Вали отсюда, папарацци! он пихнул меня в грудь.
Я никому не позволяю пихать меня в грудь. Дворовая привычка. Кулак в его сторону вылетел у меня рефлекторно. Вам когда-нибудь доводилось бить рок-звезду по морде? Ощущение из разряда Зазеркальных Через три секунды к нам мчались громилы из охраны клуба, мы катались по земле, нас разнимали, я пытался прикрывать собой Лейлу и оттого был никудышным бойцом, а она смотрела на все происходящее с огнеметной улыбкой, и я, выдерживая на себе двухсоткилограммовый груз охранников и Славы, понял, что совсем пропал. Нас развели в стороны, Слава покричал в мой адрес обычные для быдловатых селебритиз проклятья, они погрузились в антикварный оранжевый Бьюик, который знают все поклонники рок-звезды от Калининграда до Хабаровска, и уехали.
А через пять минут я получил номер ее телефона от абсолютно незнакомой мне худышки-модели, которая наблюдала за нашим побоищем. После того как охрана отшвырнула меня на безопасное расстояние от клуба, скупо и немногословно описав, что со мной будет, если еще раз здесь нарисуюсь, она подошла ко мне и спросила участливо:
Запал? Не дождавшись моего ответа, объяснила:Понимаешь, я очень хочу Славу. А с нимэта В общем, если ты отобьешь ее у него, мне будет легче. Запиши ее телефон Ее зовут Белка. Кажется, певица.
Что такое молодая певица в русском шоу-бизнесе? Немного голоса, чтобы не спутали с участницей юмористических программок, а в остальномсиськи, ноги, задница, плоский и обязательно открытый живот. Молодые певицы зарабатывают сексом. С многомиллионной аудиторией. Это нормально, таковы законы индустрии. Чего нет у большинства певицэто лица. Не кукольной мордашки, не нарисованного Max Factor фасада, не ретушированной бесконечным фотошопом 3D-копии, которая за деланной непроницаемостью панически прячет страх, неуверенность, самовлюбленность, похоть, корысть. Не злобного, не напряженного, не разочарованного, а живого, одухотворенного внутренней радостью, с искрящимися угольками глаз и улыбкой, исцеляющей слепых. Живого лица. Своего лица. Поверьте фотографу, я знаю в этом толк Так вот, у этой было Лицо. А еще зубы Необычные. Как у акулы. Таких крупных я раньше ни у кого не видел. Я не мог отогнать от себя это видение. Ее лицо. Я готов был смотреть в него до старости. Я полюбил это лицо.
Анка пишет, что их держат в 15-м отделении милиции на Плющихе. Допрашивают, покакак свидетелей. Я игнорирую забитое, как кишка при запоре, третье кольцо и выезжаю с Волгоградки на набережную Я набираю номер Ройзмана, старика-адвоката, который однажды ловко отмазал меня от иска футбольного клуба. Не скажу какого, по-прежнему люблю футбол. Телефон Ройзмана не отвечает, должно быть, адвокат на встрече В трубкедлинные гудки, точно такие же, как многие сотни тех, что я выслушал, прежде чем дозвонился до Нее в первый раз.
Даже не скажу, каких сил мне стоило вытащить ее на первое свидание. Не знаю, можно ли полтора часа моего ерзанья на собственном эго назвать свиданием. Так, встреча И для нее это было всего лишь случайным пересечением.
Когда я все-таки дозвонился в первый раз и описал обстоятельства, при которых мы познакомились, она просто сказала: «Я ничего не помню. Перестаньте продавать мне иллюзии». И отключилась.
«Продавать иллюзии! зачем она так сказала? можетнаркоманка?»подумал я тогда, но звонить не перестал.
В течение месяца она не отвечала на телефонные звонки с моего номера, тогда я забил на все нормы приличия и принялся звонить ей с разных телефонов, номера которых не определялись или не были для нее связаны со мной. Заслышав в трубке мой голос, который она непонятно как узнавала с первых же звуков, она с нарочитой усталостью бросала: «Здорово. Мне сейчас некогда. Я тебе сама перезвоню». И никогда не перезванивала. Я настоял на свидании, пропуская мимо ушей, как она отказывалась, ссылаясь на огромное количество работы и какие-то ужасные проблемы в жизни.
На свидание с красивой девушкой нельзя надевать часы. Тогда у тебя не будет повода ее ненавидеть.
Я ждал ее в маленьком японском ресторанчике неподалеку от метро «Маяковская». Она вошла в заведение, спустя час после назначенного времени, вся светящаяся, в ореоле из секса, блеска, планов и амбиций.
Уселась за стол, быстро пролистала меню, набрала всего понемногу и надменно заявила:
Ну! Позвал? Давай, развлекай меня!
Вообще-то у меня с женщинами всегда было равновесие и взаимопонимание. Я люблю их и, вы можете не верить, они любят меня! Я до сих пор не совсем верю в это, потому что у менязаниженная самооценка. Женщины составляют постоянный фон моей жизни, я никогда не задумывался, как и чем мне удается их привлекать, но среди тех, кто знает папарацци Агеева, папарацци Агеев имеет репутацию бонвивана. Пожалуй, в юности женщины даже баловали меня вниманием. Это не способствовало развитию моих джентльменских качеств. Они меня просто испортили своей безотказностью. Наверное, поэтому я был способен оказывать женщинам лишь поверхностное внимание, а если этого оказывалось недостаточно, с легкостью отворачивался от объекта и переключался на следующий. Ну, а что вы хотите от фотографа?
Обычно, в общении с женщиной, я играл роль развязанного, самоуверенного, слегка самовлюбленного, но энергичного и обаятельного персонажа. Такой романтичный подонок. Женщинам нравятся подобные типы. Признаюсь, всю жизнь яв маске. Эта маска спасает парня с заниженной самооценкой. Одна из тех, кому я в юности слегка оцарапал сердце, как-то спросила:
Кто твои любимые киноартисты?
Микки Рурк, Брюс Уиллис, Венсан Кассель начал перечислять я.
Все понятно, перебила она, ты пытаешься им подражать. Точнее, их персонажам в кино. И в отношениях с женщинами тоже. Скажи, кто твои любимые киногерои, и я скажу, кто ты.
А в то свидание я будто встретился с самим собой. Только я-настоящий был как бы уже не я, а эмоциональное подобие женщин, которые раньше со мной встречались. Я был обезоружен своим чувством, а она претендовала на мое амплуа. Она заказала виски и принялась активно разбавлять его соевым соусом. Она действительно вела себя по-мужски. Обычно интересоваться вкусами и привязанностями девушек было моей привилегией. Она опередила и выложила на стол всю обойму своих музыкальных пристрастий: Eminem, Coldplay, Muse, Kayne West, Jay-Z и еще какая-то дребедень в том же духе.
Чак Паланик? перехватила она инициативу, едва я попытался заговорить о литературе. Да, это любимый писатель моей бабушки! Я ищу что-нибудь пожестче.
Она доконала меня этой фразой. Что она ищет? Сценарии к мультикам манга? К порно с насилием?
Она непрерывно интервьюировала меня! Я попытался обороняться, избрав тактику великовозрастного снобизма. Я не успел поинтересоваться сколько ей лет, но, похоже, я несколько старше. Мне уже двадцать восемь. Что с того?
Я отвечал, что люблю и слушаю слишком большое количество музыки, чтобы вот так взять и ограничить свой выбор пятью-десятью артистами. Я принципиально отказывался проводить жанровые разграничения, в музыке меня интересовали лишь идея, настроение, глубина и степень таланта, которые я мог расслышать. Набор инструментов и саунд для меня не существовали уже много лет. На протяжении одного вечера мое музыкальное пространство могло заполняться прелюдиями Шопена, отвязным серф-битом пятидесятых годов, саксофонными истериками Чарли Паркера, заоблачными и энергоемкими плачами в исполнении кривого Йорка. Все это я сообщал ей, но
Каждые пять минут ей кто-то звонил, и она начинала болтать по телефону, гораздо веселее и оживленнее, чем только что со мной. Она с преувеличенным значением обсуждала с незнакомыми мне людьми какие-то глупости, очаровательно морща носик и рассыпаясь заливистым смехом. Впрочем, все это вполне укладывалось в мое стереотипное представление о старлетках в шоубизе. Амбициозные бабочки, чье порхание легко, судорожно и бессмысленно. Тем более что быстротечно. За десять лет нужно прожить всю жизнь. Тут не до сентиментальности, не до романтических переживаний и кровавых страстей. Истинная страсть этих куколих эксгибиционизм. Разве не так? Жизненное кредо: похмельена завтрак, цинизмна обед, оргияна ужин. Я сам пытался быть таким же, когда начинал. Не было сомнений, что у нее есть покровители, продюсеры, которые пользуются ее прелестями, богатые любовники, которых она предпочитает за их положение. Сомнений не было, было любопытно лишь, старается ли она совместить расчет и человеческую привязанность или на это последнее уже не хватает времени.
Мы общались недолго. Часа через полтора, добрая часть которых ушла на ее телефонную болтовню, бутылка виски опустела, и она внезапно осознала, как пьяна.
О! Мне уже хватит! концовка была смазана.
Она, пошатываясь, выбралась из-за стола, я поймал машину, она назвала адрес «Библиотека имени Ленина» и уселась на заднее сиденье, не прижавшись ко мне, не поблагодарив, не коснувшись щеки, вообще ничего не сказав на прощание. Лишь послала воздушный поцелуй сквозь замерзшее стекло.
Впрочем, я и не рассчитывал в тот вечер на что-то особенное. Скажу честно, я был разочарован. А ведь я наводил справки. Те, кто знал ее по работе, отзывались о Белке не так, как о большинстве остальных певичек. Помня об их отзывах, я ожидал в близком общении разглядеть умную и тонкую девушку. Но я ужинал с другим человеком. Это был ветреный, взбалмошный, самоуверенный, самовлюбленный, поверхностный и скользкий субъект. Ухудшенная копия меня самого. Ну, зачем мне второй я, когда давно уже необходимо сбежать от собственной матрицы? Я разочаровался. Наверное, это было к лучшему. Наверное, на этом следовало остановиться.
Я вернулся домой и постарался забыть ее: «Ну, подумаешь, мало ли улыбок перемещаются по Москве с одних лиц на другие И лица в Москве тоже можно отыскать Подумаешь, дефицит» У фотографов никогда не бывает недостатка в женщинах. Я позвонил самой красивой из своих боевых подруг, хрупкой блондинке, похожей на Гвинет Пэлтроу в «Осторожно, двери закрываются», распил с ней пару бутылок коллекционного «Шато де Флёри», а затем до утра накачивал ее собственным разочарованием, с первыми трамваями выбрив на лобке странный и непонятный мне самому иероглиф. Проснувшись днем в чужих объятиях, я уже не помнил девушку с лучезарными глазами.
Я подрезаю джипы на набережнойОдин за другим. Пытаюсь угадать, куда свернуть у Бауманской академиина улицу Радио или на набережную Выбираю улицу Радиочерт! здесь затор! Почему простым папарацци не полагается ездить с мигалками? Если б это было возможно, количество разоблачительных снимков выросло бы в разы. Публика увидела бы гораздо больше истинных лиц, скрывавшихся за масками. В разы увеличилось бы количество правды в жизни. Люди, поймите, количество правды на планете впрямую зависит от наличия мигалки на авто простого папарацци! Ройзман все еще молчит.
Той зимой горожане, похожие на кочаны капусты, перекатывались по улицам в особенной суете и спешке. В праздничной мишуре, брызгах шампанского и всенародном похмелии сменился порядковый номер года. Больше всего в жизни своей страны я не люблю первые две недели января. Время безвременья, иллюзия жизни, отчаянный запой под видом праздника, остановка всех систем, абсолютная невозможность действовать, если в деле кроме тебя еще кто-то. Я не умею больше трех дней лежать на диване. Да и пить больше трех дней у меня не получается.
Шли недели, складывались в месяцы. Время от времени она возникала в поле моего внимания. Сюжетами в новостях и заголовками в прессе. О ней писали все больше и больше. Она постепенно превращалась в любимую героиню таблоидов. Я никогда не читал эти статьи, только заголовки.
«Отмена концерта: случайность или поза?»
«Скандал на пресс-конференции!»
«Белка песенки поет?»
«Блеск и нищета шоубиза!»
«А слуги кто? Пять способов стеречь Белку!»
«Моя ровесница поет и бесится!»
Изредка я встречал Белку на тусовках. Кивал издали, тут же отворачивался, чтобы не видеть, кивает ли она мне в ответ. Старался не видеть, но думал. Хотел или нет, я часто думал о ней. В моей голове навязчиво маячил ее сексуальный образ. Образ типичной певички, красивой сексапильной куклы из шоубиза, ветреной и доступной многим. Я, кажется, хотел ее. Моя очарованность, мое романтическое чувство уступило место земной человеческой похоти. Да, я точно хотел ее, и вот мне уже стало все равно, как этого добиться. В те времена я еще покупал женщин. Из любопытства, от усталости, от лени, просто для разнообразия, чтобы отдохнуть от отношений, в которые, как ни крути, приходится вкладывать часть души. Наконец я позвонил ей. Чтобы со всем цинизмом, на который способен, спросить «сколько ты стоишь?». Мужской голос ответил мне, что она улетела в Швецию и вернется только через неделю. Я позвонил через неделю. Мне сказали, что этот телефонный номер ей больше не принадлежит. И я опять постарался забыть девочку с большими зубами.
Наступила весна. Огромный, взбалмошный, хаотично разбрызганный по поверхности земли мегаполис плавил снег и приближал всемирное потепление огнем своих оргий. Все вокруг горело. Близился день рождения Журнала, с которым я долгое время связан плодотворным сотрудничеством. Мне выдали целых десять пригласительных, как ценному сотруднику. Я листал старые записные книжки, проверяя, приглашены ли все, кого я хотел видеть. Конечно же, наткнулся на ее номер. И не выдержал, позвонил. На этот раз трубку взяла она. Довольно быстро вспомнила меня:
Как жизнь, папарацци? Много Диан загубил?
Приходи на вечеринку, будет весело, я проигнорировал ее иронию.
М-м-м А можно я приду не одна?
Да, конечно. Я внутренне съежился, ну а чего еще ожидать от красивой девушки? Чтобы она проводила лучшие годы жизни в одиночестве? Чтобы месяцами ждала, когда там позвонит этот забавный папарацци Агеев? Конечно, притащится со своим рок-старом.
Я приду с подругой, прощебетала она.
У меня отлегло от сердца.
Я не заметил, как они пришли. Конечно, ее узнали на входе и пропустилизачем ей мои приглосы? Она опоздала на час, ее телефон был выключен. Я, в нетерпении, покараулил на входе с полчаса, но в этой давке на узких дверях модного ресторана можно было потерять все: кошелек, терпимость, невинность, рассудок, фотокамеру. На день рождения великого журнала ломилась вся светская Москва. Но для меня эторабота. Мое существование на вечеринках сильно осложняется призванием делать кадры. Где еще снять нетрезвого Жириновского, который бодается с охраной ресторана, потому что те отказываются пропустить с ним свиту из пяти личных бодигардов с оружием? Или Шнурова, целующегося со своей актрисой? ИлиВивьен Вествуд, пальцем выковыривающую пищу из старческих зубов? А может, у неепротез? Или Да вот жекадр! Зашел в туалет испытать естественное облегчение, и просто гора с плечей свалилась. В туалетерок-стар Слава-на-ресницах-кокаиновая-пыль высасывает что-то из губ фанатки-дюймовочки, рукау нее под юбкой. Дружеский привет педофилам! Я вежливо щелкнул, вежливо извинился и так же вежливо помочился. Они не обратили на меня никакого внимания. Подумаешь, какой-то фотограф зашел поссать! Впрочем, уверен, что Слава в тот момент рубился в глухом неадеквате. Не удивлюсь, если вместо меня ему почудился гангстер-гуманоид, выстреливший ему в лицо (фотовспышкой!) и отправившийся спускать свое оружие в сортир. Признаюсь, все эти месяцы, с момента моего первого звонка Белке, я ревновал ее к Славе. Газеты периодически сообщали о развитии их романа. Они иногда ссорились, затем мирились, затемпопадались с поличным в связях на стороне. Но я чувствовал, что у нихсерьезно. В каких-то периферийных нервных окончаниях у меня судорожно пульсировало: с этим мужчиной она не только занимается сексом. Она доверчиво засыпает у него на груди. И это знание раздирало меня, каким бы равнодушным я ни пытался самому себе казаться. Я покинул туалет с чувством двойного облегчения. Еще полчаса сольного вальсирования по ресторанным горкам иочередная пленка отщелкана:
Режиссер курит сигару;
Модельер забралась к Промоутеру на плечи;
Телеведущая поправляет макияж Телеведущей;
Политик со следами помады на лице;
Плюсеще полтора десятка фриков.
Обычно меня мало волнуют движения коллег. Я никому не завидую, и учиться мне не у кого. Я одиночка. Чертовски талантливый и везучий одиночка. Но в этом случае любопытство пересилило. Когда в одном углу вдруг засверкали десятки фотовспышек, и с каждой секундой к ним добавлялись новые блики. Будто фейерверк взорвался. Я ринулся туда, расталкивая локтями надменных педерастов и прочих расфуфыренных манекенов полусвета. То, что я увидел, возможно, было бы похоже на расчитаный пиар-ход, уже не раз использованный, если б не энергетика, которая витала над всей сценой. Происходящее было так развратно, одновременно целомудренно и бесконечно романтично. Белка взасос целовала свою подругу, шикарную модельного образа брюнетку. Вот как я впервые увидел Анку. Что это был за поцелуй! Если б эта сцена происходила в кино, фильм стал бы классикой, а эпизодцитируемым во всех киноучебниках. В поцелуе Белки было столько искренности, нежности, беззащитности и того озорства, которое делало эту девочку в моих глазах пылающим факелом, способным осветить самые темные закоулки чьей угодно жизни. Я не увидел в их поцелуе никакого секса. Я видел только любовь. Я стоял ослепленный этим поцелуем, как когда-то в первый разее улыбкой. Щелкали затворы фотокамер, сверкали фотовспышки, но мне казалось, все собравшиеся в этот момент чувствовали: в жизни есть смысл. И этот смыслв том неуловимом, что они ощущали, когда смотрели на поцелуй двух красавиц.