Лёня после этих слов взвизгнул, споткнулся и чуть не упал перед Аким Иванычем на колени.
Да как можно! закричал он в страхе, размахивая руками. Я же собачонка, Аким Иваныч, по сравнению с вами. Я это чувствую! брызжа слюной, продолжал он. Я человек простой, тихий и глупый, ну как может быть, чтоб такого человека на тот свет не пустили, что ему места нет во Вселенной.
Лёня шатнулся и припал к дереву.
Да я в муравейнике место себе найду, не то, что во Вселенной, прямо-таки шипел он.
Аким Иваныч, однако, осадил его.
Возьмите себя в руки, вы же не баба. Я понимаю, вас это травмировало. Все разошлись, а вы остались.
Но я же идиот, Аким Иваныч. Таким место есть. В чем же тогда дело? влажные испуганные глаза его смотрели на Акима Иваныча, не отрываясь на суету.
В общем, тупик в мироздании и в антропологии тоже.
Какой бред! Какой ужас! и Лёня покраснел, словно ему надрали уши. А как вы-то?
Что я? Меня уже третий раз не пускают. И, может быть, вообще никуда не пустят. Но я не горюю. Разве я похож на страдальца?! и Аким Иваныч захохотал, обнажая золотые зубы во рту. Страдальцыони в XIX веке были, а сейчас для этого надо придумать слово какое-нибудь похлеще, из самых неописуемых глубин.
Лёня стараясь изо всех сил не показаться бабой, чуть-чуть бодро поплелся по дорожке за своим приятелем.
Ничего, не вполне человечьим голосом весело сказал Аким Иваныч, в нашей ситуации есть много преимуществ, Леня. Когда-нибудь вы это поймете. И для нас приготовят в конце концов такую обитель молчу молчу.
Значит, что-то произойдет, и я стану иным. Когда?
Не задавайте инфантильных вопросов. Живите, как жили. Если считаете себя идиотом, так и считайте на здоровье. Взрыв произойдет помимо вашей воли
Я не думал, что яэто, оказывается, не я вырвалось у Лени.
И не думайте. Не ломайте голову. Впередивечность.
И тихонечко, как все равно любящий папаша с сынком, они подошли к выходу.
А вон и Сашок в машине меня поджидает, и Аким Иваныч указал на малинового цвета автомобиль у ворот кладбища.
Лёня увидел маленькую фигурку человека, дремлющего у руля.
Он не из тех не с поезда? беспокойно спросил Леня.
Ни в коем случае, успокоил его Аким Иваныч. Близок к этому, но поканет.
Аким Иваныч, а как же связь, должен же я знать
Ну, во-первых, я все ваши координаты знаю.
Как вы знаете мои координаты? по-детски спросил Леня.
Дорогой мой, я за вами еще с вашего детства наблюдаю. Прямо, как только вы вылезли на свет.
Лёня растерялся и стал топтаться на месте.
Во-вторых, за моими координатами вам не уследить. Так что связь будет верная, но односторонняя. Может, появится человечек от моего имени, Глебом зовут. Учтите.
Да как же может быть такое существо, которому в мире нет никакого соответствия и понимания?!! Я брежу или живу, Аким Иваныч?!
Вы опять за свое?.. До свидания и живите, Аким Иваныч вдруг поцеловал Леню в щечку и в лобик, махнул рукой и направился к машине.
Сашок улыбнулся ему навстречу. Однако Аким Иваныч успел сунуть Лёне в карман газету, где черным по белому извещено было о небывалом крушении пассажирского поезда, которое произошло как раз в тот день, когда Лёня Одинцов уходил-то мира сего. Но, как оказалось, не безвозвратно.
глава 5
Когда Лера вернулась с работы, Лёня уже походил на нормального человека. Он совершил чудо, чтобы казаться таким. Но, все же, ложась спать, нервная и чуткая Лера вдруг спросила его:
Ты кто?
Лёня вздрогнул, тем более он и сам теперь не знал, кто он. Внутри души он стал даже побаиваться самого себя. Вздохнув, он полез к жене под одеяло.
Утром Лера, еле позавтракав, побежала по делам. Лёня, решив, что все происходящее вне сферы его ума, решил обратиться за помощью. А к кому же было обратиться, как не к Вадиму. Вадим был весьма сведущ в разных тайных науках и учениях.
Лёня позвонил Вадиму, сказав, что хочет поговорить с ним наедине. Вадим ответил, что у него Алёна, но она скоро должна уйти, «к сожалению»добавил Вадим.
Лёня совершенно не понимал, даже не отдавал себе отчета, что за человек эта Алёна, которую так обожал Вадим. «Почему она все время дрожит за свою жизнь?»думал он, собираясь к Вадиму. «Даже улицу переходит дрожа. За кого же она принимает себя, что так до истерики ценит свою жизнь? Я вот, оказывается, какой-то потусторонний мотылек и ничего больше. Чего мне дрожать, переходя улицу. Она, наверное, считает себя каким-то исключением, или же тут опять какая-то тайна. Не может нормальный человек так дрожать за свою жизнь. Конечно, сейчас жизнь стала не в меру тяжелой, того и гляди прирежут. Но все-таки Многие, правда, стали пугливы, и если вечерком безлюдным видят человека, то шарахаются: не смерть ли моя? Даже при дневном свете шарахаются. Перестали доверять друг другу, вот до чего дошли. Но с Алёной это не сравнить. Она и в раю будет оглядываться».
Дверь ему открыла блондинка лет 27, симпатичная, чуть полная; в глазах голубеньких светился ум, немного печали и еще что-то, что определить Лёне было трудно. Алёна провела его в гостиную, где в кресле расположился Вадим. На журнальном столикекофе, шоколад, печенье. По стенамкниги. Одна валялась на столике. Лёня прочел заглавие: «Вопреки смерти». Женский голос пел:
Ах, как хочется быть, быть
Ах, как хочется жить, жить
Лёня поежился: «Начинается. Что они так хотят жить, особенно быть. Я не очень хочу и жить, и быть. Я сам не знаю, чего теперь хочу.»
Между тем Алёна налила ему ароматного кофейку, положила на блюдечко пирожное и булочки, не забыла и лимонные корочки. От такой женской ласки Лёня чуть не прослезился. В другое время он бы не обратил внимания, но сейчас нервы сдали.
Вы столько пережили, Лёня, с участием посмотрела на него Алёна. Я бы с ума сошла.
Все бы ничего, прошептал Лёня, но что-то во мне надломилось.
Ужасно. Тоже мне мироздание. Куда ни ступиодин кошмар, заметили Алёна.
Ну, ладно, Алёнушка, успокоительно вмешался Вадим, не суди слишком строго. А то еще докатишься до слезинки замученного ребенка. Мы в другое время живем.
Не буду. Не буду, засмеялась Алёнушка. А то еще влетит от Творца. Как там твоя Лерочка, Леня?
В работе. Но завтра идем на тусовку. К художникам.
Ты все-таки ум держи на привязи, Алёна, прервал его Вадим. Это что, ты иной раз такое загнешь. В высшей степени странное и неслыханное. За это от тебя и оторваться не могу.
И они выпили по рюмочке.
Я пошла, наконец сказала Алёна. А то опоздаю.
Проводить? спросил Вадим.
Зачем? Не умру. Тут рядом. На маршруткеи я у цели. И на улице светло.
Поцеловались, и Алёна выскользнула за дверь.
Вадим не удержался, подошел к окну и увидел, как она вышла из подъезда, быстро оказалась у остановки и юркнула в маршрутку.
Ну, рассказывай, Вадим вернулся и сел на диван.
И Лёня рассказалистерично, надрывно, с полуслезой и ничего не понимая в случившемся.
Вадим ошалел и на миг забыл об Алёне. Он откинулся на спинку кресла, и тотчас у него вырвалось:
Боже мой! Какая смесь реальности и бреда. Причем, реальность больше похожа на бред, а бред на реальность!
Он замолчал. От этих слов Лёня совсем ошалел и стал бегать по комнате. Незримое присутствие Алёны раздражало его. Он лишь повторял:
Только Аким Иванычне бред! Только Аким Иваныч!
Да причем тут Аким Иваныч! Ад и прочееэто тоже не бред.
Вадим откашлялся.
Во всей этой истории единственный бредэто ты, Лёня! Понял?
Понял. Нет, не понял.
Твои сновидческие извращения. И то, что тебя не приняли, потому что твоей душе нигде нет места, такая уж самобытная и невыразимаяэто, извини, бред. Не больше и не меньше! Ну, подумай вглубь, может ли такое быть? Что же Вселенная, хуже тебя, что ли?
Да, я идиот, Вадимушка, как же Вселенная может быть хуже идиота?
Ты опять за свое, поморщился Вадим. Ладно. Хлебни-ка коньячку. И давай подумаем.
Лёня робко присел на стул, но до коньяка с горя не дотронулся.
Вадим погрузился в раздумье.
Алёны нет. Она бы сразу сказала. У нее страшная интуиция. А по разуму, будь он проклят, я вот что скажу: загадка тут в Аким Иваныче. Он не иначе как мистический шарлатан нет, нет, о чем это я, ерунда. Этот человек опасен для тебя, Леня. Мы не знаем, кто онмэтр магических наук, выходец с того света, контролер бытия, антропоморфный дьявол, но он ставит над тобой какой-то серьезный эксперимент. Не знаю, что это за эксперимент и почему именно ты ему нуженне знаю. Но беги от него сломя голову.
Как и куда я могу бежать, если его нет? Он никаких координат не оставил.
Это проблема. Забудь о своем потустороннем путешествии и высших мирахсейчас это не актуально для тебя. Подумаешь, прихватило немного сердце, с кем не бывает? Главное, отыскать этого Аким Иваныча и по душам с ним поговорить. А лучше всего сбежатьсбежать в никуда в конце концов, чтоб и шороху от тебя не исходило. Это, конечно, тебе не поднять. Извини.
Где уж нам, Лёня посмотрел в зеркало и прямо-таки отскочил от своего отражения.
Но как его найти? пересев на другой стул, спросил Леня.
Его надо искать, и в то же время бежать от него. Это противоречие, но на противоречиях стоит мир. Искать его попробую я. Как? Думаю, что «душа, которой нет соответствия нигде»это просто код, некий символ Аким Иваныча. По следу этого коданадо и рыскать. Я это смогу, мне самому интересно, тем более, у меня много связей в самых затаенно-эзотерических кругах Москвы и Питера. А тыбеги.
Куда?
Обдумай с Лерой.
Но пока она хочет мстить.
Одно другому не мешает. Ты знаешь, ее не переубедишь. Но все равно ей надо рассказать. Мамуле, конечно, пока ни слова, она не заслужила, чтоб сойти с ума.
Лёня лихо выпил коньячку, исподлобья посмотрел на себя в зеркало и вымолвил:
Вперед!
И они отправились домой к Лере.
Лёня схватил подвернувшуюся тачку, и, понукая шефа, они поехали. К их несколько странному изумлению, Лера уже была дома, мамуля спала, она любила днем спать, чтоб, как она уверяла, не видеть пугающих снов, и они расселись на кухне.
Лёня, откусывая бутерброд с колбасой, все рассказал на этот раз с каким-то глуповатым спокойствием, словно это его уже не касалось. И все время ссылался на Вадима. Тот тоже подтвердил свой анализ Лениного «бреда».
На столе пыхтел самовар, увы, электрический, кошка на подоконнике смотрела безмятежно-безумными глазами с высоты десятого этажа на великий весь в огнях город. Лера среагировала спокойно.
Ну, эта история из параллельной реальности. А я считаю, нельзя жить в двух реальностях сразу, пусть меня осудят за это. Такое доступно поэтам, но ты не поэт, Леня. Выбрось из головы всю эту историю, а особенно Акима Иваныча. Потому, что обо всем этом страшно даже думать. Главное, отгородиться от Акима Иваныча.
Как? Как? застонал Леня.
Да очень просто. Будет звонить, он или этот Глеб, отказывайся от любых встреч. Тебя нету и все. Сам возникнет на улицеподними скандал или убеги. В конце концов, есть управа: та же милиция и тому подобное. Мы не на Луне живем.
Первый раз слышу, чтоб такого персонажа, как Аким Иваныч, можно было одернуть с помощью милиции, печально возразил Вадим.
Вадимушка, все можно, если целиком жить здесь. Если жить там и здеськонечно, ничего не выйдет.
Лера вдруг встала, и покой ушел с ее глаз. Даже губы задрожали.
Да провались этот Аким Иваныч в бездну. Тоже мне Воланд. Я замучилась, видя то, что произошло и происходит. Здесь сюрреализма тоже хватает.
И что?
Да я не о том, Вадимушка, сбилась с толку Лера. Для меня важный момент этой так называемой жизнизакон возмездия. Но не жертвуя собой, ни одним волосом.
«Мне отмщение, и Аз воздам». Ты что, забыла? возразил Вадим. Неужели ты думаешь, что они не получат свое в свое время?
Но я хочу сейчас, хочу видеть это, хочу для себя, а не для них, истерично ответила Лера. Хочу наполниться местью, как своей кровью, как своей жизнью. Иначе я тронусь от гнусности этого мира.
Ой, Лера, Лера, Вадим явно обескуражился. Старый путь.
Я не революционерка. Я хочу отомстить за себя и за мужа. Мы пережили столько, что с меня хватит. Я хочу только сплясать на их могилах.
К чему мы пришли? прервал Лёня, вообразив в своем уме этот пляс. Лёня упорно молчал во время этой взвинченной беседы. Но тут вмешался:
К чему пришли? Да, ясно, Лера и я начнем поиск отравителей. Здесь на земле. Вадим возьмется за Аким Иваныча. Вот и всё.
На этом и закончили. Вадим уехал к себе. Лера успокоилась. Но Лёня скрыл свое состояние.
Лера уже спала, но он рядом не мог долго заснуть. Мучил патологический страхзаснет, и опять начнется все сначала. Полет. Ад. Бог. Аким Иваныч. И ему некуда приткнуться. И душе его нет места. Среди ночи, когда казалось, звезды смирились со своей судьбой, он заорал безумным голосом во сне И ему казалось, что он будет кричать так вечно.
глава 6
На следующий день утром после кофе в их квартире раздался телефонный звонок.
Але? задумавшись о своем спросила Лера.
Это ты, Лерка? Наконец! Ты не представляешь, какой ужас
Это звонила Инна, их дальняя родственница, но с которой всегда была связь.
Что случилось?
У Ковалевых
Ковалевы были близкие друзья Инны, да и Лера с Лёней их прекрасно знали.
Опять! Опять! прервала Лера.
У Ковалевых пропал Володя. Ты представляешь, что значит, единственный сын пропал?
Что с ним?
Он на мотоцикле, дуралей ведь, совсем юный, врезался в автомобиль. Голова повредилась, но не очень. Он был жив, в сознании. Другой мотоциклист, его друг вызвал по мобилке скорую. Скорая подъехала, его забрали.
Но он не погиб, его спасли??
В том-то и дело, что ни в одной больнице он не оказался. Нигде его нет. Уже неделя прошла. Катя и Андрей в ужасе. Но картина яснаяэто не первый случай, его использовали на органы, международная мафия, это же колоссальные деньги. Просто кошмар какой-то. Людоедство высшей категории.
Дальше на таких интонациях разговор не смог продолжаться. Полуживой парнишка, которого можно было спасти Кровь Вынутые перед смертью почки И все аккуратно, цивилизованно. Последний стон. Стоит ли жить в таком мире?..
И все мужчины, все мужчины, раздавался в трубке голос Инны, разве женщины способны на такое?
Инна, брось свои бредни. И женщины способны. Не в этом же дело.
Лера даже не сообразила, что Инна бросила трубку. Красная, она вернулась на кухню. Слава Богу, что Анна Петровна ушла с утра в магазин! Лёня, тем не менее, довольно вяло реагировал на сообщение Леры.
По теперешним временам это нормально. А будет еще хуже, предупредил он, глядя в пустоту.
Кругом одни беды и катастрофы. Везде. Словно нас хотят уничтожить. Хоть не включай телевизор, не слушай радио, не бери телефонную трубку, раздраженно высказывалась Лера.
Потом она немного успокоилась, решила завтра утром сходить в церковь.
Может быть, наши молитвы им помогут
Но под конец Лера не выдержала:
И подумай, Инна даже в этой ситуации не усмирила свою феминистскую ненависть к мужикам. Феминистка! А у самой две дочки от разных сбежавших мужей.
Взвинченная истеричка. Конечно, легче воевать с выдуманным врагом, чем с настоящим, и Лёня успокаивающе махнул рукой.
Пришла Анна Петровна с набитой продуктами и газетами сумкой и опять ушла. Каждые десять минут звонил телефон, и все одно и то же: кого-то обидели, кому-то набили в подъезде морду, кто-то пережил гипертонический криз И так без конца.
Лера не могла сосредоточиться на работе, и к тому же сосед непрерывно стучал молотком, то с шумом рылся за стеной, словно полуразумный крот, стуча, кряхтя и не успокаиваясь до самого вечера, словно он строил себе отсутствие бессмертия
Наконец, Лёня принялся читать Лере вслух стихи, чтобы она забыла о том, в каком веке живет.
И только к позднему вечеру звонки, стуки, крики внезапно остановились, словно их и не было.
Ночь равнодушно, но грозно, смотрела в окна. Запершись в уют, в свою комнату, они тихо беседовали:
Теперь можно приступить к началу, холодно, с усмешечкой произнесла Лера. Пора подумать о мщении.
Лёня вздрогнул, а Лера взяла со столика пачку газет и села на диван.
Что ты хочешь? невольно спросил Леня.
Садись рядом и смотри. Я хочу начать с моей тетушки, с Софьи Петровны. Она экстрасенс, как ты знаешь, со змеино-ласковой улыбкой проговорила Лера. Только через этот, чуть-чуть сверхъестественный тоннель можно что-то увидеть. Тетушкамастерица своего дела. И посмотри, как она зарабатывает на хлеб.
Лера открыла газету и ткнула пальцем в объявление: «Снимаю муки совести. Возвращаю душевное равновесие даже в самых безнадежно жутких случаях, звонить по телефону».
Это она! Софья Петровна Бобова твоя! воскликнул Леня.
Она, она! И у меня есть план, как использовать этот шанс. А пока вот полюбуйся на объявления в газетах, которые я подчеркивала.
Лёня прочитал вслух: «Потенциальный убийца ищет подругу жизни. Главноеродство душ. Звонить только ночью», «Обучаю практике энергетического вампиризма. Один курс15.000 долларов».
Хорош, пробормотал Леня.
Далее следовало: «Обучаю технике перманентного обмана в сфере предпринимательства. Беру дорого».
А вот еще, вздохнула Лера. Утонченный текст: «Пожилая дама мечтает о совместной смерти с молодым человеком. Желающих просьба прислать фотографию».
Взгляд Лени метнулся в сторону: «Удовлетворяю любые сексуальные наклонности, исключая садизм», «Готов к любым законным половым извращениям. Детей не приводить», «Занимаюсь отпугиванием нечисти. Во всех ее формах. Возможно отпугивание на дому». Лёня перевернул лист. «Оживляю трупы в обмен на интимную связь».
Ну, что скажешь, хороша картина? осведомилась Лера.
В аду жутче.
Ну, до уровня ада мы еще на этой планете не дожили. Все еще впереди!
И Лера свернулась клубочком на кровати.
Интеллигенция, наконец, должна научиться себя защищать, Лёня, сказала она, протягивая к нему нежные руки. Иди-ка ко мне. И забудь о кошмаре. К тетушке я пойду сама дня через два, а тебе даю три дня, чтобы придти в себя. Почитай опять Гомера, это успокаивает.
Нет уж. Хватит с меня моего визита к разным богам
Проворчав это, Лёня поцеловал жену. Но он порой сетовал про себя, что иногда даже во время соития Лера умудрялась читать французские романы.
глава 7
В кровати, проснувшись, Алёна нежилась, вспоминая о своих страхах.
Самый первый страх, который она помнит, возник в детстве на даче. Она, голенькая четырехлетка, играла в песке. И вдруг спиной почувствовала приближение того, что раздавит ее существо. И она услышала звук своей гибели. Заплакав, подчиняясь ужасу, исходящему из-за спины, она отползла в сторону. На место, где она играла и строила песочный замок, упало высокое дерево. С тех пор она стала бояться высоких зданий и уходящих в небо деревьев. Последние виделись ей, как живые серьезные существа.
Потом, пока училась в школе, дважды раздавался тот же звук гибели, но она изворотливо спасалась.
Потом это прекратилось. Такие моменты с кем не бываютих обычно запоминают, но они не довлеют. Не довлели слишком они и над Алёнушкой.
Ее подлинные страхи развились потомк юности. Имя им былосознание своей смертности и возможность гибели в любой момент. Как нежное адское пламя это сознание кормило ее воображение. Судорога ужаса охватывала ее, даже когда она переходила улицу. В метро ей казалось, что поезд застрянет, и она задохнется в черном подземелье. В автомобиле ей грезились катастрофы, мозги на тротуаре. Она умоляла, чтоб ехали тише, даже не в смысле скорости, а тише вообще, чтобы мир их не заметил.
Невозможно так все время дрожать за свою жизнь, укоряла ее мамаша, В конце концов, ты же умница, верующая, сколько книг прочла Ведь смертьэто не конец.
Алёна лучше ее знала об этом, но идея фикс ее была такова: жить здесь и сейчас, причем так, чтобы вечность, точнее вечное ее бытие, ее вечное «Я» присутствовало не где-то «там», а здесь, сейчас, при ней. И она действительно чувствовала это присутствие, но ей тайно-надрывно хотелось, чтобы это состояние всегда было с ней. Всякие изменения вроде смерти, распада этой жизни вызывали в ней ужас именно потому, что она слишком любила себя неизменную. А что будет после смертив конце концов ей неизвестно. «От добра добра не ищут», самозабвенно думала она.
Много раз Вадим пытался вывести ее из лабиринта ее страхов, но напрасно.
Алёна, то, что ты испытываешь, это финальное безумие и смертельный парадокс, убеждал он ее. Как можно быть верующей, столько знать о бессмертии, о продолжении жизни души и духа после смертии так бояться всего, что тебя окружает. Твой ум болен или надломлен.
Я все понимаю, ответила Алёна. Но есть сила выше понимания.
Вадим уже год был совершенно очарован ею, но у него был какой-то таинственный соперник, с которым Алёна уже давно, но не постоянно, жила. Поэтому пока речь шла только о дружбе.
Загадочные реплики Алёны выводили Вадима из себя, но одновременно еще больше заколдовывали его. В глаза Алёны он вообще не мог смотреть более минуты, настолько они казались ему живой, но отрешенной одновременно, голубой бездной.
Когда от какого-нибудь случайного звука дрожь внезапно пробегала по ее спине, Вадим терял всякое душевное равновесие.
Он и страдал и боялся за нее, и ужас охватывал его при мысли о ее гибели.
Еще одно мучило его: Алёна была художницей, и дух ее картин был на редкость близок к его собственным безумным картинам. Алёна рисовала маслом большие полотна, где изображались стихийные духи; и окружающий нас и вылезающий иногда наружу, к нам, ближайший мир диковинных полумудрецов и монстров. Были они суровые, насупленные, с совершенно нечеловеческим взглядом и настолько сливались, к примеру, с природой, что сама природа становилась частью, проявлением их самих.
На человека они смотрели осуждающе. Но главным в картинах становился подтекст, истошный и бесконечный вопль бытия, выраженный в изгибах живых линий. И цвет был вовлекающим в себя.
Живопись Вадима была несколько иная, но в глубинахдо ошеломления схожая, так по крайней мере считал он сам и это духовное родство окончательно добивало его.
Алёна нежилась в плену своих страхов. Она была одна в своей квартире. Раздался телефонный звонок. Алёна улыбнулась и не спрашивая кто, сказала: приходи. Она не ошиблась, пришел Вадим. Алёна уже готовила завтрак. Картина, где созерцали себя в зеркале причудливые твари, стояла в гостиной на мольберте. Одна тварь смотрела на себя особенно пристально. Увидев картину Вадим вздрогнул: он только что закончил свою работу (о которой никто еще не знал), гоголевский Вий смотрит на себя в зеркало и весь он отражается там: глаза не видимы.
Вадим устало махнул рукой, решив, что все точки над «i» расставлены и покорно поплелся на кухню. О картинени слова. Алёна все поняла и угостила его чашечкой кофе с тортом. Бедный Вадим не мог сразу переключиться от мысли об их родстве, но, наконец, выдавил из себя мучавшую его историю Лени.
Алёна вздохнула и одобрила его намерение найти Акима Иваныча.
Я тебе помогу, Вадимушка, хотя это безумный и заранее обреченный на неудачу поиск.
Как будто так, согласился Вадим.
Тут сумасшедший парадокс
Да, это безнадежный поиск, отсутствующе проговорил Вадим. Но именно поэтому его нужно осуществлять.
Хорошая мысль.
По всему видно, что Аким Иванычуникален. И как до него добраться?
Если говорить трезво, то это опасно. Не дай Бог, ни с того ни с сего уведет на тот свет!
Вадим вздохнул:
Кто-то нас все равно уведет. А Аким Иваныч человек, я думаю, рассудительный на этот счет. Он знает, кого уводить, а кого нет.
Пыхтел чайник. Какие-то творожники ютились на столе. Алёна же предпочитала пышки. Попробовав самую пышную, она произнесла:
Но по сути, зачем тебе этот поиск?
Ты что? и Вадим поднял палец вверх. Аким Иваныч мне до судорог интересен. Это какое-то ископаемое. Таких еще не было. Ему-то, наверное, нет места ни в лучшем, ни в худшем мире.
Алёна заметила, любуясь своими руками:
А если Лёня бредит? Сейчас столько развелось бредунов.
Нет, нет! Я его хорошо знаю. И некоторые детали его рассказа убедили меня абсолютно.
Позавтракав, Алёна помрачнела:
Мне надо ехать. По делу. Она стала быстро собираться. Вадим постарался ее успокоить:
Тымолода. А я, как обещал, сделаю все, чтобы твои картины хорошо продавались. Хорошо бы найти богатого монстра, похожего на твоих леших или пауков, чтобы он покупал твои картины.
Размышляя, они вышли на улицу.
глава 8
Софья Петровна Бобова погрузилась в свое кресло. Пышная дама эта лет около пятидесяти отличалась малоподвижностью, зато маленькие глазки ее, тем не менее, смотрели востро и беспокойно-пытливо. (Кстати, Бобова никогда не занималась поиском исчезнувших людей.)
Зачем пожаловала, Лерочка?
Лера сидела около нее на диване полуотключенная.
В комнату вбежал кот с расширенными глазами, шерсть дыбом.
А, заметила Софья Петровна, значит, он нагадил. Он всегда, Лерочка, когда нагадит, сам не свой становится. Словно он не естественное дело справляет, а черт знает что делает. Пугается. Сам себя. А делает он по правилам, я его не ругаю. Испуг-то его не от мира сего. Недоволен он своим устройством. Очумевает.
Лера спокойно выслушала эту маленькую лекцию. Кот спрятался в угол.
А как дочка? вежливо спросила Лера.
В Париже. Учится. И все на мои деньги, горделиво ответила Софья Петровна. Итак, Лерочка?
Я решила роман писать. Если пойдет, то дело неплохое. И подзаработать немного, и для души. И собираю материал о всяких интересных, даже небывалых случаях. Включая криминальные.
Молодец! Пора за ум взяться. Все переводы и переводы. Ты сама напиши, девчонка ты ведь крайне умная. Прославишься.
Легко сказать. Вы могли бы мне, тетя, по родственному набрать историй всяких, от запредельных до болотных, до тихих, для моей книги. У вас же такой опыт. К вам люди успокоить совесть идут, это так ценно и необычно.
Тетушка громко расхохоталась, так, что кот выпрыгнул из угла.
Не успокаивать, а «мочить» совесть, детка. Я совесть мочу, не успокаиваю ха-ха-ха! За это мне и деньги платят. Ты думаешь, просто совесть замочить, у тех, конечно, у которых она есть?
Лера, действуя осторожно, заморгала глазами и превратила свое лицо в глупую маску.
То-то. Но я не только этим занимаюсь. Я решаю задачи поглобальней, и она ошалело посмотрела в потолок, словно что-то на нее наплыло, я тебе, Лера, такое порасскажу, ибо верю в твой талант. Пойдем-ка, попьем чайку с коньячком. Небось, проголодалась, киска.
И она, грузно переваливаясь, поплелась на кухню, за нейкот, а потомЛера.
На кухне она сразу предупредила Леру:
На меня не ссылайся, моего имени не упоминай, истории чуток видоизменяй. Ты же роман пишешь. Поняла?
Лера смирилась с ее поучительным тоном.
Пухлая Софья Петровна еле разместилась в кресле, которое было главной достопримечательностью кухни. Кот юркнул на подоконник и осуждающе поглядел в окно на мир.
Лера, чуть-чуть худенькая, женственная, уместилась на стуле, сложив ножки.
А самовар пыхтел на столе: здесь он никогда, кроме глубокой ночи, не прекращал своего существования и пыхтения.
Бобова начала с того, что очень глубоко и громогласно зевнула.
Скажу тебе откровенно, племяшка, что народ нынче скучный пошел. Насчет совести ко мне мало кто приходит, в основном молодые бабенки, а мужики-то ведь совесть давно пропили. Я не клевещу на чужой пол, я о многих говорю, не всех, конечно. Приходят после всяких житейских катастроф, мол, вытяни, укажи, что делать и прочее
И что, тетя Соня, удачно у вас того.
Того, того. Обычно удачно. Я ж вижу кое-что. Укажу, куда вильнуть или как договориться. Но скука, Лера, одна житейщина, быт, ворье, а в основном семейная жизнь. Даже рассказывать тошно. Но людей жалко не меньше кошек. Я жалею.
И Бобова вдруг захохотала.
Платят-то хорошо?
По душе. Я особо не настаиваю, но шуток в этом плане не люблю
Да, но, поди, есть исключения, не один житейский бред