«Ма, па, вы у меня самые лучшие и я вас очень люблю Вам просто не повезло с дочерью, я у вас не самая лучшая. Простите. Любите Андрюшку за двоих, он никогда не сможет «осчастливить» вас так, как это получилось у меня. Простите, я не хотела что б так вышло. Честно. Люблю».
Строчки самостоятельно легли на белоснежный лист. Это было все, что я могла сказать родителям в последний раз. Оправдывать любое из собственных действий не было смысла. Обвинять в случившемся общество, Господа Бога или Матвея, тем более. Все что я делала и все, что собиралась сделать, мои и только мои ошибки и промахи. В подобный тупик меня привели собственные ноги, собственные желания, и собственные действия.
Оставив записку на родительской кровати, я поспешила покинуть дом, чтобы привести во исполнение свой личный приговор. Да, я не могла лишить жизни другого; но в моих силах было избавить себя от надобности принимать какие бы то ни было решения, дышать, любить, краснеть. Пусть в головах окружающих я навсегда останусь взбалмошным подростком не сумевшим справиться с надуманными проблемами укоротившим себе жизнь, зато моим родителям не придется краснеть за меня. Мне не придется жить со стыдом, и боязнью открыто посмотреть в глаза маме. А ей не нежно будет всякий раз глядя на меня сожалеть о моем рождении и впустую потраченных годах на мое воспитание. Одним махом я в состоянии избавить от проблем всех, так что мешает мне это сделать? НИ-ЧЕ-ГО.
Перед тем как навсегда уйти, я еще раз заглянула в родительскую спальню. На тумбочке у их кровати стояли наши семейные фотографии. Я нежно обвела ладонью облик папы, осторожно прикоснулась губами к любимому лицу мамы, и, улыбаясь, погладила не по годам серьезного Андрюшу. У них обязательно все будет хорошо. Без меня им будет лучше, паршивая овца не красит любое стадо, тем более породистое.
Решение уйти из жизни далось нелегко, хоть и быстро. Это самый простой выход из любой ситуации, что может быть прощераз, и все. Я больше не желала ничего чувствовать, мне не хотелось больше ничего никому доказывать, не хотелось ни о чем размышлять, не хотелось ощущать боль в разорванном в клочья сердце. Мне хотелось одногооблегчения и успокоения. Правду люди говорятиз-за дурной головы ноги страдают. Так и у меня.
Сев на ближайший рейсовый автобус, я без проблем пересекла городскую черту, точно зная что не далеко от города, проходит железная дорога скрытая от людских глаз. Мы с Маринкой часто выезжали в этом направлении за новыми впечатлениями и прикольными фотками. Мы любили дурачиться, устраивая подобные фотосессии. Да, последняя моя «фотосессия» сделанная судмедэкспертом будет, пожалуй, смой эффектной. ; )
Не знаю почему я выбрала подобный путь в иной мир. Я могла бы решить свои проблемы и на железнодорожном вокзала, без лишней траты времени, вот только мне совершенно не нужны были зрители. Мне хотелось уйти из этого мира без лишней суеты, которой в избытке хватало при жизни. Таблеткиесть вероятность, что откачают. Резать веныя слишком боюсь крови. Болтаться с веревкой на шее, словно свиная туша, не вариант. Да и не размышляла я о подобном, просто мне в тот момент захотелось свести счеты с жизнью именно в такой способ и все. Меня что-то вело к подобному финалу, давая возможность задуматься о своих действиях еще раз. Судьба словно давала мне возможность за полчаса, потраченные на дорогу, свернуть в противоположном направлении. Но этого не произошло. Это время я хоть и провела в размышлениях, но они точно были не о спасении. Занимаясь самокопанием я все глубже и глубже погружала саму себя в пропасть из которой другого выхода просто не существовало.
К концу поездки, ступив обеими ногами на твердую перемерзшую землю с тоненьким ковром из снега, кроме отчаяния и боли я ничего не ощущала. Если вчера мое положение не казалось мне столь ужасным, то сегодня оно было просто кошмарным. Я не видела приличного будущего, а позорное и обесчещенное, мне было ни к чему.
БОЛЬ. Ноющая, навязчивая, нестерпимая, ненавистнаяболь. Именно это чувство, всецело овладевшее мною, толкнуло мое тело на ледяные рельсы. «Не хочу больше Больше не могу Больше не вынесу» - словно в стареньком калейдоскопе, постоянно крутилось в голове.
Единственный выходсмерть. Другого не дано. Смерть избавить в миг от боли, а большего и не нужно
Сердце, почему же оно так сильно стучит? Возможно оно несогласно. Но я все решила. Дороги назад нет. Совсем скоро я перестану чувствовать его.
«Сердце, успокойся. Я просто хочу прекратить твои мучения. А заодно и свои».
Холодный металл легонько пронзила дрожь. Поезд, он приближался. Приближалось мое лекарство от боли. Рази ничего нет. Нет любви, ненависти, а главное больше не будет доводящей до отчаяния боли. Конец.
13
Какое-то время я продолжала лежать на земле и слушать стук колес уносившегося вдаль поезда. Странно, я все еще могла слышать, хотя после того, что должно было случиться Я прекрасно ощущала холод, а механически положив руку с зажатым в ладонь кулоном себе на грудь, почувствовала сильные удары. Оно все еще билось, но почему?
- Очнулась. Ну и как оно, жизнь после смерти?
Отреагировав на приятный голос, прозвучавший совсем рядом, широко распахнувшимися глазами, я увидела перед собой ангела. В сумрачном солнечном свете улыбающееся лицо было прекрасным. Знаете, как в подобных случаях показывают в фильмах. В первые же секунды я сумела разглядеть на щеках такие родные ямочки Но они не были теми самыми, по-настоящему родными.
- Ты кто?поднимаясь с земли это было первое, что меня заинтересовало.
- Кто я?Парень наиграно задумался, почесывая подбородок.Дай-ка подумаю хм Может я Бэтмэн или Супермэн? Не, это вряд ли, судя по моей не слишком развитой мускулатуре. ВозможноХалк? Тоже не вариант, я вроде не зеленый, хотя в эти минуты был бы именно такого цвета, будь я и в самом деле Халком. Ммм Кто же у нас еще? Знаешь, похоже я Эдварт, ну, думаю тебе не стоит объяснять кто такой Эдвард. Телосложение у меня подходящее, реакция и скорость, жаль только что я едва не умер сам, когда стаскивал тебя с рельс. Выходит и не вампир. Так кто же я?
- Я об этом и спрашивала.Недовольно проговорила я, стряхивая с нежно-голубого пуховика грязный снег. Знаете, человеку едва не покончившему с жизнью тяжело сохранять чувство юмора. Тем более, если ему это сделать помешали.
- Евгений Валентинович Добровольский, двадцати годков от роду, почти отдавший Богу душу со страха за жизнь незнакомки. Прошу любить и жаловать.Продолжал стебаться юморист.Ты не злись. Если что, я к прибытию следующего поезда могу тебе даже помочь довести дело до конца. Ну там, привязать к рельсам, чтоб наверняка. Могу с моста подтолкнуть, здесь недалеко. Если ты вдруг захочешь что-то изменить в сценарии собственной смерти. Ну, или еще что. Ты говори, не стесняйся. Просто мне было чертовски интересно успею ли я обогнать поезд. Что ж, можешь меня поздравитьу меня получилось. А так-то я с радостью все исправлю, если что.
Было ясно, парень просто дурачился, но даже в моем состоянии я не могла не оценить его игры. Улыбка незаметно пробралась ко мне на лицо, как бы издевательски это не звучало.
- Ну вот, другое дело. А то ведь с серьезным лицом лучше не сводить счеты с жизнью. Представь тольколежишь ты в гробу, вся такая серьезная до ужаса. Люди, считающие твой «уход» непоправимой и досадной глупостью, пришли с тобой проститься и поплакать вдоволь, а ты мало того что собранная по кусочкам окровавлено-синяя субстанция, так еще и с таким лицом, будто это произошло в тот самый момент, когда ты, вся такая серьезная, сидела в туалете. Согласись, твоим родным и близким приятнее будет увидеть на любимом и дорогом лице довольную улыбку. Значит, у тебя все ништяк и париться им вовсе не зачем. Ты все решила сама и решила правильно. Ты, конечно, уже не сможешь всем это доказать на словах, но твоя улыбкааа Да родители враз перестанут рыдать! А друзья даже, возможно, порадуются твоему счастью. Ну с кем не бываетне повезло тебе обрести радость в обыденной скучной жизни, так хоть смерть настигла тебя веселую.
Парень все говорил, говорил, а я уже и не знала, плакать мне или рассмеяться. В ушах все еще стоял невыносимый стук колес, но я слышала только волшебный голос появившийся из ниоткуда. Все что произошло всего несколько минут назад, казалось, было не со мной. Голос этого парня, всего лишь голос, согревал меня изнутри. А карие, почти черные озорные глаза, излучающие душевную доброту, заставляли смотреть на него собственными полными благодарности. Странно, но даже в вечерних сумерках, мне удалось разглядеть цвет его глаз.
- Прекрати. Ты ведь ничего не знаешь.Не смотря на поступающее в душу тепло, внешне я продолжила оставаться несчастной и обиженной. Да и, по сути, одой его милой мордашки маловато, чтобы залечить мои душевные раны.
- Ах да, точно, что это я!Парень все в том же духе продолжил клоунаду, гримасничая и умело играя всеми оттенками речи.Боже мой, как я мог! Человеку в его хм , пусть будет семнадцать. Человеку в его семнадцать, больше не хотелось жить. Скорее всего, виной всему несчастная любовь, а это ОЧЕНЬ, я подчеркну ОЧЕНЬ весомая причина. А тут я Господи, прости меня! Как я могу быть таким бесчеловечным и не разделить с юной барышней ее отчаяние и боль, уложившие ее на рельсы? Нет мне прощенья! Какой я коварный подонок! Как ей теперь жить с разбитым сердцем, ведь в мире нет других парней и тем более нет иной радости и счастья чем свидания и встречи с любимым под луной! О горе мне, подлецу, спасшему чужую жизнь!
Парень выступал передо мной, словно перед тысячной аудиторией Бродвея. Его лицо было пластилиновым, сменяя одну эмоцию другой. Его руки работали в унисон с речью, хватаясь то за голову, то за сердце, то вскидывались к небесам. Не знаю, хотел он меня рассмешить или просто издевался, но ему однозначно удавалось шаг за шагом вытаскивать меня из болота боли, тоски и отчаяния.
- Нет, ну мы договорились, если что, я все верну назад.Прикрыв рот ладонью и немного приблизившись ко мне, заговорчески прошептал парень, а затем продолжил.Господи, как же ей жить дальше, если ОН оказался козлом? Кому теперь верить? Кого любить? Как склеить осколки разбитой души?! Оооо, горе ей!..
- Прекрати, говорю. Хватит!Откровенного издевательства мне вынести все же было не под силу. Предательские слезы обещали вот-вот сорваться с глаз, а в душе копился гнев.
- Хорошо.Спокойно, будто и не он вовсе всего несколько секунд назад кривлялся, изображая крайней степени отчаяние, произнес парень.Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
- Давай.
- Я не прав? Скажи, я ошибся в своих догадках?
Я смотрела на его доброе лицо, на и без моих слов знающие ответ огоньки в глазах и не могла солгать.
- Я беременна
- Стой, дай я продолжу. Не зря ведь о подобном снято столько фильмов и написано еще больше книг.Парень вновь включил клоуна.Ооо, как он мог не поверить что ребенок от меня?! Как жить с таким позором? Лучше смерть. Нуу, как-то так.
Это было жестоко и больно, хотя я и понимала - правда не обязана быть сладкой.
- Не смешно!Вырвалось из меня впереди слез, хлынувших мощным потоком.Тебе поржать больше не над чем? Может ты и спас меня только чтобы поупражняться в своей актерской игре и продемонстрировать умение читать по лицам? Да, смерть лучше! И дело не только в разбитом сердце. Родители не должны выносить из-за меня позор и краснеть при встрече с соседями. У меня хватило мозгов раздвинуть ноги, значит, хватит смелости укоротить жизнь. Избавив одним махом всех от позорного клейма! Я надеялась что у нас будет молодая семья, а он Матвей не верит что ребенок от него, он называет его ублюдком, а меня чуть ли ни самой конченной потаскухой. А я ведь и отдалась-то ему только потому, что думала это МОЙ мужчина, МОЙ будущий муж, отец НАШИХ будущих детей Я люблю его всем сердцем, всей душой, а он Он говорил мне страшные вещи и не хочет разобраться в элементарной человеческой анатомии, физиологии... Он говорит говорит - Говорить дальше у меня не получалось, я просто захлебывалась собственными слезами и вместо слов получалось кваканье.
- Чш-ш, чш-ш, прости, прости, не хотел тебя обидеть. Успокойся.Незнакомый парень в тот момент оказался самым близким человеком на всей планете. Он обнял меня так крепко, и сжимал так горячо, что мне показалось, будто я стала узницей самой надежной и нерушимой крепости. Через толщину его куртки, я слышала, как быстро колотится под ней сердце, отчего собственное замирало.
- Ты не виноват, просто просто
- Не нужно передо мной оправдываться. Ты лучше успокаивайся, все позади.
Так мы и стояли. Он заботливо гладил меня по спине, а я активно мазала его грудь бесконечными соплями.
- Ну, успокоилась немного?Сильные мужские руки выпустили меня из своего плена, а глаза придирчиво всматривались в «красоты» моего лица.
- Да. Спасибо.Почти не икая и не всхлипывая, ответила я.
- Идем.
- Куда?
- Здесь недалеко.
Но спешить вслед за незнакомцем я не горела желанием. Одно дело самостоятельно укоротить себе жизнь, другоедать сделать это кому-то еще, и не факт что быстро и безболезненно. Я настороженно оглянулась по сторонам - вокруг лег, снег, железная дорога и ни одной живой души, кроме нас двоих.
- Да ладно?Парень удивленно смотрел на остолбеневшую меня.Не хочешь ли ты сказать, что боишься меня?
Я молча опустила глаза.
- Слушай, ты странная барышня, как я погляжу. Еще несколько минут назад ты самовольно легла на рельсы, сейчас же тебе страшно пойти с незнакомцем. Не находишь это поведение бредовым? Ах да, забыл сообщить свое второе имяЧикатило.Парень одарил меня упрекающим взглядом.Я всего лишь хочу, чтобы ты согрелась, а ближайший дом, моя сторожка у железнодорожного переезда. Она всего в нескольких шагах отсюда. Так что, продолжим мерзнуть, или выпьем чая? Ой, прости, все время забываю о причине твоего пребывания здесь. Если тебе все еще хочется чтобы твои внутренности и наружности собирали по кусочкам в неопределенном радиусе, то раньше чем через полтора часа, тебе это все равно не удастся. Ближайший поезд пройдет здесь через девяносто минут, так что
14
Оказавшись в маленькой, метр на метр, одной-единственной комнатушке, я поняла, как сильно на самом деле промерзла. Мое тело содрогалось, привыкая к новой температуре. Мои глаза мучительно приспосабливались к яркому свету. Мой нос, вперемешку с соплями, неохотно вдыхал стойкий запах никотина и менее стойкий, но все же присутствующийалкоголя.
- Прости за скромность интерьера, но, как говорится, чем богаты.
Парень суетился у электрической плитки на две конфорки, я же просто изучала обстановку и его.
Высокий темноволосый и кареглазый, парень однозначно был хорош собой, если бы не эти его ямочки. Нет, они вне всяких сомнений были ему к лицу, вот только всякий раз появляясь на раскрасневшихся щеках, напоминали о другом владельце подобной изюминки.
Не смотря на свое пусть не слишком спортивное, но внушительных размеров тело, он ловко передвигался по скромному периметру сторожки.
- Надеюсь, тебя не смущает легкий беспорядок и стойкий сигаретный запах. Я сотню раз говорил маме чтобы она бросала свою соску, но
- Маме?Удивленно процедила я.
- Да, это ее обитель.Парень озорно усмехнулся и обвел помещение взглядом.Стол, пара стульев, раскладушка и чайник, что еще нужно для полного счастья? Чайник, правда, старенький и с чаем придется немного подождать. Но мама говорит в электрическом вода не так вкусно закипает. Вот, приходится ждать, пока плитка накалится, пока вода закипит. Да и весь остальной «дизайн» ее рук дело. А я здесь залетный гость. Так, она иногда просит подменить ее, чтобы деньги не терять. Ну там если день рождения у кого, крестины, родины, свадьба. Мама у меня мировая, друзей в свои сорок три у нее больше чему у меня в мои двадцать. Хотя, по идее, должно быть наоборот. Короче говоря, что-то я свернул не туда и даже не заметил. Я потом скажу маме спасибо за возможность познакомиться с тобой, если, конечно, через минуты, - парень бегло взглянул на огромные настенные часы, - шестьдесят три, мне не придется вызывать ментов. Тогда, пожалуй, благодарить будет она меня. Держи.
Протягивая пол-литровую чашку чая, парень, наконец, замолчал, а то мне стало казаться, будто в него вселилась Марина, которая не умеет вовремя остановиться. Его голос был мне приятен, но ведь если перебрать даже с самыми вкусными конфетами, в какой-то момент тебя от них отвернет.
- Прости за словесный понос. Честно, это мне не свойственно.Словно заглянув ко мне в голову, принялся оправдываться Женя. Кажется, его звали именно так, но я не была до конца уверена.
- Ничего, это не самое страшное в жизни.Сжимая горячую чашку во все еще прохладных ладонях, я пыталась быть вежливой.
- Рад, что к тебе возвращается чувство юмора.Заняв свои руки идентичной посудой, Женя присел на соседний стул и посмотрел мне прямо в глаза. Могу поклясться, что чувствовала как его взгляд пробирается ко мне в душу.Может, познакомимся по-человечески?