Благодарю вас, что сделали свой выбор в пользу Италии!
Затем его поздравили Вакки, откуда-то взялись еще люди, пожимавшие его правую руку. Казалось, в маленькой комнате собралась половина чиновников Италии.
Вот теперь вы окончательно и совершенно законно являетесь самым богатым человеком в мире, произнес Кристофоро Вакки. Теперь это бесповоротно.
Говоря это, он, казалось, испытывал облегчение.
Время было рассчитано бесподобно. «Роллс-ройс» величественно подъехал к нижнему краю лестницы, и репортеры от газет и телевидения сфотографировали пустое заднее сиденье, когда Бенито открыл дверцу. Секундный испуг, а затем один из журналистов заметил Джона и Вакки на верхней ступеньке лестницы. Вытянутая рука, крик, напоминающий боевой клич, все бросились вверх по ступенькам, а Джон спускался в эту бурю вспышек, и на лице его появилась улыбка. Не зная, что и зачем он делает, он, ликуя, поднял над головой кожаную папку с документами, подтверждавшими его невообразимое богатство.
Эта фотография должна была облететь мир.
После нотариальной церемонии предстоял прием у вице-премьера Италии. «Роллс-ройс» в сопровождении почетной кавалькады на мотоциклах отправился к резиденции главы правительства, который встретил Джона на ступеньках лестницы. Посреди широкой красной дорожки и настоящего шквала вспышек премьер-министр Ламберто Дини и Джон Фонтанелли с минуту жали друг другу руки, улыбались в камеры, в толпу, снова в камеры. Отряды полицейских образовали заслон от напирающих репортеров и тысяч зевак, которые приветствовали Джона так, словно тот совершил что-то выдающееся.
Машите рукой, прошептал премьер-министр, мужчина за шестьдесят с лицом печального бульдога.
И Джон махал, и ликованию не было предела.
Очевидно, в этот день Италией не управляли, потому что все министры пришли пожать руку новоиспеченному триллионеру. И запомнить все имена было просто невозможно. Джон улыбался, пожимал руки, чувствуя себя словно в водовороте.
Звоните в любое время, заверял его каждый, и Джон кивал, обещал подумать над этим и спрашивал себя, какая может быть причина для того, чтобы звонить лично министру.
На обратном пути из Рима Джона охватило странное возбуждение. Ему казалось, что он и секунды не сможет спокойно просидеть в машине, скользящей среди пейзажей под теплым вечерним солнцем. Что-то должно было произойти, и он готов был отдать все, что угодно, ради того, чтобы узнать, что именно.
Значит, теперь все по закону. Самый богатый человек в мире, самый богатый человек всех времен и народов. Без заслуг, без усилий, без особых талантов, просто по прихоти предка, которого давно забыли бы, не будь этого завещания. Чувствует ли он себя теперь иначе? Нет. Он посмотрел на папку, содержащую кучу непонятных документов, не то чтобы его богатство зависело в будущем от обладания этими бумагами: их заверенные дубликаты лежали у нотариуса, в министерстве, в бесчисленном множестве других мест. Он мог бросить папку в первую попавшуюся печь и все равно остался бы самым богатым человеком в мире, то есть эта папка, эти бумаги с печатями и подписями, списки счетов и состояний счета все они доказывали что-то, остававшееся абстрактным: что он богат. Он не чувствовал себя богаче, чем сегодня в пять часов утра. Что изменила эта церемония? Ничего. Он раньше был гостем у людей, которые знали его меньше месяца, и он по-прежнему оставался им.
Когда улицы снова стали ýже и они наконец въехали в деревню, сотни людей выстроились вдоль дороги, хлопая в ладоши, пуская воздушных змеев. На поле Джон заметил палатки и карусели, которых не было еще утром. Народное гуляние, наверняка в его честь. Как будто он совершил нечто такое, за что его полагается чтить.
В холле виллы их ожидал стол с бокалами шампанского и большая пыльная бутыль в стеклянном охладителе.
Мы позволили себе, пояснил Кристофоро, устроить для вас маленький праздник. То есть в первую очередь заботился обо всем Эдуардо.
Джон озадаченно кивнул, и у него возникло ощущение, что в жилах у него вместо крови бегают муравьи. Он смотрел, как наполняют бокалы, и больше всего ему хотелось убежать куда-нибудь, катать белье или развозить пиццу.
Альберто Вакки поднял бокал. В окно через балюстраду прямо на него упал последний солнечный луч, и пузырьки в нем стали похожи на жемчужины.
Хотелось бы мне сказать, заявил он, что мы купили эту бутылку к вашему рождению и хранили ее до сегодняшнего дня. К сожалению, это не так, я купил ее только на прошлой неделе. Но она одного возраста с вами, Джон, шампанское, которому двадцать восемь лет, одно из лучших, которое можно купить за деньги. À votre santé!
Весь вечер Джону казалось, будто он играет в каком-то странном фильме. Эдуардо помог ему правильно надеть фрак, и он буквально испугался при виде вызывающей почтение фигуры в зеркале. Но когда его затем представили целому ряду изысканных мужчин в похожих костюмах и женщин с головокружительно аристократической внешностью даже Марко и другие телохранители были одеты в дорогие костюмы, он порадовался, что одет столь же изысканно, как и остальные.
И позже, когда пианист и два других музыканта со всем старанием исполняли спокойную фоновую музыку, а все стояли, держа в руках бокалы и маленькие тарелки с закусками, и разговаривали так, словно завтра такой возможности не будет, Джон чувствовал себя словно под микроскопом. Мужчины громко смеялись его шуткам, женщины с ослепительными улыбками демонстрировали ему декольте и все только потому, что он богат. Каждый, с кем он разговаривал, совершенно очевидным образом пытался произвести на него впечатление, завоевать его симпатию, и все только потому, что у него больше денег, чем у любого на этой планете.
Никто из присутствующих здесь людей шесть недель назад, когда он голодный, замерзший, с десятью центами в кармане шел по Нью-Йорку, не удостоил бы его и взглядом. А ведь изменились только его одежда, стрижка и число на счету в банке.
Ну ладно числа на двухстах пятидесяти тысячах счетов.
Каково чувствовать себя триллионером? поинтересовался мужчина лет пятидесяти в костюме с воротником из леопардового меха и с кольцом с сапфиром размером с бычий глаз, который, если Джон ничего не перепутал, был известным продюсером.
Мне тоже хотелось бы это знать, признался Джон. Я имею в виду, что могу наесться лишь досыта, надеть брюки лишь один раз Но вообще-то я думаю, что у меня слишком много денег для одного человека.
Почему-то это оказалось не то, что хотел услышать этот человек.
Вы притворяетесь скромником, синьор Фонтанелли, заявил он, критически оглядывая Джона. Но меня вам не обмануть. Видит Бог, я разбираюсь в людях.
Джон посмотрел ему вслед, когда он смешался с толпой гостей, и спросил себя, существуют ли люди, рассматривающие его не только как потенциальный источник кредита, а считающие его кем-то вроде идола. Самый богатый человек в мире Если он не счастлив, то такого понятия как счастье не существует. Примерно такой девиз.
Интересно, каково же чувствовать себя триллионером? поинтересовалась женщина, волосы которой были сильно начесаны, а платье было впереди очень закрытым, зато на спине красовался такой вырез, что и придумывать почти ничего не оставалось. Она была дочерью крупного промышленника, замужем за сыном другого крупного промышленника, который на другом конце зала как раз флиртовал с черноволосой фотомоделью.
Так же, как миллиардером, с вежливой улыбкой ответил Джон. Только в тысячу раз лучше.
Она обвела кончиком языка приоткрытые губы.
Это звучит безумно волнующе. Наверняка у вас есть и потрясающая коллекция марок, столь же богатая, как и вы, не так ли?
Боже мой!
Мне очень жаль, поспешил заверить Джон, но если я решу приобрести таковую, вы узнаете об этом первой, синьора.
Он поспешил удалиться. В туалете он встретил Эдуардо, который причесывался, и рассказал ему об этом. Тот усмехнулся его отражению в зеркале и сказал лишь:
Смотрите, как бы она не выяснила, где находится ваша спальня.
Серьезно? Я имею в виду, что ее муж стоял сантиметрах в двадцати от нас
И подъезжал к другой женщине, спорим? Я слышал, что у таких людей это обычное дело. Так что не переживайте.
Вернувшись в салон, он заметил, что она исчезла, ее долго не было, а в какой-то момент она появилась снова и казалась несколько растрепанной. Джон вспомнил совет Эдуардо и попытался не обращать внимания.
Был на празднике и министр финансов.
Если вы ищете возможности инвестирования для своего капитала, шутливо-заговорщическим тоном произнес он, я горячо советовал бы вам наши государственные займы.
Джон понятия не имел, что такое государственные займы. Вероятно, это был всего лишь ничего не значащий разговор.
Я подумаю над этим, пообещал он и чокнулся с министром.
Встретившись с Альберто, он спросил у него об этом.
Государственный заем означает, что вы одалживаете деньги государству, пояснил он, держа в руках два бокала с напитками. Деньги вы получите обратно по истечении строго оговоренного промежутка времени с установленными процентами. Довольно скучное, но нерискованное занятие, если не подыскивать займы обанкротившейся банановой республики.
Это означает, что государство берет взаймы у частных лиц? потрясенно прошептал Джон.
Если правительство представляет бюджет, содержащий столько-то миллиардов задолженности, то именно с этой целью и выпускаются государственные займы. И каждый, кто хочет, может приобрести их. Это делают банки и частные лица тоже, да.
И с этим он оставил его, направляясь дальше к светловолосому существу, которое, как и все женщины на этом празднике, похоже, происходило из иной вселенной, чем та, в которой вращался Джон в своей прежней жизни.
Он снова столкнулся с министром финансов возле буфета, и, очевидно, их предыдущий разговор был не просто светской беседой, поскольку, накладывая себе на тарелку горы лососины и паштета из трюфеля, он снова заговорил о государственных займах и о том, подумал ли Джон уже над этим.
Не знаю, нерешительно ответил Джон. Это надежные инвестиции? Я имею в виду, что вы это государство. Если вы решите не возвращать деньги, я ничего не смогу поделать.
Что вы! В его голосе больше не было и намека на шутку, он выпрямился во весь рост. Министр финансов скорее сократит пенсию собственной матери, чем не выполнит долговые обязательства. Чтобы пошли разговоры, будто мы ненадежные заемщики Это же все равно, что не оплачивать квартиру Ни одно правительство в мире не может себе такого позволить.
Перед мысленным взором Джона тут же возникла обрюзгшая фигура мисс Пирсон, их квартирной хозяйки, как она всегда стояла в дверях и ссорилась с Марвином, когда они слишком затягивали с оплатой. Сколько же времени прошло с тех пор? Пара недель. Сто тысяч лет. Он понял, что имеет в виду министр. Правительству, которое не оплачивает долги, будет тяжело получить кредит. В принципе логично.
У меня э произнес он, пытаясь улыбнуться, пока не было времени продумать э инвестиционную стратегию. Но я подумаю над вашим предложением.
Он поговорил о погоде с лауреатом Нобелевской премии, с банкиром о том, что Жака Ширака выбрали президентом Франции, а с сопранисткой о конфликте в Боснии и Герцеговине. Принимал визитки, обещал проверить инвестиционные возможности и в какой-то момент перешел с шампанского на сельтерскую, поскольку ему постепенно становилось плохо.
И каково же чувствовать себя триллионером? поинтересовалась женщина с непокорными рыжими локонами. Ее красное блестящее платье вблизи оказалось неслыханно прозрачным.
Чувствуешь себя так, с трудом ворочая языком, заявил Джон, как будто все женщины мира лежат у твоих ног.
Ах, вот как? Она бросила на него уязвленный взгляд.
И похоже было на то, что этот ответ оказался лучшим за сегодняшний вечер. На этот раз именно она удалилась под первым же предлогом.
Небо светлело, на нем проявлялись нежные серые и голубые оттенки, когда Джон закрыл за собой дверь своей комнаты и на миг прислонился к ней, чтобы насладиться нахлынувшим внезапно спокойствием. Кроме того, на ногах он держался уже плохо.
Самый богатый человек в мире? Сейчас он чувствовал себя самым усталым человеком в мире. Свежее белье на постели под откинутым одеялом манило к себе с невероятной силой.
Он открыл дверь шкафа, где внутри было зеркало, и снова оглядел себя нетрезвым пристальным взглядом. В принципе, неплохая одежда этот фрак. Ему идет. К этому можно привыкнуть. Равно как и к тому, что он обладатель триллиона долларов.
А вот привыкнет ли он к шампанскому, это уже другой вопрос. Он смутно припоминал, что пил с некоторыми людьми на брудершафт, но точно уже не помнил с кем. С Эдуардо да, это он помнил. Тот еще потом ухаживал за женщиной в красном блестящем платье, а потом Джон его уже не видел. Равно как и женщину в блестящем платье.
Белоснежный фрак несколько пострадал. Он расстегнул запонки на манжетах, снял фрак, кое-как развязал ленту под воротничком. Собираясь расстегнуть жилет фрака, он услышал, как скрипнули ворота гаража.
В такое время? Он подошел к окну. С другой стороны загородного дома Вакки стояла небольшая низенькая пристройка, похожая на маленькую мастерскую или бывший сарай. Со стороны улицы там был обнесенный стеной дворик, и именно ворота в этот дворик и скрипнули.
Джон стянул с себя жилетку и нахмурился. На улице остановился автофургон, из которого вышел человек, часто делавший закупки для Вакки, и начал выгружать коробки. В окне пристройки горел свет, и через него Джон увидел сидящую за столом женщину. Когда мужчина поднес к двери первую коробку и, очевидно, постучал в двери, она встала, тут же показалась во дворе и стала помогать ему с разгрузкой.
Джон расстегнул рубашку. Спереди на ней тоже красовались пятна от вина, и он бросил ее в корзину для белья.
Странно. Есть кто-то, кому приходится работать в это время! Пожалуй, не стоит размышлять о таких вещах с таким количеством алкоголя в крови. Джон направился к постели и поддался ее невероятно манящему призыву.
Контейнеры всех цветов, казавшиеся издалека похожими на пестрые кубики, а вблизи на исцарапанный измятый металлолом. Контейнерный кран, днем со скрипом выполнявший свою работу, а ночью покрывавшийся ржавчиной. Рельсы, усыпанные гравием дороги, древний пирс, выходивший в Гудзон и тщетно ожидавший грузовое судно.
Сьюзен Винтер пришла на место встречи на пятнадцать минут раньше, вышла на пирс, разглядывая игру света и тени среди небоскребов Манхэттена и размышляя, что можно сделать, имея восемьсот тысяч долларов в год. Когда пробило семь часов, она огляделась, мимолетно удивившись тому, что здесь поблизости может находиться кафе, но она была слишком восхищена мечтами о том, как скоро будут выглядеть ее счета, чтобы додумать эту мысль до конца.
Вернувшись обратно к контейнерам, она увидела, что между ними показался мужчина, и все снова стало так же, как тогда, когда она впервые согласилась зарабатывать деньги нарушением закона. На нем было то же самое темное пальто, что и тогда, и позднее, в последний раз во время встречи перед Рокфеллеровским центром. Он двигался по-прежнему неуклюже, как будто страдал ревматизмом, лицо его тоже не стало красивее.
Очень знакомый. Она уже и имя его знала.
Привет, Рэнди! презрительно произнесла Сьюзен Винтер. Мне жаль, что вам пришлось прийти сюда, когда за вами охотится весь мир. Но сегодня я договаривалась встретиться с вашим нанимателем.
Я знаю, заявил Рэндольф Бликер с омерзительной улыбкой. Он дал мне поручение, касающееся вас.
И тут до Сьюзен с быстротой молнии дошло, что она одна, что она беззащитна. С анализом, касавшимся ее личных дел, ей никогда не везло. Она смотрела на Бликера и чувствовала, как глаза ее расширяются от ужаса.
На этот раз он достал из кармана не конверт с деньгами.
9
Солнце уже стояло высоко, когда они встретились на следующий день. Джованна накрыла для завтрака небольшой столик в библиотеке, в одной из немногих комнат, которая не производила жалкого впечатления после вечеринки. По всему первому этажу сновали люди из службы по устройству вечеринок, приводя все в порядок. Через открытые окна доносились голоса и звуки, сопровождавшие демонтаж каруселей и палаток на лужайке.