По понятным причинам в школу идти я не могла. На лестничную клетку тоже не высовывалась, не хватало еще что б соседи санстанцию вызвали или охотников за привидениями какими. Утешала я себя только тем, что в местах из красных кровавых кратеров, действительно не было больше прыщей. Во фортонуло!!! Будет ли меня радовать подобный факт через пару дней, я понятия не имела, зато теперь знала - хуже все же может быть.
Все утро я то и дело бродила от одного зеркала к другому с временным промежутком в три минуты, которые проводила на балконе с сигаретой в руках. На что я надеялась, не знаю, но так хотелось увидеть в отражении хотя бы то, что было до этого кошмара.
Не прошло и двух часов, как в доме появилось МАМА и, выдернув из моих ушей наушники принялось орать во все горло:
- Доча, а не охренела ли ты?! - Пьяным движением руки она вырвала из моего рта сигарету и вставила в свой. - Вот так, значит, ты расслабляешься когда меня нет дома? Охренеть просто!
Я резко вернула наушники себе:
- По-моему, ты уже давно охренела.
- Чтоо?!
- Ничегооо - Передразнивая маму, я выпучила глаза и изобразила пошатывающиеся движения головой.
- Дрянь! - И снова я получила по морде, вот только мама даже не заметила, что в этот раз бьет реально по живому.
Не знаю как так случилось, но одной рукой я схватилась за то место, к которому мама щедро приложилась, а другой врезала едва державшейся на ногах маме.
- Ииии!... - только и успела просвистеть та, прежде чем растянуться на кухонном полу.
Мама сжалась калачиком и забилась в угол у мойки. Она все время терла раскрасневшуюся щеку, а из ее пустых глаз текли слезы. Это был первый раз, когда я позволила себе дать ей сдачу. Теперь я прекрасно понимала ее порывы, когда после очередной затрещины она бросалась ко мне на шею со слезами и извинениями. Я проделала тоже самое:
- Мама, мамочка, прости! - Слезы хлынули и из моих глаз, когда я упала на колени и притянула ее податливое тело к своей груди. - Я не хотела прости
Как ни странно, но мама не произнесла ни слова. Ее серые глаза с удивлением смотрели в мои, а по щекам стекали тоненькие ручьи той боли, которую я всегда принимала за пустоту. Я, впервые за все это время падения в бездну, вот так открыто и честно заглянула в два бездонных колодца боли. До этого момента мне почему-то казалось, что она просто так напивается, и не хочет ничего делать из-за простой человеческой лени. Как же я ошибалась
Мне не знакомо чувство любви к парням, мужчинам, не важно. Я не знаю, как это, когда в животе бабочки, на глазах розовые очки, твоя половинка сердца находит вторую, а за спиной растут крылья. Так сложилась жизнь, что мне было не до этого. Но когда я накрыла вырубившуюся на полу маму одеялом и подложила ей под голову подушку, взглянула на нее сверху в низ, я поняла, что все это было у нее с папой. Теперь я хоть немного понимала, почему она стала такой. Наверное, больно до одури, когда в один миг в твоем животе дохнут все бабочки, глаза кровоточат от попавших в них осколков розовых очков, сердце разорвано напополам, а раны от обломанных крыльев никак не хотят заживать. Что ж, если такова плата за счастье находиться рядом с мужчиной - В ЖОПУ ЛЮБОВЬ!
Времени на «одеться» у меня ушло немного. В этот раз, прежде чем покидать дом, я не стала носиться с тазиком, мусорное ведро и раковина находились максимально близко к материнскому телу. Если бы у меня хватило сил, я бы обязательно перенесла маму в кровать, но Уходя в этот раз, я просто поцеловала ее в щеку. Я не делала этого так же давно, как и она, от чего по всему телу пробежали мурашки и разлилось тепло. Я любила эту женщину, и пусть последние четыре года это было не просто, зато у меня никто не отнимет тех двенадцати, что были до этого. А еще, сегодня я поняла - у нас с ней может быть еще много прикольных дней, месяцев, лет, и для этого совсем не обязательно иметь в доме мужчину. Вот только пока я совершенно не понимаю, как это устроить.
«РАБОТА 1» - высветилось на телефоне, но это сообщение я удалила не глядя. На остаток дня у меня были более важные планы, чем зарабатывание денег мытьем общественных туалетов, и плевать, что с моей рожей я годилась только для подобной работы.
8
- Простите, но Эдуарда Геннадьевича в данный момент нет.
Двухметровая барби-хостес испуганными глазами всматривалась в мой далекий от совершенства внешний вид. Шкаф-охранник был наготове вышвырнуть меня из супер-пупер моднявого ресторана по первому зову. Я же не собиралась сдаваться:
- А не подскажете где он?
- Я не имею права - начала блеять белокурая овца, но я не дала ей договорить. Именно такие идеальные курицы заставляют меня считать себя еще большей уродиной, чем хотелось бы, хотя сейчас большее страшно и придумать.
- Девушка, мне жизненно необходимо повидаться с отцом. Сделайте так, чтобы мне не пришлось жаловаться ему на вас. - Слава Богу, от папочки мне досталась не только мамочка, а и темно-синие глаза.
Барышня нервно переглянулась с охранником, потом они вместе уставились на меня.
- Но, я думала у него только сын
- Гм Простите, Натали, но, мне кажется, я слышал что у него от первого брака дочь, - вмешался охранник, - похоже это действительно она.
Они снова переглянулись:
- Ладно. Если вы действительно его дочь, должны знать в какой детсад ходит ваш сводный брат. Эдуард Геннадьевич сейчас там, на утреннике Трофима.
- Слушай ты гм вы, я понятия не имею в каком садике шарится этот ублюдок, да и о его существовании я узнала только что, так что пожалуйста, скажите мне порядковый номер и я перестану распугивать своим видом остатки ваших клиентов. - По окончании я натянула улыбку и часто захлопала ресницами пытаясь быть няшей.
С лица же Барби улыбка исчезла, а шкаф вообще напрягся. Но что б открыть страшную тайну мой аргумент был для них достаточно весомым.
- Он не имеет номера, это частный детсад «Индиго», единственный в своем роде.
- Спасибо, - и напоследок, я еще раз продемонстрировала белизну зубов курящего подростка.
Мне еще долго смотрели в спину, подобное я всегда ощущала и, не оглядываясь, решила дополнить картину вытянутыми вверх руками на вершинах которых красовались только средние пальцы. Что ж, гости и сотрудники папочкиного ресторана могут быть довольны - подобного мне «экземпляра» им в жизни вряд ли придется еще когда-нибудь увидеть.
То, что у отца есть ребенок я знала (мама как-то по этому поводу истерила), но не знала что это пацан, что откликается он на имя Трофим и уж тем более что он ИНДИГО! Во как. Я значит для него неудачный эксперимент, а малолетний выродок - ИНДИГО. Это был еще один удар ниже пояса, который хочешь не хочешь, а приходилось сносить.
***
К тому времени как я попала в этот детский сад для особо одаренных, ненависть к отцу по стобальной системе была сто пятьдесят. Я не помню когда видела, даже слышала, его в последний раз. Мой детский сад он посещал реже, чем поликлинику для регулярных медицинских осмотров; а тут на тебе - ПАПОЧКА на утреннике! Обалдеть можно, вот только боль и обида не дают.
- Девушка, здесь не курят, - раздалось совсем рядом.
Я обернулась на голос и увидела рядом с собой довольно молодую Мэри Поппинс. Все в этой девушке было идеальным: прическа, платье с белым воротничком и манжетами, и даже улыбка. Кто-то на верху, явно решил сегодня поиздеваться надо мной, сменяя общение с одной Барби на другую, что б я, случайно, не забыла какое ничтожество Я.
- А где курите вы? - ухмыльнулась я, закапывая бычок в песочнице.
- Не смешно. - Прозвучало достаточно строго. - То, что вы поспешили спрятать в песок, советую вам прихватить с собой, когда будете покидать пределы нашего двора.
- Обязательно, - я демонстративно втоптала окурок еще глубже, - когда буду уходить.
- Вы уже уходите.
Девушка немного повернулась и сделала жест рукой подзывая кого-то.
- Нет, ну вы реально издеваетесь! - не выдержала я.
Второй раз за полдня меня пытались напугать здоровым живым шкафом:
- Антон, проводи девушку за нашу территорию, - распорядилась Мэри, стоило Антону подойти ближе. - Она явно ошиблась адресом.
- Может и ошиблась, - я предпочла не нарываться, хотя с удовольствием выцарапала бы глаза этой высокомерной «Мэри». Кто дает одним людям право смотреть на других с таким откровенным презрением? По-моему, внешность не аргумент. - Если на вашей территории сейчас нет Эдуарда Геннадьевича Братковского я покину ваш двор без помощи этого.
Я легонько кивнула головой в сторону шкафа. Он исказил лицо корявенькой пародией на улыбку, и склонил голову на бок.
- Допустим он у нас, - барышня оценивающе пробежалась взглядом по моим прелестям, - что вам-то от него нужно?
Если б кто только знал, как меня достал подобный рентгеновский осмотр. Иногда, мне даже приходили в голову мысли нацепить себе на шею табличку «Не все в нашем мире идеальны - такие как я тоже существуют».
- Дочь я его. Хочу пообщаться.
В этот миг у «Мэри» и Антона брови одновременно поползли вверх. Дальше все происходило по отработанной схеме - они несколько раз переглянулись и пришли к единственно верному решению.
- Хорошо. Я приглашу Эдуарда Геннадьевича сюда, но вас, простите, в помещение пустить не могу. Вы не имеете никакого отношения к перечню тех лиц, которым можно находиться на нашей территории.
Барышня была достаточно вежливой, но я-то прекрасно понимала, что Франкенштейну нечего делать в здании, где находятся несколько десятков детей с неокрепшей психикой. Может они и ИНДИГО, но обосраться от страха это еще никому не мешало.
- Ладно. Я подожду.
- Только не вздумайте курить.
- Ок.
Девушка быстро покидала меня, не забыв подарить на прощанье Антону красноречивый взгляд «следи за ней в оба». Интересно - чего она опасалась? Может, думала я наложу кучу в песочнице? Или своим «заразным» лицом стану возить по всем игровым прибамбасам включая горку и качели, желая перезаражать всех индиговских выродков? Может посчитала что у меня не только на морде кровоточащие раны, а и глубоко в ушах и я не расслышала, что она позовет мне отца и я ринусь без приглашения в святая-святых? Как ни крути, а встречают люди себе подобных по одежке и это факт.
9
Папа появился на игровой площадке где-то через полчаса, чем сам себе сделал только хуже. Я успела немного промерзнуть, захотеть в туалет и до безумия мечтала о сигарете. Когда из дверей красивого красочного здания вышел потрясный мужик в шикарном костюме бледно-василькового цвета, я не сразу врубилась что это тот, к кому я спешила. В мозгу сразу всплыла лежащая на кухонном полу мама. Затем мама, лежащая около таза с непереваренными организмом отходами. И наконец, мама, являвшаяся утром с перегаром и ужасающе недовольной и в то же время несчастной миной на лице. Контраст был ужасающим, что тоже сыграло не малую роль в моем следующем поведении.
Неуверенными шагами, с удивленным лицом, отец шел в мою сторону. Смешно, но я чувствовала его страх. Я ощущала, как взрослому мужику тяжело дается каждый шаг навстречу дочке. Я видела, как часто ему приходится сглатывать слюну и как ему мешают собственные руки, которые он однозначно не знал куда пристроить. Он был в паре шагов от меня, когда я решилась облегчить его участь, начав разговор первой.
- Ну здравствуй, папуля, - ехидно проговорила я.
- Привет. - Чуть слышно и почти радостно, прозвучало в ответ. - Должен признать - удивила.
Не прекращая шагать, на расстоянии вытянутой руки, отец решил ее вытянуть, точнее - распростер объятия. Но весь его вид просто кричал о том, что ему было бы до ужаса противно сжать «Квазиморду», пусть даже это его плоть и кровь, в своих объятиях. Еще бы - он причастен к производству на этот свет настолько неудачного экземпляра и еще одного, похоже, идеального.
- Нет уж, спасибо, - я резко отмахнулась от подобного проявления любви, - я здесь не за этим.
- А зачем? - отец напрягся, мне же снова вспомнилась пьяная мать.
- Острых ощущений в жизни недостает, решила восполнить пробел. - В то время как одна половина всей моей детской души хотела броситься в сильные отцовские объятья и никогда их не покидать, другая люто ненавидела этого холеного кобеля.
Пристально глядя в отражение собственных глаз я продолжила максимально холодно:
- Как живется тебе, папуля? Как успехи у моего братишки? Слышала, он у тебя одаренный получился, не то, что некоторые. Говорят, первый блин комом, извини. Ночами-то крепко спишь?
Я откровенно дерзила, но направляясь сюда, я и предполагала подобный разговор. Хотя изнутри меня распирали противоречивые детские чувства, верх однозначно брала ненависть и презрение.
- Тань, ты разыскала меня чтоб поупражняться в умении задавать вопросы? - Отцовского тепла в его вопросе не звучало, как и в моих - дочернего.
Как же мне в этот момент не хватало сигареты.
- И это тоже. Знаешь, накопилось за четыре года.
- Дочка - отец снова протянул руки, в этот раз не так откровенно брезгливо, но этого очень, бесконечно мало, чтоб я соблазнилась в них утонуть.
- Нет, Эдик, у тебя не стало дочки четыре года назад, когда она почти вот так же тянула к тебе свои руки с мольбой «Папа, не уходи», но меня никто не слышал. - Я вспомнила этот самый момент, и тело не заметно, но достаточно ощутимо передернуло. - Теперь у тебя только ИНДИГО мужского рода.
- Таня! - и снова этот грозный родительский тон. Вот только он звучал еще более бессмысленно, чем из уст пьяной в говно мамы.
- Так-то лучше. Таня - звучит прикольнее, чем «дочка». Кстати, могу предложить тебе еще несколько слов на которые мне приходится реагировать. Это я так, для справки. А вообще я здесь не только с вопросами, плевать я хотела на твои ответы. Мне просто вдруг захотелось сказать тебе все то, на что в двенадцать лет я просто не была способна. А потом как-то со встречами не сложилось - Я немного повела плечами и иронично улыбнулась.
Мы стояли друг напротив друга будто слоны помещенные в узкий тоннель, в котором даже повернуть голову было сложно, не то что пошевелиться. Мои руки были спрятаны в карманы, где я успешно мучила зажигалку, прокручивая кремень. Отец же свои скрестил на груди, может пытался таким образом защититься от меня как от демона.
- Хочешь сказать что достигла того возраста когда можно дерзить отцу? Давай, я внимательно тебя выслушаю.
- Что?! - Динамит, таившийся и копившийся все эти годы в моей душе, был успешно подожжен легким движением отцовского языка. - Думаешь для подобного разговора мне требуется твое разрешение? Обломись! Вот уже четыре года в моей жизни нет запретов. Почему же ты, папочка, не запретил мне вкалывать на далеко не одном десятке не самых перспективных работ? Где были твои запреты, когда я начинала курить? Где было твое «я внимательно тебя выслушаю», когда от услышанного миллион раз за день погоняла «бракованная», мне реально нужно было с кем-то поговорить?!
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я задыхалась, а из глаз покатились предательские слезы. Спеша разыскать отца, я не думала, что будет так больно смотреть на его успешный облик и нехотя сравнивать себя с ним. Я уже и забыла, как ответственно он подходил к уходу за своим внешним видом; сколько бабок тратил на стиль и лоск; как умело управлял эмоциями, никогда не показывая без весомых на то причин свою истинную суть.
Папа стоял все в той же позе, не шелохнувшись, но в его лице все-таки что-то изменилось.
- Я не знал всего этого, - непривычно растерянно, проговорил отец, но лицо по-прежнему было до безобразия надменным и каким-то нереально окаменевшим.
- Естественно! Откуда бы тебе это знать, я ведь живу на другой планете. - Его спокойствие убивало. - Надеюсь, ты знаешь какой ты гондон и козел.
- Таня, это перебор, - голос прозвучал строго, но камень остался камнем.
- Неужели? - наплевав на все запреты, я не выдержала и достала из кармана сигареты, чем заставила напрячься Антона стоявшего неподалеку, но все же не решившегося вмешаться. - Почему я не могу тебя называть как мне хочется? Поверь, благодаря тебе, в школьных коридорах в свою сторону я слышала и не такое. Как тебе «бракованная»? Или «Франкенштейн»? Быть может «чучело», «квазиморда», «страхолюдина» тебе больше понравятся? Этот список я могу продолжать до бесконечности. Так ответь мне, ПАПА - разве ты не козел, если даже не догадываешься о подобном обращении к твоей дочке?
Я жадно затягивалась никотином, и отец тоже не выдержал. Разомкнув руки на груди, он занял свой рот сигаретой и включился в разговор с совершенно новым тоном в голосе. Сложилось такое впечатление, будто с вставленным в рот табачным изделием он мгновенно превратился в еще большего выродка, чем был.
- Хорошо, пусть я буду для тебя кем угодно, но какое отношения я имею к твоим школьным неприятностям? Может, тебе просто нужно получше ухаживать за собой и все наладится? Знаешь, мне кажется, если бы ты мыла волосы и опрятно одевалась, в школе тебе доставалось бы меньше. Вопрос тот же - причем здесь я?