И сейчас она накалилась достаточно, чтобы дать иллюзию того, что на языке уже есть солоноватый, чуть отдающий железом вкус. Кровь своя, кровь чужая Какая разница кто платит, если неповторимые минуты чистого безумия достаются всем. Жаль было лишь того, что в этот день краткие мгновения пройдут мимо и достанутся тем, кто не обременён непреодолимыми обстоятельствами.
Обстоятельство стояло рядом с широко распахнутыми глазами и почти менигая взирало на поле.
Ну что, Лёня, как тебе? тряхнул за плечо четырнадцатилетнюю «помеху» веселью, стоящий за спиной бритоголовый фэн. Лидс, толкнул он уже насторожившегося чернявого парня, то, что ты брательника своего на этот выезд взялсамое правильное, что ты делал в своей жизни! Когда ещё такое будет, что мы этих ублюдков, на их же поле, так жёстко без вазелина натянем?! Зрелище уникальное, мать его! Уникальное!
Лидс сдержанно улыбнулся, чуть приобнял младшего брата и, сквозь шум гарцующего победный танец сектора, проорал в самое ухо: «Если будет что на трибунестой на месте, на «серых» не прыгай! Понял?» Юноша послушно закивал и снова переключился на созерцание зелёного прямоугольника, где двадцать два спортсмена-миллионера уже доигрывали дополнительное время.
Разочарованные зрители обреченно тянулись к выходам, на всякий случай, оглядываясь, каждый раз, когда ещё не до конца опустевшие трибуны обнадеживающе вздыхали по надуманным поводам. То удар «на удачу», почти с середины поля. То, казалось бы, неплохой прорыв по флангу, но бездарный навес, куда-то за ворота. Отважные гости были упорны и скрупулезны в обороне, сосредоточив у своей штрафной практически всю команду. Лишь в районе центрального круга перетаптывался одинокий, вышедший на замену нападающий, оставшийся там лишь приличия ради.
Но вот, когда судья в очередной раз мельком глянул на секундомер, а хозяева пошли на финальный отчаянный штурм, в слепой надежде на гол престижа, самонадеянный прострел заплутал в ногах обороняющихся, и рослый темнокожий защитник выбил мяч далеко в поле.
Одиноко пытающийся не забраться в офсайд форвард гостевой команды даже не сразу понял, что настал именно его час. Чисто инстинктивно принял мяч, промедлил самую малость и ринулся к чужим воротам. Двое заигравшихся в абордажников на подхвате защитников катастрофически не успевали за шустростью молодых и свежих ног. Вратарь отчаянно бросился на противника, но, за мгновение до того, как плоть врезалась в плоть, мяч мягко пролетел над запоздало вскинутыми вверх руками и «парашютом» приземлился за линией ворот.
Гостевой сектор взорвался. Прыжки десятков фанатов раскачивали трибуну в такт всепоглощающей радости.
Ты видел это?! Ты видел?! сверкал восторженными глазами четырнадцатилетний паренёк, пытаясь поймать хмельной от футбольного счастья взгляд брата.
Нет, Лёня, нет! сквозь смех отзывался Лидс. Такогонет! Три банки! Три! На выезде! Тем, кто в прошлом году в Лигу Чемпионов рвался! Нет, Лёня, такого я ещё не видел
Протяжный судейский свисток поставил точку в позоре хозяев и триумфе гостей. Местные болельщики всё так же понуро проползали под трибунами прочь со стадиона, из-за решётки, с соседнего фансектора, проклятья сыпались всё интенсивнее, громче и казались на диво изощренными. На «террасу» приезжих фанатов черной змеей вползало все больше «омоновцев-космонавтов». Лишённые же шлемов офицеры обводили толпу цепкими взглядами, выискивая потенциальных зачинщиков бойни, но, на своё же благо, не находили.
Чего это они? кивнул на подкрепление Лёня.
Нормально всё, похлопал его по плечу Лидс. Наша охрана. Сейчас эти ублюдки рассосутся, небрежно махнул он на хозяйский фансектор, и они нас к автобусу выведут.
Это всегда так?
Нет, не всегда. Но, сейчас же не двухтысячный, слава Богу Мусора уже научились понимать, когда «дубьём» махать, а когда чего-нибудь нужное сделать. Без них нас прямо у стадиона «накроют». Так что, сегодня мусор человекудруг.
Автобус казался смятой и бесстыдно тесной консервной банкой. Царили духота, жар и вонь разгоряченных тел. Проход меж сидениями был забит наглухо, словно в утренний час пик. Те, кто успел занять места, принимал на колени груз чужих тел. Лишь отъехав от стадиона достаточное расстояние, перегруженный транспорт начал порционно избавляться от пассажиров. Те, кому посчастливилось забить выездные места, в выделенном клубом автобусе, оставался. Те, кто приехал болеть за любимый клуб своим ходом, ретировались и расползались по чужому городу, чтобы после направится в обратный путь своим ходом.
Нам где-нибудь здесь тормозните! кричал Лидс водителю, протискиваясь меж утрамбованного околофутбольного люда.
Да рано ещё! окрикивал его сзади коренастый широкоплечий парень, с густой аккуратно остриженной и заметно отливающей медью бородой.
Однако, автобус скрипнул тормозами, облегченно распахнул двери. В салон ворвался свежий воздух, манящий чуть влажной и освежающей прохладой.
Выходить будем или сиськи мять? скрипел через плечо водитель.
Лучше, конечно, сиськи, улыбнулся Лидс в усталое морщинистое и немного обрюзгшее лицо. Но тут у вас один сплошной силикон! попытался ткнуть пальцем в не по мужски пухлую грудь, но водитель брезгливо отстранился.
Вали уже! раздалось сзади.
А чем тебе силикон не нравится?
Да он просто боится серьёзных отношений!
Пусть не боится! Или сюда, «белочка», я тебя приласкаю! наперебой раздавались сальные мужские шутки.
Фу, противные! Лидс скривил губы уточкой и спрыгнул со ступеньки. Ладно, хулиганьё, дома увидимся!
Да, вали уже! снова зазвучало множественное низкое гоготание.
Дайте Лидсу под зад, для ускорения!
Барбер, воспитай, что ли, своего корешка! посыпалось уже в спину бородатого крепыша, выныривающего из автобуса следом. А то ему, видите ли, общество наше не нравится!
А мне тоже не нравится, хохотнул бородач. Вам в зоопарке место, а не на стадионе!
Да, пошёл ты! посыпались шуточные оскорбления.
Побрейся, а потом пасть разивай!
Валите уже! А то «собаку» свою, бомжары, пропустите!
Автобус на прощание фыркнул и медленно покатился дальше, оставив на перекрёстке четверых крепкий парней и ещё совсем юного мальчишку. Лидс снова ощутил себя дома, в кругу своих Даже тот факт, до настоящего дома было несколько сотен километров, почти не ощущался. Просто, среди этих людей Лидс чувствовал себя настолько защищено и уверенно, что мог прислониться к «родным стенам» хоть на краю света. В свои двадцать три он четко понял односамое главное, чтобы рядом были те, на кого можно положиться. Целиком и полностью. Кто не предаст и не оболжёт. Кого не нужно просить о помощи, ведь каждый из них и так прекрасно знает, когда эта самая помощь нужна, а когда стоит оставить в покое, наедине с самим собой.
Он с какой-то неведомой тоской смотрел на младшего брата и ловил себя на мысли, что, несмотря на общую кровь, ему нужно будет очень постараться, чтобы этот тоненький гибкий паренёк стал столь же близок, как трое стоящих рядом фэнов, с волчьими взглядами.
«Розу» спрячь, Барбер ткнул пальцем в шарф с яркой символикой клуба, обмотанный вокруг тоненькой шеи подростка.
Лёня непонимающе глянул на старшего брата, тот еле заметно кивнул.
Спрячь, говорю, настойчиво повторил бородач. Или ты хочешь, чтобы нам хари повскрывали раньше времени? Пойдём
Он махнул рукой в сторону светящейся витрины круглосуточного небольшого супермаркета и подошвы пяти пар легких кроссовок принялись утюжить чуть поблескивающий от влаги асфальт.
Перед компанией раскинулся высокий и длинный стеллаж алкогольного отдела. Ассортимент спиртного разных мастей и финансового эквивалента был не в пример обширнее скромного разнообразия съестного и различного рода мелочевки, вроде шариковых ручек, одноразовой посуды, детских раскрасок и прочего, не особенно интересовавшего компанию.
Бухла, хоть залейся как-то печально резюмировал стройный высокий парень, с чертами лица, претендующими на аристократизм, гладко выбритыми щеками, по-модному взъерошенным каштановым волосом. Текила, мартини, виски А колбасы нормальной нет, да хлеб «хоть убейся».
В «основе» фирмы Слава Бэкхем был самым молодым. Но, несмотря на относительно нежный возраст, уже успел накатать больше сорока выездов и зарекомендовать себя, как верный товарищ и отличный боец. Прозвище свое Бэкхем получил благодаря некоторой внешней схожести со знаменитым английским полузащитником. Может, поэтому, а может из-за того, что внешность у парня действительно была под стать подиуму, Лидсу всегда казалось, что Бэкхему место среди напудренных моделей, а не идущих стенка на стенку футбольных хулиганов. Однако, когда волны ярости накатывали друг на друга, а плоть принималась калечить плоть, данное убеждение уже не казалось незыблемым. Делать людям больно и при этом избегать серьёзных травм, Бэкхем умел и умел хорошо. Возможно, так же хорошо, как и сам Лидс.
Слушай, принцесса, рослый бритый наголо парень, сунул Бэкхему под нос зелёную фигурную бутылку, ты по-забугорному шаришь. Скажи, что это за пойло?
Коньяк, Вова, коньяк
Лидс в очередной раз про себя усмехнулся потрясающему несоответствию впечатления, которое производит на окружающих бритоголовый здоровяк, его реальному духовному содержанию. Вова Шарик, на первый взгляд, казался совершенно бестактным, туповатым и откровенно приторможенным. Однако, стоило пообщаться с ним всего пару часов, и любому, даже самому непроницательному индивиду, открывался совершенно другой человек. Шарик был прямым, словно адмиралтейский шпиль. Именно поэтому казался груб и даже жесток. Он никогда не считал нужным тщательно подбирать слова, чтобы озвучить ту или иную мысль в более корректной огранке. Его голая правда иногда шокировала даже успевших к ней привыкнуть, но, со временем, всё больше и больше подкупала своей «краснокнижностью». И, что самое любопытное, за безыскусностью кажущейся простоты, таилась удивительная мудрость. Когда все искали сложные ответы на сложные вопросы, Шарик легко и непринужденно раскладывал все по полочкам и озвучивал простые истины, удивительным образом вносившие ясность в, казалось бы, совершенно непонятные хитросплетения.
Значит так, подозвал всех к себе Барбер, комично взваливший на плечо палку сервелата и французский багет, вот мы, кивнул на экран смартфона, с раскинувшейся на нём сетью улиц малознакомого города. Рвём за поворот, потом налево, в подворотню. Двор должен быть сквозной. Дальшевниз на квартал и снова налево, а там разберемся.
Это вы о чём? подал голос Лёня, пытаясь заглянуть через широкие плечи старших товарищей.
Забей хмыкнул брат. Держись меня и всё будет нормально. Только не отставай.
Не отставать? Что происходит?
Жрать хочешь, «карлан»? буркнул ему в самое ухо Шарик.
Хочу, непонимающе отозвался подросток.
Значит, на всучил ему в руки консерву. В карман засунь.
В карман?
Он, что у тебятого? покрутил пальцем у виска Шарик.
Лёня, буркнул старший брат на младшего, не трахай мозги. Делай, что говорят.
Подросток пожал плечами и сунул банку в карман ветровки.
Ну, пошли, скомандовал Барбер и компания вразвалочку двинулась к выходу.
Пятёрка протискивалась по жёлобу свободной кассы мерно, без какого-либо намёка на нервозность. Барбер подмигнул кассирше, Бэкхем послал воздушный поцелуй, Шарик приветливо поздоровался. Казалось, наличие в руках батона колбасы, багета, пары бутылок дорогого спиртного вовсе не смущало парней.
Молодые люди! окликнула их изумлённая девица в форменной манишке. Вы ничего не забыли?! кивнула она на товарную ленту.
Точно! Спасибо, улыбнулся Лидс и взял со стойки мятную жвачку.
Паша! крикнула она охраннику, уже и без того преградившего выход.
Далеко собрались?! рыкнул обтянутый в чёрную форму молодой мужчина и потянулся за электрошокером.
Я тебе эту игрушку сейчас в задницу засуну! навис на ним живыми Альпами Шарик.
Да, нет! похлопал его по плечу Бэкхем. Туда не надо! Лучше пусть даст нам поиграться
Да, ну скривился Барбер. Как же «воин» без своего оружия останется? Оставь. Посвящаю тебя в рыцари батона и паштета, спешно коснулся он сервелатом сначала правого, потом левого плеча оцепеневшего от неслыханной наглости охранника. А теперь, два шага в сторону! Или к своей королеве, стрельнул он глазами в сторону кассирши, вернёшься только на щите.
Фанаты беспрепятственно вышли на свежий воздух в сопровождении обескураженных взглядов немногочисленного персонала круглосуточного мини-маркета и пары бессонных посетителей. Шагали неспешно и вальяжно и, лишь завернув за угол, бросились бежать. Первый кварталрвущий жилы спринт. Заворот в подворотню, снова спринт и снова поворот. Переход на умеренный бег. Ещё одна смена направления. Переход на быструю ходьбу. Горячее дыхание, невесомые лёгкие, покалывание в ногах, широкие улыбки, распирающий жилы адреналин.
Ну, отдышался? похлопывал Лидс Лёню по спине.
Младший брат стоял, чуть сгорбившись, упёршись в собственные колени, тяжело дышал и пытался подавить смех.
Чего ржёшь?
Да, просто хорошему мальчику понравилось быть плохим мальчиком! Барбер легонько стукнул подростка своим «сырокопчёным трофеем».
Лидс в очередной раз убедилсяв умении читать людей, Барберу равных нет. По крайней мере, среди знакомых. Наверное, именно поэтому Егору удалось собрать вокруг себя, пусть небольшую, но крепкую и достаточно уважаемую группировку. «Анархо»так прозвали фирму другие фэны, ещё даже до того, как сам Барбер успел придумать название сколоченной команде. И причиной тому, во многом, стал сам Лидс, одним из первых крепко сдружившийся с будущим лидером, когда тот откололся от своей прошлой фирмы, чуть позже вовсе прекратившей своё существование. Ведь, и у Лидса, и у Барбера, на предплечье были практически идентичные татуировкизнак анархии. Буква «А», окольцованная заглавной «О». Анархия и порядок Только у Барбера знак был объят пламенем. У Лидса чёрный, с красными тенями.
Так! призвал к вниманию Барбер. Пойдёмте. Тут рядом тихий скверик, там до утра побомжуем. Если бы Лидс не тормознул «кузбаса» раньше, не нужно было бы топать.
Ну, тогда бы бомжевать на сухую пришлось, в оправдание потряс бутылкой виски обвиняемый.
Я думаю, эту проблему мы бы всё равно решили, усмехнулся Барбер. Дурное дело, оно нехитрое
По чуть задубевшим от ночной прохлады рукам ходил кубизм иностранного алкоголя. «Red Label» лился в горячие рты, скользил глубже, порождая искусственное тепло, мягко растекающееся по всему телу. От холода страдал лишь самый младший. Лёне алкоголь не полагался, хотя тот и практически поминутно канючил, аргументируя свое желание стремлением не заболеть. Однако, Лидс лишь цокал языком, не ленился каждый раз скручивать кукиш и совать его братцу под нос.
Батон сервелата, в который поочередно вгрызались молодые острые зубы, закончился на удивление быстро. Хлеб ещё быстрее, оставив напоминанием о себе только крошки на мокром асфальте, птицам на завтрак. Вторую бутылку пришлось закусывать припрятанной в Лёнином кармане банкой красной икры. «Hennesy» и так и не родившиеся мальки лосося, сами по себе были шикарны. Но отсутствие ритуальности, в виде хотя бы худых бутербродов и каких-никаких стаканов, убивало в трапезе любой намёк на гастрономическую эстетику. Дорогой коньяк высасывался прямо из горлышка, икра зачёрпывалась немытыми руками.
О! вытащив палец изо рта, кивнул Шарик на вход в скверик. Гости
Пять пар внимательных глаз уставились на вальяжно приближающуюся компанию. Было заметно, что молодые люди, которых насчитывалось целых восемь человек, не в самом лучшем расположении духа и, когда первый из них вышел на свет, стало понятно почему. На шее виднелся красно-черный шарф. В этот деньцвета поражения, позора и даже унижения. Разгромный проигрыш на своем поле Причем, проигрыш сопернику, находящемуся практически на дне турнирной таблицы, в то время, как красно-черные отчаянно борются за место в первой пятёрке, за прописку в еврокубках
Гости города настороженно, но вовсе не испуганно притихли. В воздухе повисло немое напряжение, практически на физическом плане электризующее пространство.