24 октября 2010 года. Воскресенье
Привет, дорогой дневник. Сегодня к нам в гости приехала сестра с мужем и детьми. Мои племянникипросто чудо. Старшему три года, младшему четыре месяца. Они оба очень сладкие, хотя старший и маленький проказник. А еще он любит задавать много вопросов.
А сколько тебе лет? спросил он своим писклявым голоском.
15, ответил я. А тебе?
Конечно, я знал, сколько ему лет, но мне нравилось, когда он считал на пальцах, а потом говорил. Он сказал «три», показывая два пальца. Я объяснил ему, что он показывает два пальца, а не три.
Меня зовут Ахмед. А тебя Фахри?
Да, сказал я, улыбаясь.
И ты мой дядя?
Да.
Тогда я должен называть тебя дядя Фахри?
Да.
Но я не хочу тебя так называть. Я хочу называть тебя Фахри.
Тогда называй меня Фахри, сказал я и, взяв его на руки, посадил на колени.
Ахмед, хватит мучать дядю, сказала вошедшая в комнату сестра. Она принесла нам чай с вареньем. Намэто мне, отчиму и своему мужу.
Я его не мучаю, так ведь, Фахри?
Нет, ты не мучаешь, сказал я, изобразив серьезность, и поцеловал его в пухлую щечку. От него пахло молоком и конфетойтак обычно пахнут маленькие дети.
А у тебя есть игрушки?
Нет.
Почему?
Потому что я уже взрослый и не играю с ними.
А когда я стану взрослым?
Когда станешь дядей, как и я.
Значит, мне можно играть в игрушки?
Да.
Он остановился, подумав над моими словами. Он сидел с серьезным видом, так что я невольно рассмеялся.
А почему ты смеешься?
Просто так, сказал я и снова поцеловал его.
А ты знаешь, как зовут моего брата? спросил он серьезным тоном и сам же ответил. Фарид.
Знаю.
А ты все знаешь? спросил Ахмед. Это был вопрос с подвохом. Сказать, что знаю все, неправильно. Он может задать вопрос, на который я не смогу ответить (поверь, дорогой дневник, так бывает). А если скажу, что я знаю не все, то потеряю уважение и интерес ребенка. Но на помощь пришел его папа.
Ну, хватит его мучать, сынок. Иди сюда.
Ахмед слез с моих колен и пошел к своему отцу.
Прости за его надоедливость, сказал его отец.
Не бойся, Ренат, все нормально. Ты же знаешь, как я его люблю.
И это было правдой. Его я очень люблютак же, как и своих сестер. Далее мы стали пить чай и разговаривать на разные темы. Отчим и Ренат завели разговор о футболе, Ахмед слушал их с большим интересом, сидя на коленях Надира. Мама с сестрой и сестренкой были на кухнеразговаривали о том о сем. Я остался один. Ну, это было привычным явлением. Я пошел в свою комнату и начал читать книгу «Танатонавты». Прошло немало времени. В дверь комнаты постучались, и я понял, что это моя сестраАйдан. Родители обычно не стучатся. В последний раз я видел ее на своем дне рождения, и с того времени она очень сильно изменилась. В лучшую сторону. Она перекрасилась в брюнетку (раньше была шатенкой), похудела немного в нужных местах. Одним словом, она была красивой, хотя и выглядела старше своих 22.
Входи, сказал я, откладывая книгу. Она вошла.
Можно присесть?
Да, конечно.
Раньше мы были с ней не разлей вода, несмотря на разницу в возрасте. А сейчас мы отдалились друг от друга. Мы знаем друг о друге лишь то, что знают все, хотя раньше мы доверяли друг другу все свои секреты.
Ты изменился, сказала она. Стал взрослее. Увереннее в себе.
Это так заметно?
Мне было приятно, что она заметила перемены во мне. Наступило неловкое молчание.
Я хочуначала она, но не договорила.
Что?
Понимаешь, у меня ведь никогда не было друзей. Как и у тебя. Была только Медина, но она после окончания школы уехала, и больше мы с ней не общались. Ну, и был ты.
Она остановилась, пытаясь понять мою реакцию. Но я молчал и ждал продолжения. И она продолжила.
Но после свадьбы мы отдалились, и я осталась совсем без друзей. На работе я не могу никому довериться, да и я в декретном отпуске, сестра Рената меня не любит. Мне не с кем даже по телефону поговорить, когда скучно. Сижу целыми днями дома, присматриваю за двумя детьми. Иногда идем куда-то с Ренатом, оставляем детей его маме, но это случается очень редкораз в месяц, а то и в два месяца. Но у меня нет никого, с кем я бы могла поговорить по душам. Понимаешь?
Я молча кивнул. Так делала Арифа, когда я изливал ей душумолчала, не перебивала и показывала, что слушает.
Я хочу, чтобы мы с тобой снова были друзьями. Как раньше, в детстве. Чтобы делились всем, чтобы доверяли друг другу. Мама весь день пыталась меня разговорить, чтобы я ей рассказывала все, что случается в моей жизни. Но ты же знаешь, что ей нельзя доверять. Она может разозлиться, не понять, закатить скандал.
Мне ли это не знать?
Поэтому я не хочу рассказывать что-то, что может ее расстроить. А еще Надир, она выговорила его имя с особой злостью. Она, как и я, всю жизнь думала, что он нас не любит, и мы вдвоем были против него, пока она не вышла замуж и не оставила меня одного.
Он неплохой человек, сказал я. И любит меня.
Сестра явно была в замешательстве.
И ты говоришь это после всего, что рассказывала нам мама? Он принял нас к себе только потому, что мама обещала, что мы не будем высовываться, не разрешал нам просить добавки, говорил, что выкинет нас из дома, если мы
Это все ложь, перебил я. Мама это все выдумала. Смотри, я достал с полки книгу «Империя ангелов». Он купил ее потому, что мне эта книга понравилась. Он не пожалел денег на подарки для моего друга и поддержал мои идеи. Он всегда с радостью отдает мне свои книги и советует новые. Мы с ним очень хорошо ладим, он очень хороший человек. Не знаю, почему мама соврала нам, но плохим человеком Надира не назовешь. А еще в последнее время с мамой творится что-то странное. Она не разрешает мне подходить к нашей сестренке.
К Лятифе? Почему?
Не знаю. Вечно думает, что я могу ей навредить. Она и раньше так думала, но не реагировала так болезненно.
И затем я рассказал все, что происходило с мамой за последнее время. Сестра была явно потрясена услышанным и спросила, почему она так делает. Я ответил, что не знаю, потому что я действительно не знаю. И тут я сказал то, что тревожило меня давно, но что я не мог ни сказать, ни написать.
Похоже, у мамы расшатались нервы.
Хочешь сказать, что она?..
Она не докончила, но я понял, что она хотела сказать, и кивнул. Потом я рассказал ей то, что вспомнил недавноразговор мамы с папой о тете. О сводной тете. Но сестра не помнила этого разговораона их просто не слушала. Нас перебила мама, которая вошла в мою комнату, как обычно, не постучав.
Смотрите на них. Снова вместе секретничают. Прямо как в детстве, она улыбалась, но в ее голосе чувствовались язвительные нотки.
Как мило. Оставила детей нам, а сама тут прохлаждаешься? А ну, живо выходите отсюда, и пошли со мной. Айдан, иди помогать мне, а ты иди присмотри за детьми. Только не смей приближаться к Лятифе.
Мы сделали то, что было велено. Дальше все прошло так, как обычно бывает, когда приходят гости. Я поигрался с племянниками, Ренат и Надир говорили о чем-то серьезном и взрослом, что меня вовсе не интересовало. Потом мы все вместе сели ужинать. Ужин состоял из маминой фирменной курицы под каким-то вкусным соусом, название которого я никогда не запоминаю, оливье и приготовленного сестрой салата «Мимоза» мой самый любимый салат. К десяти вечера они ушли.
Теперь половина двенадцатого, и я заканчиваю писать. Пойду, почитаю книгу и спать. Пока, мой дорогой дневник.
31 октября 2010 года. Воскресенье
Сегодня последний день октября, и мне хочется сделать итоговую запись по этому месяцу. Но сначала расскажу немного о том, что произошло после моей последней записи. После того дня мы с сестрой сблизились. Она зарегистрировалась в Фэйсбуке, и мы целыми днями с ней болтаем. Мы разговариваем обо всем. Тема сама по себе находится. И главное не скучно. А еще я посоветовал ей прочитать все те книги, которые прочитал я, и она прочитала все, кроме Гарри Поттерасказала, что видела фильм и ей он не понравился. Я ее не винюна вкус и цвет товарища нет. Я рассказываю ей про Айнур. Кстати, об Айнур. Мы уже встречаемся. Я ее, кажется, люблю. Про нее знает отчим, но не мамаона может разозлиться. Вообще за это время мы с отчимом очень сблизились. Сегодня фильм для семейного просмотра выбрал я«Каратэ-пацан». Я читал в Интернете, что это хороший фильм, скачал на диск, и мы посмотрели. Я посоветовал отчиму, чтобы больше не покупал дискиможно ведь скачивать с Интернета. И он согласился со мной. Здорово, что мы понимаем друг друга, даже если это мелочи. Так, я что-то запутался, так как все смешал. Про сестру и Айнур написал. Про сегодняшний день тоже. Из книг я все еще читаю «Танатонавтов» времени не хватает. Уроки идут хорошо. Вообще, в школе все хорошо. С ребятами я все так же хорошо общаюсь. Короче, ничего особо важного. Точнее, это очень важно, ведь я к этому и стремился. Цель, видно, достигнута, но я все еще должен над собой поработать. А теперь итог за октябрь.
В октябре произошло намного больше, чем в сентябре. Я подружился со многими людьми, наладил отношения с отчимом, встречаюсь с Айнур, с сестрой отношения просто прекрасные, прочитал кучу книг. Но это не конец. Это пока только начало. Арифа научила меня ставить перед собой цели. Она сказала, что, чтобы чего-то достичь, нужно поставить перед собой цель. Это будет главная цель. Потом нужно раскрыть эту цельпоставить несколько маленьких, последовательных целей, которые приведут к достижению главной цели. И все это надо записать, чтобы ничего не забыть. Но я пока не могу определиться с главной целью. У меня была одна цельстать нормальным. И эта цель, как я понимаю, достигнута. Я преодолел страх общаться с людьми. Я больше не боюсь поговорить с кем-то незнакомым, показать или спросить дорогу, если понадобится. Раньше я думал, что никогда не смогу стать таким, какой я сейчас. Но вот я стал. И всего за месяц и 15 дней. Просто удивительно, не правда ли? Арифа сказала, что, несмотря на все мои продвижения, я должен все равно работать над собой, т. к. работа над собой очень важна. Что-то мама очень сильно расшумелась, Лятифа плачет. Я бы ее успокоил, но мама и так на взводе, не хочу злить ее еще больше. Поэтому, я лучше продолжу делать записи. Итак, на чем я остановился? А еще
Ноябрь 2010
1 ноября 2010 года. Понедельник
Дорогой дневник. Прости, что я прервал записи так быстро, но произошло нечто ужасное. Сейчас половина четвертого утра, но я пишу, потому что нужно кое-что рассказать. Я прервал запись, так как сестренка плакала очень громко. Я думал, что она повредит горло, мама тоже громко кричала, а я не выдержал и решил успокоить ребенка, так как ни мама, ни отчим этого делать не собирались. Я пошел к ним в комнату, взял сестренку на руки и хотел вынести из комнаты, но меня остановил мамин крик:
Положи ее обратно в кроватку!
Вы тут кричите, ребенок боится и плачет. Я отведу ее в другую комнату, чтобы успокоилась.
Положи!
Я не заметил, как она дала мне пощечину, потом еще одну и стала бить со словами: «Не смей ее трогать!» Мне приходилось держать Лятифу крепко, чтобы она не упала, а мама все била меня и кричала. Отчим поспешил на помощь и стал ее держать. Лятифа снова расплакалась. Но я решил положить ее в кроватку, чтобы еще больше не разозлить маму. Потом я пошел в ванную, чтобы умыться и немного прийти в себя. И тогда я заметил кровоточащую губу. А еще у меня под глазом рана кровоточила. Не зная, что делать, я первым делом умылся, пошел на кухню за салфетками, чтобы ими остановить кровь. Вата и йод были в комнате родителей, а туда мне заходить не хотелось. Я остановил кровотечение и вышел из ванной. Сестренка все еще плакала. И мама плакала. Отчим не знал, что делать: он держал в руках плачущую Лятифу и одновременно пытался успокоить маму. Я вошел в комнату. Мама посмотрела на меня, но ничего не сказала. Я сел рядом с ней. Надир отошел в сторону, чтобы успокоить сестренку.
Мама, позвал я, но реакции не было никакой. Мама. Не плачь.
Я обнял ее, надеясь, что она успокоится, но она расплакалась еще сильнее. Я поцеловал ее в щеку.
Мам, хватит. Все хорошо. Я не хотел ничего плохого. Я никогда не обижу и не сделаю ничего плохого Лятифе. Она ведь моя сестренка. Она не чужой человек. Кроме того, она ребенок. Маленький, хрупкий, беззащитный ребенок. Я никогда не сделаю ей ничего плохого. И я не понимаю, почему ты так болезненно на это реагируешь.
Она плакала и качалась вперед-назад.
Почему, мама? Почему ты каждый раз так злишься и избиваешь меня из-за этого?
Прости, вдруг сказала она, давясь слезами. Прости меня. Я не знаю. Я не знаю. Прости. Прости.
Она расплакалась еще громче. Я снова обнял ее.
Когда я была маленькой, у меня была сестра. Сводная.
Это стало для меня шоком. Она заговорила со мной о своем детстве. О том, о чем никогда не говорила. Она никогда ни с кем не говорила о своем детствекроме папы.
Ее отец после смерти ее мамы женился на моей маме. И родилась я. Моей сводной сестре это не понравилось. Зохре. Так ее звали. Она всегда меня била. Издевалась надо мной. Позорила меня при друзьях. Она была старше меня на пять лет. И я не могла ей ответить. Я не могла дать сдачи, когда она валила меня, давила коленом и била головой об пол. Я не могла остановить ее, когда она избивала меня тем, что попадало ей под руку. Я жаловалась маме и папе, но они ничего не могли с этим поделатьнаказания не действовали на Зохру. И это было самым ужасным. Она продолжала мучать меня. Она испортила всю мою жизнь. Однажды она разбила вазу прямо у меня на лице. И осколок вошел в мою губу. Оттуда и этот шрам, она указала на шрам у нее на верхней губе. Меня всегда интересовало, откуда он, но спросить боялся. И вот узнал. Хотя я бы предпочел оставаться в неведении, нежели узнать все это. Затем мама расплакалась и плакала долго. Я обнял ее, пытаясь успокоить. Она продолжала повторять «прости».
Вот почему я так боюсь, когда ты приближаешься к Лятифе. Я знаю, что ты ничего плохого ей не желаешь, но боюсь. Боюсь, что с ней ты сделаешь то же самое, что Зохра творила со мной.
Она снова громко расплакалась. Я сказал ей, что никогда не причиню вреда своей сестренке, что никогда не сделаю ей ничего плохого. Успокоилась она поздно. Меня интересует вопрос, где сейчас эта Зохра, но задавать его не решаюсьуж очень больная тема для мамы. Во мне и сейчас кипит злость. Как можно было так обращаться со своей сестрой? Ну и что, что она сводная? Зато она СЕСТРА, тем более МЛАДШАЯ. Да как вообще можно с кем-то так обращаться? Это дикость! Все это не укладывается в голове. Таких людей и убить мало. Не знаю, как можно назвать таких людей. И вообще, это не люди. Это низшие существа. Низшие бездушные существа. Животные, растения и даже камни имеют душу, имеют чувства, но не существа, подобные Зохре. Злость так и кипит во мне. Ладно, пойду уже спать, если, конечно, смогу после всего услышанного. Пока, мой дорогой дневник.
***
И снова привет. Я сегодня уже делал записи, но пишу снова, так как опять появились кое-какие мысли. Я понял свою маму. Я понял, почему она винит жизнь в том, какая она. Теперь я отчасти с ней согласен. Жизнь у нее не была легкой. Она не могла ничего поделать с тем, что ее била сводная сестра. Да, она могла дать сдачи, когда уже повзрослела, но до этого нет. Она не могла в два годика избить или защититься от семилетней агрессивной сестры. Она не была виновата в том, что Зохра ее била. Мама также не была виновата в смерти папы. Это все жизнь. Но я все равно полагаю, что жизнь предоставляет нам испытания, которые мы должны пройти достойно. Мы не всегда виноваты в том, что предоставила нам жизнь. Но мы полностью в ответе за то, как прошли эти испытания. И, несмотря ни на что, я считаю, нужно оставаться добрым и правильным. Не сходить с пути истины, скажем так. Не предавать свои идеалы или идеи из-за того, что что-то в жизни пошло не так. Кстати, маме уже лучше. Она спокойна и ведет себя так, будто ничего не случилось. И это хорошо. Но все равно я уверен, что она изменилась. Она сама попросила меня посидеть с Лятифой, пока она сбегает к соседям, которые недавно переехали. Странно, она ведь никогда с соседями не общалась. А потом пришла и приготовила яблочный пирог, который всегда получался у нее довольно вкусно. Короче говоря, маме стало лучше. Странно, что, один раз излив душу, человеку может стать спокойнее. И я закончил читать «Танатонавтов». Я иду спать. Сегодня был трудный день. Пока, мой дорогой дневник.
10 ноября 2010 года. Среда
Я так счастлив. Сегодня я рассказал маме, что встречаюсь с Айнур. Она, как я понял, это не одобрила, но отреагировала не так агрессивно, как мне казалось. Это уже большой плюс. Она только сказала, чтобы я не натворил каких-либо глупостей. Вообще после того, как она рассказала мне про Зохру, она изменилась. А еще каждый день днем она оставляет Лятифу со мной, а сама куда-то уходит. Мне кажется, что она идет на сеансы к психологу, потому что с каждым днем она меняется в лучшую сторону. С ней стало возможно общаться. Но иногда у нее все равно резко меняется настроение. И она все еще продолжает пилить Надира из-за того, что он якобы мало времени уделяет семье. Я поговорил с ней на этот счет, но она сказала, чтобы я не вмешивался в дела взрослых. Думаю, скоро она перестанет его пилить. Тогда жизнь точно наладится, и у нас в семье тоже все будет хорошо. Я рассказал сестре про то, что рассказала мне мама. Она тоже была в шоке. Неудивительно. Вроде на сегодня все. Пока, мой дорогой дневник.