Кроме тогои это, возможно, самое главное, она была настоящим ученым. И если бы поняла, что существует хотя бы малейшая вероятность того, что она подхватила этот вирус, то зафиксировала и записала бы все, что с ней происходит, в надежде, что позже это поможет другим.
Однако же она ничего никому не сообщала. Ни слова.
И если вспомнить, что на него примерно в то же время были совершены нападения, то напрашивался один единственно возможный вывод: смерть Софи не являлась случайностью.
Ему казалось, он слышит ее слабый задыхающийся голос: «Лаборатория кто-то ударил»
В тот момент смятения и замешательства он не обратил внимания на эти слова, но теперь они приобретали особое значение. И не выходили из головы. Неужели кто-то действительно вошел к ней в лабораторию и напал, как нападали на него?
Подстегиваемый этой мыслью, он начал торопливо просматривать все ее записи, заметки и доклады в поисках хоть какого-то ключа к тому, что здесь могло произойти.
И вдруг увидел номер, выведенный ее аккуратным почерком на обложке журнала. В него она ежедневно записывала результаты работы по неизвестному вирусу. Входной номер ПЛИ-53-99.
Он понял его значение. ПЛИИнститут имени принца Леопольда в Бельгии. В нем не было ничего особенного, она использовала его просто для того, чтобы можно было отличить эти материалы от всех остальных, которые использовала в работе. Важно другое. Она всегда, всегда записывала такие номера на последней странице своего отчета.
В самом конце.
Та же пометка стояла на первой странице, в начале записей о трех жертвах, совершенно разных людях, разделенных не только по географическому признаку, но и по половому, возрастному, социальному, наконец. И все они умерли почти одновременно от одного и того же вируса, причем ни один из их близких или контактирующих с ними людей не заразился.
В этих комментариях не упоминалось об использовании каких-либо других докладов или материалов, стало быть, входной номер стоял явно не на месте.
Он тщательно осмотрел две последние странички, сильно раздвигая их, чтоб было видно то место, где они крепятся к корешку. Но даже под увеличительным стеклом обнаружить что-либо подозрительное не удалось.
Он на секунду задумался, затем понес открытый журнал к большому электронному микроскопу. И, подкрутив линзы, заглянул в бинокуляр.
А потом тихо ахнул, увидев ровный тончайший надрез, сделанный, по всей видимости, лазерным скальпелем. И, хотя кто-то очень постарался, чтобы ничего не было заметно, утаить правду от мощного микроскопа не удалось. Под ним отчетливо был виден тончайший срез со слегка зазубренными краями.
Кто-то вырезал из журнала страницу.
Бригадный генерал Кальвин Кильбургер стоял в дверях кабинета Смита. Руки сложены за спиной, ноги широко расставлены, на цветущем мясистом лице свирепое выражение. В этот момент он походил на генерала Паттона в танке, направляющего Третью армию на разгром немецких частей в Арденнах.
Я же приказал вам идти домой, подполковник Смит! Сейчас от вас никакой пользы. Чтобы разобраться в этом деле, нужны ясно и трезво мыслящие люди. Особенно в том, что касается смерти доктора Рассел.
Кто-то вырезал страницу из ее журнала, не поднимая головы, ответил Смит.
Ступайте домой, Смит.
Только теперь наконец Смит поднял голову и взглянул на своего начальника.
Вы что, не слышали? Кто-то похитил последнюю страничку из ее журнала, где она делала записи. С какой целью?
Возможно, она сама вырвала ее за ненадобностью.
Видно, получив последнюю звездочку, генерал, вы напрочь забыли все, что знали о науке и ученых. Ни один ученый не стал бы уничтожать записи, особенно касающиеся столь важных исследований. И я понял, что записи эти связаны с неким докладом, который она получила из Института принца Леопольда в Бельгии. Искал в ее бумагах, но так и не нашел этого доклада.
Может, он в банке компьютерных данных?
Как раз собирался посмотреть.
Это можно оставить и на потом. Я хочу, чтобы вы прежде всего отдохнули, а потом поехали бы в Калифорнию вместо доктора Рассел. Необходимо переговорить с родственниками и друзьями майора Андерсона. Со всеми людьми, которых он знал.
Ну уж нет, черт побери! Пошлите кого-нибудь другого. Ему страшно хотелось рассказать Кильбургеру о нападении в Вашингтоне. Иначе трудно будет убедить генерала, что Софи никак не могла заразиться вирусом по неосторожности. Но Кильбургер первым делом спросит, чем это он занимался в Вашингтоне, почему отправился туда, вместо того чтобы вернуться в Форт-Детрик. И тогда придется рассказать о тайной встрече в парке с Биллом Гриффином. Нет, он не станет выдавать своего старого друга до тех пор, пока не узнает как можно больше. Он должен убедить генерала позволить ему продолжить расследование. Со смертью Софи что-то не так. Я знаю, чувствую это. И твердо намерен узнать всю правду.
Генерал вспыхнул.
Но только не в предусмотренное армейской службой время! У нас есть проблемы и посерьезней, нежели смерть одного из сотрудников. Чем бы или кем бы она там для вас ни была!
Смит так и подскочил в кресле, слово укушенный гремучкой.
В таком случае я ухожу из армии!
На несколько секунд Кильбургер просто лишился дара речи. Лицо стало свекольно-красным, кулаки сжались. Он уже собирался сказать Смиту, чтобы тот убирался прочь. Такие недисциплинированные и своевольные люди армии не нужны.
Затем он передумал. Это вряд ли хорошо отразится на его собственном послужном списке. Что это за генерал, неспособный добиться подчинения во вверенном ему коллективе? Сейчас не время бороться со Смитом и с его недисциплинированностью и упрямством.
И он заставил себя успокоиться.
Хорошо. Винить вас, пожалуй, не стоит. Продолжайте работать над делом доктора Рассел. А в Калифорнию я пошлю кого-нибудь другого.
2.02 дняБетесда, Мэриленд
Несмотря на лихорадочную спешку, в которой она пребывала, Лили Ловенштейн понадобилось все утро, чтобы сделать то, что требовал от нее безымянный мужчина. И вот теперь она устроила себе праздничный ленч в любимом ресторане в деловой части города. Из окна открывался вид на высокие здания, и она, потягивая уже второй дайкири, подумала, что город в этой своей части является уменьшенной копией Далласа.
К ее удивлению, выяснилось, что отыскать доступ в компьютеризованный банк данных по медицине, собранных по всему миру, проще простого. Никому и в голову не приходило засекречивать информационную сеть материалов, представляющих чисто медицинский и гуманитарный интерес. Так что поднять материалы целой серии отчетов по жертвам двух вспышек вирусных заболеваний в Багдаде и Басре было совсем несложно.
Иракская компьютерная система отставала в развитии лет на пять, так что удалить оригиналы записей оказалось столь же просто. Лили несколько удивилась, обнаружив, что большая часть иракских источников уже была стерта при режиме Саддама Хусейна. А впрочем, что здесь непонятногопросто не хотели показывать всему миру свою слабость.
А вот для удаления одного-единственного доклада из Бельгии из базы данных своего института, ВМИИЗа, Центра гражданской обороны и прочих баз данных, разбросанных по всему миру, потребовалось куда больше времени. Но сложнее всего оказалось убрать их из системы телефонных записей в Форт-Детрике. Пришлось попросить помощи у сотрудника одной из крупнейших телефонных компаний, который был ей обязан.
И тут Лили овладело любопытство. Она пыталась разгадать мотивы, стоявшие за просьбой шантажиста, но между всеми данными, что ей удалось найти, не просматривалось никакой сколько-нибудь очевидной связи. За исключением разве что однойво всех шла речь о вирусе. Ее шантажист не высказал никакого интереса к сотням и тысячам других сообщений, которыми обменивались ученые и медики исследовательских институтов всего мира.
Ладно, чего бы он там ни хотел, но свою работу она завершила успешно. Не оставив при этом никакого следа, сохранив свое имя в тайне. Скоро, совсем скоро все ее финансовые проблемы разрешатся, и ее ждет новая прекрасная жизнь. И она уже никогда не падет так низко, она дает себе слово, что больше не допустит этого. С пятьюдесятью тысячами долларов наличными можно поехать в Лас-Вегас или Атлантик-Сити и успешно отыграть все, что она потеряла. И с беззаботной улыбкой на губах она вдруг решила, что начнет прямо сегодня вечером, в «Кэпиталз». И больше тысячи с собой брать не будет.
Выходя из ресторана, она улыбалась уже во весь рот. И свернула за угол, к бару, где у любимого ее букмекера была своя маленькая контора по приему ставок. У Лили зародилась уверенность, что уж на сей раз ей наконец повезет. Она не проиграет, нет, только не сегодня! И отныне так будет всегда.
Улыбка не исчезла с ее лица, даже когда она услышала за спиной истерические крики, визг тормозов и металлический грохот. Обернулась и увидела, что прямо на нее мчится по тротуару большой черный грузовик. Улыбка так и застыла на губах, когда грузовик сбил ее, съехал с тротуара и умчался прочь. А она осталась лежать на асфальте мертвая и недвижимая.
3.16 дняФорт-Детрик, Мэриленд
Смит отвернулся от мерцающего экрана компьютера. Пять докладов из Института имени принца Леопольда, но ни один из них не поступил вчера или днем раньше, ни в одном не было ни малейшего намека на то, что неизвестный вирус удалось идентифицировать.
Но должен, обязательно должен быть хотя бы один материал, проливающий новый свет на исследования. Какие-то новые данные, которыми прошлой ночью она исписала целую страницу журнала. Он искал в базе данных Детрика, в базе Центра гражданской обороны, подключился к армейскому суперкомпьютеру, где можно было получить данные по всем лабораториям мира, в том числе и по Институту имени принца Леопольда.
Ничего.
Вконец сбитый с толку и измученный, он снова уставился на экран компьютера. Или же Софи допустила какую-то ошибку и проставила неверный номер, а следовательно, этой информации не существовало в природе, или же
Или же эта самая информация удалена из всех баз данных по всему миру, включая и источник.
В это было трудно поверить. Нет, совершить такое возможно, но поверить, что некто может заняться столь опасным и неблагодарным делом и станет уничтожать записи по вирусу, над разгадкой которого бьется весь мир, невозможно. Смит покачал головой, стараясь отмести эту мысль, но не получилось. Ведь страничку из журнала кто-то действительно вырезал.
И кто-то сумел пробраться в Форт-Детрик и остаться незамеченным.
Смит взялся за телефон, пытаясь выяснить, кто еще был в лаборатории у Софи вчера вечером или ночью, но, переговорив с сотрудниками и сержант-майором Дотери, так и не получил ответа. Все подчиненные Дотери отправились по домам ровно в 6.00 вечера, ученые же оставались в своих лабораториях до двух часов ночи, в том числе и Кильбургер. И к Софи никто из них не заходил.
Дежуривший ночью Грассо никого не видел. Не видел он, и чтобы Софи покидала институт, это Смит уже знал. Охранник у ворот клялся и божился, что после двух в институте никого не осталось. По всей видимости, они просто проглядели Софи, которая вышла пешком, так что их информация мало что значила. Кроме того, Смит сильно сомневался, чтобы обычный человек мог вырезать из журнала страничку, не оставив видимого невооруженным глазом следа. И не привлекая к себе внимания на входе и выходе.
Смит почувствовал, что попал в тупик.
А потом вдруг в ушах зазвучал жалобный задыхающийся голос Софи. Он закрыл глаза, перед ними живо встало ее искаженное мукой прекрасное лицо. Судорожно ловя ртом воздух, она упала в его объятия, но все же успела пробормотать несколько слов: «Лаборатория кто-то ударил».
5.27 вечераМорг, Фредерик, Мэриленд
Доктор Латфалла пребывал в крайнем раздражении.
Не знаю, что мы могли бы еще найти, подполковник Смит. Результаты вскрытия вполне ясные и определенные. Вам не мешало бы передохнуть. Я вообще удивляюсь, как вы еще держитесь на ногах. Надо поспать, немного прийти в себя
Посплю, когда выясню, что с ней произошло, отрезал Смит. И я не спрашиваю вас, что убило ее. Я хочу знать, как.
Патологоанатом нехотя впустил Смита в прозекторскую. Он был страшно недоволен тем, что его оторвали от столь любимого им мартини.
Как?..Брови Латфалла поползли вверх. Это, пожалуй, слишком. И с нескрываемым сарказмом он заметил:Я бы сказал, что обычным путем. Так, как убивает любой летальный вирус.
Но Смит проигнорировал это его замечание. Подошел к столу и склонился над ним, пытаясь побороть чувство бессильной ярости при виде Софи, такой прежде живой и жизнерадостной. Перед ним лежала бледная и безжизненная ее оболочка.
Каждый дюйм, доктор, сказал он. Я хочу, чтобы вы осмотрели ее дюйм за дюймом. Возможно, мы что-то упустили. Что-то странное или необычное. Очень вас прошу.
Все еще недовольно пыхтя, Латфалла начал осматривать тело. В течение почти целого часа оба они работали молча. Но вдруг патологоанатом издал возглас удивления, приглушенный хирургической маской:
А это что такое?
Смит вздрогнул и насторожился:
Что? Что там у вас? Покажите!
Но Латфалла не ответил. Он пристально рассматривал левую лодыжку Софи. А потом спросил:
Доктор Рассел страдала диабетом?
Нет. С чего это вы взяли?
Ей делали какие-нибудь внутривенные вливания?
Нет.
Латфалла удрученно покачал головой и поднял глаза на Смита.
Она сидела на игле, да, полковник?
Вы имеете в виду наркотики? О господи, нет, конечно!
Тогда взгляните-ка вот сюда.
Смит перешел на левую сторону стола и встал бок о бок с врачом. И оба они склонились над лодыжкой. Отметина была еле виднойкрохотное красное пятнышко и припухлость вокруг, неудивительно, что они не заметили этого прежде.
В центре красного пятнышка просматривался след от иглы. Инъекция была сделана столь же опытной рукой, как та, что вырезала страничку из журнала.
Смит резко выпрямился. Им овладела бешеная ярость. Он сжал руки в кулаки так крепко, что костяшки побелели. Прежде он только догадывался. Но теперь знает точно.
Софи была убита.
8.16 вечераФорт-Детрик, Мэриленд
Джон Смит ворвался к себе в кабинет и бросился к столу. Но садиться за него не стал. Он просто не мог сидеть. Начал нервно расхаживать по комнате, точно разъяренный дикий зверь в клетке. Несмотря на крайнюю усталость, мысль работала ясно и четко. С этого момента ему плевать на судьбы всего мира. У него одна цельнайти убийцу Софи.
Так, хорошо, прекрасно. Думай же, думай, черт тебя побери! Думай! Должно быть, Софи узнала нечто страшно важное и опасное для убийц, вот они и решили уничтожить все материальные свидетельства того, что она узнала, а заоднои ее тоже. Но чем еще занимаются все ученые и исследователи мира? Они говорят.
Он схватился за телефонную трубку.
Дайте мне начальника отдела безопасности!
Пальцы выбивали по столу нервную барабанную дробь.
Дингман у аппарата. Чем могу помочь, подполковник?
Вы ведете записи всех входящих и исходящих звонков во ВМИИЗе?
Ну, не слишком тщательно. Но можем при необходимости установить, кем и куда сделан звонок с базы. А что именно вас интересует?
Все звонки, сделанные доктором Рассел в субботу. А также кто и откуда, возможно, звонил ей.
У вас имеется на этот счет специальное разрешение?
Можете позвонить Кильбургеру.
Хорошо, подполковник. Я вам перезвоню.
Дингман позвонил минут пятнадцать спустя и продиктовал Смиту список входящих и исходящих звонков из кабинета Софи. Впрочем, их было не так уж и многослишком поглощена она была вместе с другими сотрудниками работой над вирусом. Пять исходящих, из них три за границу. И лишь четыре входящих. Он позвонил по всем этим номерам. Во всех случаях речь шла о том, чего пока обнаружить не удалось. Иными словамио полном провале работы над вирусом.
Разочарованный, он откинулся на спинку кресла и тут же вскочил. И, выбежав в коридор, бросился к кабинету Софи, где снова перерыл все бумаги на столе. Посмотрел в ящиках. Нет, он не ошибся. Книга записей телефонных переговоров, на ведении которой настоял в свое время Кильбургер, тоже пропала.
Он поспешил обратно к себе и сделал еще один телефонный звонок.
Мисс Кертис? Скажите, пожалуйста, Софи сдавала свою книгу телефонных записей за октябрь?.. Нет? Вы уверены? Что ж, спасибо.
Значит, и эту книгу они тоже забрали. Убийцы. Но зачем? Наверное, потому что там был зарегистрирован некий телефонный разговор, который мог быть им опасен. И еще это наверняка как-то связано с Институтом имени принца Леопольда. О, они очень могущественны и хитры, эти убийцы. Всякий раз, пытаясь выяснить, чем занималась последние дни Софи и кому могло понадобиться устранить ее, он словно натыкался на непроницаемую стену.