Нет, Вавила р-р-рыбу ловила.
Селёдку?
Нет, не водку, а камбалу.
И чё?
Жар-р-рила она её.
И?
Сказала, что мне не даст, пока я не скажу «р-р-рыба».
Ах, ты наша рыбка!
Я больше не евлейка?
Еврейка, еврейка! А скажи-ка, дочь, «корейка».
Колейка.
Правильно, у нас узкоколейка. А скажи ещё раз «рыба».
Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба!
Ух, наша! Сахалиночка. Ну и что, поела ты камбалы у деда?
Забыла.
Ну беги, беги, поешь.
А камбала у нас особая, северная. Это на юге острова её на сковородку «бух» нечищеной и она шкворчит, урчит жарится. Во Мгачах всё не так: сначала надо взять нож, плоскогубцы, надеть на руки садовые перчатки, и наматывая пупырчатую колючую кожу на плоскогубцы, снять её с рыбы. А уж потом кидать на сковородку белое мясо и слушать как оно шкворчит. Только что выловленная камбала это, ох, какая вкуснотища!
И я пошла её есть к деду Вавиле. Зря что ли мы с ним её ловили? А вы слюну поглотайте, поглотайте! Она вам ещё пригодиться на власть плевать да всяко-разно депутатов обзывать.
Ай люли, люли, люли,
к нам приплыли караси,
караси да щуки
на горе да на муки.
Сахалин вторые Сочи
Идём мы с матерью в поликлинику на прививку. А я услышала где-то припевку и горланю на всю дорогу:
Ростов-на-Дону, Саратов на Волге. Я тебя не догоню, у тебя ноги долги!
Мамка рада, дочь певучая растёт. Заходим в поликлинику, занимаем очередь, ждём. А больничка у нас одна: там и дети, и взрослые все в одни и те же кабинеты сидят. Ну не болтаться же мне без дела, пока ждём. Я и запела, да громко так:
Ростов-на-Дону, Саратов на Волге. Я тебя не догоню, у тебя ноги долги!
Мать занервничала, попыталась заткнуть дитятке рот. А я всё громче:
Ростов-на-Дону, Саратов на Волге. Я тебя не догоню, у тебя ноги долги!
Деды зашушукались:
Вот чё болезная ревёт, можа, у ей токсикоз?
Варикоз! вытянули бабки свои больные ноги.
А мужичок на костылях пшикнул на нездоровое детское пение, да и говорит:
Заткнись, девка! Не так петь надо, вот послушай, послушай, и жалобно затянул:
Сахалин вторые Сочи,
солнце греет, но не очень,
выполняем план по водке,
недодали по селёдке.
Деды и бабки одобрительно закивали:
Да, да, внуча, иди учи эту песню. Она на наши ухи привычнее.
Обзывалки
Зубчиха, беги сюда!
Зубчиха, уходи!
Зубчиха!
Так дразнили меня ребята во дворе. Очень обидно. Достало! Иду к матери:
Отец у нас плохой, фамилия его меня никак не устраивает, давай нашего папку на другого папку поменяем.
На кого, доню?
На Петрова, Иванова, Васечкина Не знаю!
Так-так, что там у вас с отцом случилось, рассказывай.
Ничего. Соплежуи во дворе задолбали. Зубчиха я им, видите ли. Как будто у меня имени нету! Ну давай хоть на твою девичью фамилию всей семьёй перейдём.
На Горыню что ли? Хочешь чтоб тебя змеем Горынычем звали? Ты ещё в дочки к тёте Нине Каргаполовой попросись, будешь старой Каргой. Или к Бургановым, знаешь как их Ирку дразнят? Бур-бур-бур!
Горько хмыкаю и ухожу, бурча:
Ну и родители мне достались! А друзья у них и того хуже.
Кот Васька
У бабы Паши кот, ну, совсем неподъёмный! Еле-еле запихиваю его в авоську и тяну по двору. А авоська это почти рыболовная сетка в виде сумки. Представьте каково там коту живётся! Бабка как увидела такое зверство, сплюнула и пошла по своим делам. Но моя мать не осталась столь равнодушна к деяниям дочурки, она руки в бок и попёрла на рыбачку-неудачку:
Ты что, живодёрка, удумала?
В магазин иду.
А до твоих мозгов ни капельки не доходит, что ты животину мучаешь?
Чего ему будет то?
Мать подумала и смягчилась:
И правда, чего ему будет? А ты его в зоомагазин или сдашь в мясной отдел?
Я не поняв в чём разница, смело отвечаю:
В мясной отдел!
А не жалко котейку? Он же тебя вынянчил у деда печке, песни тебе маленькой пел, байки баил.
Пожимаю плечами:
Да что ему будет то? Мясом накормлю и выпущу.
Мать, наконец, начинает соображать, что ей надо было поступить, как мудрая баба Паша: плюнуть и пойти дальше по своим делам. Но я и не думала униматься, тереблю родительницу за подол:
Мам, а коты бывают придуроЧные?
Не придуроЧные, а придуроШные. Вернее, пишется «придуроЧные», а читается «придуроШные».
Тут бабка с грядки встала,
бабулька слушать устала:
Хватит, заткнулись оба!
Котищи бывают только
умные да дурные,
а вы оба тупые!
Мать со страху чуть не упала:
Сегодня бабушка злая!
А кот мяукнул из авоськи,
жалобно так: Ну, тётки!
Капустные дети
Валентина Николаевна склонилась над капустной грядкой. Я долго и внимательно вглядываюсь в капустные раскидистые листья там маленькие зародыши только-только завязавшихся кочанов:
Мам, а папа сказал, что вы меня в капусте нашли. Ну смешной, нет? Сказал бы уж, что в корыте у свиньи, я б тогда поверила, корыто то оно большое. А капуста где ж там ребёнку уместиться? Ребятёнок как разляжется, так капуста ваша и поломается, вон она какая хрупкая!
Мать выпрямила спину и удивлённо посмотрела на дочь:
Тьфу! А знаешь, сколько ты весила, когда мы тебя в капусте нашли?
Скока? я строго прищурилась.
Кило семьсот! Все дети как дети, а ты была в два раза меньше их.
Фыркаю и иду в дом. Нахожу кошку Марыську и волоку её в огород.
На, смотри что будет с твоей капустой, если полтора килограмма на капусту положить, я с силой укладываю животное на капусту.
Ещё не успевший завязаться, драгоценный, выросший в почти северных условиях, кочан ломается. Мать ещё раз рапрямляется, переводит дыхание, считает до десяти и только потом начинает орать:
Ах ты, поганка! Твоя кошара весила полтора килограмма год назад! А сейчас в ней не меньше трёх!
Не меньше трёх, значит. А сколько весит нормальный ребёнок?
Мать чуть ни плача:
Не меньше трёх.
Вот и не врите нормальным детям, что вы их в капусте нашли. А то повадились: Ирку в капусте нашли, Толика в капусте, Оксанку в капусте. Ишь, мы прям все капустные у вас! Хоть бери и щи из нас вари.
Забирай листья, которые поломала и иди вари из них щи. И это
Чо?
А вот как сваришь, так и поймёшь, что уварила именно ту капусту, в которой мы тебя нашли.
Как это?
Иди, иди, разумная ты наша! Тоже мне тут, нашлась
Колодезь
Барак одно или двухэтажное многоквартирное деревянное здание. Постройки могут иметь разную планировку: от общежитий до отдельных квартир. Моя семья долго жила в бараке, пока не переехала в частный дом в дом барак. Объясняю. Люди настолько прониклись барачной жизнью, что даже свои частные дома повадились строить на двух-трёх хозяев. В таком домишке выросла и я: одна половина принадлежала моим родителям, а вторая моим дедушке с бабушкой. Дверей, соединяющих обе половины дома, не было, и чтобы прийти к старым Зубковым в гости, нужно обойти подворье кругом. Даже наши огороды имели глухой забор наследство от старых хозяев. Кстати, этот забор очень сильно повлиял на психику деда Вавила за ним он прятался от внуков. И гонял нас, если мы перелазили через забор и обрывали его крыжовник. Плохой дед, плохой!
Но баба Паша другая, подобрее. Внуки так и шныряли, так и шныряли к ней лакомиться пирожками.
А ещё У деда Зубкова такая же летняя кухня, как и у нас, но лучше выше, с фундаментом, подвалом и деревянными ступеньками. Во дворе у Вавила есть колодец, а у нас нет. Мой отец за водой ходил к общественному колодцу или на колонку. Дед не давал вычерпывать свою воду до дна. И правильно делал. Молодые Зубки её прямо таки «жрали» моя мамка очень любила плескаться, стирать, всё отмывать да поливать грядки.
Вот и пёрлась я каждый раз вслед за тятькой к общественному колодцу, а тот недалеко, надо лишь огород деда Зубкова обойти и ещё одну дачу. А там колодец, поросший зелёным мхом, тропинка, овраг, кусты, деревца и заросли крапивы. Всё как в сказке! Именно тут Иван Вавилович любил рассказывать мне про всякую нечисть. А главным победителем бабы Яги, кикиморы и водяных выступал почему-то заяц-победоносец. Нет, россказни отца не являлись сказками. Так, придумает что-то и трындит как бы ни о чём. А мне то хотелось продолжения, но продолжения нет. Не было даже действия, все истории состояли из пары фраз и заканчивались всегда одним и тем же: заяц прогонял нечистую силу в колодец. А ведь мы эту воду пили! Я пропилась этой водой насквозь, и теперь вся накопившаяся в ней нежить прыгает из меня и ложится в сказки.
Хитрый отец Иван, хитрый! А дед плохой!
Вавила Степанович кощей бессмертный
Иван Вавилович Иван-царевич
А жизнь мгачинская в бараках тёмнорусь.
Водозаборная колонка
За водой мы ходили и к железной колонке, благо, она стояла рядом с нашим домом через дорогу. Вешаешь ведро на носик, давишь на рычаг и вода бежит: с пшыканьем, фырканьем, бурным возмущением, а когда и тихо, медленно, спокойно. Отец тогда говорит:
Напора нет.
Сначала мои предки ходили за водой с коромыслом, потом папанька сконструировал тележку для двух вёдер. Сам процесс меня прямо-таки завораживал, особенно зимой, когда колонка обледеневала, и нужно было сперва сбить с неё лёд, особенно с крана. Поэтому я, как маленький прицеп, катилась за родителем до колонки и обратно.
Пап, а водичка живая?
А как же, живёт себе под землёй, а потом наружу выходит.
Выбегает, папочка, а не выходит. Все говорят, что вода бежит. Бежит! Понимаешь? В реке бежит, в ручьях бежит. Да и в море вон как волны бегают!
Ну ладно, ладно, хорошо, вода выбегает наружу.
Ишь придумал: выходит! Ног то у ней нет. Как она ходить тебе будет? я ещё долго возмущалась и жаловалась мамке на отцовскую безграмотность.
А та лишь смущённо хихикала в кулачок. Вот чё она хихикала? Объясните!
Ешь вода, пей вода, сыт не будешь никогда! отбрёхивалась Валентина Николаевна.
А баба Паша тыкала в неё пальцем:
Дура! К энтому случаю есть более верная пословица: живёт порою, течёт и вода горою.
Чё-чё? Кто живёт порою, какой вода горою? Вот объясните мне всё это! Ничего не понимаю!
Курочка ряба
Отец засыпает в моей кровати и посапывает, накрывшись старой, потрёпанной книжкой. С трудом перелезаю через него и шлёпаю к их взрослой кровати:
Мам, расскажи какую-нибудь историю! Надоело эти Арабские сказки слушать изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день.
Валентина Николаевна вздыхает, прижимает меня к себе и рассказывает «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Курочку рябу».
Я обиженно отворачиваюсь к стенке:
Ты уже который год мне эти лялечные сказки рассказываешь. Да сколько можно?
Ну, донь! Ты забыла, что я в детских яслях работаю? Я ж других сказок и не знаю.
Не знает она! Вы ж не дебилов там растите, им всё-всё читать надо.
Мать обиженно поворачивается к чёрно-белому телевизору и тоже начинает посапывать.
Прошел ещё год-другой, и я после школы стала приходить к мамке на работу, чему она очень радовалась: давала мне в руки книжки «Теремок», «Колобок», «Репку», «Курочку рябу» и заставляла читать их детям. Я мурыжилась так лет десять, не меньше, до самого окончания школы, а потом пришла к многозначительному выводу:
Я уже много лет читаю малявкам одни и те же книжки и теперь могу сказать твёрдо: 1) за все эти годы они умнее так и не стали, 2) ничего другого эти болваны воспринимать не хотят!
Мать спорить не стала. А чёрт, вдруг вылезший из «Мойдодыра», прошептал:
На себя посмотри! Ты ж обречена на этот бесконечный курочко-рябочный цикл. Вот как станешь большой и толстой тёткой, начнёшь пописывать там чего-то, так только сказочки и сможешь сочинять. Ха-ха-ха!
Золотые запонки
В каждой советской семье имелась банка с пуговками, а то и несколько. Ой, не спрашивайте для чего! Ну ладно, расскажу. Вся тогдашняя одежда была на пуговках, а обувь на шнурках, без всяких там замков-молний. Забыли уже? Ах, даже не знали таких времён! Ну тогда вам повезло, вы значительно моложе автора. Так вот, пуговки с поношенных вещей аккуратно срезались и складывались в банку, а старая вещь шла на тряпки да на очень нужные в хозяйстве лоскутки, из которых можно пошить всё что угодно: одеяло, коврик, платья куклам и так далее.
А новая одежда очень быстро начинала терять свои пуговки. И тогда наступал торжественный момент: на стол высыпалась вся банка с пуговками и искалась пуговка нужного размера и цвета. Точно такая находилась редко, поэтому пришивалась похожая. Обычное дело встретить человека с разными пуговицами на пальто, куртке или рубашке.
Но банка с пуговицами носила ещё очень важную функцию: все без исключения дети с ней играли. И играли часами! Это было похлеще чем ваши компьютерные игры. Пуговки можно было рассматривать, перебирать, складывать, раскладывать по темам, по цвету, по объёму, по величине, в ряд, поперёк и разными фигурами. Я тоже играла со своей домашней банкой, плюс: с двумя банками у бабы Паши. Что ты ребёнка от такой затеи и не оторвать! Ну, если только в животе от голода заурчит.
Однажды в домашнюю банку с пуговками плюхнулись два необычных предмета: квадратные украшения с голубыми камнями, с жёлтыми палочками и перекладинками. Мама сказала, что эти золотые запонки отцу подарили на работе за хороший труд, и объяснила для чего они нужны и как их носят.