Местопросто класс.
Хорошее место.
Но до Поло, конечно, далеко. Он поставил локоть на стол и пятерней откинул волосы со лба. Ты часто там бываешь, в Поло я имею в виду?
Не очень.
Я никогда и не слышал про этот ресторан, что, пожалуй, неудивительнокак я понимаю, он находился примерно в шестистах километрах от моего городка.
В такие местечки тебя обычно приводит отец, задумчиво сказал Банни. Поговорить по-мужски и все такое. Вроде Оук-бара в Плазе. Мой отец водил туда меня и братьев, когда нам исполнялось восемнадцать, опрокинуть первую рюмку.
Я единственный ребенок в семье, и братья и сестры знакомых меня интересуют.
Братьев? А сколько их у тебя?
Четверо. Тедди, Хью, Патрик и Брейди. Он рассмеялся. Ужасно было, когда папаша меня туда привел, как же, я ведь младший сын, а это такое великое событие. Помню, он всю дорогу приговаривал: Вот уж ты и до крепкого дорос, Не успеешь оглянуться, как окажешься на моем месте и еще Я-то, наверно, скоро сыграю в ящик, в общем, всякую такую чушь. А я все это время сидел и боялся пошевелиться. Где-то за месяц до того мы с Клоуком, моим хорошим приятелем, выбрались из стен родного Сент-Джерома в Нью-Йоркпосидеть в библиотеке над заданием по истории. В итоге мы славно посидели в Оук-баресчет был просто огромный! и улизнули, не заплатив. Ну, ты понимаешь, ребячьи проделки, все делано вот я снова в этом баре, да еще с отцом!
Они тебя узнали?
Ага, мрачно кивнул он. Как я и думал. Но вели себя очень прилично. Ничего не сказали, просто подсунули отцу старый счет вместе с новым.
Я попробовал представить себе эту сцену: поддатый пожилой отец, одетый в тройку, сидит и греет в ладонях стакан со скотчем или что там у него было А напротивБанни. Он выглядел располневшим, но это была полнота от избытка мышц, заплывших жирком. Крупный парень, такие в средней школе обычно играют в американский футбол. Именно о таком сыне втайне мечтает каждый отец: большой добродушный сынуля, способный, но в меру, отличный спортсмен, любитель похлопать собеседника по плечу и рассказать бородатый анекдот.
А он заметил? Твой отец?
Не-е. Он уже набрался под завяз. Если б я встал за стойку вместо бармена, он и то б не заметил.
Официант снова направился к нашему столику.
А вот и Сладкая Попка ковыляет, сказал Банни, углубляясь в меню. Ты уже выбрал, что будешь есть?
Что в нем такое? спросил я у Банни, разглядывая его коктейль. Из ярко-кораллового, размером с маленький аквариум бокала во все стороны торчали цветные соломинки, бумажные зонтики и кусочки фруктов.
Банни вытащил один зонтик и лизнул кончик.
Море всего. Ром, клюквенный сок, кокосовое молоко, триплсек, персиковое бренди, мятный ликер. Не знаю, что еще. Попробуй, вкусная штука.
Да ладно.
Попробуй.
Не стоит.
Давай-давай.
Нет, спасибо, не хочется.
Последний раз я пил этот коктейль на Ямайке, позапрошлым летом, мечтательно произнес Банни. Мне его смешал один бармен, Сэм. Сказал: Три таких коктейля, сынок, и ты не попадешь в дверьи, черт побери, так оно и вышло. Бывал на Ямайке?
Нет, вернее, когда-то давно.
Ты-то, наверно, привык к пальмам и кокосам у себя в Калифорнии. А вот мне там ужасно понравилось. Купил себе розовые плавки в цветочек и все такое. Я звал с собой Генри, но он заявил, что на Ямайке нет культуры. Не знаю, с чего это онкакой-то музейчик там точно был.
Ты нормально общаешься с Генри?
О, разумеется, сказал Банни, откидываясь на спинку стула. Мы жили в одной комнате на первом курсе.
И он тебе нравится?
Само собой, само собой. Правда, жить с ним очень трудно. Не выносит шума, не выносит сборищ, не выносит беспорядка. И речи не может быть о том, чтоб после свидания пригласить девушку к себенемного послушать Арта Пеппера, если понимаешь
Мне кажется, он довольно грубый.
Банни пожал плечами:
Такой уж у него характер. Видишь, у него голова работает по-другому, чем у нас с тобой. Вечно витает в облаках со своим Платоном и всем остальным. Слишком много занимается, слишком серьезно себя воспринимает, учит санскрит, коптский и какие-то там еще задвинутые языки. Я ему говорю: Генри, если уж ты собираешься тратить время на что-то, кроме греческого, лично я думаю, что древнегреческого и нормального английского человеку совершенно достаточно, купи себе пару кассет Берлица и подзаймись французским. Найди себе какую-нибудь юную шансонетку Voolay-voo coushay avec moi и так далее.
Сколько он вообще знает языков?
Я уже сбился со счета. Семь или восемь. Он даже иероглифы умеет читать.
Ух ты!
Банни с гордостью покачал головой:
Он гений, этот парень. Мог бы работать переводчиком в ООН, если б захотел.
Откуда он?
Из Миссури.
У него было такое серьезное и невозмутимое выражение лица, что я подумал, это шутка, и засмеялся. Банни это удивило.
А что? Ты думал, он из Букингемского дворца, да?
Все еще смеясь, я пожал плечами. Генри был таким необычным, что с ним не увязывалось ни одно место на земле.
Вот так-то, назидательно произнес Банни. Недоверчивый штат. Паренек из Сент-Луиса, прям как старина Том Элиот. Отецбольшая шишка в строительном бизнесе. Причем у него там не все чистопо крайней мере так говорят мои кузены из Сент-Лу. Сам Генри тебе и полслова не скажет, чем занимается его отец. Ведет себя, как будто не знает и знать не хочет.
Ты был у него дома, в Сент-Луисе то есть?
Ты что, смеешься? Он такой скрытный, как будто речь идет о Манхэттенском проекте, не иначе. Правда, как-то раз видел его мать. Так, случайно. Заехала повидать его по пути в Нью-Йорк, и я как раз наткнулся на нее в Монмуте, на первом этажеходила и спрашивала, не знает ли кто-нибудь номер его комнаты.
Как она выглядит?
Симпатичная дама. Темные волосы, голубые глазаточь-в-точь как у Генри. Норковое манто. На мой вкус, многовато всякой косметики. Ужасно молодая. Генриее единственное чадо, она в нем души не чает. Он наклонился ко мне поближе. Денег у семьиты просто не поверишь. Миллионы, старик, миллионы! Понятное дело, нувориши, но баксы есть баксы, согласен? Он подмигнул. Кстати. Все хотел спросить. А откуда презренный металл у твоего папаши?
Нефть, сказал я. Отчасти это было правдой.
Рот у Банни превратился в маленькое круглое о.
У вас есть нефтяные скважины?
Ну, в общем, есть одна, скромно произнес я.
Но доход-то с нее приличный?
Вроде бы да.
Обалдеть, сказал Банни, покачивая головой. Золотой Запад.
Нам с этой скважиной повезло.
Ах ты, черт А вот мой отец всего-навсего президент какого-то вшивого банка.
Я почувствовал, что нужно срочно сменить тему, даже если придется ляпнуть что-нибудь совсем не к месту, этот разговор грозил загнать меня в угол.
Если Генри из Сент-Луиса, как получилось, что он такой умный?
Я задал этот вопрос без всякой задней мысли, но Банни неожиданно поморщился:
В детстве с ним что-то такое стряслось, очень серьезное. Кажется, попал под машину, так, что еле выжил. Пару лет не ходил в школунет, он, конечно, занимался с домашними учителями и все такое, но штука в том, что очень долго он вообще ничего не мог делать, только лежал в кровати и читал. Хотя я подозреваю, он и так в два года читал книги, которые нормальные люди читают в колледже. Бывают, знаешь, такие детишки.
Говоришь, он попал под машину?
Я так думаю. Не представляю, что там еще могло стрястись. Он не любит об этом говорить. Банни понизил голос. Ты заметил, как он зачесывает волосы? На лоб, на правую сторону? Это потому, что у него там шрам. Он чуть не потерял глаз, до сих пор плохо им видит. И еще помнишь, какая у него неуклюжая походка, как будто он прихрамывает? Но вообще это все не важноон сильный как бык. Уж не знаю, что он там делалзанимался с гантелями или что, но он себя, можно сказать, вновь поставил на ноги, это точно. Настоящий Тедди Рузвельт со всем этим знаменитым преодолением препятствий. Как тут его не уважать. Он снова откинул волосы со лба и жестом заказал еще один коктейль. Я это к чему говорювот, например, Фрэнсис. По мне, он ничуть не глупей Генри. Светский парень, денег куча. Вот только слишком легко ему это все досталось. Лентяй, каких мало. Любит валять дурака, после занятий только и делает, что бегает по вечеринкам и надирается в хлам. А посмотри на Генри. Он поднял бровь. Его от греческого за уши не оттянешь
Ага, спасибо, сэр, вот сюда, сказал он официанту, который приблизился с очередным кораллово-красным бокалом на подносе. И еще один тебе, да?
Нет, спасибо.
Давай-давай, старик. Я плачу.
Ну тогда, наверное, еще один мартини, сказал я официанту, который уже повернулся к нам спиной.
Он оглянулся и смерил меня презрительным взглядом.
Спасибо, пробормотал я, отводя взгляд от омерзительной улыбочки, игравшей у него на губах. Я смотрел в сторону до тех пор, пока не убедился, что он ушел.
Знаешь, вот кого я действительно терпеть не могу, так это приставучих педрил, сказал Банни задушевным тоном. По мне, так их надо заживо сжигать на костревсех скопом.
Я встречал людей, которые нападают на гомосексуализм, потому что эта тема вызывает у них чувство неловкости и, возможно, они сами не свободны от наклонностей такого рода, и людей, которые нападают на гомосексуализм совершенно искренне. Сначала я мысленно поместил Банни в первую категорию. Его панибратская манера общения была мне совершенно чужда и потому вызывала подозрения, к тому же он изучал античных авторов, что само по себе, конечно, ни о чем не говорит, но в определенных кругах все же вызывает двусмысленную ухмылку. Хочешь знать, что такое античность? спросил меня подвыпивший декан на преподавательской вечеринке пару лет назад. Я тебе скажу, что такое античность. Сплошные войны и гомосеки. Безапелляционное и вульгарное высказывание, но, как во многих афористичных пошлостях, в нем есть и толика истины.
Однако чем дольше я слушал Банни, тем яснее мне становилось, что в его разглагольствованиях не было ни показного веселья, ни желания продемонстрировать собеседнику свою непричастность к предмету беседы. Он рассуждал без малейшего смущения, как какой-нибудь сварливый ветеран иностранных войнсто лет как женатый, обросший потомством вояка, для которого эта тема и отвратительна, и бесконечно забавна.
А как же твой друг Фрэнсис? спросил я.
Я задал этот вопрос из чистого ехидства, просто чтобы посмотреть, как Банни вывернется с ответом. Фрэнсис мог быть или не быть гомосексуалистом, он мог запросто оказаться неотразимым дамским угодником, но он, несомненно, принадлежал к тому типу изысканно одетых, невозмутимых юношей с лисьими повадками, который должен был вызвать вполне определенные подозрения у человека с таким тонким нюхом, как у Банни.
Банни вскинул бровь:
Что за бред! Кто тебе это сказал?
Никто. Так, Джуди Пуви, добавил я, когда понял, что мой первый ответ его не устраивает.
Я догадываюсь, с чего она могла такое ляпнуть, но у нас тебе кого угодно геем назовут. На самом деле старомодные маменькины сынки все еще среди нас. Фрэнсису нужно просто обзавестись девушкой, и все будет в порядке. А ты-то сам как? довольно агрессивно спросил он, прищурившись на меня сквозь стекла съехавших набок очков.
В смысле?
Ты старый волк-одиночка? Или какая-нибудь старлетка ждет тебя в Голливуд-Хай?
Н-нет.
Мне не хотелось рассказывать о своих проблемах с подружками кому бы то ни было, а уж тем более Банни. Только недавно, перед самым отъездом, мне удалось выпутаться из отношений с одной девушкой, назовем ее Кэти. Я познакомился с ней в колледже на первом курсе, и сначала она мне очень понравилась. Мне казалось, что она интеллектуалка, которая, как и я, склонна мыслить критически и недовольна своим окружением. Однако примерно через месяца за это время она успела пристать ко мне как смолая с немалым ужасом стал понимать, что она всего лишь продукт популярной психологии, расхожая версия Сильвии Плат для массового потребителя. Это тянулось бесконечно, как слезливый сериалпросьбы, жалобы, исповеди на парковках, признания в неадекватности и низкой самооценке, все эти пошлые горести. Не в последнюю очередь из-за нее я так отчаянно стремился уехать из дома и из-за нее же с опаской поглядывал даже на самых веселых и не склонных к умственным изыскам хэмпденских студенток.
При мысли о ней я помрачнел. Банни наклонился ко мне через стол.
А правда, что в Калифорнии самые симпатичные девушки?
Я засмеялся так, что мартини чуть не полилось у меня из носа. Банни заговорщицки подмигнул мне:
Красотки в купальниках, а? Пляж, простынка, па-ра-рам?
А ты думал!
Мой ответ ему понравился. Наклонившись ко мне еще ближе с видом старого прожженного дядюшки, он стал рассказывать про свою подружку, которую звали Марион:
Ты наверняка ее видел. Маленькая блондинка с голубыми глазами, примерно вот такого роста.
Тут я и вправду вспомнил, что в самом начале семестра как-то раз встретил Банни на почте, где он довольно развязно беседовал с девушкой, подходившей под это описание.
Вот это и есть моя девушка. Кроме меня, никого к себе не подпускает, гордо сказал Банни, проводя пальцем по краю бокала.
Я как раз отпивал мартини и опять расхохотался так, что чуть не захлебнулся.
К тому же она на начальном образованииздорово, правда? Я имею в виду, она настоящая девушка. Он развел руки, как будто показывая разделяющее их расстояние. Длинные волосы, упитанная фигурка, совершенно спокойно носит платья. Мне это нравится. Можете называть меня старомодным, но слишком умныене для меня. Вот, например, Камиллас ней, конечно, здорово, она свой человек и так далее
Да брось! сказал я, все еще смеясь. Она очень красивая.
Очень, очень, согласился он, примирительно поднимая ладонь. Я разве спорю? Вылитая статуя Дианы в клубе моего отца. Ей только не хватает твердой маминой руки, но все равноона как дикая роза, а мне больше по душе садовые сорта. Она ведь вообще не думает, о чем положено. И еще обожает ходить в старых шмотках своего братца. Говорят, некоторым девушкам такое идетхотя, честно, я не представляю каким, но уж не ей, это точно. Слишком уж на него похожа. То есть Чарльзсимпатичный парень, и характер у него, как ни крути, просто золотой, но мне вряд ли пришло бы в голову на нем жениться, понимаешь?
Банни явно собирался сказать что-то еще, но вдруг осекся. Его кислая мина вызвала у меня недоуменную улыбкунеужели он испугался, что сболтнул лишнее, побоялся показаться нелепым? Я попытался придумать, как быстро сменить тему, чтобы избавить его от мучений, но тут он как ни в чем не бывало сел поудобнее и украдкой оглядел зал.
Слушай-ка, тебе не кажется, что пора?
За обедом мы перепробовали множество самых разнообразных блюдомары, паштеты, муссы, но все это не шло ни в какое сравнение с количеством выпитого. Три бутылки Тетенже поверх коктейлей и отправленное вдогонку бренди постепенно превратили наш столик в мировую ось, вокруг которой с сумасшедшей скоростью вращались слегка размытые предметы. Я все пил и пил из появлявшихся передо мной, как по волшебству, бокалов, а Банни провозглашал тостыза Хэмпден-колледж, за Бенджамина Джауэтта, за Афины времен Перикла. Тосты становились все более и более витиеватыми, время бежало незаметно, и, когда нам подали кофе, за окном уже начало темнеть. Банни был так пьян, что потребовал у официанта две сигары, которые тот принес на маленьком подносе вместе со счетом, лежащим обратной стороной вверх.
Теперь полутемный зал кружился просто-таки с невообразимой скоростью. От сигары, вопреки ожиданиям, мне не стало легченапротив, вдобавок ко всему перед глазами замелькали яркие пятнышки с темными краями, и я с содроганием вспомнил кошмарные одноклеточные организмы, которые когда-то мне приходилось, отчаянно моргая, до головокружения разглядывать в микроскоп. Я затушил сигару в пепельнице, при ближайшем рассмотрении оказавшейся моим десертным блюдцем. Осторожно высвободив позолоченные дужки из-за ушей, Банни снял очки и начал протирать их салфеткой. Без них его глаза казались маленькими, подслеповатыми и дружелюбными. Они слегка слезились от сигарного дыма, и в уголках можно было заметить сеточку веселых морщинок.
Вот это был обед, а, старик? сказал он, сжимая в зубах сигару и рассматривая очки на свет в поисках пылинок. В тот момент он был очень похож на молодого безусого Тедди Рузвельта, готового повести Лихих всадников на штурм холма Сан-Хуан или отправиться выслеживать дикого зверя в лесной чащобе.