Ой про книжку Яна вспоминает только теперь. Потеряла Выронила, наверно, когда Давай вернемся, она где-то здесь должна быть.
Потом заберем. Будем к машине возвращаться и поднимем. Здесь все равно никого больше нет. Не пропадет.
Но там план был. Где какие здания интересные
Здания я тебе и сам покажу. Без плана. Я, правда, уже очень давно здесь не был, но поверь, за последние лет четыреста новостроек в этом городе не появлялось, довольный, немного расслабленный, он шел легко и уверенно. Словно не чувствуя жары и не сомневаясь в направлении.
Ты говорил, что вообще тут не был, с трудом, но она вспомнила. И даже сейчас до последнего сюда не собирался. А теперь
Ну видишь, какой я коварный, он лишь беззаботно рассмеялся. Обманул. Так что ты хочешь с меня за обман? Подлинную историю города? О которой в книжках не пишут?
И откуда тебе знать подлинную? она позволила себе усмехнуться. Да и с чего ты взял, что в книжках правды не пишут?
Ну а что пишут в книжках? Неужели всю ту чушь, что ты Аське моей рассказывала?
Это не чушь, а старинная легенда, Яна даже обижается. А что я ей должна была рассказывать? Что, по мнению ученых, город был оставлен жителями в результате опустынивания? Про резкие и глобальные изменения климата связанные, по мнению некоторых, с падением на землю метеорита?
Ну а почему нет? Звучит куда логичней.
Это для взрослых логичней. А детям интереснее сказка. Кстати, о метеорите, у Янки аж глаза загорелись, когда она вспомнила. Там в книжке статья была интересная. Там автор по косвенным признакам связывает падение метеорита с великим голодом 16011603 годов. Якобы, именно упоминаемая летописями красная комета, появившаяся в небе в начале царствования Бориса Годунова и принятая современниками за знак божественного неодобрения новой царской династии, и была тем метеоритом, столкновение которого с Землей привело к глобальным изменениям климата. Аномальная жара, опустынивание некогда плодородных земель, в результатетри страшных голодных года, когда весь урожай был полностью уничтожен невиданной прежде засухой. Ну а дальшеголодные бунты, эпидемия холеры, да и просто массовая гибель людей от голода. Полностью вымерший город, по мнению автора той статьи, лишь частный случай охватившего страну бедствия. Ну а, учитывая, что дальше начинается Смутагражданская война, польская, шведская интервенциянеудивительно, что в таком хаосе судьба местных горожан никого не заинтересовала и куда именно они ушли из ставшего непригодным для жизни района никто не зафиксировал.
Интересное исследование, кивает Егор. Главный вывод мне особенно нравится: в таком хаосе никто ничего не понял, он усмехается, озорно, открыто, и тянет Яну к ближайшей стене. Смотри, что покажу.
Они присаживаются у стены на корточки, и он начинает отгребать песок, закрывающий ее основание. Яна с интересом начинает помогать. А в сердце вновь вползает страх. Змея. Вот они сейчас разроют, а там змея. Змеиная нора. И ее укусят за руку, а монах сказал, спасти не успеть Ей слышится шорох. Что-то длинное лениво скользит по песку, чуть раздвигая песчинки. Ш-ш-ш-шипение. Или шепот? Яна с криком вскакивает на ноги, затравленно оглядывается. Никого. Только ветер. И метет вдоль улицы песчаная поземка, совсем как в ее снах. И город смотрит на нее провалами окон, проломами дверей. И веет холодомжутким, нездешним. А солнце слепит глазабеспощадное, колючее. Жжет, но не согревает.
Да стой же ты, руки Егора неожиданно хватают ее поперек туловища. А она, оказывается, уже бежала. Или только пятилась, затравленно оглядываясь вокруг? Не заметила. Говорил же, держись за меня, не отпускай. Я про резонаторы не шутил. Усилят малейший страх. А потомкак монах предсказывал: и прогнившие доски, и укусившие змеи, и безумие в безводной пустыне.
Но з-зачем здесь резонаторы? в его руках покой возвращался. Не мгновенно, но страхи отступали. И она могла вновь смотреть по сторонам безбоязненно. И откуда ты знаешь? И почему на тебя не действует?
Как я уже сказал, я один из тех, кто их ставил, он целует ее в висок. Ей кажется, что поцелуй прожигает его насквозь. А ставил, как нетрудно догадаться, для того, чтоб этот город так и остался заброшенным. Чтоб здесь не проводили исследований, его губы скользят по ее скуле. Не бродили толпами туристы, он чуть касается уголка ее губ, но тут же вновь отстраняется. Не создавали музей. его губы легко касаются шеи, и каждый его поцелуйожог, болезненный и сладкий, заставляющий сбиваться дыхание и терять нить беседы. Чтоб у якобы проклятого города была очень дурная слава, он обводит горячим языком мочку ее уха.
Она чуть вскрикивает, ей кажется, кровь внутри нее горит. Но она пытается сосредоточиться. Не поддаться на его провокации, они едва знакомы.
Зачем вам дурная слава?
Чтоб сюда тянулись разве что авантюристы-экстремалы. Те, чья гибель никого не удивит, ведь они и "на ровном месте" способны отыскать себе приключений.
Но зачем?.. кажется, она повторяется с вопросами. Для чего вам их гибель? И кому это "вам"? если бы от прикосновений его огненных губ так не кружилась голова, она бы, наверное, испугалась его откровений куда больше, чем шорохов пустого города.
Но он держал ее. Крепко, но бережно. И даже его дыхание обжигало.
Идем. Я же хотел тебе показать, он вновь возвращает ее к тому месту, где они пытались откопать основание стены. Он откопал. И она ясно видит следы огня.
Все давно засыпал песок, негромко рассказывает меж тем Егор. Но ты можешь убрать его от любой стены в любой части города. И везде увидишь ту же картину. Жидкий огонь бежал когда-то по улицам города, проникал сквозь стены, затекая во дворы и дома. Жег, но не сжигал. Пугал, но не убивал. Монахи не зря заговорили про чертей. Ведь они ясно видели город, основание которого горит, но не сгорает. Словно адская сковорода, поставленная на медленный огонь.
Так не бывает. Ты тоже поверил сказкам.
Это не сказка, наклонившись, Егор медленно проводит рукой по обожженной части стены. И она вспыхивает, и течет огонь, как вода, заливая улицу, затапливая ноги. Яна смотрит на свои кроссовки, погрузившиеся в огонь, на шнурки, по которым бежали змейки алого пламени. Они не горят, они просто в огне! А ногам больно. Больно, их обжигает!
Вскрикнув, Яна повисает на Егоре, поджав ноги. Он лишь смеется, перехватывая ее поудобнее.
Это что? нервно интересуется Яна. Иллюзия? Очередной ваш резонатор?
Нет, Яночка, Егор бодро шагает в сторону центра, и пламя разливается впереди него огненной рекой. Временами он весело поддает по пламени ногой, и огненные брызги разлетаются вокруг, с шипением оседая на стенах и обломках. Это "адский огонь", реальный, всамделишный. Тот самый, что породил легенды о гиене огненной, что подарил этому миру образ черта со сковородкой.
Так тычерт? если бы он не держал ее сейчас, Янка бы, наверное, вопила. Вопила, орала, паниковала, без всяких мифических резонаторов. Но он держал. И словно отсекал все ее страхи. Не пускал их в сознание. Не давал скатиться в безобразную панику.
Нет, Янка, я не черт. Чертей не бывает, чему тебя только в школе учили, Егор веселится. Но он дружелюбен, он несет ее аккуратно и бережно. Так может, не так оно все и плохо? Я всего лишь житель Истинного Мира. Огненной основы Земли. Из всех названий, что придумали для нас люди, мне больше по душе "саламандра". В отличие от слова "черт" оно не оценочно, но отражает суть. Огонь, горящий внутри нас. Огонь, являющийся нашей родиной. Огонь, из которого состоит наш мир. Именно огнем прорываемся мы порой в ваш Внешний, вторичный Мир. Именно в огне мы говорим с вами, когда хотим быть услышанными.
Ну я услышала, зубы, все же, стучали. А можно прекратить как-то это и
Ты же хотела узнать все тайны города, с деланным легкомыслием отвечает Егор. Но пламя, с легким шипением уходит. Словно растворяется в песке и камнях. И снова вокруг только город. Заброшенный, таинственный, но обычный.
Егор ставит ее на песок и вновь протягивает руку. Она медлит, но какой у нее выбор? Безумие пустого города или поддержка того, чьи руки холодны, а прикосновения обжигают огнем. Чьи иллюзии реалистичны и болезненны, а от рассказов сердце в испуге замирает.
Это все не может быть правдой. Он просто гипнотизер. Безумный гипнотизер, возомнивший себя неизвестно кем. Маньяк, которого устраивает регулярная гибель людей в Заброшенном городе. Или они здесь потому и гибнут? Что их убивают. Намеренно убивают. Егор и и его подельники, устроившие здесь бандитское логово.
Она отчаянно дергается в сторону и бежит прочь, не разбирая дороги. Сворачивает в проулок, затем в еще один, врывается во двор дома, перебирается через стену, пробегает еще один двор, дальше улица Ежесекундно ожидает прикосновения его прохладных рук. Или обжигающей лавы под ногами. Но ничего не случается. Он не гонится. Она одна. Совсем.
Яна заходит в очередной двор, садится на приступочку в тени полуразрушенного дома. Пытается отдышаться. Успокоиться. Сообразить, что делать. Куда теперь.
Пашка. С ним что-то случилось, этот маньяк явно с ним что-то сделал. Или не соврал, попросил об услуге? Надо найти. Найти и предупредить. Спрятаться. Ночью добраться до монастыря. Вызвать милицию.
Стоп, о чем она? Егор же ей ничего не сделал. Разговоры, иллюзии. Ну подумаешь, шутит он так. Это просто город. Город, вызывающий панику. Город, не любящий чужаков
Все, кончился адреналин, да, Янка? Егор выглядывает из окошка дома прямо у нее над головой. Теперь готова и историю города послушать?
Ну да, бежать все равно сил уже нет. Да и желания. Егор не причинит ей зла. Просто не надо поддаваться панике.
Он спрыгивает на песок рядом с ней. Садится. Берет ее за руку.
Предупреждал же, говорит укоризненно. Она вздыхает. Да, глупо.
А история эта действительно начинается с метеорита. Его падение пошатнуло землю и нарушило равновесие ее основ. Наши мирыВнутренний и Внешнийвсегда существовали параллельно, каждый сам по себе, имея лишь несколько точек взаимопроникновения. Точек перехода из мира в мир. Порой людям требовались саламандры, порой саламандрам нужны были люди. Но все это было локально. Единичные случаи, вошедшие в сказки. Метеорит нарушил равновесие, лишив этот мир гармонии. Жар нашего огня вырвался в ваш мир, иссушая земли. Холод вашего воздуха проник к нам, выстужая души. И нам потребовались доноры. Много больше, чем раньше. Те, кто могли вернуть нам вытекающую энергию и согреть наши огненные души. Среди войн и смут мы забирали себе тех, чью пропажу никто не заметит. Ведь границы стали проходимы в обе стороны. А война нам была не нужна.
И вы забрали всех жителей города.
Да. Ведь он был уже на нашей земле. На нашей стороне вселенной.
И что с ними стало?
На вашей земле их не стало. Так не все ли тебе равно?
Да, кивала на его слова Яна, да, действительно, все равно.
А монастырь? Легенда говорит, вам в него не войти, а ты вошел.
Легенду создавали монахи. Им больше нравится их версия. Но, если хочешь, расскажу и свою, Егор встал и потянул ее за собой. Пойдем, тут недалеко уже тот самый дом.
Тот самый?
Да, с которого все и началось.
Они вышли со двора и вновь пошли вдоль улицы. Эта улица была значительно шире, и дома на ней стояли побогаче.
В этом доме жил воевода. Был он, как водится, князь, род свой вел, как и положено, от Рюрика. Да видно, в опалу попал, вот и сослали его на дальнее воеводство. И была у него красавица дочь, Егор чуть помолчал, словно бы вспоминая. И увидел ее однажды принц саламандр в отсветах свечей, и влюбился без памяти. И явился через огонь за ее любовью. И не устояла княжна А вот и тот самый дом. Идем.
Он завел ее внутрь, поднялся с ней по шаткой, полусгнившей лесенке на самый верх, в светелку. Там стояли все еще лавки, да сундуки вдоль стен, да прялка в углу. И были забраны ажурными решетками небольшие окошки.
Вот здесь когда-то все и случилось, Егор вздохнул. Воевода узнал, возмутился, перепугался. Попробовал спасти дочь и бежал с нею вместе из города. Ну а саламандр, не найдя возлюбленной, отдал приказ забрать вместо нее всех жителей города. Необходимость в людях росла, он и так берег этот город излишне долго. Из-за нее. Когда же она сбежала Потек по улицам жидкий огонь и каждый, в него ступивший, был не в силах противиться воле огненных духов. Их забрали всех. За ночь. И отправились догонять беглецов.
Они укрылись в монастыре, и монахи пообещали защитить их от зла. Готовились биться. Поливать нас святой водой и читать молитвы. Они верили, что мы черти из ада. Мы не спорили. Просто явился настоятелю принц саламандр в столбе "адского пламени", да потребовал отдать ему блудницу, ведь оскверняет она своим присутствием святые стены, и делает монастырь открытым для зла.
Но монахи никогда
Слова, Янка. Главноеправильные слова. А когда звучат они из огненного куста, как опознать, Врата перед тобой Адовы или Купина Неопалимая? Особенно, если ты привык верить словам и не приучен самостоятельно оценивать поступки, тот, кто именовал себя саламандром, усмехнулся.
Так они не выносили икону на стену, они просто девушку отдали?
Выносили, почему ж нет. А девушку отдали. Сочли, что избавляют свой дом от скверны. И предали ту, что обещали защитить. И именно предательство сделало их монастырь беззащитным. Если пустил зло в душу, бессмысленно спасаться от него за раскрашенными досками, Егор неприязненно скривился.
А что было потом? Не с монастырем, с княжной?
Он любил ее, Янка, горько вздохнул Егор. Любил, хоть она была человеком. Подарил ей огонь, бессмертие, сбился с ног в поисках способа превратить ее в саламандру. Преуспел. И она даже сумела зачать. Спустя четыреста лет они стали, наконец, совместимы настолько, чтоб иметь общее потомство. Он был счастлив. А она просто сбежала. Просто сбежала обратно к людям, ради безумной идеи, что ее дочь должна расти человеком. Так и не поняв, что сама-то она человеком уже не была.
А ты нашел ее, Яна уже не сомневалась, кто герой той истории.
Не успел, качает он головой. Она пряталась слишком тщательно. И погибла, отказавшись от пищи саламандр, решив вновь стать человеком. А вновь не стать он опускается на пол у стены, обхватывает руками коленки. Зря он начал рассказывать. Слишком горько.
Яна присаживается рядом, кладет руку ему на плечо. Прониклась. Прониклась, поверила. Ничему не удивляется, ничего не боится. Но ведь не зря он пустил по древним улицам священный огонь. Ступившим в него возврата нет.
Зато ты нашел дочь, попыталась она его утешить.
Нашел, да. В человеческой семье, замерзающую от голода, не умеющую восполнить запасы тепла. Еще год, и она умерла бы тоже.
Но ты успел.
Я успел, он согласно кивает.
Какое-то время она молчит. Он тоже ее не торопит.
Егор, наконец зовет его Яна. А чем питаются саламандры?
А ты разве еще не догадалась? Это есть в любой легенде про тех, кто заключает сделку с пришедшими из огня.
Она смотрит непонимающе.
Из адского огня, он медленно поворачивается к девушке, берет ее лицо в ладони, заглядывает в глаза. Они питаются душами.
А затем он целует ее, медленно и нежно, наслаждаясь тем, как трепещет ее душа, покидая тело, как наполняет его теплом, растворяясь в его огне. Тело Яны холодеет в его руках, он выносит его во двор и бережно кладет на раскаленный песок. Хорошая была девочка. И его по праву. Он исполнил ее мечту, раскрыв ей все тайны города. Ну а то, что умолчал о ценетак зачем ей было зря волноваться? Впрочем, ему давно пора ехать.
Посреди знакомого до боли двора бесформенной горой золотистого песка, неспособной привлечь посторонних взглядов, ждала его Песчанка, то самое НЛО, о котором пытался поведать Павел.
Он снял морок с корпуса, активировал бортовой компьютер, настроенный на ментальную волну. Водительская дверца приглашающе распахнулась, и он занял привычное место. Полет до оставленного внедорожника был недолог.
Там он аккуратно перенес не откинутое переднее сиденье спящую дочку, перегрузил в багажник вещи. Затем перенес туда же Павла. Тот был без сознания, но вполне живой. Детям надо питаться помалу, но часто. Доест, как только проснется. Рюкзак Павла, как и Янкин, забирать из внедорожника не стал, не понадобятся. Сам внедорожник повалил на бок. Как говорил монах, песчаные бури здесь страшные.
Для их активации необходимо лишь запустить заложенную в Песчанке программу. Монахам этого не узнать, они вновь видят лишь сплошную стену песка, взметнувшиеся внезапно песчаные вихри. И не разглядеть среди песчаной бури "летающую тарелку".