Забыл!выговорил я.
Эх ты... «жабыл»!усмехнулся дед.Скажи лучше: и не знал, не интересовался, чем дед твой занимается!
Ну... и какого качества ты у ржи добиваешься?виновато проговорил я.
Какого качества, говоришь?Дед посмотрел на меня, словно сомневаясь, смогу ли я запомнить его слова.Какого качества? Неполегаемостивот какого!
А... вспомнил,сконфуженно проговорил я.
С опозданием, правда!усмехнулся дед.Неполегаемости я добиваюсь! Чтобы рожь ни под дождём, ни под ветром не полегала! Потому что, если поляжет она, да при этом обязательно перепутается, очень трудно её убирать, а комбайномпросто невозможно, половина урожая теряется. Как думаешь, стоит ради сохранения половины урожая голову поломать?
Стоит! И как же ты... ломаешь её?
Как только могу!улыбнулся дед.Ну, так каким образом добиться, чтобы не полегала рожь?
Привязывать?предложил я.
К чему?усмехнулся дед.И если каждый стебель привязывать... целой жизни не хватит!Он кивнул за окно электрички, за которым тянулись жёлтые поля.Нет уж, надежда на то, что рожь сама себя будет держать... с подпорками только инвалиды стоят! Ну так как?
Сделать, чтобы стояла она!
А как?! Ну ладно, подскажу немножко тебе. Испокон веков рожь очень высокая былаэто даже признаком её красоты считалось! Даже в стихотворениях и песнях это качество её воспевалось! «Распрямись ты, рожь высокая!»слышал, наверно? А высокой как раз ржи распрямиться и трудно! Вот когда у тебя длинная причёска была, помнишь, как ты мучился с ней?
Ну раз так модно было!ответил я.
Только модноене всегда самое лучшее. И рожь тоже в моде высокая была. Но помнишь, наверное: как только ветер подует, длинная причёска твоя сразу разваливается, перепутывается. Так и высокая рожь. Значит, что надо делать, чтобы этого не было?
Под «ёжик» постричься!воскликнул я.
Правильно!воскликнул дед.Может, это и не так романтично, не так красиво, зато надёжно: никакой дождь и ветер твой «ёжик» не могут растрепать! А значит, если на рожь все рассуждения эти перенести...
Значит, надо с коротким стеблем рожь создавать!
Совершенно верно!кивнул дед.И хоть песен пока про короткую рожь не поют, жизнь показывает, что польза от неё большая! Теперькак «сконструировать» её? Вот тут и пригодились опять дикие предки, разысканные Вавиловым. Ещё в тысяча девятьсот шестнадцатом году Вавилов в посевах Кабульского оазиса выискал зелёных малюток с коротким стеблемтакой примерно длины, о которой я и мечтаю!
Так в чём же дело?удивился я.Скрестить её с высокой рожьюи получится рожь короткая!
Если бы всё было так просто!вздохнул дед.Знаешь, что один из величайших философов нашей эпохи Фридрих Энгельс сказал? «Мы смело воздействуем на природу, твёрдо зная, что мы хотим от неё получить, но побочные явления, возникающие при этом, часто зачёркивают то хорошее, чего мы пытаемся добиться»! Вот в этом-то вся и загвоздка! Скрещиваем мы, скажем, культурную рожь с какой-нибудь дикой малюткой. А малютката тоже с характером, тоже жить хочет, заявляет о себе, поэтому она все свои качества стремится передать! Ей неинтересно вовсе, что мы от неё лишь короткостебельность унаследовать хотим,она все свои качества передаёт: и короткостебельность, и жиденький колосок, и плохую обмолачиваемость... Так что потомки от этого скрещивания больше на неё похожи, чем на культурную рожь!
Так что же делать?растерялся я.
Вот то-то и оно!торжествующе проговорил дед.Над этим поколения селекционеров и ломают головы: что же делать? Как добиться того, что надо, и обойти стороной то, что не надо?.. Кроме всего прочего, забыл тебе сказать: зелёная вавиловская малютка была предком пшеницы, а не ржи, так что с рожью её скрещивать никак нельзя. Надо было разыскать ещё короткостебельных предков у ржи,это тоже задача не из лёгких! Если пшеница культивируется человечеством с самого начала её существования и уже очень многое про неё известноя рассказывал тебе, как весь Египет на пшенице дикокум стоял,то с рожью картина немножко другая. Рожь относительно недавно к человеку пробилась.
Как пробилась? Сама?
В том-то и дело, что сама!торжествующе воскликнул дед.Ну, как, скажем, собаки образовались. Из самых, наверное, добрых и умных волков, которые поняли постепенно, что с людьми интереснее жить и сытнее. Так же и рожь сама к человеку прибилась! Только волков прикармливать приходилось, чтобы они к человеку перешли, а рожь сама кормила людей, за это он её выделил и полюбил.
И как же это произошло?
Ну, это интереснейшая история!воскликнул дед.Сначала, много тысячелетий подряд, рожь появлялась в посевах пшеницы как сорняксорняк некрасивый, неурожайный, к тому же отбивающий питание у основной культурыпшеницы. Поэтому сорняк этот безжалостно вырывался и выбрасывался. И так было много тысячелетий: ржи никто просто не замечал. И должны были гигантские исторические события произойти, для того чтобы рожь заметили!
Ну как же?удивился я.Историяэто войны... короли. При чём здесь какая-то рожь?
В том-то и дело, что история культурных растений теснейшим образом с историей человечества связана!воскликнул дед.Не понимаешьслушай тогда! Древнейшие человеческие цивилизации где размещались?
На юге... где жарче!ответил я.
Правильно!горячо воскликнул дед.А дальше как... история человечества развивалась?
На север перемещалась, где холоднее!воскликнул я.
Правильно! Человечество перемещалось на север. И пыталось, естественно, выращивать уже много тысячелетий известную ему пшеницу. И так же безжалостно вырывало сопутствующий ей безымянный тогда ещё сорняк. Но климат в новых местах был уже суровеепшеница то и дело стала вымерзать. Людям стала грозить голодная смерть, а голод, как известно, подстёгивает сообразительность. И вот кто-то из людей, самый голодный или самый сообразительный, стал замечать, что год за годом пшеница гибнет и не даёт зёрен, но зато сорняк, выбрасываемый им в сторону, даёт на этом новом месте побеги, прекрасно выдерживает холода, вызревает и даже даёт какие-то колосья с зёрнами. Человек попробовал: «А ничего! Есть можно!» И на следующий год он уже высадил этот бывший сорняк специально, на специальном полеи благодаря этому бывшему «сорняку» выжил. Так появилась на исторической арене рожь. Понял?
Понял!кивнул я.Так что... рожь и пшеница... совсем разные?
Внуку селекционера это следовало бы знать давно! И потому, что рожь появилась значительно поздней, и понятно про неё гораздо меньше, и диких предков её долгое время никто не знал... Для простоты я бы сравнил пшеницу с собакой, а рожьс кошкой.
Как это?удивился я.
Неужели непонятно?сказал дед.Пшеница (как и собака) давно уже приручена человеком, верно служит ему, всё её поведение более-менее понятно. А рожь (как и кошка) недавно приручена, человеку служить ещё не хочет, поведение её загадочно и неуправляемо. Собаку легко можно приучить человеческий приказ выполнять, а кошкуневозможно почти.
Так и тебя, значит,спросил я,сейчас больше поведение... неприрученной ржи интересует?
Да,кивнул дед.
И как же ты её... дрессировать научился?спросил я.
Ну, к этому умению я долго шёл. Пока что мы с тобой остановились на том, как я своё обучение в аспирантуре начал.
Преподавали нам самые разные предметы самые лучшие специалисты. И не просто замечательные учёные они были, но и замечательные, как правило, люди: скромные, работящие, весёлые. Так что не только науку они нам преподавали, но и как надо житьневольно своим примером показывали. Генетикуя уже, кажется, говорилнам Мёллер читал, который потом на гражданскую войну в Испанию ушёл. Цитологиюнауку о живой клеткеЛевицкий читал, анатомию растенийпрофессор Александровтакой маленький, лысый, всегда улыбающийся. Знаешь, на кого похож он был? На Пиквика из Диккенсатакой же добродушный, мудрый и весёлый. Ну вот, он меня почему-то особенно выделял, хвалил успехи мои и первым на всём свете сказал, что из меня может интересный учёный получиться. До этого мне никто этого не говорил, а он сказал,представляешь, какую благодарность чувствовал я к нему всю жизнь? При этом человек он был скромнейший, тишайший, никогда не требовал никаких благ лично для себяобходился самым минимумом. Потом, когда мы вместе во время войны в Казани оказались, я старался помогать ему, чем мог: картошкой, хлебом. Я тогда уже на Казанской селекционной станции работал, а он в Казанском университете. Под его же руководством тогда я и первое своё научное открытие сделал,но об этом позже. А пока я на его лекции ходил, на занятияи как-то очень он из всех меня выделял, говорил, что аналитическое мышление у меня. Откуда взяться оно у меня могло, непонятно? Не иначе как от него. Ну, проучились мы, аспиранты, первый годна лето нас всех на практику разослали. Меня послали на юг, на Закавказскую опытную станцию. Первый раз в жизни тогда я роскошную южную природу увидал и, помню, был совершенно ею покорён. Доехал я сначала на поезде до Одессы и там впервые Чёрное море увидал. Потом сел на теплоход и поплыл на нём в Батум. Полное счастье, помню, испытал: тепло, море сверкает, сижу в шезлонге на палубе, обдувает приятный ветерок. Потом вдруг дельфины появились, стали прыгать вокруг. Совершенно поразили меня они. Особенно один: долгое время прямо перед форштевнем корабля плыл, точно по линии и с той же скоростьюи при этом никаких вроде бы усилий не прилагал, словно бы и не шевелился, просто стоял перед носом корабля на одном и том же расстоянии и всё! «Надо же,я тогда даже с восторгом каким-то подумал.Сколько удивительных чудес природа создала, и сколько тысячелетий ещё человеку интереснейшая задача предстоитпонять пытаться, как эти чудеса произошли!»
Приплыли мы в Батум, оттуда я доехал поездом до Тбилиси. Высокие горы, до неба, тоннели в нихздорово это меня потрясло, впервые видел. От Тбилиси я добрался до нашей селекционной опытной станции Ганджаэто уже далеко в Кавказских горах, примерно посередине уже между Чёрным морем и Каспийским, на границе Грузии и Азербайджана. Возглавлял эту станцию Моисей Маркович Якубцинеря знал его, он перед аспирантами несколько раз выступал. Но сейчас не оказалось его на месте, уехал в командировку, и встретила меня на станции помощница его, Пальмова. Поработали мы с ней несколько дней на станции, осмотрели гигантскую их коллекцию самых разных видов пшениц.
Вдруг приезжает на станцию машина марки «форд», и выходит оттуда красавец шофёр, одетый по самой последней шофёрской моде: краги, кожаная куртка, очки! Машин тогда мало было ещё, поэтому шофёры тогда почти такими же знаменитостями были, как и лётчики. Достаёт из сумки послание Якубцинеру от самого Вавилова.
Пришлось Пальмовой открыть конверт. Там приказ Вавилова: сесть в его машину, проехать по всему Закавказью указанным в письме маршрутом и разыскать и зафиксировать в посевах культурной пшеницы экземпляры полудикого предка под названием тритикум персикум. Давным-давно,может быть, тысячелетия назадпредки наши перестали сеять эту разновидность, но изредка она всё же оказывалась в посевах как примесь. И вот теперь срочно вдруг понадобилась самому Вавилову! Помнишь, для чего дикие и полудикие предки нужны?
Они болезням не подвержены!ответил я.
Правильно... в общем!сказал дед.И многие другие ценные признаки в них есть. Короченеобходимо разыскать в посевах культурных пшениц экземпляры тритикум, чётко записать: где, когда и сколько, собрать коллекцию, пронумеровать! Пальмова спрашивает меня: «Поедете?» Я говорю: «С огромнейшим моим удовольствием!»
И пожалуй, эта поездка по Закавказьюодно из счастливейших воспоминаний моей жизни! Во-первых, сказочная вокруг природа: горы, водопады, пальмы, а главноеинтереснейшая работа, к которой я всю жизнь стремился!
Повезло!Я с завистью посмотрел на деда.
Что значит «повезло»?заворчал дед.Двигаться надо и знать, чего именно ты в жизни хочешь, тогда «везение» твоё хотя бы будет знать, в чём тебе помогать... А если ты всю жизнь на печи пролежишь, то всё твоё везение,дед усмехнулся,будет заключаться в том, что ты, с лежанки спрыгивая, будешь ногами прямо в валенки попадать! Другого ничего «везение» твоё для тебя сделать не сможет, раз ты сам не знаешь, что надо тебе!
Понятно,вздохнул я.
Ну, а я всю жизнь двигался, работал, поэтому и «везение» у меня было таким же активным, как я,сказал дед.Ну, в чём ты хочешь, чтобы тебе повезло?
Не знаю... пока!подумав, ответил я.
Пора бы уже и знать!проговорил дед.А вообще-то, не такая уж это лёгкая поездка была, как представляется тебе. Жара, во-первых, страшенная!Дед сморщил лицо.Какие-то мухи огромные, кусачиенастоящие звери. И главное, бездорожье, то и дело машину на себе приходилось тащить. И машина самахоть и «форд», хоть и знаменитому академику принадлежаларасхлябанная, зашарпанная, разбитая, то и дело ломалась: загонял Вавилов её, где только он на ней не побывал. Так что для того, чтобы «везение» осуществить, иногда приходится все силы свои выложить! А маршрут долгий был, трудный. Сейчас помню несколько только пунктов: Евлах... Закаталы... Не слыхал про такие?
Нет,ответил я.
Видишь, ты даже не слыхал, а я там бывал!хвастливо проговорил дед.Помню, приехали мы в Закатальский заповедник. Въезд туда запрещён был, но нас по вавиловской записке туда пропустили. Какие, брат, растения там! Ну, скажем, банан, с огромными его листьями, запросто по дворам растёт вроде нашего лопуха. Но нам нужны были посевы пшениц, а в нихнаша неказистая тритикум персикум. Сначала мне Пальмова показала её, потом я быстрей всех начал её находить, больше всех образцов собрал. Глаза у меня молодые были, зоркие. Да и сейчас у меня зрение ещё в порядке, очки надеваю, когда только мелкий шрифт!..
Ну вот, расхвастался!проговорил я.
А чего ж не похвастаться, когда есть чем?Дед победно выкатил грудь и оскалил мелкие острые зубы.
Ладно, ближе к делу!сухо проговорил я.Сильно отличается эта тритикум от обычной?
Во всяком случае, опытному взгляду разница сразу видна,тоже переходя на сухой научный тон, ответил дед.Главное отличиеиз каждого цветка её не одна ость торчит, а две!
На каком таком цветке?удивился я.
А ты не знаешь разве, что пшеница цветёт,как, впрочем, и любое другое растение? Сначала цветок, опыление, а потом уже и плод, в данном случаезерно. И у тритикум из каждого цветка два усика торчатпо этому признаку сразу и находят её. Ну и колосок у неё нежный, тонкий, такой слабой метёлкой свисает. Такое вообще характерно для диких и полудиких видов. Это потом уже, путём долгой селекции, вывели пшеницу с большим колосом, а у диких предков жидкий был колосок. У него единственная задача быларассеять вокруг немножко своих семян, и небольшого количества зёрен ему хватало. Человека ещё кормить при этомтакой задачи у природы вовсе не было, это человек уже сам заставил природу себе служить!
До сих пор собранная нами тогда коллекция в ВИРе хранится. Иногда зайду, посмотрюмолодость вспомню. Хорошо, даже запах сохранился тех полей. Вдохнуи словно в молодость возвращаюсь!
Возле Закаталы, вспоминаю ещё, каким-то князем были посажены многорядовые аллеи грецкого ореха, целыми мешками люди собирали, на ишаках увозили, и я тогда тоже грецких орехов поел на всю жизнь. Любишь грецкие орехи?
Издеваешься, да?
Ну почему? Особенно-то много я их не ел ни до этого, ни после,но в тот день уж я их наелся!Дед, зажмурив глаза, погладил себя по животу.
Ладно, хватит об этом! Ты лучше о трудностях расскажи, чтобы воспитывать меня!съязвил я.
А, трудности-то?спохватился дед.Были, конечно, и трудностикак же без них? Помню, заехали уже совсем в дикую местностьникаких дорог. Смотрим, идёт человек из местных. Спрашиваю его: «В той стороне какая-нибудь дорога есть?» Он радостно так кивает: «Е-есть!»«Ну так поехали скорей!»шофёру говорю. Но шофёр более проницательный оказался, чем я. «Погоди!»говорит. Подходит к этому путнику, спрашивает: «А грязь там есть?» Тот так же радостно говорит: «Е-есть!»«Так!» Шофёр на меня глянул, потом снова к этому повернулся: «Значит, дороги там нет?» Тот так же радостно говорит: «Не-ет!» Оказалось, по-русски он совершенно не понимал, только последнее слово повторял, чтобы людям приятное сделать.
Какие-то у тебя все весёлые трудности!с завистью проговорил я.
Настроение весёлое было, поэтому и трудности такие же!сказал дед.Ну, если хочешь, и о тяжёлом тебе расскажу. Заехали мы всё же в болото, заднюю рессору сломали. Вытаскивали машину из болота своими силами, потом добрались кое-как до Евлаха, там нам сразу выдали запасную рессоруВавилова тогда вся страна знала: член ВЦИК! Но рессора та не совсем подходила к нашей машиненамаялись мы с ней. Помню: пыльный горячий двор, инструменты так солнцем накалены, что в руку не взять. В углу двора колонка с водой, но труба к колонке этой по поверхности идёт, поэтому вода вытекает почти горячая. Напьёшьсяв пот ударяет, сразу слабеешь, а тут кувалдой надо бить по железу! С тех пор усвоил я твёрдо урок: чем жарче, тем меньше надо пить.
Ну, а дальше что было?
Дальше? Починили машину, проехали по всему маршруту, задание выполнили: собрали коллекцию тритикум персикум, задокументировалик каждому пучку привязали бирку (собрано на такой-то высоте, возле такой-то деревни). Отдали нашу коллекцию шофёрупосле того, как он обратно нас доставил,и повёз он нашу коллекцию Вавилову. И стала наша коллекция одним из четырёхсот тысяч номеров вировского собрания растений. Вскоре директор станции Якубцинер вернулся, и стали мы с ним заниматься скрещиванием пшениц. В то время я уже твёрдо решил: буду заниматься выведением новых сортов. И на следующее лето, ещё год в аспирантуре проучившись, начал я уже самостоятельные опыты проводить. Самостоятельная уже идея появилась у меня: вывести сорт пшеницы для северных областей. До этого пшеница в основном на юге культивировалась, а я решил продвинуть её на север.