Но это случалось не часто и не надолго. Уже через несколько часов один за другим возвращались на свои места политические зазывалы. Это означало, что тот, чья команда была убрать немедленно, уже проиграл в схватке с тем, кто командовал возвернуть всё обратно, мол, пусть будет свобода.
Сюда на Пушкинский пятачок впервые пришли люди с Кавказа не торговать традиционными апельсинами и мандаринами, не менять деньги на «куклы», то есть пачки будто бы денег, а на самом деле чистых листков бумаги, а пришли для того, чтобы пожаловаться московскому народу о февральских бесчинствах в Степанакерте, где были убиты десятки армян, и ужасном отношении к Нагорному Карабаху со стороны Азербайджанских властей. Женщины армянки в длинных до пят широких цветных платьях с несчастными детьми у ног воздевали к небу руки и, плача, призывали гром на головы азербайджанцев за то, что они притесняют их в родном Карабахе.
Какой-нибудь их соплеменник, возможно даже живущий и работающий здесь же в Москве, обращался к остановившемуся любопытному москвичу или приезжему, что не имело значения, со словами:
Послушай, уважаемый, и пойми наше горе. Семьдесят восемь лет назад, ещё в 1920 году сами азербайджанцы обратились к армянам с таким приветствием. Я вот тебе его почитаю.
И он тут же доставал из внутреннего кармана серого пиджака давно приготовленный листок с переснятым на копировальной машине текстом.
Историю надо знать. Слушай, и, поднося листок близко к глазам, он начинал читать, собирая вокруг себя всё больше слушателей и оттого ещё больше воодушевляясь: «Всем, всем, всем!
От имени Советской Социалистической Республики Азербайджана объявите армянскому народу решение Ревкома Азербайджана от 30 ноября: Рабоче-крестьянское правительство Азербайджана, получив сообщение о провозглашении в Армении от имени восставшего крестьянства Советской Социалистической Республики, приветствует победу братского народа. С сегодняшнего дня прежние границы между Арменией и Азербайджаном объявляются аннулированными. Нагорный Карабах, Зангезур и Нахичевань признаются составной частью Армянской Социалистической Республики.
Да здравствует братство и союз рабочих и крестьян Советской Армении и Азербайджана!»
Так то ж приветствие, встревал кто-то из слушателей.
Какое такое приветствие? начинал горячиться армянин. Это я так сказал. На самом деле это была декларация Азербайджанского ревкома. Да ты не веришь? Послушай тогда, какой декрет был через год, и он доставал второй листок и снова читал:
«Декрет Совнаркома Армении о воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией. Двенадцатого июня 1921 года. На основе декларации Ревкома Социалистической Советской Республики Азербайджана и договорённости между Социалистическими Республиками Армении и Азербайджана провозглашается, что отныне Нагорный Карабах является неотъемлемой частью Социалистической Советской Республики Армении. Председатель Совнаркома Армении Мясникян Секретарь Совнаркома Армении Карабекян».
Ладно, не успокаивался слушатель, почему же тогда Карабах сейчас в составе Азербайджана?
Вот это вопрос. Сталин всё переиначил. Ему нужно было не портить отношения с Азербайджаном, и он принял другое решение. А теперь десятки армян гибнут от этого. Их вырезают азербайджанцы. В Карабахе книг на армянском языке нет, учиться не дают, работать не дают. Начальники везде азербайджанцы, хотя армян там почти семьдесят процентов.
Люди вокруг оратора сочувственно качали головами.
По другую сторону от площади, у здания редакции газеты «Известия» можно было встретить женщин, не таких полных, не таких ярких, как армянки на Пушкинском пятачке, но тоже плачущих. Это оказывались несчастные азербайджанки, пострадавшие от армян. Молодая девушка, видимо студентка московского вуза, с длинной чёрной косой за спиной горячо доказывала средних лет интеллигенту:
Вы, я вижу, грамотный человек, очки носите, а истории не знаете. Почти восемьдесят лет с тысяча семьсот сорок седьмого года существовало Карабахское ханство. Но где? На территории Азербайджана, который существовал к тому времени уже несколько веков. Карабахское ханство присоединилось к России добровольно в тысяча восемьсот пятом году. Позже присоединился Азербайджан. Армения, конечно, более древнее государство, но оно было почти всё время под чужим господством. В шестнадцатомвосемнадцатом веках Армения была поделена между Турцией и Ираном. Карабахское ханство не было в составе Армении. Только в тысяча восемьсот пятом году она была присоединена к России. И Сталин правильно решил, что Карабах должен быть в составе Азербайджана.
Человек средних лет в очках краснел от стыда, что не так хорошо знает историю, как девушка, сыпавшая датами и фактами.
А теперь посмотрите на этих женщин, что приехали из Карабаха, продолжала девушка с чёрной косой за спиной, Их насиловали армяне. Это правильно?
Нет, конечно, соглашались из толпы, но в Степанакерте погибли армяне, а не азербайджанцы.
А вы видели?
Я нет, но я не видел и того, что вы рассказываете.
Так вот же женщины.
А с той стороны площади тоже женщины, но армянки.
Споры были бесконечными и бестолковыми, так как часто тот, кто ничего не знал, доказывал своё яростнее, чем тот, кому что-то было доподлинно известно.
Разумеется, национальные вопросы, обострившиеся в стране до кровопролитий, пытались решить не только на Пушкинском пятачке. В начале августа академик Сахаров писал письмо Горбачёву: «Трое суток длились чудовищная резня, издевательства над беззащитными людьми, насилия и убийства армянвсё это в часе езды от Баку. Передо мною копии свидетельств о смерти и краткие описания судеб людей. Даты смерти в них27, 28, 29 февраля. Это ужасающие документы (я мог бы Вам их переслать). Среди нихсвидетельство об изнасиловании и зверском убийстве 75-летней женщины. Рассказ о группе армян, которые 8 часов держали оборону в верхнем этаже дома, на помощь убийцам была подогнана пожарная машина с раздвижными лестницами, после чего большинство было убито, среди убитых несколько вернувшихся из Афганистана военнослужащих, одного (или двоих) из них сожгли заживо, изнасилования с загонянием во влагалище водопроводной трубы. Говорят, что списки армян составлялись по домоуправлениям заранее по распоряжению райкомов и попали в руки убийц (но это последнее утверждение нуждается в проверке). Азербайджанцы, живущие рядом с армянами, были заранее предупреждены оставить включённым свет. Воинствующие толпы водили по улицам обнажённых женщин, подвергали их издевательствам и пыткам. Трупы изнасилованных уродовались, в глумлениях над пытаемыми принимали участие подростки. В свете всего этого вряд ли можно говорить, что это были стихийные действия подонков и что просто войска опоздали на несколько часов. Если кто-либо мог сомневаться в необходимости отделения НК от Азербайджана до Сумгаита, то после этой трагедии каждому должна быть ясна нравственная неизбежность этого решения. После этой трагедии не остаётся никакой нравственной возможности настаивать на сохранении территориальной принадлежности НКАО к Азербайджану. Официальные списки погибших в Сумгаите не опубликованы, это заставляет сомневаться в точности официальных данных о числе погибших. Нет сообщений о ходе следствия. Такое преступление не могло не иметь организаторов. Кто они? Не было официального соболезнования правительства СССР семьям погибших! (Вы неправильно говорили, что ввод войск запоздал на несколько часов. Чудовищная резня, издевательства над беззащитными людьми, насилие и убийства армян длились трое суток. Сумгаит менее чем в часе езды от Баку».
Но если известный правозащитник Андрей Сахаров писал письмо, основываясь на непроверенной информации, которую могли ему подкладывать с определённым умыслом в надежде на силу слова реабилитированного академика, то первый заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Карен Нерсесович Брутенц, сидя у себя в кабинете, знал о событиях, как очевидец.
Начиналось всё давно. Нет сомнения в том, что националистические настроения в многонациональной стране существовали веками. Были они и в советское время. Вопрос только в том, что разрешить национальную проблему, обеспечить полное равенство всех наций в такой степени, чтобы ни малой, ни большой нации не было обидно, пока ещё никому до конца не удавалось. Однако после установления советской власти сумели, по крайней мере, не позволять откровенным шовинистам выступать открыто и открыто агитировать за придание особых условий какой-то одной нации. И люди жили между собой дружно.
Кто не умел, учился, кто не хотел, того заставляли. И ведь, если положить руку на сердце, неплохо это было. Но вот началась кампания перестройки.
Горбачёв раздаёт полномочия государства республикам, убирает централизацию не только в экономике, но и в политических аспектах. Тут-то и подняли головы зажатые до сих пор националисты, тут-то и начали возникать там и тут национальные фронты, союзы, объединения: «Память» в России, «Саюдис» в Литве, «Рух» на Украине и так повсеместно. Появились и на Кавказе желающие вырасти в лидеры на почве народного недовольства. Пробный камень упал на Карабах. А народ на Кавказе всегда был горячим. Стоит одного задеть оскорблением, другие за ножи хватаются. Как узнали, что власть от центра опустилась на их плечи и головы, сразу спросили, а кто же будет теперь здесь решать по справедливости? Армян в Карабахе больше, а прав у них меньшевот уже и спор, вот уже и драка, вот уже и убийства. А как первая кровь пролилась, тут никакими силами кавказского человека не остановишь, пока он не убедится в том, что отомстил обидчику. В такой как раз момент развития событий раздался звонок специального телефона на столе Карена Брутенца. Звонил Горбачёв:
Карен, тебе надо будет поехать в Степанакерт. Народ там разбушевался.
Брутенц, давно потерявший в памяти за московскими улицами вид Кавказских гор, растерянно поправил на шее традиционный чёрный галстук и попытался возразить кремлёвскому боссу:
Михаил Сергеевич, но ведь я не говорю по-армянски, и мне, наверное, не удастся найти общий язык с карабахцами.
Босс был недоволен ответом:
Что же вы, армяне, все не знаете своего языка? Вот и Шахназаров тоже ссылается на это. Прекратим спор. Возьми с собой кого хочешь и поезжай.
Но с какой целью?
А задачу Горбачёв представлял себе весьма просто:
Пусть народ успокоится, социальные и хозяйственные проблемы будем решать вместе, а территориальный вопрос не будем рассматривать.
Говоря так, Горбачёву вспомнилось прошлогоднее заседание Политбюро 9 июля по вопросу о крымских татарах. Ничего тогда по сути не решили, но пытались же. Ведь есть протокольная запись. Горбачёв мысленно пролистал некоторые из них:
«Горбачев. До сих пор у нас в обиходе клеймопредатели во время Отечественной войны. А где не было предателей? А власовцы?
Лукьянов. Татарская дивизия была в вермахте.
Горбачев. Ну и калмыцкая дивизия была. На Ставрополье действовала. Но мы же восстановили Калмыкию. Было ли что чрезвычайное в поведении татар? Да, часть сотрудничала с немцами, а другие воевали против немцев, как и все. За 44 года накопилось 250 томов подписей и заявлений с требованием восстановить справедливость. Сейчас 132 тысячи татар по переписи и 350 тысяч на самом деле. А в Узбекистане нельзя их по-настоящему обустроить? Какое мнение у тебя?
Чебриков, понимая, что вопрос адресован ему, рассказывает о том, что 20 лет сталкивается с этой проблемой.
Наверное, придётся в Крыму организовать автономный округ. Иначе мы будем всё время к этой проблеме возвращаться. Но Щербицкий против.
Горбачев. Это тоже демократия.
Чебриков. А как с Южным берегом Крыма? Татары вернутся и скажутэто мой дом, давай обратно. Но одновременно надо решить вопрос и о немцах. Их 2 миллиона. И никуда мы не уйдём от решения этого вопроса, как ни откладывай. Вопросы назрели.
Соломенцев. Решать надо, хотя вопрос и непростой. И решать одновременно с проблемой немцев Поволжья. Мы же признали, что выселения были неоправданными. И вернули ингушей, калмыков, карачаевцев Почти всех. Но не немцев Поволжья и не крымских татар. Но я не за автономный округ. Сильно изменился национальный состав в Крыму. До войны украинцев было 13 процентов, сейчас26 процентов. Русских49 процентов, сейчас68 процентов.
Автономный округэто ублюдочное решение. Пусть я максималист. Но у нас есть хороший декрет, в свое время подписанный Лениным. Раз мы стремимся жить по Ленину, то можно и опереться на декрет. И обижаться будет трудно. Ни русским, ни украинцам. Народы сумеют «прижиться» друг к другу.
Горбачев. То есть ты считаешь, что Крым должен опять стать частью РСФСР, как по декрету Ленина? А ведь помнишь, Подгорный требовал, чтобы Краснодар и Кубань отдали Украине? Потому что казакиэто, по его мнению, украинцы. Наверное, с исторической точки зрения было бы правильно вернуть Крым в Россию. Но Украина встанет горой.
Воротников. Отложить бы этот вопрос. Как бы нам не создать ещё одну огромную украинскую проблему. Я за автономный округ, но пока надо в Узбекистане создать условия. Я против одновременного решения и немецкой проблемы.
Шеварднадзе. Я за то, чтобы создать условия в Узбекистане. И постепенно разрешать переезжать в Крым всем, кто захочет и кто сможет.
Яковлев. Определить, например, 15-20-летний переходный период переезда в Крым. А пока в Узбекистане. Долгих поддерживает.
Громыко. Чего мы торопимся? Ничего не стряслось. Что из того, что делегация всё время ездит в Президиум Верховного Совета и в другие инстанции? И пусть ездят. А решение о выселении оправдывается военными условиями.
Передача Украине Крыма, конечно, произвол. Но как теперь давать обратный ход? Я за то, чтобы оставить проблему на усмотрение жизни и истории. И округ не создавать. Обустроить татар в Узбекистане. Если это и не даст полного решения, то, по крайней мере, ослабит давление по крымскому варианту. Предлагаю ещё раз подумать и окончательного решения не принимать.
Лукьянов высказывается за автономный округ в Крыму.
Горбачев. Уйти от решения не удастся нам. Надо основательно всё продумать. Идея восстановления крымской автономии, как по ленинскому декрету, сейчас нереальна. За 45 лет очень многое изменилось в Крыму Отдать Крым татарам теперь уже нельзя Возврат Крыма в РСФСР создаст трещину там, где она сейчас нам совсем ни к чему, в славянском ядре «социалистической империи». До революции опорой независимости страны была русская нация. А теперь и все другие. Надо в Узбекистане создать условия для полнокровной жизни татар, позаботиться о них. Кто уже оказался в Крыму, пусть там и живут. И тоже надо оказывать помощь. Но вести работу, чтобы задержать переселенчество в Крым. Призывать людей стоять на почве реальности.
Создаём комиссию в составе: Громыко, Щербицкий, Воротников, Усманходжаев, Демичев, Чебриков, Лукьянов, Разумовский, Яковлев.
Немецкую проблему пока не будем трогать. А если Комиссия покажет свои способности в татарском вопросе, бросим её и на немцев. И пусть Комиссия выходит на татарские делегации, выступает в печати. Словом, в демократическом духе надо подойти к этому процессу».
Да, комиссию создали, но решить ничего она не решила. Крымские татары по-прежнему требуют переселения всех в Крым. За год до этого волнения студентов Якутии, затем события в Казахстане, теперь в Карабахе. Там что-то удалось сделать. Теперь надо здесь.
Однако и успокоительная миссия в Карабахе не удалась. В то время, когда велись переговоры партийных лидеров с народом в центре Нагорного Карабаха Степанакерте, в другом городе Азербайджана в настоящих боях с демонстрантами проливалась кровь армян и азербайджанцев. Тридцать семь смертей сообщила официальная пресса, из которых лишь шесть пришлось на азербайджанцев и двадцать одна на армян. В Москве понимали, что можно было успокоить армян Карабаха, отделив их автономную область от Азербайджана, но тогда поднялись бы возмущением азербайджанцы. А с ними портить отношения на государственном уровне не хотелось.
Брутенц, вернувшись в Москву, в подробном отчёте обрисовал обстановку, сообщив о привилегированном положении азербайджанцев по сравнению с армянами в Нагорном Карабахе. Но время шло, а радикальные меры, которые бы улучшили обстановку, не принимались. Армяне Нагорного Карабаха атаковывали письмами Центральный Комитет партии, приняли самостоятельное решение о выходе автономной области из состава Азербайджана. И всё-таки проблема не решалась. А хотел ли кто-нибудь из властью наделённых её решить, когда в Европе, в братских странах начиналось то же самое?
В Польше приняли решение о допустимости профсоюзного плюрализма, легализовали запрещённую партию «Солидарность». Напряглись отношения между Югославией и Албанией в связи с Косово. В Венгрии начали подготовку к переходу от однопартийной системы к многопартийной. То, что аукалось в России, откликалось в других странах социалистического лагеря.