В этот день они не пошли в институт. Он увлек ее в свою комнату, поцеловал, и она, наконец, заплакала. Он целовал ее слезы, и такая щемящая нежность владела им, что все его движения были замедленны, а прикосновения к девушке невесомыми. Он чувствовал, что излишняя настойчивость с его стороны получила бы отпор. А нежность растопила преграду. Ирина таяла в ласковых руках, и полностью доверилась ему.
Их губы, руки и тела превратились в единое целое. Время застыло для двух влюбленных, и никто из них не понял, как они разделись. Она возбужденно гладила его крепкие плечи, стесняясь опустить руки ниже, а он с блаженным восторгом прикасался к ее большой подтянутой груди с крупными розовыми сосками, торчащими вверх. Он впервые видел ее обнаженной и умилился двум почти симметричным родинкам на гладкой белой коже животика в том месте, которое всегда закрывает от солнца даже самый маленький купальник. Она стыдилась своего любопытства и поначалу старалась не смотреть вниз, туда, где только что были его трусы. Но робость и скованность быстро прошла, и они щедро подарили друг другу столько безумной нежности и любви, сдерживаемой прежде, что потом оба вспоминали это день как что-то чудесное и неземное.
Они не выходили из комнаты до самого вечера, пока изможденные не вспомнили, что ей пора домой. С тех пор они не скрывали своих чувств ни перед приятелями, ни перед ее родителями. Да это и невозможно было сделать, их лица светились любовью.
На Новый год Олег уехал к родителям в другой город. Ира обиделась. Она верила, что как встретишь Новый годтак его и проведешь. Олег убеждал, что это предрассудки. Ведь он поехал не к кому-нибудь, а к родителям! Он не был у них полгода, и навестил для того, чтобы обсудить возможные большие изменения в своей жизни. Мама не обрадовалась перспективе стать свекровью, и сумела посеять в душе сына неясные сомнения. Ире об этом Олег ничего не сказал.
А потом началась зимняя сессия. Они готовились отдельно, каждый к своему экзамену, затаив в душе обиду друг на друга. Встречались реже, и встречи эти были напряженными. Олег убеждал себя, что это пустяки, закончится сессия, начнутся каникулы и все у них наладится. Но в то же время он с тревогой думал, а вдруг, любовьэто одно, а совместная ежедневная жизнь с одним и тем же человекомсовсем другое. И вдруг, после свадьбы, о возможности которой они уже не раз говорили с Ириной, все будет не так счастливо и радостно, как прежде. Да и столько проблем это решение тянет за собой. Где жить, на что жить, как жить? И мама зудит, что ему еще рано. Сейчас самое время думать о будущем трудоустройстве, о карьере. А семьяэто большая обуза.
Все эти мысли, тревоги, сомнения, так измучили Олега, что он, сдав последний экзамен, совершенно спонтанно взял, да и купил с большой скидкой горящую путевку в Сочи.
За время отдыха он ни разу не позвонил Ирине и только сейчас понял, как подло с ней поступил. В первые дни пребывания на турбазе, он представлял, как Ира мечется в своей комнате, хочет видеть его, ждет звонка, а он гордо молчит, и она раскаивается в своей обиде и страдает. Но сейчас он сам страдал, и сам раскаивался в своей глупости.
«Какой же я идиот!»думал он. Ему нужен был друг, друг, способный понять его, и сопереживать вместе с ним. Этим единственным другом была для него Ира.
Слегка прихрамывая из-за неудачного прыжка с балкона, он вернулся в гостиницу и стал судорожно набирать Ирин телефон. На другом конце трубку подняла мама Ирины и сказала, что Иры нет дома, она уехала в дом отдыха в Подмосковье. Олег молча положил трубку. У него был шок.
Зачем она поехала в Дом отдыха? А как же он, Олег? Он ведь любит ее! Он совсем забыл в тот момент, что сам уехал первым и фактически бросил её, что ни разу ей не позвонил. А когда оцепенение прошло, и он понял это, его охватил ужас, а что если она там гуляет напропалую, как он здесь? Он чуть не завыл от этой мысли и ударил кулаком ни в чем не повинный телефонный аппарат.
Олег ушел в свой номер, там никого не было, и он бросился писать письмо Ирине. Сейчас он ей расскажет и объяснит, какой он дурак и сволочь! Он попросит у любимой девушки прощения, ведь он, кретин, во всем виноват! Только бы простила.
Олег исписал сумбурным подчерком несколько страниц. Он видел пред собой только Иру и выплескивал на бумагу все, что хотел ей сказать. Постепенно он успокоился и вернулся к реальности. Если отправить это письмо по почте, оно дойдет до Иры позже, чем он сам вернется в Москву. Нет, всё равно, он возьмет его с собой и отдаст ей. Может, тогда она лучше поймет его состояние и попытается простить.
За дверью послышались пьяные самодовольные вопли парней и визги девиц.
Народ отдыхает,шепотом проговорил Олег, горько усмехнулся и повторил.Отдыхает. А ведь если чуть-чуть изменить приставку, получитсяподыхает. Боже мой, так чем же мы здесь занимаемся?
А-а, вот ты где,вместе с ударом двери о стенку раздался громкий возглас Андрея.Ты чего смылся, можно сказать дезертировал с поля боя. Да тебе за это знаешь, что, знаешь, что надо сделать? Кастрировать! Ты вообще, куда делся? Мы сидим, сидим и вдруг бацтебя нет. Эта рыженькая говорит, что ты с балкона спрыгнул. Правда, что ли? Только я ей сразу не поверил. Ты что дурак, чтобы ноги ломать! Он, говорю, на соседний балкон перебрался и там сейчас с кем-нибудь развлекается. Ведь точно, да? Так и было? Рассказывай, где пропадал?
Андрей наконец замолчал и, расплывшись в улыбке, уставился на Олега.
Да так, погулял немного, письмо вот написал,нехотя ответил Олег.
Ну ладно, хватит заливать. Витька тоже перебрался на соседний балкон и слышал, как там кто-то в темной комнате шебуршится. Ну, признайся, трахался с кем-нибудь, и сейчас лежишь, балдеешь?
Балдежэто состояние коровы после отёла.
Чего?
Балдеют коровы после того, как отелятся! Ясно?
Точно, что ли?Андрей засмеялся.Приеду в Питер, расскажу ребятам, обхохочутся. У меня знаешь, знакомая есть, аппаратуру врубит, наушники наденет и мычит, не мешай, я балдею. У-у, корова! Ладно, пойдем к нашим, у нас там ничего не получается, со скуки помираем, а ты про балдеж расскажешь, хоть посмеемся.
Не хочу я никуда идти. Я лучше здесь останусь.
Да ладно, кончай. Ты чего сюда приехал, отдыхать или ерундой заниматься?
С этими словами Андрей потянул Олега за руку, и тот, всегда пасовавший перед чужой бесцеремонностью, нехотя пошел вслед за ним.
4
Стоя на склоне горы Ахун на полпути к вершине, Олег невольно прокрутил события последних дне в памяти, чертыхнулся и упрямо пошел вперед.
Путь становился круче, кусты гуще, а снег глубже. Ему приходилось часто выходить на дорогу, и при желании он мог бы подъехать на попутной машине, но делать этого не стал. Тропинки исчезли, он шел напрямик, а порой просто карабкался по склону, цепляясь за кусты и деревья.
С трудом преодолев один из таких склонов, он выбрался на небольшую, ярко освещенную солнцем поляну. На ней почти не было снега, а в центре величаво и надменно красовался большой матово-черный камень. Наверное, когда-то давным-давно этот камень лежал на берегу моря, где волны и века как прилежные скульпторы изваяли из него привлекательное удобное ложе. С самого рассвета нежился камень в щедрых солнечных лучах, и сейчас Олегу показалось, что от камня исходят мягкие теплые волны. Олег блаженно растянулся в природном кресле и забылся. Но не прошло и нескольких минут, как он почувствовал, что камень не дарит ему тепло, а наоборот, жадно стремится высосать последние запасы сил и энергии из его тела. Олег понял, что надо сейчас же встать с этого камня, но вновь проснувшаяся в нем лень будто шептала: «Отдохни, ведь ты очень устал». Ему не хотелось делать никаких движений, в конце концов, что с ним может случиться, лежать бы вот так на солнышке да лежать
Он прикрыл глаза и тут же обжегся о строгий и требовательный взгляд Ирины. Олег вскочил, обернулся на камень, и ему почудилось, что тот как-то нагло и криво ухмыльнулся. Неприятный холодок пробежал по телу. Олег припомнил, что уже не раз в последнее время испытывает подобные ощущения.
Два дня назад уехал Андрей. Его отлет был неожиданным, он получил телеграмму о тяжелой болезни матери.
Был вечер, они сидели втроем в своем номере, пили вино и играли в преферанс. Какой-то парень приоткрыл дверь и сообщил:
Слышь, Андрюха, тебе там вроде телеграмма пришла.
Андрей удивился, но спокойно доиграл очередной кон и только после этого спустился вниз. Затем он вернулся и, не сказав ни слова, начал собирать вещи.
Чего стряслось-то? Играть дальше будем?спросил Виктор.
Уезжаю,вяло ответил Андрей.Мать привезли в Питер, лежит в больнице.
Привезли? А где она до этого была?
На Новой Земле. Отец там служит.
А-а,протянул Виктор.Сегодня уже не уедешь, самолет только завтра.
Андрей бросил в сумку рубашку, опустился на стул и вяло свесил руки между колен.
Виктор встал, зевнул и, сказав, что пойдет прогуляться, вышел. Андрей долго сидел молча, а потом тихо, не поднимая головы, заговорил:
Ведь всё шло к этому. Здоровье ни к черту, а все на Север, на полигон, за деньгами, за выслугой. Чтобы потом жить, как люди. Мне только лучше от этого: предки почти весь год там, а я один в пустой квартире. Раз в неделю тетка придет, еды наготовит, вещи в стирку заберет. Иногда, правда, тоскливо становилось, но ничего, деньги присылают, а компания всегда есть. Такие вечеринки бывало, устраивали, о-хо-хо! Надоедало, конечно, одному. Под конец всегда хотелось, чтобы приехали побыстрее. А приедуттремся, тремся друг о друга и всё как чужие. Потремся так неделю другую, они в санаторий укатят, а там уж и на острова пора. Сейчас и не знаю, о чем говорить буду при встречеОтец, наверное, отзимует, окончательно вернется, вместе будем жить. Если, конечно, с матерью всё в порядкеНе знаю даже, хорошо это или плохо?
Андрей встал и подошел к окну. Олег механически перебирал карты.
Нет, конечно, вместе лучше,не оборачиваясь, продолжил Андрей.Иногда так все надоест, так опротивеет, а поговорить не с кем. Думаешь, к черту это вооружение, был бы отец гражданским, вернулся бы, зажили бы как нормальные люди. Хотя теперь Если мать в Питер в госпиталь перевезли, и меня срочно вызывают, значит дело дрянь.
Андрей обернулся и неожиданно спросил:
Слушай, а что такое любовь к родителям?
Олег задумался и не знал, что ответить.
Любовь к девушке это проще, тут сразу ясно, любишь или нет,рассуждал Андрей.А с родителями
Олег опять с тоской вспомнил об Ирине.
Хорошо, если ясно. А вот мне ни черта не понятно!с болью в голосе произнес Олег.
Андрей уехал в аэропорт, не дожидаясь утра, и когда он захлопнул за собой дверь, Олег почувствовал тот же неприятный озноб, будто долгое время лежал на холодном камне. Было неуютно и его телу, и его душе.
Покинув обманчивое тепло каменного ложа, Олег вновь зашагал вверх. Воспоминания и прошлые, и совсем недавние не рассеивали его грусть, они как камни, брошенные в воду, не позволяли успокоиться его сознанию, и всплесками этих падений были бесконечные мысли о себе и об Ирине.
Слева от себя он услышал шум ручья и невольно свернул левее. Около ручья, по обе стороны, прямо на снегу и на проплешинах старой травы росли белые с яркими зелеными воротничками цветы. Некоторые из них еще спали, склонив к земле закрытые бутоны, а многие, широко раскрыв пять больших лепестков, удивленно смотрели на мир единственным желтым глазом.
Олег улыбнулся, представил, что рядом с ним идет Ирина и, желая сделать ей приятное, быстро сорвал несколько самых красивых цветков. Но рядом с ним Ирины не было и, глядя на нежные растения, он пожалел, что так необдуманно поступил. Домой он вернется только после завтра, а к тому времени цветы могут погибнуть. Но он всё равно представил, как дарит эти цветы девушке, а она, благодарно улыбнувшись, склоняет над букетом лицо и долго смотрит на него из-под длинных загнутых кверху ресниц. Думая об Ирине, Олег не заметил, как прибавил шаг. Ему было легко и как-то просторно, будто что-то необъятное высвободилось в его груди и сейчас неудержимо рвется наружу.
Вскоре он был на вершине. Здесь, видимо, уже давно господствовала цивилизация. В центре стояло здание, напоминавшее собой большую русскую печь с трубой, а сбоку гремел музыкой ресторан. Олег с какой-то непонятной ревностью отметил, что рядом с рестораном стоят свадебные машины.
На макушке «печной трубы» была смотровая площадка, и Олег поднялся по каменным ступеням. Утренний туман уже рассеялся, и он увидел прямо перед собой на горизонте огромные, манящие величественной красотой горы. По сравнению с ними, та вершина, на которую он только что взошел, была маленьким неприметным холмиком. Горы бесконечной чередой уходили вдаль, вершина виднелась за вершиной, и числа им не было.
А сзади в обе стороны тянулось побережье. День был теплый, и Олег знал, что сейчас там бурлят мутные потоки, стекающие с близлежащих склонов, которые сносят вниз все отжившее и ненужное.
Странное свойство у человеческой памяти. Не повинуясь никаким пространственно-временным законам, она выхватывает разноцветные эпизоды нашей жизни, лепит из них мозаику, позволяет нам по-иному взглянуть на прошлое, увидеть себя и понять настоящее. То, что раньше могло ускользнуть от нас и пройти незамеченным, память воскрешает вновь, отбросив второстепенное, но бережно сохранив те крупицы, из которых и складывается наша жизнь. Памятьэто почва, на которой взрастает человеческое сознание. Нет памятинет человека.
Автобус подкатил к турбазе. Пассажиры вышли, слегка позевывая и разминая затекшие ноги. Олег знал, что Виктор уже уехал и удивился, застав в комнате двоих новеньких. Они пили коньяк. Горные цветы, которые Олег вчера за неимением вазы поставил в стакан, валялись на подоконнике. Один цветок, раздавленный лежал на полу. Олегу предложили выпить, однако он отказался. Тогда парни стали расспрашивать, как здесь проводят время, но он лишь коротко ответил: «Сами во всем разберетесь», и вышел.
Назавтра он улетел. Его уже не охватывали восторг и радость, как в день приезда, но взамен их появилось какое-то новое незнакомое чувство внутренней уверенности и гармонии. Олег спешил вернуться домой. Спешил вернуться к Ирине.
Прилетев в Москву, сразу из аэропорта он позвонил ей.
Прости меня,сказал он, услышав ее голос.
Приезжай ко мне, я так больше не могу,ответила она.
Я тоже.
Любовница депутата
У Вероники тонкая талия, высокая грудь, льняные волосы и пухлые губки, ножки тоже, что надов общем, фигурка, как у модели. Она мило улыбается и выглядит умной, если вспоминает о чем-то неприятном. Но неприятности у Вероники случаются редко, ведь оналюбовница депутата Государственной Думы!
Разумеется, раньше депутат был бизнесменом. И не каким-нибудь, а из первой сотни списка Forbes, хотя и ближе к концу. Как повелось в кругу состоятельных благопристойных господ, любовницу он сделал руководителем отдела рекламы в своей фирме. И содержание платишь в виде зарплаты, и в кабинет вызываешь, если приспичит. Когда бизнесмен пробился в политический бомонд, пришлось ему назначить Веронику коммерческим директором фирмы, чтобы следила за денежными потоками.
Вероника любила путешествовать и часто моталась за границу. Мне трудно назвать страну, в которой она не побывала. Она даже совершила самое быстрое кругосветное путешествие, пройдясь по льдине вокруг Северного полюса, и морщила носик, рассказывая о неприятном запахе помета колонии королевских пингвинов в Антарктиде.
Выглядеть стильно и сексуально Веронику обязывала должность и статус любовницы влиятельного человека. Московские и Миланские бутики ее информировали о получении новых коллекций. Помимо шмоток и денежного довольствия Вероника получила от депутата элитную квартиру и хороший автомобиль. Когда у всех были «лексусы», она одной из первых в Москве красовалась за рулем «инфинити» (тогда они официально не поставлялись). Когда у всех появились «инфинити», Вероника надула губки и попросила новую машину.
Помню, как она выбирала автомобиль. Нашла фотографию в Интернете и показала мне: «Ой, какая лапочка!» Надо сказать, что я был заместителем Вероники, то есть тем, кто пашет, пока она истязает себя зарубежными вояжами и шопингом. Я посмотрел на красивую машинку и предложил свой вариант, описывая полезные функции автомобиля.
А сколько он стоит?призадумалась Вероника.
Шестьдесят пять тысяч долларов.
Так эта семьдесят пять! Значит, лучше!ткнула Вероника в свою картинку.