбег по взлетной полосе, потом оторвался от земли и взмыл ввысь. Над Афинами занимался рассвет. Я прижалась пылающей щекой к холодному стеклу иллюминатора, чувствуя, как во мне нарастает паника. Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, машинально глянула на первую полосу «Интернешнл геральд трибьюн», которую вручила мне стюардесса, и уже приготовилась отложить газету в сторону, но тут мне бросился в глаза один заголовок.
«ТЕЛО ФИНАНСОВОГО МАГНАТА ВЫНЕСЛО НА БЕРЕГ ОДНОГО ИЗ ГРЕЧЕСКИХ ОСТРОВОВ».
Ниже была помещена фотография. Смутно знакомое лицо. Подпись под фотографией гласила:
«Криг Эсзу найден мертвым на побережье Эгейского моря».
Я уставилась на фотографию, отказываясь верить своим глазам. Но ведь Тео со всей определенностью сказал мне, что в заливе острова Делос именно яхта Эсзу, «Олимпия», стояла рядом с яхтой отца. Газета непроизвольно соскользнула с моих колен и упала на пол. А я в полном недоумении снова уставилась в иллюминатор. Ничего не понимаю! Абсолютно ничего не понимаю!
Спустя три часа самолет пошел на посадку в аэропорту Женевы. Сердце в груди забилось с такой силой, что я с трудом смогла сделать вдох. Я вернулась домой. Обычно возвращение домой было радостным событием. Ведь впереди ждала волнующая встреча с самым дорогим человеком на свете. Я уже заранее предвкушала, как он выйдет встречать меня с распростертыми объятиями и я снова погружусь в волшебный мир своего детства. Однако на сей раз никто не будет встречать меня. Потому что его больше нет. И уже никогда не будет.
4
Может, хотите сами повести, мадемуазель Алли? Кристиан жестом указал на мое обычное место рядом со штурвалом. Любила я в былые времена погонять на полной скорости по тихим, спокойным водам Женевского озера.
Не сегодня, Кристиан, ответила я, и Кристиан понимающе кивнул с мрачным выражением лица. И оно лишний раз подтвердило мне, что все так и есть. Все, что я уже знаю, это правда.
Он включил двигатель, а я безвольно опустилась на одно из сидений. У меня не было сил даже посмотреть по сторонам. Я вдруг вспомнила, как еще совсем маленькой девочкой Па Солт усаживал меня к себе на колени и мы с ним гоняли вдвоем по Женевскому озеру. Потом припомнила, когда он впервые позволил мне сесть за штурвал. А сейчас А сейчас через каких-то несколько минут меня ждет встреча с суровой действительностью. Не переставала грызть вина за то, что я не смогла вовремя отреагировать ни на одно из посланий от моих близких. Господи, думала я по мере приближения к нашему дому, пребывая в полнейшей прострации, как можно так внезапно и так неожиданно свалиться откуда-то с райских небес и из состоянии радостной эйфории стремительно погрузиться в пучину беспредельного отчаяния?
Глянув на берег, на деревья, окружавшие дом со всех сторон, я невольно отметила, что не вижу никаких перемен. Атлантис выглядит как обычно. Кристиан замедлил ход и плавно пристал к причалу. Я выбралась из лодки и накрепко привязала ее к швартовой тумбе. В душе вдруг затеплилась надежда. А если это все неправда? Может, ошибка какая вышла? Еще минута, и папа выйдет мне навстречу. Он обязательно должен быть здесь
Но, глянув наверх, я увидела бегущих через лужайку Сиси и Стар. А потом появилась Тигги. Она что-то крикнула в открытую парадную дверь и тут же бросилась догонять старших сестер. Я тоже ринулась навстречу к ним. Подбежала ближе и почувствовала, как у меня подкосились ноги при виде их унылых лиц. Я замерла на месте.
«Алли, тут же мысленно приказала я себе, не забывай, ты в семье лидер. Немедленно возьми себя в руки»
Алли! Дорогая наша Алли! Как мы рады, что ты наконец здесь. Тигги подбежала ко мне первой. Я застыла, всем своим видом стараясь демонстрировать спокойствие. Сестра крепко обняла меня. Мы уже все тут извелись, ожидая тебя столько дней.
Следующей подошла Сиси, а за ней верной теньюее неизменная спутница Стар. Молчаливая, как всегда, она тут же присоединилась к нашему объятию с Тигги.
Наконец я слегка отстранилась от сестер. В их глазах блестели слезы. Мы молча направились к Атлантису.
При виде дома я снова почувствовала всю горечь потери. Па Солт называл этот дом нашим личным королевством. Он был построен еще в восемнадцатом веке, но и сейчас смотрелся как самый настоящий волшебный замок из сказок. Четыре башенки, венчающие замок со всех сторон, фасад, выкрашенный в светло-розовый цвет. Дом расположен на полуострове, находящемся в частном владении отца, и со всех сторон окружен величественными парками и садами. В Атлантисе я всегда чувствовала себя в полной безопасности. Но без папы волшебный замок мгновенно опустел.
Все вместе мы поднялись на террасу, и в этот момент из Павильона, небольшого флигеля, расположенного рядом с основным домом, показалась моя старшая сестра Майя. Красивые черты ее лица были искажены гримасой боли. Но при виде меня лицо у нее просветлело.
Алли! воскликнула Майя и бросилась ко мне, чтобы поприветствовать.
Майя, какой ужас, да? ответила я, чувствуя, как сжимается кольцо ее рук вокруг меня.
Да, все очень плохо. Но как ты узнала? Мы тщетно пытались выйти с тобой на связь все последние два дня.
Давайте войдем в дом, сказала я, глянув на сгрудившихся вокруг меня сестер. И я вам все объясню.
Сестры облепили меня со всех сторон, и лишь одна Майя безропотно поплелась сзади. Так уж вышло по жизни, что, несмотря на то что Майя была старшей в семье и со всеми своими личными проблемами девочки всегда устремлялись к ней, ища совета и утешения, по части лидерства первая роль всегда принадлежала мне. Вот и сейчас я поняла, что Майя совсем не возражает, если я и дальше продолжу исполнять свои командные функции.
Ма терпеливо поджидала нас, стоя на пороге дома. Она молча заключила меня в сердечные объятия. Я сразу же почувствовала теплоту родных рук и с удовольствием припала к ее груди. Не скрою, меня очень обрадовало ее предложение пройти всем вместе на кухню. Я проделала длинный путь, и сейчас мне отчаянно хотелось кофе.
Пока Клавдия, наша экономка, возилась у плиты, управляясь с огромной кофеваркой, в кухне возникла Электра. Длинноногая, загорелая, как всегда эффектная, умудряющаяся выглядеть элегантно даже в обычных шортах и майке.
Алли! негромко обронила Электра, а когда подошла ближе, то я увидела, какой у нее изможденный вид. Словно кто-то взял и откачал из ее тела все жизненные силы и потушил огонь, всегда полыхавший в несравненно прекрасных глазах насыщенного янтарного цвета. Она порывисто обняла меня и схватила за плечо.
Я обвела взглядом всех своих сестер. Как же редко собирались мы вот так, все вместе, в последние годы. А когда я подумала о причине, которая свела нас сейчас, то комок застрял в горле. И все же мне пора узнать, как все произошло. Но для начала нужно рассказать, где я была и почему так долго добиралась домой. Я сделала глубокий вдох.
Прежде всего хочу сказать, что я сильно переживаю из-за того, что вы столько времени не могли выйти со мной на связь. Это правда. Девочки дружно расселись вокруг стола. Но тут я заметила стоящую у дверей Ма и жестом показала на стул. Ма, ты тоже послушай, ладно? Может, найдешь какое-то разумное объяснение тому, о чем я собираюсь вам рассказать.
Ма послушно присела на предложенный стул, а я стала собираться с мыслями, не зная, с какого конца начать рассказывать о том, как я наблюдала в бинокль папину яхту «Титан».
Я была на сборах в Эгейском море. Готовилась к предстоящей регате Киклады. Регата должна начаться на следующей неделе. Но тут в преддверье выходных один мой приятель предложил провести уик-энд на его моторной яхте. Погода стояла прекрасная, и я решила, что для разнообразия можно и расслабиться на пару денечков.
А чья яхта? немедленно поинтересовалась у меня Электра, хотя я уже заранее знала, что она обязательно спросит об этом.
Говорю же, одного моего приятеля, ответила я уклончиво. Разумеется, мне очень хотелось рассказать сестрам про роман с Тео, но сейчас не самый подходящий момент, и я благоразумно удержалась от поспешных признаний. И вот два дня тому назад, продолжила я свое повествование, приятель сообщил мне, что его друг, тоже яхтсмен, видел папин «Титан».
Я закрыла глаза, заново переживая все то, что последовало потом. Глотнула кофе. После чего как сумела поведала сестрам и все остальное. Как все наши радиосообщения, отправленные на «Титан», остались без ответа, как папина яхта, когда мы попытались подойти к ней поближе, снялась с якоря и на большой скорости стала удаляться от нас прочь. Все слушали мой рассказ с огромным вниманием, но краем глаза я заметила, какими грустными взглядами вдруг обменялись между собой Майя и Ма. Потом я набрала в легкие побольше воздуха и озвучила свою главную ложь. Дескать, в той части Эгейского моря, где мы находились, очень плохая мобильная связь, а потому я лишь вчера смогла наконец ознакомиться со всеми посланиями и прослушала те сообщения, которые поступили на голосовую почту. В эту минуту я презирала себя, ненавидела всеми фибрами души за столь наглую ложь, но ничего не могла с собой поделать. У меня не хватало духу признаться сестрам, что я попросту отключила свой телефон. Я также ни словом не обмолвилась еще об одной яхте, «Олимпии», которую мы с Тео видели в заливе в то же самое время.