Пришло время, и гипс с руки сняли. Заглянули друзья, сидели за столом, разговаривали.
Виталик, у тебя гитара с собой? Спой что-нибудь.
Окуджава?
Виталик, почему ты «Синий троллейбус» так любишь? Потому что на скорой давно работаешь?
Кто его знает, задумался, потом запел под гитару негромко, будто только для себя. "Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, случайный. Последний троллейбус, по улице мчи, верши по бульварам круженье, чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье".
Вот и закончилось заживление твоего перелома, Анюта, в типичном месте и в типичное время.
Мне хватило бы одного
цветка.
Мне хватило бы одного цветка, повторила Марина тихо, хотя рядом никого не было.
Она стояла как заворожённая, глядя с восхищением и удивлением на огромный букет шикарных бордово-красных крупных роз, стоящих в поржавевшем ведре на полу у окна больничной палаты, дверь в которую была открыта. Розы стояли так тесно, что с трудом вмещались в ведре, казалось, их только-только сорвалитак свежи они были, в бутонах, распустившиеся полностью и чуть раскрывшиеся, будто в полуулыбке.
«Сколько же их? но сосчитать не получилось. Кому же? Кто эта принцесса? думала Марина. Принёс в больницу, поставить некуда и вот так прямо в ведро и столько»
Мимо Марины на каталке провезли после операции женщину, она ещё не проснулась и была накрыта одной простынкой. Открыли дверь в её палату в конце коридора приехали.
«Вот и я завтра так же», загрустила Марина.
Для неё это была плановая операциянужно удалить небольшой венозный узел на ноге, называется венэктомия. Марина легла в лучшее флебологическое отделение города, куда очередь была на полгода, но она сама была врач, и госпитализировали её сразу, как только сделала все анализы и обследования. Операцию делали на следующий день после поступления, а через пять дней выписывали.
В больнице недавно закончили ремонт, поставили новое оборудование, всё сияло и сверкало стерильной чистотой. Палаты были на двух и четырёх человек, в каждой душ и отдельно туалет. Марину положили в четырёхместную палату. Слева от неё у окна лежала бабушка Елена Ивановна, семидесяти шести лет, она попросила, чтобы её звали просто баба Ленапривыкла. Напротив бабы Лены место пока пустовало, а рядом лежала молодая женщина по имени Балдырган, была она из города Ош Кыргызстана.
Бабушка Лена много лет работала на заводе «Серп и Молот» рабочей, а выйдя на пенсию, стала нянечкой в детском саду, вначале была около внуковтак делали многие, но потом привыкла и задержалась надолго. Была госпитализирована в экстренном порядке в связи с тромбозом глубоких вен, поэтому не ходила, еду ей приносили в палату, была бабушка Лена доброжелательной и разговорчивой.
Балдырган говорила с сильным акцентом, неохотно, сообщила только, что закончила педучилище в городе Ош, в Москве пять лет, работала всё время продавцом на рынке, а полгода домохозяйка. Она была высокой, очень худой, чёрные волосы, подкрашенные в рыжий цвет, круглое лицо, узкие, широко расставленные, с азиатским разрезом чёрные глаза, высокие скулы, узкие губытипичное восточное лицо, на вид около сорока лет.
Вечером на пустую койку госпитализировали необыкновенную красавицу Полинусреднего роста, стройная, копна густых вьющихся светло-русых волос, небрежно заколотых на затылке в растрёпанный весёлый хвост, синие глаза, маленький курносый носик, ямочки на щёчках.
Увидев её, Марина даже ахнула: создаёт же природа такую красоту! Полина приехала в больницу проконсультировать маму, но сама пожаловалась на боли в животе. В итоге, мама поехала домой на метро, а Полине предстояла срочная операция в связи с подозрением на острый аппендицит. Никаких вещей с собой у неё не было, а её машина, на которой приехала, стояла под окном. Красавицу Полину вскоре отправили на экстренную операцию.
Флебологическое отделение сообщалось с соседним воздушным переходом, остеклённым, красиво отремонтированным, украшенным разными цветамив кашпо на стенах, на всевозможных столиках, была даже раскидистая, высотой в потолок пальма. Когда врачи расходились, больные гуляли по переходупосле операции нужно было расхаживаться.
С пяти до семи вечера приходили родственники.
Привезли после операции в палату Полину, у неё был флегмонозный аппендицит, но всё обошлось благополучно, и утром она уже завтракала в столовой.
Вскоре Марина познакомилась со многими больными из отделения. Оказалось, что огромный букет роз, что стоял в соседней палате, принесли Тамаре, похожей точь-в-точь на Катерину Матвеевну из кинофильма «Белое солнце пустыни». Принёс цветы муж, обычно они не гуляли по переходу, как другие, а сидели на диване в холле, взявшись за руки.
На следующий день Марине сделали операцию, удачно, а вечером пришёл муж, но ходить ей не хотелось и, поговорив с ним, она осталась в палатепочитать журналы, погадать кроссворды. Почему-то Балдырган почти не выходила из палаты, только в столовую, всё остальное время лежала, а спрашивать было неудобно. Марина увлеклась чтением, но вдруг услышала обычно молчавшую Балдырган.
«С кем она разговаривает?» Марина посмотрела и удивилась.
Рядом с Балдырган на стуле сидел высокий, полный, довольно симпатичный мужчина, лысый, с тонкими аккуратными усиками и небольшой седой бородкой, на вид около шестидесяти пяти лет. Марина знала, что такие усики-бородки требовали тщательного ежедневного ухода.
«Значит, время есть. Что это у него блестит?» подумала она. Присмотревшись, увидела золотую серьгу в ухе гостя Балдырган. Одет он был чрезвычайно, до приторности продуманнотёмно-серые брюки из дорогой ткани, такого же цвета кашемировый джемпер с вырезом, рубашка в сине-жёлтую клетку и синяя бабочка у шеи.
Марина засмотрелась на эту бабочку, серьгу, и вспомнила мужа.
«Мой в зеркало-то смотрит только когда бреется, да и в одежде прост, неприхотлив. А этот, наверное, от зеркала не отходит», подумала Марина о госте.
Незнакомец, заметив пристально-удивлённый взгляд Марины, представился:
Феликс Эммануилович.
Марина даже закашлялась, чтобы не рассмеяться:
«Почти Феликс Эдмундович ну тот, который Дзержинский».
Марина.
Феликс Эммануилович что-то долго рассказывал Балдырган, поглаживая свою бородку и поглядывая на Марину, сверкала серьга в ухе, виднелась золотая цепочка на шее. Балдырган отвечала двумя-тремя фразами, больше молчала и как будто не слушала гостя. А Феликс Эдмундович то есть, Эммануилович всё говорил, говорил, наконец, странный гость ушёл.
Когда Балдырган была в душе, Марина спросила бабу Лену:
Кто этот мужчина для Балдырган, он старше её намного.
Он вроде бы её гражданский муж, отвтила баба Лена, она живёт с ним, не работает. А он какой-то учёный.
Странная пара, задумчиво произнесла Марина.
Чудная, чудная пара, Мариночка, соглашусь с тобой.
День за днём проходили незаметно, утром операции, перевязки, процедуры. Обед. Тихий час. Родственники. Как-то, гуляя по переходу, Марина разговорилась с молодым парнем лет двадцати, у него тоже были перевязаны ноги.
Такой молодой, как же ты здесь?
Я играю в молодёжной сборной по футболу. Нагрузки большие на ноги, и, видно, ещё предрасположенность есть.
Как звать-то?
Женя.
Ну, выздоравливай, Женечка! Не попадай сюда больше. Рекомендации знаешь?
Знаю, спасибо.
Долго вместе «расхаживали» ноги, разговаривали. Однажды вечером Марина с Полиной гуляли по переходу, вспомнили Балдырган и её гражданского мужа.
Мезальянс настоящий, но не нам судить.
Да, Марина, мезальянс, конечно, и дело не в возрасте, сама понимаешь А у неё есть пятнадцатилетняя дочь, баба Лена сказала, живёт с бабушкой на съёмной квартире.
Полина, ты видела, он крест на шее всё время старается показать как будто оправдывается в чём-то. А ведь получается всё наоборот.
Видела. Странный мужчина.
Очень странный.
Через два дня Марина провожала сына с невесткой, попрощалась, вошла в лифт и услышала:
Подождите, спасибо.
Вошёл Феликс Эммануилович. Лифт медленно поднимался и вдруг встал. «Не хватает ещё, чтобы свет погас», мелькнуло у Марины в голове. И свет погас. Молчали. Неожиданно Феликс Эммануилович одной рукой крепко прижал Марину к себе, а другой начал трогать её грудь. Она задохнулась от негодования и оттолкнула его, зажёгся свет. Марина размахнулась и со всей силой влепила пощечину этому холёному гладенькому господинчику, попала в ухо, что-то упало на пол. Лифт стоял.
Ах, моя серёжка, как же я без неё, как, запричитал, заохал Феликс Эммануилович.
Я постараюсь найти, Марина наклонилась, стала внимательно рассматривать пол.
«Странный Феликс», как назвала его Марина, тоже наклонился, они столкнулись лбами. Больше не искали. Лифт поехал. Выходя, Марина сказала:
Успокойтесь, верну вам серёжку.
Позвонила сыну, рассказала в общих чертах, попросила купить золотую серёжку, объяснила, как выглядит. На следующий день Феликс Эммануилович был у Балдырган, она молчала как обычно. Вскоре к Марине приехал старший сын, подошёл к «странному Феликсу» и протянул коробочку:
Возьмите, вам очень идут серьги.
Приближалась выписка Марины, позади операция и семь дней в больнице. Ушёл футболист Женя, через два дня будет дома Полина, а Марина завтра. Вечером пришёл муж и принёс одну красную розу, вазы не было. Марина обрезала сверху высокий картонный пакет из-под кефира, налила в него воды и поставила розу. Ах, как красиво! Позже, проходя мимо соседней палаты, где была ТамараКатерина Матвеевна, Марина увидела на её тумбочке пышный, яркий букет сирени, не выдержала:
Можно понюхать?
Ну конечно.
Какой аромат! А ведь только февраль, Тамарочка. Смог достать для любимой!
Смог, Марина.
На следующий день Марину выписали из больницы, а красную розу в пакете из-под кефира она поставила на подоконник, рядом с бабушкой Леной.
Панацея
Наш препарат «Идеал» обладает уникальными лечебными свойствами, привычно тараторила Наташа, делая ударение на слове «уникальный», он оказывает общеукрепляющее, очищающее, противовоспалительное и восстановительное действие, он укрепляет сердце и сосуды, улучшает память, нормализует работу почек, кишечника он способствует он улучшает он просто незаменим и широко применяется
Где применяется? тихо переспросил глухой женский голос на другом конце провода.
«Похоже, старушка», подумала Наташа. Она не любила, когда её перебивали клиенты.
Применяется в кардиологии, пульмонологии, эндокринологии, гинекологии, урологии иНаташа запнуласьблокнот с текстом упал на пол, она подняла его, нашла нужное предложение и бодро закончила, и в геронтологии.
Дочка, ты мне скажи про последнее словогерон
Геронтология, подсказала Наташа.
Вот-вот, что-то знакомое, напомни, милая.
Геронтологияэто раздел медицины, занимающийся болезнями пожилого возраста, если по-простому говорить.
Как раз то, что нужно, мне ведь восьмой десяток пошёл.
Я поняла. Для вас скидка на препарат. Вы знаете, Наташа изобразила радостно-удивлённую интонацию, вы знаете, как раз в данный момент действует дополнительная скидка десять процентов, и ещё, она сделала небольшую паузу, и ещё именно сейчас вас может проконсультировать по телефону профессор, доктор медицинских наук. Желаете?
А как же, дочка, желаю, конечно, желаю, если профессор.
Хорошо. Вас звать Анна Матвеевна?
Да-да, милая.
Анна Матвеевна, ждите звонка.
Наташа положила трубку телефона, встала, засыпала в чашку кофе, залила кипятком, помешала, вдыхая ароматный запах.
Натусик, обратилась к ней подошедшая подруга и коллега по работе Таня, сделай и мне кофейку, я шарлотку принесла, вчера пекла с курагой, представляешь.
Я обычно с яблоками делаю, тоже хорошо, бабушка научила, Наташа готовила кофе для подруги.
У меня хорошая сделка только что прошла, бабулька купила препарат на четыре месяца и деньги сразу все перечислила, вот молодец.
А что у неё? почему-то спросила Наташа, хотя обычно её это не интересовало.
Говорит, суставы замучили, особенно коленные, говорит мозжит слово какое-то чудное «мозжит».
Мозжит, повторила Наташа, и это странное слово откликнулось в её душе, где-то она его слышала и, кажется, не раз.
В свой кофейный перерыв девушкам не хотелось говорить о работе.
Как у тебя с Максимом? спросила Таня.
Наташа вытащила из воздушной шарлотки оранжевую дольку кураги, глотнула кофе.
Всё хорошо, собираемся
Собираемся трудиться, около них стоял шеф Феликс Казимирович, недавно в СМИ прошла наша реклама, спрос на препарат значительно увеличился. Что у вас сегодня?
У меня уже четыре сделки, Наташа посмотрела на монитор, нет, пять, все клиенты купили препарат на три-четыре месяца и внесли деньги.
У меня шесть сделок, добавила Таня.
Молодцы, девочки, улыбнулся Феликс Казимирович.
Здравствуйте, это Зинаида Михайловна? спросила Наташа.
Да, это я.
Меня звать Ангелина Осиповна, я профессор, доктор медицинских наук, могу проконсультировать вас в связи с приемом препарата «Идеал». Так что вас беспокоит, Зинаида Михайловна?
Следовали торопливые сбивчивые жалобы, в общем-то, почти одинаковые у всех не очень молодых людей. На этом этапе продвижения препарата клиентов старались запугать имеющимися у них заболеваниями, а потом, конечно же, говорили, что «увы, сами понимаетебез нашего препарата просто невозможно да, лучше курсовая терапия».
Наш препарат «Идеал», уважаемая Зинаида Михайловна, это панацея.
Что, милая? Я слышу плохо.
Панацея, громко повторила Наташа, это чудодейственное средство от всех болезней.
Наташа познакомилась с Максимом около полугода назад в раздевалке университета, она потеряла номерок от пальто, стояла растерянная, взлохмаченная, а тут:
Это ваш номерок, девушка?
Высокий, худой, чёрные волосы собраны в хвост, очки, джинсы и взгляд просто невозможный какой-то, то ли азартный, то ли вдохновенный, это потом Наташа поймёт, что увидела глаза человека, чем-то очень увлечённого и не забывающего предмет своей любви. Уже на второй день они целовались, а через две недели Максим стал жить у Наташи потому что жила она одна.
Её родители умерли два года назад как-то неожиданно и чудовищно быстро, почти вместе, сначала папаострая сердечная недостаточность, а потом и мамаот того же, хотя она никогда не жаловалась на сердце, никогда.
«Она умерла от тоски», решила Наташа, родители были вместе всю жизнь.
Наташа и Максим учились в одном университете на четвёртом курсе, она на историческом, он на математическом факультете, и если Наташа относилась к учёбе спокойно-добросовестно, без особого энтузиазма, то Максим был полностью поглощён своей прикладной математикой. Жить на стипендию было невозможно, и они подрабатывали, Макс писал программы для какой-то компьютерной фирмы, а Наташа
«Моя работа связана с рекламой», говорила она обычно, а что за реклама, не распространялась, да это и не интересовало никого. Но где-то в глубине души Наташа чувствовала и понимала, что этот ужасно дорогой, чудодейственный, волшебный препаратне совсем панацея, мягко говоря но об этом она молчала.
У Наташи была бабушка, которая жила в маленькой квартире с котом Тишкой, и была она ещё бодрой и активной, следила за здоровьем, питанием, пила витамины, читала популярные журналы о здоровом образе жизни и выполняла отдельные, понравившиеся ей советы. Жила бабушка недалековсего-то сорок минут на трамвае, но видела внучку нечасто. Жизнь Наташи летела не со сверхзвуковой скоростью, а быстреесо скоростью светаучёба, работа, Максим. В последнее время работы было много, препарат успешно продавался, руководство торопилось.
В тот день Наташа задержалась на работе, ехала домой на автобусе и смотрела в окно на вечерний город.
«В этом парке часто гуляла с мамой, когда маленькая была, как выросли деревья, вот моя школа, помню, бабушка водила меня в первый класс, провожала, встречала, мамочка работала, а бабушка была дома и приводила к себе, запеканку творожную готовила частоя любила, приду к бабуле и этот запах ванили, творога, изюма»