Черный парик Пестель Погоня
Ассоциация была отвратительно прямой и, главное, будила такие ненужные, мешающие воспоминания.
Только тут Наташа поняла, что совершила огромную ошибку: она ведь приехала на машине, значит, ей нельзя пить. Что делать? Бросить машину у гостиницы? Новую машину? Об этом не может быть и речи! Лечь трезвой в кровать Глобера? Нет, это слишком серьезное испытание для нее. Месть местью, но зачем же так себя мучить?
Так что же делать?
Придется встречу перенести. Не потому, что она передумала или там испугалась. Нет! Просто такая у нее карма
Или карма тут ни при чем? Ну, тонкий мир. Судьба, короче говоря. Обстоятельства.
Судьба дает ей передышку. Вот и все. А так она все решила правильно. Так и будет, как решила. Глобер, Кротов Как решила так и сделает. Нозавтра.
Правильно. Завтра она приедет без машины. Напьется. И все произойдет.
Никого человек не способен убедить с такой легкостью, как самого себя
Под париком Глобер оказался совсем лысым, как пластмассовая бутылка из-под воды: гладкая поверхность, и по нейпрожилки.
Наташ, пытался ворковать француз. Я так доволен тебя увидеть. Я так соскучивался. Я так хотеть тебя. Ты теперь такой знаменитость
Наташа усмехнулась:
А что, знаменитость вызывает больше желаний?
Конечно, да, конечно. Знаменитость всегда вызывает желаний Знаменитость все хотят, и когда ты берешь его ее как правильно?.. тебе кажется, что ты выигрывал сражение Мы будем выпивать или сразу приступать к сексу?
Наташа улыбнулась, как ей показалось, таинственно, усилием воли заставила себя поцеловать Глобера в потную щеку (на большее воли не хватило) и упорхнула в ванну.
В ванне была не больше трех минут. Но когда вышла, Глобер уже лежал голый в кровати поверх одеяла. В лежачем состоянии толстый и лысый Портос был особенно отвратителен.
Увидев, что Наташа не разделась, Портос удивленно привстал.
Прости, милый, воли на то, чтобы подойти к этой куче мяса уже не оставалось, только что позвонили из редакции. Представляешь, среди ночи задание. Я вынуждена упорхнуть, но я буду ждать встречи с тобой. Боюсь, задание захватит и весь завтрашний день. Но уж послезавтра
Портос вскочил с легкостью, которую от него трудно было ожидать:
Сенсация? Я ехать с тобой!
Наташа подошла к нему, положила руку ниже живота. Как ей хотелось дернуть из-за всей силы то, на что легла ее рука. Дернутьи убежать! Это тоже, кстати, была бы неплохая месть, но она сдержалась.
Нет, милый. Это такая сенсация, которую пока не надо знать зарубежным журналистом. Но ты будешь первый иностранный журналист, которому я об этом сообщу. Она поцеловала его в щеку.
Жан оставался настоящим мужчиной, Наташа это увидела, но от этого стало почему-то еще противней.
Переборов в себе желание сделать ему больно, она выскочила из номера.
Летнее утро воровато входило в город. Сумасшедшие городские птицы прочищали глотки, машины ехали шурша, а редкие прохожие шагали молча либо переговаривались совсем тихо. Тишину разрывали лишь крики собачников:
Альма, ко мне!
Устин, ты куда пошел?
Мухтар, домой! Домой, я говорю, вредная собака.
Персик, к ноге!
Как и всякое летнее утро, это было лиричным и тревожным одновременно.
Наташа боялась ехать домой. Она не знала сама, чего боялась большето ли того, что найдет Пестеля спящим на диване, то ли того, что не найдет его вовсе.
Голова Наташи была совершенно пуста. Ни одной достойной описания мысли не рождала эта голова в тревожное летнее утро.
Наконец Наташа поняла, что может просто уснуть в своем домике на колесиках, и повернула к дому.
Издалека заметила сидящего на скамейке мужчину.
«Пестель!»Не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться.
Семен Львович. Обрадовалась ужасно. Выскочила из машины, готовая обнять его, расцеловать. Он посмотрел на нее взглядом странным, затуманенным и вместо «здравствуйте» произнес тихо:
Я волнуюсь за вас.
Спасибо, Семен Львович, я
Остановил ее жестом и снова сказал тихо, по-утреннему:
Сны.
Что? не поняла Наташа.
Вы, девочка, видели когда-нибудь, как спят собаки? Не всегда, конечно, но очень часто они спят громко. Да-да. Лают во сне, визжат, догоняют кого-то. Они во снах живут. И люди во сне живут. Мне кажется, я вам говорил об этом Сныэто не отображение реальности, это другая жизнь. Тонкий мир. И в этом тонком мире иногда происходят очень важные события.
Кто вы такой? неожиданно для себя спросила Наташа. Почему вы говорите так значительно, словно знаете про меня нечто очень-очень важное?
Это вы сказали про важное, да? Вы, а не я Семен Львович надел лежащую на скамейке шляпу. Я ведь вам уже объяснял: ячеловек, настроившийся на вашу волну. Почему так получилосьне знаю, но это факт. Что ж тут непонятного? Сны Вот, например, наши умершие близкиеродители, скажем, они ведь за нами следят, это понятно. Помогают нам как-то по-своему. А приходят только во сне. Вам мама давно снилась?
«Недавно! хотелось крикнуть Наташе. Во время тех странных снов мне мама снилась, как будто хотела о чем-то предупредить». Но вслух почему-то только буркнула:
Мм-мм снилась.
Вы знаете, вам надо потосковать, неожиданно сказал Семен Львович.
Да я только этим и занимаюсь!
Нет, девочка, вы в истерике бьетесь. Это другое. Истерикаштука бессмысленная, потому что случается всегда лишь по одному поводу: по поводу несовершенства мира. А тоска всегда конкретна: по себе или еще по кому. Вам обязательно надо потосковать. От души. По себе. Это лечит. Когда человек тоскует, ему снятся правильные сны.
Вы пришли в такую рань, чтобы сообщить мне об этом? искренне удивилась Наташа.
Семен Львович встал, поднял шляпу:
Я не мог заснуть всю ночь. Мне вдруг показалось, что вокруг васпустота. И, что самое ужасное, вы создаете ее сами.
Семен Львович, взмолилась Наташа. Пойдемте ко мне чаю попьем. Пожалуйста! Я вас очень прошу. Пустоту уничтожить.
Семен Львович молча покачал головой. Покачал отрицательно.
Пошел через двор. Остановился. Улыбнулся:
Вашу пустоту я уничтожить не смогу. А вы сможете.
Пестеля, конечно, дома не было. Но на обороте своей записки Наташа прочла записку от него: «Выочень противная, но чудесная. Я обязательно приду к вам, обязательно».
Надо было бы заплакать, но слез почему-то не было.
Наташа выпила стакан коньяка, посмотрела сверху на свою красивую машину и легла спать.
Ей очень хотелось увидеть какой-нибудь сон. Только в детстве бывает такая жажда увидеть сны.
Но ей не снилось ничего. Спала спокойно, долго, но совершенно без сновидений. Как назло.
ЛЮБОВЬ
Утро начиналось днем. Несмотря на поздний час, вставать не хотелось.
Голова существовала отдельно от тела, давила на него тяжким, чужим грузом. Для облегчения головы выпила кофе, подумала недолго и добавила коньяка.
Ничего не вышлоголова продолжала давить.
Походила по комнате, посмотрела телевизор. И то и другое занятие было одинаково скучным и нелепым.
Поглядела на портрет декабриста Пестеля. Декабрист смотрел грустно, будто предчувствуя свою судьбу. Выяснила зачем-то, что Пестель был одним из самых образованных людей своего времени, что он основал Южное общество, обладал твердой волей, видимо, за это и был повешен 13 июля 1826 года.
От этой информации веселее не стало.
На работу идти не хотелось. Решила: не хочетсяи не пойду. А что мне Цветков сделает? Ничего он мне не сделает. Я ему такую любовь организовала, не сделает он мне ничего! Ни-че-го!
Когда стало ясно, что целый день надо будет сидеть дома, сам бог велел выпить коньячку. Что Наташа и сделала с удовольствием.
Потом еще выпила. И еще. Походила по комнате, напевая грустные мелодии.
Наконец решилась и спросила себя:
Ты что, влюбилась?
Побродила по кухне, включила и тут же выключила телевизор, посмотрела на раскаленный от жары двор, открыла и снова закрыла окно.
Еще выпила и ответила себе:
Да.
Почему-то сразу стало легче. Почему-то показалось, что любовь обязательно куда-нибудь вывезет. Конечно, закончится все плохо, но если уж это любовь, то от «сегодня» до «плохо» вполне может произойти что-нибудь хорошее.
Захотелось с кем-нибудь поговорить. А с кем, собственно, можно поговорить? С Риткой, конечно.
Впервые за долгие годы их знакомства Наташа почувствовала, что Ритка ей не рада. Совсем.
У тебя что-то случилось? спросила Наташа.
Нет, у меня все в порядке.
А чего ты со мной разговариваешь так, словно яналоговый инспектор?
Вместо ответа Ритка задала совсем уж идиотский вопрос:
А у тебя все в порядке?
Настолько, насколько может быть в порядке у смертельно больного человека.
Прости Голос у Риты дрожал. Казалось, она вот-вот заплачет. Наташ Ты это в общем
Да что это творится, подруга? С Цветковым, что ли, поругалась?
С Лешей? Нет, что ты. Он такой хороший. И Паша тоже хороший, правда? И ты, и ямы все хорошие. Чего ж это у нас жизнь такая идиотская? Рита вдруг закричала:У нас такая идиотская жизнь!
Что с тобой? Скажи мне как краевед краеведу: что случилось?
Все хорошо, Натусь, затараторила Ритка. Жизньона ведь как идет? Как ей надо, так и движется. И нас не спрашивает, правда? Онакаток, танк Она
Ритуль, ты заболела?
Я заболела? Нет, я не заболела. Почему? Все, Наташ, не могу больше говорить Наташа чувствовала, что Ритка вот-вот заплачет. Ты только, Наташ, меня прости Что бы там ни было Ты меня прости. Пожалуйста. Я тебя очень прошу. Пожалуйста.
И ту-ту-ту
Наташа набрала Риткин номер.
«Абонент выключен или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».
Думать про Ритку не хотелось. Не хотелосьи все.
Например, если выбирать между статьей про революционера Пестеля и размышлениями о том, что случилось с подругой Ритой, Пестель явно перевешивал.
Пестель перевешивал все.
Она еще раз прочла его записку и именно в этот момент с ужасом поняла, что дома нет никакой еды. Придет Павел Иванович, а кормить его нечем. Даже пельменей паршивых и тех нет.
Эта мысль ужасно обрадовалапоявилось приятное дело!
Помчалась в магазин. Взяла тележку, и началось путешествие между сверкающих полокпутешествие в незнаемое. Наташа совершенно отчетливо поняла: она совершенно не представляет, что едят мужчины вечером. Приходилось делать над собой огромное усилие, чтобы представить, что человек вечером может обрадоваться куску жареного мяса или рыбы. Или пельменям? С другой стороны, кормить мужика салатом тоже как-то глупо
«Ты что, хочешь ухаживать за мужиком?»спросила она себя, стоя у кассы.
И тут же ответила себе: «Да. Может быть, жизнь дает мне под финал возможность попробовать пожить так, как я еще никогда не жила. В конце концов, секс без любви у меня уже столько раз был. Отчего бы не попробовать любовь без секса?»
Вот уже день сначала посерел, а потом почернел вовсе. Деревья за окном превратились в огромную взлохмаченную кляксу. Вспыхнули спички фонарей.
А Пестель все не приходил
Села за стол, чтобы мечтать. Она и позабыла, когда в последний раз так хорошо мечтала за рюмочкой коньячка.
Вот придет декабрист, нальет себе из запотевшей бутылки водочки в маленькую рюмочку, огурец возьмет, а Наташа будет сидеть, облокотившись на руку, и смотреть на него по-доброму.
«Водки нет!»вспомнила она.
Вскочила, побежала в магазин. Долго выбирала сорт, делая вид, что ищет лучший, а на самом деле боясь возвращаться домой.
Вошла во двор и сразу увидела машину Пестеля. А потом уж и самого Павла Ивановича, который сидел на лавке, курил и смотрел на ее окна.
Обрадовалась. Испугалась. Прибавила шаг.
Поскольку семейная жизнь с Павлом Ивановичем была уже много раз прожита в течение дня, Наташа обратилась к Пестелю, словно слегка нашкодившая жена к мужу:
Я тут ходила за водкой. А ты давно ждешь?
Павла Ивановича переход на «ты» не смутил вовсе. Он явно был настроен решительно. Но на какое именно решение он был настроен, Наташа не поняла.
Павел Иванович схватил ее за локоть и молча подтолкнул к подъезду. Он вел себе так, словно тоже был в курсе того, что у них уже началась семейная жизнь. И это Наташу не удивило, а обрадовало.
Я поесть могу приготовить, пискнула Наташа, когда они вошли в дом. У меня вот есть мясо рыба, овощи Пельмени могу сварить. Ты любишь пельмени?
Павел Иванович смотрел гневно.
Наташа боялась, что, если она замолчит, произойдет что-нибудь страшное. Она готова была подчиниться этому человеку во всем, кроме одного Жутко было даже представить, что будет, если это «одно» начнется. Поэтому в своих мечтаниях она исключала даже мысль об этомне думала о том, что будет, если он вдруг начнет к ней приставать.
Павел Иванович, однако, был не в курсе ее мечтаний, и у него могли быть свои фантазии
Я вот еще водки купила, пискнула Наташа. Хочешь выпить?
Наташа, сверкнул глазами Пестель. Может быть, хватит валять дурака?
Пока Наташа пыталась понять, что Павел Иванович имеет в виду, он притянул ее к себе, поцеловал.
Сопротивляться сил не было.
Потом еще раз поцеловал и еще.
Оттолкнуть? Дать пощечину? Вырваться, убежать?
А как же так хорошо придуманная жизнь? Водка под огурец и лирический взгляд?
Этой придуманной жизни было ужасно жалко, до слез, которые вот-вот готовы были хлынуть как спасение.
Павел Иванович словно что-то почувствовал, отстранил Наташу, посадил на стул. Потом открыл портфель, достал из него какие-то бумажки и бросил на стол.
«СКВОЗНЯК»прочитала Наташа крупные буквы и даже не сразу поняла, что это.
Господи! Сквозняктак она назвалась в этой чертовой «Обдирочной». Это что, результаты анализа? Но откуда они взялись у Пестеля? Значит, он был там? Значит, он все знает?
Откуда это у вас? прохрипела Наташа.
Мне кажется, мы перешли на «ты». Это из «Обдирочной». Ваша подруга мне все рассказала
Подождите, подождите, а как вы нашли Риту? Вы украли у меня ее телефон?
Происходящее было настолько жутким, что Наташе хотелось все время задавать вопросы, только бы продолжался этот бесконечный разговор, а выводов чтобы никто не делал. Да! Чтобы они вот так сидели и говорили и час, и деньда сколько угодно! Только чтобы выводов не было.
Ничего я у вас не крал. Пестель потер раненую руку. Помните, когда здесь была Рита, вы вышли говорить по мобильному, я узнал у вашей подруги ее телефон. Только вы ее не ругайте, потому что, если мне надо что-то узнать, не существует такой силы, которая сможет меня остановить. Я ей позвонил Ну вот и
А протянула Наташа. Вот отчего Рита так странно со мной сегодня разговаривала. Но как же в «Обдирочной» вам постороннему человеку все это дали?
Наташенька, я уже тебе объяснял: в том мире, где есть деньги, нет проблем. В стране, где каждый уверен, что он зарабатывает несправедливо мало, все проблемы решаются легко
Пестель замолчал.
У Наташи тоже все вопросы закончились.
Водки дай, вздохнул Пестель.
Наташа вскочила, достала бутылку. Опять села. Вскочила, достала огурец. Села. Произнесла почему-то очень тихо:
Могу пельмени сварить И мясо там И рыбу
Только бы выводов не было. Пусть бы шла себе эта жизнь как-нибудь, и все. Шла бы себе, и все.
Я никогда не объяснялся в любви, снова вздохнул Пестель. Не знаю, как это делается. Вот. Ведь и так все понятно, да?
Наташа молчала.
Вот Пестель выпил залпом. Вот Он повторял это слово так, словно оно имело некий очень важный смысл. Хочу тебе сказать: твоя болезнь ничего не меняет в моем отношении к тебе.
Выпитый за день коньяк мешал Наташе сосредоточиться окончательно. Поэтому она добавила водки и спросила:
Ты хоть понял, что там написано? У меня СПИД. В какой-то ужасной стадии.
Пестель кивнул:
Ну, значит, наше счастье будет недолгим. Недолгое счастье все-таки лучше, чем его полное отсутствие, правда? Он встал, зашагал по кухне. Понимаешь, солнышко, я всю жизнь имею дело с цифрами. Яразумный человек, логичный. И я понял, что не могу без тебя Пестель еще налил, но пить не стал. В последнее время во мне какой-то восторг поселился
Поселился, улыбнулась Наташа. Смешно.
Ага. Прямо поселился, как будто забрел откуда-то и стал во мне жить. Восторг. Я все никак понять не мог: отчего это он? А когда тебя увиделвсе стало ясно. Человек ведь не только гадости предчувствует, но и хорошее тоже. Мой восторг был предчувствием тебя. Я когда тебя увидел, понял, что не могу без тебя, и еще понял: у тебя есть какая-то тайна. Сначала подумал: это другой человек. У Риты все требовал, чтобы она подтвердила, мол, твое сердце как это говорится отдано другому И она проговорилась про твою болезнь.