Она единственная из всех девочек не подворачивает зеленую форменную юбку как можно вышеносит ее нелепо длинной, до середины икры.
Где же эта дворницкая? Вроде бы почту доставляют туда. Когда что-то присылают, тебе на школьный планшет приходит уведомление. Карты на планшете нет, а школазапутанный лабиринт с переходами, лестничными пролетами, черными лестницами, зонами обслуживающего персонала, зонами, в которые допускаются только десятиклассницы, и такими, куда можно только учащимся десятого и одиннадцатого. Таш никак не может найти лестницу для девятого класса, толкает не ту дверь, спускается по неправильному пролету и оказывается в холодной раздевалке, заставленной лыжными палками и пакетами, а еще тут же несколько сердитых десятиклассниц, которые одаривают ее Взглядом. Взгляд как бы говорит: Это еще че за хрень? Он говорит: Чего тебе тут надо? Говорит еще: Ты заблудилась, и мы не будем тебе помогать. Говорит: Ты богатая выскочка. Ты чужая. Ты еврейка. Твой отецолигарх, а ты даже не знаешь, что это значит.
Назад на лестницу, через другую дверьв просторный коридор и по немук парадному входу, которым никто не пользуется. Тут кабинет директора. У директорской двери пахнет кофе и старым деревом. Ей вообще разрешено здесь находиться?
Вряд ли. Таш спешит дальше, пока никто ее не увидел, мимо еще нескольких портретов принцессы Августы и мимо рамы со Школьными Правилами. На одной из картин принцесса Августа в озере, лежит в воде на спине и сжимает в бледных мертвых руках увядшую розу. За окнамисады с ярко-зеленой травой и геометрическими живыми изгородями, опутанными свежими паучьими сетями.
Когда Наташа наконец добирается до дворницкой, час, выделенный на получение почты, успевает истечь, но дворник все равно вручает ей письмо. Почему? Из-за того, что она прикусила губу и выглядит так, будто вот-вот расплачется? Но ведь она старается, чтобы по глазам этого было не видно. Глаза ее выражают совсем другое.
Это письмо от Коли. Конверт тоненький и пахнет дешевыми русскими сигаретами его материво времена коммунизма только такие и продавались.
В адресе школыошибка. Почерк такой, как будто писал заторможенный ребенок, только-только выучивший английский алфавит. На обратной сторонев том месте, где заклеивается конверт, Коля русскими буквами написал свой адрес. Наташа так его ненавидит. За его невинность, за бедность и за то, что он русский. За густые волосы, подстриженные в дешевой парикмахерской, за нелепое стремление взорвать ютьюб борцовскими видео и после этого переехать в Москву. Не в Париж, не в Лондон. В Москву. Она ненавидит его слюни, воспоминание о них. Его белые носки.
Ненавидит уговор, который они заключили, о том, что отныне будут общаться только с помощью обычной почты, потому чточто? Потому что электронную переписку кто-нибудь может прочесть? Потому что сервер может рухнуть? Потому что в любой момент все может пойти крахомэлектрические компании, которыми владеют олигархи, или весь капитализм? Капитализм ведь скоро может рухнуть. А почта чтоне может? Наташа ненавидит Колину веру в почтовую службу.
И в инопланетян.
Ненавидит его холодное лицо.
Его обгрызенные ногти.
Его маленькие ладони.
Еще один поход в дворницкую. Посылка от отца.
Наконец-то. От него уже несколько недель не было вестейс тех пор как было принято решение об английской школе. В посылкеобернутая бумагой коробка с парой кроссовок. В школе запрещено делать покупки в интернете, все посылки должны приходить из дома. К тому же такие кроссовки все равно в интернете не закажешь: они давным-давно распроданы, и на них длиннющая запись. Отец купил их в магазине Баленсиага в Москве, кто-то там у него знаком с человеком, который В Москве под знакомством иногда подразумевается применение оружия и угроз, но в Наташином мире это пока не так. По крайней мере она ничего про это не знает. Только вот зачем же он купил розовые, если она просила белые? Таш вздыхает и спрашивает, не нужны ли кому эти бессмысленные 39-го размера сок-бутсы цвета millennial-pink.
Она думает, что отец был бы доволен: она даже в этом уверена.
У Дэниель глаза лезут на лоб. Да ведь они стоят тысячу фунтов.
Наташа отдает кроссовки Тиффани, а в шесть часов отправляет отцу имейл про то, какого цвета нужна новая пара. Жалуется на здешнюю систему электронной переписки. На кормежку. Она такая нездоровая. Такая английская. Но зато Наташа теперь наверняка поступит в английский университет, это главное. А еще попробует записаться в несколько спортивных команд, но мышцы качать слишком сильно не будет.
На следующий день прибывает конверт с подложкой из пузырьковой пленки. У дворника удивленный вид. Так много почты для одной сексуальной русской девочки. В пакетекнига рассказов Чехова на русском, а в нейв отверстии, вырезанном на рассказе Крестьяне, тоненький серебристый айфон с поддержкой 5G, который подключается к тайной сети и предоставляет владельцу безлимитный бесплатный доступ в интернет, в какой бы точке земли вы ни находились. На телефоне подключен и активирован аккаунт в Apple Music (удобно), а ещеприложение, которое называется DarkWeb (страшновато). Настройки телефона позволяют владельцу просматривать что угодноотсечение головы, анальные совокупления, инструкции по производству бомб. Не то чтобы Наташе все это было нужно. На самом деле ей хочется смотреть только на девушек примерно ее размера и комплекции, одетых в вещи, до которых сама Наташа не додумалась. А ещена мальчиков с веснушками и не слишком короткими стрижками. И на пони со свирепым выражением на морде.
К задней стенке телефона скотчем прилеплена черная кредитка Американ экспресс на имя Таш и записка на русском, где незнакомым почерком выведено: Покупай все, что понадобится. Возможно, в ближайшие пару недель от твоего отца не будет новостей, но беспокоиться не о чем. Кредитка выглядит внушительнее обычных банковских карт: более жесткая и какая-то удивительно глянцевая.
Наташа прячет телефон и черную кредитку в секретное отделение в крышке чемодана, отец показал его перед Наташиным отъездом сюда. Если понадобится прятать что-то по-настоящему опасное, советовал он ей, прячь в чужих вещах. Причем в таком потайном месте в вещах другого человека, о котором даже он сам не догадывается. Если найдутскажешь, что это его. Наташа много думала об этом. Когда она впервые услышала такое от отца, сначала не поняла, что он имеет в виду, но теперь понимает. Это примерно как Тиффани, которая вечно прячет сигареты в шкафу у Дони.
В эту ночь Лисса снова пытается нарыть немного порно с помощью школьного вайфая. Сегодня удается протащить сквозь фильтры цензуры несколько угольных картинок викторианских времен: жирный мужик в цилиндре машет огромным членом на перепуганную служанку, а еще гравюру: японец овладевает крестьянкой, у которой ноги привязаны к рукояти метлы. Член у японца просто чудовищных размеров.
Они правда такие? спрашивает Дэниэль.
Ты что, ни разу не видела? усмехается Лисса.
А ты что, видела? спрашивает Дэниель.
Конечно, фыркает Лисса. Кто же не видел!
На самом деле никто не видел, кроме Таш. Да и она тоже не то чтобы прямо видела.
После отбоя у всех под одеялом светится огонек. Девочки пишут родителям, братьям, сестрам и симпатичным кузенам, слушают подкасты, чтобы быстрее уснуть, и музыку, которую успели закачать раньше. Ну и еще есть всякое секретное. Или просто слишком банальное, чтобы делать это при всех. Тиффани слушает французскую попсу и планирует свою модельную карьеру, потомсвадьбу, а потомпохороны, на ботаническую тематику.
Бьянка скачала бесплатную версию книги Фанни Хилл и обнаружила там такие волнительные и будоражащие подробностикуда там интернет-поисковикам! Но она никому об этом не рассказывает, потому что она вообще никогда никому ни о чем не рассказывает. Не рассказывает о том, как ей грустно, о том, как она все провалила, и о свете, который горит внутри нее, о ярком белом свете, который все же недостаточно ярок и недостаточно бел. Никому не рассказывает о том, что хочет себе черный бриллиант, как у принцессы Августы, чтобы он забрал у нее этот белый свет, очистил его, сделал лучше.
Наступает Exeat на латыни это означает катитесь отсюда к черту, и это такие выходные, когда школьниц отпускают домой. Некоторые девочки поехать домой не могут, так как живут слишком далеко, поэтому они остаются. Таш проводит день в Лондоне со своей гламурной тетушкой, которой раньше никогда не видела. Тетю зовут Соня, она занимается кибербезопасностью или чем-то таким. У нее собственная компания. Оказывается, это она прислала Наташе айфон. Онасестра Наташиного отца.
Ну, говорит тетя Соня, встретив Таш на вокзале Кингс-Кросс, и целует ее в обе щеки. Ты просто красавица. Такая свежая, молоденькая. Просто цветок. Я так мечтала с тобой познакомиться! Что же это твоя мама столько лет тебя прятала, а?
У тети Сони есть машина с водителем, она припаркована у Немецкого спортзала. Водитель везет их в китайский ресторан, где-то на задворках Тоттенхэм-Корт-роуд. Здесь пахнет благовониями и за столиками сплошь миллионеры в белых спортивных костюмах: пьют жасминовый чай и едят салат с лотосом.
Наташа чувствует себя опустошенной и как будто слегка подгнившей внутри. Ей кажется, что те, кто старше ее, выглядят намного лучше. В них есть мудрость, опыт. Они знают, что такое настоящий секс. Умеют пользоваться косметикой. Могут в любое время отправиться в город и купить себе что-нибудь полезное. Им не нужно ходить в школу, и никто не говорит им, что делать. Они могущественны и могут этим хвастать. Могут растолстеть. Могут дни напролет расхаживать по дому совершенно голыми, в полном одиночестве. Могут покупать себе лошадей и бриллианты, не спрашивая ни у кого разрешения. Могут делать пирсинг и красить волосы. Могут разговаривать с людьми, не краснея и не давясь на полуслове. Они всегда точно знают, кто их родители. Даже морщины кажутся Таш привлекательными, потому что свидетельствуют о реальной жизни, возрасте и знаниях. Единственное, о чем она мечтаетмечтает страстно, всей душой, это знания. Она не знает ничего. Ну, ничего полезного. Самое главноеона не знает, как разговаривать с этой женщиной со стильно уложенными волосами, гладким лбом и безупречными розовыми ногтями.
Тетя Соня выглядит моложе, чем большинство старых людей, а это значит, что она тратит тысячи фунтов, евро и рублей ежемесячно на каждую крошечную деталь своего тела. И несмотря на это, в ней все равно угадывается житейская мудрость. Что-то во взгляде? Значит, мудрость и опыт людей так и определяютсяпо глазам?
Я не знаю, о чем разговаривать с молодыми, говорит тетя Соня. Давно с ними не беседовала. Даже с детьми клиентов болтать перестала, хотя раньше любила их припугнуть.
Она подмигивает, и Таш замечает, что тетя ухитрилась нанести тушь таким образом, что каждая длинная черная шелковистая ресничка отделена от соседней. Когда Наташа красит ресницы, они всегда склеиваются в одного расплющенного дохлого паука.
Таш пытается улыбнуться ободряюще, слегка приподнимает плечи, и выглядит это так, будто она ими пожимает. Тетя Соня говорила по-русски, но теперь переходит на английский.
Ты в социальных сетях есть?
Нет, говорит Наташа. Ну, только читаю, что постят другие, а сама ничего не выкладываю. В школе как бы не разрешается. Дома я
Она снова пожимает плечами. Как объяснить этой женщине, что для Таш значит дома?
Ясно, тетя Соня снова переключается на русский. Мне по работе часто встречаютсяну, то есть раньше встречались, сейчас-то я все больше по блокчейнудети миллиардеров, которые вообще ни о чем не думают. Выкладывают в инстаграм фотографии семейного замка. Вертолета, на котором их в этот самый замок привозят. Пишут, как зовут их собачку и кошку. В какой спортивный клуб ходят. Сливают в сеть интерьеры спален, фотографии тренеров. Могли бы с таким же успехом просто рассылать официальные приглашения похитителям!
Наташа вздрагивает. Но она ведь сейчас в Великобритании. Здесь людей не похищают. Так отец говорил ее матери. Он всемогущ, и все хорошо. А здесь Наташа не потому, что ему грозит опасность, а потому, что он суперосторожен. К тому же она всю жизнь была невидимкойтак почему бы и теперь ею не остаться? И просто готовиться к будущемув Оксфорде или Кембридже, а там уж
При тебе можно матом ругаться или ты еще для этого маловата? спрашивает тетя Соня на английском.
В школе мы ругаемся, говорит Таш на русском и добавляет на английском: Я не против.
Fuck и cunt или только fuck? Мне нужно знать границы.
Что хотите.
Наташа краснеет, как первоклашка. Ей хочется, чтобы ее тетя сказала cunt, но нет, пожалуй, все-таки не хочется. Или fuck. Хорошо, что она произносит эти слова на английском, на русском это звучало бы просто ужасно. В иностранных грубых словах есть что-то милое и уютное. Тиффани все время говорит putain, на французском это означает проститутка, и похоже, что у них это одно из самых ужасных ругательств. Putain, merde, выкрикивает она каждый раз, когда что-нибудь роняет на пол в спальне. Putain mer-DE, произносит она, подчеркивая последний слог, так что звучит почти как murderубийство. Теперь и все остальные тоже так говорят, когда возникает необходимость ругнуться.
Тетя Соня смотрит на один из своих розовых ногтей так, будто видит его впервые в жизни.
О чем вы с подружками разговариваете? Наверное, о мальчиках. Диетах. Туфлях. Ха! смеется она. Совсем как мы в вашем возрасте.
Неужели ничего не изменилось? Хоть тетя Соня и говорит про социальные сети, по ее внешности сразу видно, что она росла до появления мемов и ютьюб-семейств. Как Таш объяснить ей, что в современных разговорах тема мальчиков сведена к обсуждению частей их тела или, точнее говоря, только одной части и что диеты ее подружек такие секретные и странные, что их никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя упоминать в разговоре со взрослым? Почему? Да потому что все это просто смешно. Все их диеты, все, что они думают, и все, что делают, полная ерунда в сравнении с настоящей жизнью.
Для Таш настоящая жизнь находится где-то между известным неизвестным и неизвестным известным. Эти категориисами по себе неизвестные неизвестные. Кажется, это так называется. Вроде бы отец говорил про что-то такое? Во время их первой встречи или во время второй. В прошлом году.
Ты порно в интернете смотришь? спрашивает тетя Соня.
Наташа вспыхивает.
Нет. Мы как-то пытались. Но нет.
Порно вредит. Не смотри его. Используй айфон для покупок и чтобы списывать на экзаменах.
Окей.
А лесбийский опыт у тебя уже был?
Опять вспыхивает.
Нет.
Попробуй. Это недооцененная вещь. Только не с кем-нибудь из школы, кого видишь каждый день. Я найду тебе девушку. Такую, которая не будет болтать.
Нет-нет. Не нужно. Пожалуйста. Я
У тебя такая прекрасная кожа Когда мне было столько же, сколько тебе, я свою не ценила.
Пауза для переваривания того, что тетя сказала про лесбийский опыт. Переварить и выбросить из головы.
У вас кожа тоже хорошая.
Это правда. Она сияет неестественным светом, но так даже красивее.
Но твоя Fuck. Просто кожа младенца.
Но ведь у них у всех таккожа, на которой написано: Я молодая и ни черта не знаю. Буквально у всех ее одноклассницну, кроме Лиссыкожа именно такая, и даже у Лиссы была бы ничего, если бы она пользовалась правильным тональником, так что, чтобы тягаться с тетей, нужно нечто другое. Почему взрослые этого не понимают? Ведь и кроссовки из Баленсиага тут не помогут. С этим нельзя родиться, этого нельзя купить. Чтобы получить то, чего хочет Наташа, нужно отправиться в лес сражаться с чудовищами, но никто ей этого не позволит, и она даже не знает, где он вообще находится, этот самый лес, и есть ли он вообще в этой стране, к тому же в наше время чудовища вполне могут оказаться реальными, и
Мне хочется тебе что-нибудь посоветовать, говорит тетя Соня. Спрашивай о чем угодно.
Как мне Таш снова пожимает плечами. Как мне стать интересной, не будучи при этом лесбиянкой? Как укладывать волосы? О чем думать по ночам? Почему отец не замечал меня первые тринадцать лет моей жизни? Но ни один из этих вопросов так и не облекается в слова.