На закате первого фестивального дня Лариса отвела меня в сторону. Говорит:
Я видела, в огороде стоит шкаф. В него выстроилась очередь. Если это и правда туалет, как написано на дверях, то не могли бы мы немедленно застрелиться вместе, как обещали той женщине в ЗАГСе?
Я ответил:
Ну что ты, глупышка, какой-такой шкаф. Там дверцы со стекломзначит, это сервант. Иди в него и ничего не бойся. Там есть свет. Ночью, благодаря стеклянным дверцам, твои синее платьице и бусики будут видны на многие километры. Не говоря уже про босоножки. Это ли не лучшая часть отпуска?
Тем же вечером в Ларису влюбился крестьянин Шурик. Пригласил в баню. Пообещал отхлестать веником. Лариса всё ещё хотела в Германию, поэтому ответила Шурику строгим тоном:
У меня есть муж! И только он вправе меня хлестать, шлёпать, хлопать, сечь, мять или какие у вас тут ещё есть способы мыться.
Тогда Шурик предложил отхлестать меня, пока я хлещу Ларису. Раньше я парил женщин только в переносном смысле. Теперь пришла пора настоящих отношений. Я показал жене носом на парилку. Таким жестом палачи отправляют жертв на плаху. Шлёпнул Ларису сначала нежно. Она попросила шлёпать сильней. Я ударил энергично, думал, что взвизгнет.
Но она сказала томно:
О да, так лучше!
Некоторое время я откровенно лупил жену веником.
У тебя что, сил нет? спросила она недовольно.
И тогда я ка-ак врезал! Никакой реакции. Я ещё раз ка-ак врезал! Снова молчит. Мне мешал потолок, веник мгновенно осыпался. На рыцарском турнире меня бы дисквалифицировали за избыточную жестокость. Я представлял перед собой врагов и что сражаюсь за Родинуничего не помогало.
Лариса говорила только «и это всё?», «мда» и «видимо, я так и не согреюсь сегодня».
Хотел уже врезать ей тазиком, но там был только ковшик, а сломать о жену чужой ковшикне настолько яркая я личность.
После бани Лариса с интересом спросила у Шурика, его ли это собственная баня. И умеет ли он парить так, чтобы косточки запели.
Примерно через час мы поехали в Германию, как я и обещал. Бардовские песни для меня слишком порочный вид искусства, оказывается. И конечно, наша жизнь никогда не станет прежней.
* * *
Девушка с самыми длинными в мире ногами чуть на меня не наступила.
Мы встретились на книжной выставке, в узком коридоре. На ней было розовое платье. Оно начиналось на высоте моего носа и уходило вверх. Считать ли это место началом ног или их окончанием, зависит от того, падаете ли вы с этой девушки или только взбираетесь. Я уступил ей путь, вжавшись в стену. Старался не шевелиться. В таких обстоятельствах любое движение может выглядеть попыткой подсмотреть куда не надо.
Я был не прочь с ней поговорить. Но рации для связи с башней у неё на бедре не висело. А кричать в пупок «сова, выходи!» казалось неловким.
Вряд ли она была экспонатом. Скорей, тоже книгу написала. Что-нибудь с названием «Моя семья и другие насекомые». Или: «Перешагивая турникеты».
На выставку пришли ролевикигномы, эльфы, ещё какие-то зелёные дети с дубинами. Увидев НОГИ, они про всё забыли. Гномы уставились в небо, эльфы уронили луки. Быль переплюнула сказку. Девушка прошла, не глядя на заморышей. Дымный шлейф мужских фантазий тянулся за нею.
Я не знаю, почему ноги так важны. Женщины миллионы тратят на глаза, грудь и губы. Хотя могли пришить две красивых ногии всё. Потому что больше никто никуда уже не посмотрит.
Живёт у нас в ЖЭКе одна зараза, Жанна. Сама кран сломала, не заплатила и обозвала мастера узбеком, при том что он латыш. И всех нас назвала дебилами, вообще всю бригаду.
Но однажды и у неё забилась труба. Прекрасная возможность отомстить. Мы послали к ней самого грубого нахала, Евгения. Велели доломать всё там окончательно и воду отключить. Чтоб Жанна думала впредь. Возвращается Жора несчастливый.
Говорит, она вышла мне навстречу вот в таком халатике. И показал на себе. Говорит, сознание вернулось, когда всё починил, полы протёр и от денег отказался. Загипнотизировала бёдрами и коленками, зараза.
Невозможно осуждать Жору. Как нельзя спорить с женщиной в трусах. Ибо все они безгрешны и непорочны.
Домашние спрашивали, какая из себя эта рекордсменка Гиннеса. А я не помню ни лица, ни фигуры. А ведь наверняка всё это было. Где-то там, в облаках. Посетил выставку, называется. Ничего больше не помню.
* * *
Одна женщина-офтальмолог проверяла моё зрение. Показала таблицу, навалилась грудью и нежно потрогала за лицо. И спросила, что я вижу. Я увидел ворота райского сада и фиолетовые искры, предвестник обморока. По условиям игры я не мог ответить ей поцелуем. Мне можно было только называть буквы «Ш» или «М».
Наслаждение длилось около часа. Глаза мои стали излучать свет, вместо его поглощения. Очки получились +0,75 на левый глаз и +3,5 на правый. Я называю ихочки для эякуляции. Никто раньше не выдавливал из меня глазные яблоки так приятно.
Ухудшение зрения улучшает окружающий мир. Женщины становятся красивее, горизонт ближе, а квартира чище.
Но бывают и неловкости. Подружка Олька показывала фото из отпускалистала какие-то размытые пятна в телефоне. Будучи подслеповатым, но вежливым человеком, я говорил «ух ты» и «как здорово». Потом решил одну фотографию похвалить особо, чтобы Оля не обвинила меня в неискренности. Говорю: Олечка, как же ты хорошо здесь получилась!
Вот тут? переспрашивает Оля.
Да! говорю. Вот такой бы я и хотел тебя запомнить.
Вообще-то, говорит Оля, это памятник Колумбу.
И ну хохотать. На удачу, эта добрая женщина считает меня юмористом.
А недавно я сфотографировал жену, не заметив, что глазок камеры измазан в сметане. Шедевр получился, ей-богу. Вот такая она передо мной и скачет каждый деньнеясная, ускользающая, с неочевидными глазами и, скорей всего, с улыбкой.
* * *
Лара отказывается считать дрозофил белком. Говорит, прогони их всех, и я увижу в тебе мужчину. Обычных мужских маркеров «храпеть» и «вонять» Ларе недостаточно. Но она готова признать меня самцом за путешествие в шубе по курортам. Хорошо, что я своевременно выбрал войну с мухами.
Дрозофилы приехали на мандаринах. Какой-то кавказский гостеприимный сорт. Готовы разделить со мной любую пищу. Я сказал им по-мужски: «Вон отсюда!» Но у них за неделю уже отцы тут похоронены и деды. И идти им некуда.
Воротился к Ларе, спросил, так и так, может, простим? Но она, оказывается, всю душу выложила, раскладывая фрукты в вазе. И если бы кто-то поменьше жрал, уют и красота наполнили бы дом. И хоть я считаю войну с мухами братоубийством, мне придётся пройти этот путь. Жестокость, кстати, не обязательна. Можно убивать каким-нибудь человечным способом.
Я спросилкак это?
В ответ Лара похлопала в воздухе розовыми ладошками. Ей казалось, нет ничего проще, чем убить сто мух за один хлопок. Проверить метод на реальных мухах она отказалась. Говорит, иди и убей их, будь мужиком.
* * *
И я пошёл хлопать. Дрозофилы не ожидали аплодисментов с моей стороны. Они взлетали и смущённо кланялись. Им было приятно и неловко. Говорили, ну что вы, мы всего лишь выполняем свою работу.
Поняв, что я тупица, Лара придумала другой план. И налила мухам вина, чтобы они утонули в пьяном виде в открытом водоёме. Я спросил, как она собирается загнать мух в бокал.
Дурак, что ли? Это шабли 16 года! ответила жена. И покрутила у виска пальцем, непонятно кого из нас имея в виду.
Вино простояло неделю. Мухи рисовали в воздухе большое чёрное «СПАСИБО». Лица их стали румяны, движения размашисты, тосты глубоки. Потом была пьяная драка. Я отбирал бокал, а они меня били ногами и таскали по кухне.
Сейчас все фрукты убраны в холодильник. Мухи смотрят с потолка недовольно. Просят аспирина и отказываются эмигрировать.
Лара предложила уморить их голодом, отправив себя и меня в путешествие. Она имела в виду Испанию, а я Беларусь. Это удивительный курорт, говорю. Драники без сметаны там считаются зверством диктатуры.
Лара обзванивала подруг, говорила: «Девочки, заклинаю: просясь в путешествие, обязательно уточняйте детали». Она хлопала по мне розовыми ладошками, убеждая, что Испания не хуже Беларуси. Обещала, что мы будем там исключительно бездельничать, есть фрукты и макаться в вино. И эти планы смутно мне напоминают чью-то маленькую жизнь.
* * *
Раньше Маша училась в престижном лицее имени Фейербаха. Там сочинения про лето суть список курортов. Кто посетил одну Болгарию, того даже не били, настолько жалко человека. У Маши есть лакшери-мать, она очень кстати протащила дочь по всем Европам, кроме Кишинёва. Она зорко бдит за уровнем позора.
Лицейские дети ездят на машинах. Никаких троллейбусов, электричек и осликов с тележкой. Одна девочка стеснялась приезжать на отцовской машине с мигалкой. Говорила, надоела твоя «скорая помощь», хочу на «хюндае», как простушка. Капризная дрянь, мы считаем.
У меня на работе есть ассенизаторская бочка с жёлтыми маячками. Мы с детьми тоже могли бы показать уровень, но избегаем дешёвой популярности.
В этом году неожиданно для всех Маша перевелась в вечернюю школу. Дочь моя не глупая и не беременная. Просто решила закончить экстерном. Только вечерняя школа предоставляет такой наворот.
Там меньше лицемерия. Там каторгу ранних подъёмов не называют счастливым детством. Там признают, что среднее образование придумал Торквемада. И чем быстрее ребёнок отсидит, тем лучше.
Я помогал Маше собрать портфель на первое сентября. Положил нож, перцовый газ и словарь блатной фени. Пистолета не было, да Маша и не знает, с какой стороны из него стрелять.
Про топор она сказала «ну папа!». А я ответил «не папкай!». И заплакал.
В первый же день Маша услышала, как завуч говорит:
Дорогие дети, курите на территории школы за сараем! Не ходите за забор, там вас могут замести менты!
Очень трогательно. Сейчас мало где так заботятся об учениках.
С Машей сразу подружился один мальчик. Он рассказал, как колол в вену чернила из ручки. Таким было условие карточного долга. То есть, хороший мальчик, держит слово. После укола он потерял сознание, а потом ничего, даже приход был.
Другой учится только в хорошую погоду. Он работает дворником и в снегопад уходит махать лопатой.
Соседка по парте хвасталась тем, что соблазнила ученика сварщика. Ловкий ход, завидная партия.
Некоторые школьники уже отсидели в тюрьме. Это серьёзные люди с заточками. Благодаря им на уроках тихо, как в камере.
Есть в классе отличник, победитель олимпиад. Днём он работает на стройке. Родители сказали, что не могут его содержать. На первую зарплату мальчик купил в ломбарде телефон за 30 евро и очень им гордится.
Маша говорит, люди в вечерней школе интересные. Дебилов даже меньше, чем в лицее Фейербаха.
Когда валокордин заменил в моём рационе хлеб, я потребовал возврата в лицей, к его обычным наркотикам. Но Маша сказала:
Мы же с тобой простые люди. Не в понтах счастье.
И тем растрогала до слёз.
Я не бывал богат и вряд ли буду. Денежный поток даётся верховными божествами. Это что-то вроде синих глаз, кудрявых волос или фамилии Ротшильд. Такое на тренингах не вымучишь.
Моя первая жена ушла, лишь почуяв мою финансовую приземлённость.
Вторая, хвала небу, не разбирается в марках машин, считает мой «ситроен» приличной машиной. Ещё она знает, что можно недорого замёрзнуть в ненастье, а потом залезть в горячую баню. Или взять вина, рыбыи все выходные провести в обнимку.
У нас есть счастливые небогатые друзья. Они говорят:
У нас на даче света нет, воды нет, зато какой воздух! Мечтаем провести там лето!
Для сравнения, богатые друзья жалуются:
Какие французы противные! Весь Париж изгадили!
Бедные:
Ходили на салют, как красиво, боже мой!
Богатые:
Омары в этом году не те что в прошлом, тупо обдираловка.
Бедные:
Хорошо быть сантехником, всегда при деньгах.
Богатые:
Трахаюсь в своём банке, жить не хочется!
* * *
Ещё про недорогие виды счастья. Вот менял я одной бабушке сифон. Она говорит:
Этот новый сифон невероятно красив! Белый, как снег Джомолунгмы! Бог среди сифонов!
Не в силах выразить счастье, бабушка сварила мне кофе и напекла блинов. Потребовала, чтобы я пообедал, рассказала про соседа (чудесный, только пьёт) и что топят теперь отлично, главноеваленки не снимать. Мы сидели на кухне, пили кофе и любили весь мир.
Но чемпион по счастью малых форм, конечно, мой друг Саша Нитунахин.
Послали нас затыкать фонтан нечистот. В субботу, утром, в супермаркет, полный истеричек.
Я искал уважительную причину не приехать, например, угодив под поезд.
А Саша Нитунахин в ту же субботу, к тому же фонтану прибыл в отличном настроении.
С коньяком и горячими бутербродами. Говорит:
Не спеши. Пошли они все в жопу!
И вот у нас коньяк, закуска, вид на бурную реку. Заведующая магазином падает в обморок и тут же встаёт, чтобы снова упасть. А мы сидим, у нас бутерброды. Только после третьей рюмки Саша говоритпора! И шагает, как в пропасть.
Уверяю, многие из вас лучше бы шагнули в настоящую пропасть. Я люблю Нитунахина за ту безмятежную улыбку, с которой он погружается во что угодно.
Теперь мораль. Друзья мои! Счастьене инстаграм с красивой жопой, а мясной салат на вашей личной кухне! И сегодня моя кухня будет островом удовольствий во всемирном океане не важно чего.
* * *
Меня возили на двух машинах, иногда на трёх. Кормили шесть раз в день. Город видел: кто-то важный приехал. Вот какие поводы для похода в ресторан существуют в этом их прекрасном Кишинёве:
Разговор есть, надо сидя.
О! Геля пришла!
О, Серёжа!
Здесь будет вкусно.
Этот человекминистр спорта.
Скоро интервью, надо поесть.
Гриша советовал это место.
И конечно, с такой загруженностью времени на спокойный обед в одиночестве у людей совсем не остаётся. Поэтому они там ещё и худые.
Меня довели до состояния шара, потом выкатили на сцену. Зал оказался полон.
Я кое-как вернулся в кулисы, сказал:
Послушайте, должны были прийти пятеро. Кто остальные 800?
Не волнуйся, они тебя тоже не знают. Им сказали, будет весело.
Кто сказал?
Гриша.
В Кишинёве все знают всех. Гришамуж Любы, брат Пети и всеобщий друг. Дружба и праздники в Молдавии дороже здравого смысла. На третий день я поклялся сам так жить. Моё второе кредо: никогда не сдаваться, позориться до конца.
Я читал драматическую лекцию, в которой все померли. Публика сохраняла хорошее настроение вопреки моему артистизму. В произвольный момент в первом ряду захохотала пани Ангелина. «Наконец-то смешное», догадались книголюбы.
Выходили чтецы. Миллионер Анатолий рассказал историю моего развода, звенящую от трагизма. Александр поведал о том, как моя первая любовь променяла меня на «мазду». Чудесная девушка Ёлка (в Молдавии именем человека может стать любое красивое слово) рассказала про сотрясения мозга у детей. Получать наслаждение, где бы ты ни оказалсяосновной принцип молдавских мероприятий. И лишь нехватка времени не позволила нашему литературному салону перерасти в свадьбу с музыкой и дракой.
* * *
Маше 18. У неё свидание. Напялила самые облегающие штаны.
Что это? спросил я. У нас два прадеда священники, один академик и один цыган. Откуда эта тяга к пороку и голым ягодицам? И где ты взяла грудь? Тебя же примут за женщину, которая хочет любви!
Я предложил одеться просто и эффектно: свитер до колена, лыжные штаны. Рассказал правила свиданий для женщин.
1. Первый поцелуй не раньше помолвки.
2. В подъезды не входить.
3. Ницше не обсуждать.
4. Домой не позже семи.
И это ещё повезло, что я отец-пофигист. Будь я мать-истеричка, правила были бы намного жёстче.
Когда-то и на мне лежал покров невинности. Но однажды ураган страсти по имени Юля затянул меня в подъезд и отцеловал там до синяков.
Мужчины не любят целоваться дольше четырёх часов. Начинают возиться, просятся присесть, отвлекаются. Я навсегда запомнил все трещинки в этом подъезде и как по-разному булькали его радиаторы.
На второе свидание Юля пригласила к себе. Как воспитанный гость, я принёс подароккнигу «Камасутра». Подарил, а сам сел в ногах, стал смотреть, как Юля читает. Она прочла все триста страниц. И ничто в её лице не поменялось. Она сказала «ну всё, принцип понятен». Некоторое время мы сидели молча. Потом я предложил выйти в подъезд, поцеловаться. Тут припёрлась её бабушка, наше время истекло.