Аут - Нацуо Кирино 11 стр.


Звук шагов едва не застиг его врасплох. Кто-то шел по дороге от автостоянки. Он приподнялся и увидел движущуюся в направлении фабрики высокую женскую фигуру. Едва узнав ее, Кадзуо почувствовал, как убыстрился пульс. Женщина уже прошла было мимо, но внезапно остановилась как раз напротив того места, где прятался он. Неужели? Неужели она действительно пришла, чтобы встретиться с ним? В нем встрепенулась надежда.

Но радость оказалась недолгой, и возбуждение схлынуло, когда Кадзуо увидел, как женщина достала что-то из сумочки и просунула в щель в бетонном покрытии над сточной канавой. Судя по звуку, который издал упавший предмет, это было что-то металлическое. Но что? Или, может быть, она сделала это намеренно, зная, что ее вчерашний обидчик где-то рядом? Нет, он был уверен, что она не заметила его. Поразмышляв, Кадзуо решил, что придет сюда рано утром, когда рассветет, и выяснит, что там лежит.

Подождав, пока она исчезнет из виду, Кадзуо поднялся и потянулся, разминая затекшую спину. Кровообращение восстановилось, и с ним вернулся зуд от укусов москитов. Расчесывая руку, он посмотрел на часы. До начала работы оставалось полчаса, так что надо поторапливаться. Мысль о том, что сейчас он увидит ее снова, наполнила его надеждой и страхом. Впервые за долгое время Кадзуо обнаружил в нудном испытании, на которое обрек себя сам, некое настоящее чувство.

________

Он увидел ее почти сразу, едва вошел в комнату отдыха. Она стояла у автомата с водой, перешептываясь с пожилой женщиной, одной из тех, с кем Кадзуо видел ее чаще всего. На ней были выцветшие джинсы и застиранная джинсовая рубашка. Руки она скрестила на груди. Ничего нового, все как обычно, та же невзрачная одежда, что и всегда, но Кадзуо поразила произошедшая в ней перемена.

 Доброе утро,  пробормотал он, но женщина сделала вид, что не услышала.

Ее подруга, однако, улыбнулась и ответила ему кивком. Эта другая считалась одной из лучших работниц на фабрике, и даже бразильцы называли ее Шкипером. Ему захотелось сказать им что-нибудь, попытаться завязать разговор, но пока он вспоминал подходящие случаю японские слова, женщины перешли в раздевалку. Разочарованный, Кадзуо последовал за ними и, найдя вешалку, на которой висела его рабочая одежда, быстро переоделся и присоединился к собравшейся, как обычно, в углу группе бразильцев. Потом, стараясь держаться незаметно, закурил и бросил взгляд в сторону женщин.

В раздевалке не было ни перегородки, ни даже занавески, только ряды комбинезонов, так что наблюдению ничто не препятствовало. Он увидел ее твердый, суровый профиль, глубокие морщинки, пролегшие от крыльев носа к уголкам рта. Женщина была даже старше, чем ему казалось, примерно одного возраста с его матерью, которой недавно исполнилось сорок шесть. Кадзуо никогда не встречал настолько закрытой женщины, мысли которой никоим образом не отражались на ее лице. Конечно, ему больше нравились оставшиеся в прошлом молоденькие красотки, но сейчас его странным, непостижимым образом тянуло к этой загадочной немолодой женщине.

Она наклонилась, снимая джинсы. Пальцы с зажатой в них сигаретой мелко-мелко задрожали, и Кадзуо на секунду опустил глаза, но почти тут же, не удержавшись, снова поднял голову. Она смотрела прямо на него. Теперь на ней были бесформенные рабочие штаны, а джинсы лежали под ногами. Кадзуо покраснел от смущения, словно застигнутый врасплох мальчишка, но вдруг понялженщина смотрит не на него, а сквозь него. Ее лицо не выражало ровным счетом никаких чувств. Что-то изменилось в ней, что-то произошло, и даже ее злость к нему как будто растворилась без следа. Она не думала о нем вообще, не замечала, и это было еще хуже.

Обе женщины вернулись в комнату отдыха, однако задерживаться не стали, а направились к входу в цех. Когда они проходили мимо, Кадзуо коротко взглянул на иероглифы, изображенные на ее нашивке. Потом, когда в комнате уже почти никого не осталось, потянул за рукав одного из бразильцев, знавшего японский.

 Прочитай, что здесь написано.

 Масако Катори,  ответил знакомый.

 Спасибо,  сказал Кадзуо.

 Понравилась?  рассмеялся тот.  По-моему, для тебя немного старовата, а?

Мужчина этот уехал из Японии в Бразилию более тридцати лет назад, но недавно вернулся, потому что потерял работу дома.

 Я ей задолжал,  серьезным тоном ответил Кадзуо.

 Деньги?

Если бы все было так просто, подумал Кадзуо, направляясь вслед за остальными вниз.

С той минуты, как он узнал ее имя, она стала для него особенной. Пробивая карточку учета, Кадзуо заметил, что выходной у нее приходится на каждую субботу. Заметил он и то, что накануне она отметилась только в 11.59, то есть чуть не опоздала. Но кроме этого обстоятельства, того, что она едва не опоздала на работу из-за него, их ничто больше не связывало. Взгляд Кадзуо наткнулся на пару высовывавшихся из-под полки бесформенных туфель на резиновой подошве, и он подумал, что они, должно быть, еще хранят ее тепло.

Торопливо вымыв и продезинфицировав руки, Кадзуо миновал контрольный пункт санитарного инспектора и спустился по лестнице, зная, что женщины уже стоят перед закрытыми пока дверьми. В рабочей одежде все они выглядели одинаковыми, в прорезях между маской и шапочкой были видны только глаза, и все же, скользнув взглядом по вытянувшейся очереди, он обнаружил Масако совсем близко, чуть впереди. Она смотрела на что-то, похоже на синие пластиковые мешки, предназначенные для сбора мусора. Что же могло привлечь ее внимание? Вытянув шею, Кадзуо заглянул в мешок, но там не было ничего, кроме остатков пищи. Когда он снова посмотрел на Масако, она ответила холодным взглядом.

 Извините,  сказал он, решив поговорить с ней хотя бы сейчас.

 Что?

Ее голос из-за маски звучал приглушенно.

 Я мне жаль  Это были единственные слова, которые удалось вспомнить.  Я хочу поговорить,  добавил, запинаясь, Кадзуо.

Но прежде чем он успел продолжить, Масако отвернулась, всем своим видом выражая нежелание общаться. Кадзуо растерянно замолчал. Почему она так упорно отказывается хотя бы выслушать его? Ведь он всего лишь пытается объясниться. Кадзуо чувствовал себя самым несчастным человеком на свете.

Двери открылись, и рабочие потянулись в цех, во второй раз минуя санитарного инспектора. Дальше путь Кадзуо лежал в кухню, поскольку его обязанности заключались в подвозке продуктов к конвейерной линии.

Странно, но работа, всегда казавшаяся ему утомительно-однообразной, сегодня как будто превратилась в забаву. Кадзуо предстояло подвозить к конвейеру застывшие глыбы холодного риса. От его проворства зависела в некоторой степени работа всех остальных, поскольку из-за несвоевременного подвоза риса могла остановиться целая линия. Но в то же время это означало, что у него будет возможность чаще видеть Масако, которая вместе со своей подругой стояла возле раздаточной машины. Доставив первую порцию риса, он услышал громкий женский голос.

 Побыстрее,  говорила Шкипер.  Пора начинать.

Кадзуо поднял с тележки тяжелый чан и вывалил рис в машину. Занятая своим деломона передавала подруге пластиковые контейнеры,  Масако даже не подняла головы, и Кадзуо, задержавшись на пару секунд, попытался рассмотреть ее с близкого расстояния. Даже не видя ее глаз, он сразу понял, что она чем-то обеспокоена. Шкипер тоже держалась не так, как всегда, не кричала, не шутила. Похоже, обеих что-то угнетало. И еще Кадзуо заметил, что у конвейера нет двух их подруг, красивой и толстушки.

8

 Где это ты была?  приветствовал ее знакомый голос, услышать который здесь и сейчас Йоси никак не ожидала.

Она только что вернулась домой и чувствовала себя совершенно измотанной. Сбросив туфли, Йоси вбежала в дом, уже зная, что увидит свою старшую дочь, Кадзуи. Она никогда и никому не говорила о том, что вообще-то у нее две дочери. Причина, заставлявшая не упоминать о старшей, заключалась в том, что собственный ребенок не вызывал у матери ничего, кроме неприязни.

Кадзуи шел двадцать первый год. В восемнадцать лет она бросила школу и сбежала из дома с мужчиной старше себя и с тех пор не подала ни единой весточки. И вот теперь после трехлетнего отсутствия дочь вернулась. Йоси шумно вздохнула-к естественному облегчению при виде дочери примешивалась настороженность: какие новые проблемы сулит неожиданный визит. После всего, что уже принес день, ей никак не хотелось каких-то сюрпризов. Она внимательно посмотрела в лицо Кадзуи, стараясь не выдать охватившее ее беспокойство.

Выкрашенные в каштановый цвет прямые волосы спадали почти до пояса, а рядом с Кадзуи стоял, вцепившись в эти самые волосы и вытаращив на Йоси большие темные глаза, маленький мальчик. Наверное, тот ребенок, слухи о котором дошли до нее года два назад, ее первый внук. Малыш был полной копией своего никчемного папаши и не вызывал никаких симпатий: худенький, бледный, с засохшей на щеке полоской соплей. Отец мальчишки был безнадежным неудачником, болтавшимся без дела по кварталу, не способным удержаться на работе, и вот теперь его сын смотрел на Йоси с таким видом, как будто знал, о чем она думает.

 Где же ты была все это время?  спросила Йоси.  Даже ни разу не позвонила, а теперь вот объявилась и хочешь, чтобы я еще радовалась?

Возможно, получилось резче, чем хотелось бы, но у нее уже не было сил ни на нежности, ни на злость. По-настоящему беспокоило Йоси только то, что ее вторая дочь может закончить так же, как старшая сестра. Если Кадзуи вернулась навсегда, то рано или поздно Мики обязательно попадет под ее влияние.

 Что ты хочешь этим сказать? «Где ты была?» Дочь вернулась домой, где не была три года, и это все, что ты можешь спросить? А где «добро пожаловать домой»? Где «как я рада тебя видеть!» Посмотриперед тобой твой внук!

Высокие и тонкие как ниточки бровитакие Йоси часто видела у школьницподнялись еще выше и драматически изогнулись. Кадзуи все еще старалась следовать моде тинейджеров, но тяжелая жизнь уже наложила на ее лицо заметные следы. Впрочем, и одежда выглядела не лучшедешевые, поношенные и даже немного засаленные тряпки.

 Мой внук? Я даже не знаю, как его зовут,  с неприязнью ответила Йоси.

 Исси. Ну, как того дизайнера.

 Никогда о нем не слышала.

 Отлично! Так-то ты меня встречаешь! И это после трех лет разлуки!  Тон дочери становился все более агрессивным, что напомнило Йоси старые, но отнюдь не добрые времена.  Да и вообще, что это с тобой? Выглядишь хуже некуда.

 Я работаю в ночную смену.

 И что, только возвращаешься домой?

 Нет, заходила к подруге.

Она лишь теперь вспомнила о мешках, которые принесла с собой домой. Йоси подняла тяжелый черный пакет и быстро отнесла его в кухню.

 Когда же ты спишь? Будешь так много работать, долго не протянешь,  с притворной заботой сказала Кадзуи.

Йоси хорошо помнила, как старшая дочь отказывалась присматривать за бабушкойв этом отношении Мики уже пошла по ее стопам,  что и послужило одной из причин того, что она ушла из дома. Да только что толку ворошить старое Ну почему мир устроен так, что все неприятности, проблемы и трудности обрушиваются на человека разом? Йоси всегда, при любых обстоятельствах, старалась оставаться терпеливой и сдержанной, но вынести спокойно и покорно свалившуюся на голову беспутную дочь, эту грубую и ленивую неряху, было выше ее сил.

 А кто же, по-твоему, будет присматривать за твоей бабушкой? Если я перейду на дневную работу, она будет оставаться совсем одна. Тебе ведь нет до этого никакого дела, верно? Ты никогда пальцем не шевельнула, чтобы помочь мне.

 Ладно, перестань.  Кадзуи недовольно поморщилась.  Хватит.

 Если я работаю в ночную, то только потому, что другого выхода нет. Кстати, как она там?

Йоси заглянула в заднюю комнату. Утром она уехала к Масако, едва успев покормить свекровь завтраком и сменить подкладку, и сейчас ею вдруг овладело беспокойство. В комнате было полутемно, и старуха лежала очень тихо, но явно не спала и, похоже, прислушивалась к разговору.

 Извините, я припоздала,  бросила в ее сторону Йоси.

Больная фыркнула, потом раздраженно протянула:

 Где ты была? Я уж подумала, что меня оставили умирать.

В ней вдруг всколыхнулась злость. Почему все такие эгоисты? Почему думают только о себе? Или считают, что я робот?

 Вот и прекрасно! Уж я бы не расстроилась!  закричала она.  Если бы ты протянула ноги, я бы разрезала тебя на кусочки и выбросила вместе с мусором! И начала бы с головы!

И тут же, словно уже давно ждала чего-то в этом роде, старуха расхныкалась, громко и жалобно, хотя и без слез. Вероятно, не сумев выдавить их из себя, она добавила пару строчек из сутрыради того же эффекта.

 Вот ты и показала свое настоящее лицо,  ныла больная.  Теперь мы знаем, какая ты на самом деле. Жестокая! Только с виду такая тихая и добрая, а в душечистое зло. Господи, я живу под одной крышей с дьяволом!

А мы знаем, кто на самом деле ты, подумала Йоси, с затухающей яростью глядя на выцветший цветочный рисунок, украшавший тонкое летнее одеяло. Впрочем, злость быстро спала, и она уже жалела о собственной несдержанности. Зачем все это? И почему? Похоже, случившееся сильно на нее повлияло. А виновата Масако, которая вовлекла ее в эту грязную историю. Хотя нет, виновата прежде всего Яои, убившая собственного мужа. Но виновата и она сама, потому что из-за денег согласилась помочь им. Да, вот в чем главная причина: все из-за того, что у нее нет денег.

Кадзуи, молча слушавшая перебранку двух женщин, подняла голову.

 Хватит вам. Что толку кричать друг на друга, если это все равно ничего не решит.

 Тут ты права,  устало согласилась Йоси, физически ощущая, как уходит напряжение, и вернулась в гостиную, что, впрочем, не спасло ее от стонов и причитаний старухи.

 Я уже сменила подкладку,  сказала Кадзуи, решившая, похоже, взять на себя роль умиротворителя.

 Неужели? Спасибо.

Йоси села к столу. На полу валялись разбросанные мальчиком крошечные игрушечные машинки. Она раздраженно собрала в кучку миниатюрные «скорые» и полицейские патрульные и задвинула их под стол. Ребенок, к счастью, ничего не заметил, потому что ушел играть в комнату Мики.

 Ты обращалась к кому-нибудь за помощью?  спросила Кадзуи.  К городским властям? Они могли бы присылать кого-то, у них же есть для этого специальная служба.

 Я узнавала, но все, на что можно рассчитывать, это три часа в неделю. За это время и покупки сделать не успеешь.  От усталости и недостатка сна разболелась голова, но Йоси все же собралась и заставила себя задать вопрос, который вертелся в голове с самого начала.  Так все же зачем ты вернулась?

 Ну  Кадзуи медленно облизала губы, и Йоси сразу вспомнила, что дочь делала так всегда, когда собиралась соврать.  Отец Исси отправился в Осаку. Нашел там работу. Я тоже собираюсь подыскать себе что-нибудь. Вот и подумала, что, может, ты одолжишь мне немного денег.

 У меня нет денег. Если он уехал в Осаку, то почему вы здесь? Почему не поехали с ним? Почему вы не живете вместе?

 Да потому что я не знаю, где он,  ответила, глядя в сторону, Кадзуи.

Йоси молча уставилась на дочь. Так вот в чем дело. Он сбежал от нее, бросил, и она приползла домой вместе со своим ребенком. Но как жить впятером в крохотном доме, где и троим едва хватает места?

 Раз уж собралась работать, то почему бы тебе не отдать его в детский сад?  спросила она, чувствуя что-то похожее на панику.

 И отдам, но только сейчас мне нужны деньги. Хотя бы немного.  Кадзуи протянула руку.  Пожалуйста. Ты же наверняка что-то откладываешь. Я тут поговорила с соседкой, пока ждала тебя, так вот она сказала, что эти старые дома скоро снесут, а на их месте построят новую многоэтажку. Может быть, тогда и мы могли бы жить с вами?

 А что же мне делать, пока они будут строить?

 Мама, пожалуйста!  вскрикнула дочь.  Ты получаешь пособие и зарплату, а Мики могла бы и подработать. И нас они тоже обязаны как-то обеспечить. Пожалуйста! Мне даже не на что купить Исси гамбургер!

В ее голосе появились жалобные нотки, в глазах заблестели слезы. Мальчик вышел из комнаты Мики и с удивлением уставился на плачущую мать. Йоси опустила руку в карман и вынула деньги, которые взяла из бумажника Кэндзи, двадцать восемь тысяч йен.

 Вот, возьми. На ближайшее время должно хватить. У меня самой ничего нетпришлось занимать, чтобы заплатить за школьную экскурсию.

 Ты просто спасла мне жизнь,  сказала Кадзуи, убирая деньги во внутренний карман. Получив то, ради чего пришла, она не стала задерживаться и поднялась.  Ладно, я иду искать работу.

 Где ты живешь?  спросила Йоси.

 В Минами-Сендзю, но это очень далеко, а если ездить на поезде, то никаких денег не хватит.

Она вышла в прихожую, сунула ноги в дешевые сандалии на пробковой подошве и открыла дверь.

 А что делать с ним?  крикнула вслед дочери Йоси.

Кадзуи нехотя повернулась.

 Мне неприятно просить, но не могла бы ты присмотреть за ним какое-то время?

 Нет, подожди

 Пожалуйста! Я скоро вернусь и заберу его.

Кадзуи говорила так, словно речь шла о каком-нибудь чемодане. Она переступила порог, и мальчик, только теперь поняв, что мать уходит, впервые открыл рот.

 Мама, куда ты?

 Исси, будь хорошим мальчиком и слушайся бабушку. Я скоро приду.

Дверь закрылась. Йоси молчала. С самого начала она подозревала, что дело закончится чем-то в этом роде, так что особенно не удивилась. Судя по тому, с какой легкостью и быстротой Кадзуи покинула дом, никакой вины она за собой не чувствовала. Просто пришла, оставила то, что сковывало ее свободу, в грязном, неуютном домишке, и поминай как звали. Вот бы и мне так, с завистью подумала Йоси.

 Мама, мама,  заныл мальчик, роняя игрушку.

 Иди сюда, бабушка возьмет тебя на колени,  сказала Йоси, протягивая к нему руки.

 Нет!  взвизгнул малыш и, с недетской силой оттолкнув ее, в слезах бросился на пол.

Между тем из задней комнаты по-прежнему доносились всхлипы больной старухи.

Когда же это все закончится?  спрашивала себя Йоси, снова собирая рассыпанные по татами игрушки. Убрав их, она легла, закрыла глаза и прислушалась. Мальчик вскоре притих и только негромко бормотал что-то себе под нос. По-видимому, он уже привык оставаться с чужими людьми, но все равно Йоси не чувствовала в себе жалости к несчастному ребенку. Ей было жаль себя. Она вдруг поняла, что по щекам катятся слезы. Хуже всего было то, что она так бездумно отдала дочери деньги, которые взяла из бумажника бедняги Кэндзи. Йоси знала, что пересекла некую запретную черту и что возврата уже нетвозможно, что-то похожее почувствовала и Яои, когда убила мужа.

Несмотря на бурные протесты Мики, Йоси удалось оставить мальчика дома и даже вовремя приехать на фабрику. Масако ожидала ее в комнате отдыха. Некоторое время обе женщины стояли молча. Не выражавшее никаких чувств лицо Масако словно превратилось в суровую маску. Может быть, это и есть настоящая Масако, думала Йоси, с некоторым страхом глядя на подругу. Впрочем, сама она, наверное, выглядела нисколько не лучше.

 Как себя чувствуешь?  спросила наконец Масако.

Выражение ничуть не изменилось, но голос прозвучал мягко.

 Ужасно,  ответила Йоси, зная, что ничего не может объяснить.

Да и нелегко признаться, что к тебе вдруг пожаловала непутевая дочь, что она забрала у тебя последние деньги и ушла, подбросив трехлетнего ребенка.

 Поспала?  Масако всегда задавала только короткие, по существу, вопросы. Поспать не удалось, но Йоси все же кивнула.  А мешки?

 Выбросила по пути сюда.

 Спасибо. Я знала, что ты справишься. Меня беспокоит Кунико.

 Понимаю.

Йоси огляделась по сторонам. До начала смены оставалось совсем немного времени, а их сообщница так и не появилась.

 Ее здесь нет,  подтвердила Масако.

 Должно быть, не смогла. Не у каждого такие крепкие нервы

 Боюсь, придется ее навестить.

 Пожалуй.

 По-моему, она немного меня боится,  добавила Масако.

 Нельзя допустить, чтобы Кунико проболталась,  заметила Йоси, рассеянно глядя на автомат с водой, извещавший о том, что у него нет мелочи.

Если кто-то узнает, им всем конец. По спине пробежал холодок страха. Замигала сигнальная панель.

 Но она ведь тоже участвовала, так что, думаю, в полицию не побежит. С другой стороны, Кунико слаба, а это всегда опасно.

Масако замолчала. На лбу явственно проступили две глубокие морщины.

 Ладно, решай сама,  сказала Йоси и тут же, не удержавшись, добавила:Как ты думаешь, Яои сможет раздобыть деньги?

Вообще-то она привыкла всегда и во всем, на работе и дома, рассчитывать только на себя, но сейчас ей хотелось переложить проблемы на плечи подруги. Если Масако возьмет все на себя, ей не о чем будет беспокоиться, кроме как о деньгах.

 Мы уже договорились. Она попросит у родителей. А завтра обратится в полицию. Напишет заявление.

Женщины еще перешептывались, когда с ними поздоровался один из проходивших мимо бразильских рабочих. Кто-то из его предков был, наверное, японцем, но телосложение выдавало в молодом человеке чужака. Йоси ответила на приветствие, но Масако явно умышленно сделала вид, что не заметила его.

 Зачем ты с ним так?  Йоси укоризненно покачала головой, огорченная грубостью подруги.

 Как?

 Могла бы сказать пару слов.

Она посмотрела вслед парню, который, постояв несколько секунд в замешательстве, скрылся в раздевалке. Масако не ответила и тут же сменила тему.

 Знаешь, где живет Кунико?

 Нет, но, по-моему, где-то в Кодайре.

Масако прикрыла глаза, и Йоси представила, как в голове у подруги разворачивается карта города и появляется план действий. Для нее это просто работа, подумала она. Работа, которую надо сделать быстро и хорошо. Впрочем, Йоси тут же одернула себя, напомнив, как быстро она сама подавила угрызения совести, когда речь зашла о деньгах. Ей стало так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю.

 Знаешь,  прошептала она,  мы все катимся прямиком в ад.

 Ты права.  Масако невесело усмехнулась и кивнула.  Это то же самое, что съезжать с горки без тормозов.

 Хочешь сказать, что остановиться уже невозможно?

 Нет, остановка будет когда во что-нибудь врежешься.

«Во что же врежемся мы?  подумала Йоси.  Что ожидает нас за поворотом?» Она невольно передернула плечами.

Вороны

1

Яои чистила на кухне картошку к обеду, когда в окно вдруг ударил луч света. Она вскинула руку, защищая глаза, и тут же отвернулась. Каждый год, летом, в самые длинные дни, наступал короткий период, когда клонящееся к закату солнце заглядывало на несколько минут через окно в ее кухню. Сейчас Яои сочла появление солнца знаком того, что боги обратили на нее свое внимание. Свет был такой яркий, что напоминал луч лазера, направленный некими высшими силами специально для того, чтобы выжечь в ней все плохоето есть фактически убить ее, потому что смерти Кэндзи желала не только ее душа, но и каждая клеточка тела.

И все же эти мысли обитали только в небольшой части сознания; в целом же оно успешно убеждало ее в том, что Кэндзи просто исчез, растворился во тьме, после того как они положили его тело в машину Масако. Когда дети спрашивали об отце, Яои часто затруднялась с ответом, ловя себя на том, что и сама плохо представляет, что случилось с ним там, в густом мраке ночи. Прошло всего лишь три дня, нопо каким-то непонятным ей причинамвоспоминание о том, как она задушила мужа, становилось все слабее и бледнее.

Все еще избегая солнечного света, Яои задернула хлопчатобумажные занавески и на мгновение остановилась, закрыв глаза, чтобы они привыкли к полутьме. Она старалась занять себя домашней работой, уходом за детьми, чем угодно, чтобы только не думать и не вспоминать, но тревога не проходила, и в голове как будто постоянно возникали и лопались пузырьки беспокойства. В данный момент самый большой, только что появившийся пузырь имел вполне определенное имя: Кунико.

Кунико появилась у нее накануне, во второй половине дня, и, разумеется, как снег на голову.

 Яои?

Она узнала голос по интеркому и открыла дверь. На Кунико было короткое белое мини-платье без рукавов и белые же босоножки на высоком каблуке. Модный наряд, однако, никак не смотрелся на бледном, дряблом теле.

 Кунико?  пробормотала она, удивленная неожиданным визитом.

Хотя детей дома и не было, Яои все же не горела желанием приглашать нежданную гостью в дом.

 А ты очень хорошо выглядишь,  заметила Кунико, театрально поднимая брови.

Тон был явно рассчитан на то, чтобы ясно дать понятьей все известно. У Яои вдруг возникло неприятное ощущение, как будто она съела что-то несвежее. Впрочем, учитывая обстоятельства, этого, наверное, и следовало ожидать.

 Спасибо. Я могу тебе чем-то помочь?  Она все еще стояла у порога.  Что-то случилось?

 Ну, тебя уже несколько дней нет на работе, вот я и решила заглянуть, узнать, как ты.

 Очень любезно с твоей стороны.

Интересно, что она задумала? Кунико вовсе не относилась к числу заботливых подруг, готовых пожертвовать свободным временем ради бесцельного визита. Яои попыталась прочитать что-то в ее глазах, но увидела лишь густую черную линию контурного карандаша. Между тем гостья взялась за ручку двери, показывая, что не намерена уходить с пустыми руками, и совершенно игнорируя очевидное нежелание хозяйки впускать ее в дом.

 Не против, если я войду?

Выбора не оставалось, и Яои отступила в сторону. Едва войдя в прихожую, Кунико с нескрываемым любопытством огляделась.

 Так это здесь ты его убила?  спросила она, понизив голос до драматического шепота.

 Что?!

Кунико посмотрела ей прямо в глаза.

 Я спросила, здесь ли ты убила своего мужа.

На фабрике она всегда играла роль младшей подруги и разговаривала почтительным тоном, но сейчас, стоя перед изумленной и обескураженной Яои с неприятной ухмылкой на губах, казалась совсем другим человеком.

 Я не понимаю, о чем ты,  пробормотала наконец Яои, чувствуя, как потеют от страха ладони.

 Не изображай передо мной дурочку. И не забывай, что это я распихала по мешкам его вонючие куски, а потом развезла их по всему городу.

Силы вдруг покинули Яои. «Жаль, что здесь нет Масако,  с горечью подумала она,  посмотрела бы, к чему привело ее решение довериться этой женщине». Тем временем Кунико сбросила босоножки и прошлась по деревянному полу босыми ногами.

 Так где это случилось? Здесь? Знаешь, в газетах все время печатают фотографии с мест преступлений. Говорят, после убийства ненадолго остается что-то вроде ауры.

Гостья и не догадывалась, что стоит на том самом месте, где расстался с жизнью Кэндзи. Собрав остатки решимости, Яои встала перед ней, твердо решив, что не пропустит гостью дальше.

 Зачем ты пришла? Только не говори, что просто так, от нечего делать.

 Жарко. Почему ты не включаешь кондиционер?  Отодвинув хозяйку в сторону, Кунико, не дожидаясь приглашения, прошла в маленькую гостиную. Яои не включала кондиционер из экономии, и в комнате действительно было душно.  От этого богатым не станешь.

Яои с опозданием подумала о том, что окна открыты и разговор может легко стать достоянием соседей, а потому поспешно включила кондиционер и стала закрывать окна. Расположившись на диване, поближе к потоку прохладного воздуха, Кунико с интересом наблюдала за суетящейся подругой. На лбу у нее уже выступили крупные капли пота.

 А теперь говори, зачем пришла.

Яои не стала садиться, а остановилась в паре шагов от дивана, скрестив руки на груди.

 Должна признать, ты меня шокировала,  едва ли не с презрением сказала Кунико.  Такая аккуратная, такая чистюля, такая умница, и на тебевзяла да и убила мужа. То есть, конечно, в душу никому не залезешь, но все-таки прикончить отца своих детей это что-то, верно? А что будешь делать, если они когда-нибудь узнают о том, что мамочка задушила их дорогого папочку? Ты об этом подумала?

 Хватит! Прекрати! Я не хочу об этом слышать!  закричала Яои, закрывая ладонями уши.

Кунико проворно вскочила с дивана и схватила ее за руку. Пальцы у нее были влажные. Яои попыталась вырваться, но Кунико была значительно сильнее.

 Ты, может, и не хочешь, но придется. Понятно? Я заставлю тебя выслушать. Я держала куски твоего мужа точно так, как сейчас держу тебя, и запихивала их в мешки для мусора. Ты хоть представляешь себе, каково это? Представляешь?

 Да представляю  пробормотала Яои.

 Нет, не представляешь!

Кунико схватила ее за другую руку.

 Перестань!  взмолилась Яои, но влажные пальцы сжимались все сильнее.

 Ты ведь знаешь, что они с ним сделали? Знаешь? Они разрезали его на куски! Знаешь, что это такое? Знаешь, как это было трудно? Ты ведь почти и не видела его после того, как убила. А я я видела. И только богу известно, сколько раз меня выворачивало наизнанку от одного его вида запаха всего! Ужасно! Ужасно! Я не забуду это до конца жизни, до самого последнего дня.

Назад Дальше