Федоров покачал головой.
- А как же Белов?
- Белов. Там есть мутные пятна. Свободный журналист. Говорил, что работает в странах СНГ уже пять или шесть лет. Журналист-расследователь, знаете ли. Из тех, кто всегда желает "разоблачить" что-то ужасное, бродя по ближнему зарубежью с камерой и магнитофоном. Время от времени он придумывал что-нибудь для новостных служб или нанимался в качестве добытчика информации к наемным журналистам из газет с большими тиражами. Эти люди обычно базируются в более безопасных местах и выскакивают из горячих точек, когда начинает пахнуть жареным. Белов - хороший вариант для них, потому что он остается здесь и слышит вещи и может ввести их в курс дела. Но он никогда не получает "большую" историю.
Федоров не был впечатлен. Никто в бизнесе Федорова не будет. Такие люди, как Белов, были их естественными врагами.
- Ты знаешь, над чем он работал? Были ли у него какие-то особые интересы? Военные? Политические дрязги? Кто-нибудь, над чьими делами он хотел бы поработать?
- Все вышеперечисленное. Парень был рассеянный, просто бегал с головой в заднице, ища неприятностей.
Федоров протянул руку. Шальнев понял, что они говорили о Белове в прошедшем времени. Он посмотрел на Федорова.
- Я его не знал, - сказал Дмитрий.
- У Лены здесь была какая работа?
- Сейчас она собирала данные по производству сельскохозяйственных культур для сельскохозяйственных программ.
- Насколько хорошо ты ее знал?
- Довольно хорошо, и одновременно не слишком хорошо, - сказал Федоров и посмотрел в окно, как будто его не интересовал этот вопрос. Шальнев тоже выглянул в противоположную сторону и увидел, как человек в костюме подошел к нему с другого конца квартала, увидел, как он прошел сквозь мягкую игру света от уличного фонаря и, как раз на его краю, замедлил шаг и остановился. Он с кем-то разговаривал, только его спина была видна на свету. Он двинулся еще немного в тень, пока Шальнев не убедился, что он все еще там или нет. Затем медленно, словно они были заняты обсуждением чего-то важного, она вышла на свет, меняясь с ним позами, словно в каком-то танце. Она улыбалась, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону в манящем разговоре. Но этому не суждено было случиться. Андрей видел только руку мужчины, которая на мгновение исчезла вместе с ней на свету, а потом она повернулась и пошла в противоположном направлении, оглянувшись на него на случай, если он передумает. Но человек уже исчез в темноте.
- Я познакомился с Леной года три назад, - продолжал Федоров, поворачиваясь к Андрею. - Диана Пительникова - одна из тех женщин, которые коллекционируют людей. Она знает всех среди новоприбывших россиян здесь. Если вы приедете сюда с визитом, Диана познакомится с кем-то из ваших коллег, или она познакомится с кем-то, у кого есть совместимый интерес, или кто знает только то, что вам интересно, или кто знает кого-то, кого вы знаете или когда-то знали или хотите знать. Она развелась с бывшим сотрудником посольства России в Украине, а ныне куратором местных 'вагнеровцев'. Она прожила в этих местах большую часть своей жизни. Двадцать лет назад ее отец возглавлял крупный угольный консорциум, ему принадлежали месторождения к югу от Донецка. Он построил здесь дом, и с годами в этом районе было построено много частных резиденций, в том числе бизнесменов, связанных с Ринатом Ахметовым что сделало этот район шикарным местом. Когда он вышел на пенсию и вернулся в Россию, Диана получила дом.
Федоров показал фото эффектной женщины.
- Это Диана. Я не помню точно, как она познакомилась с Леной, но это было в одном из тех отпусков, которые волонтеры получают время от времени. Кажется, это было на вечеринке у Ахметова. Во всяком случае, Диана вроде как удочерила ее. Однажды, когда я ехал в район Саур-могилы, Диана попросила меня отвезти что-то Лене, которая была там со своими добровольцами, из разных батальонов. Так я и сделал, нашел ее там, блин, в горах, в какой-то глухой деревушке, в редеющих сосновых и еловых лесах, куда не доставала украинская артиллерия. Она была хорошенькой девочкой, коричневой, как ягода, от ясного высокогорного солнца. Там были добровольцы из многих стран, а тут еще и Лена в этих проклятых грязных штанах цвета хаки. Но...- Дмитрий смотрел через клубы дыма, ничего не видя, просто вспоминая - ... у нее были длинные светлые волосы, заплетенные в косу, идеально уложенные.
Федоров пожал плечами, но не раньше, чем Андрей заметил в его рассказе нечто большее, чем просто описательный интерес.
- Так или иначе, - продолжал он. - я остался на ночь, потому что это была поездка на целый день вниз до следующего груза. Она оказалась не такой, как я ожидал. Совершенно неприхотливая. Она не была застенчивой, ей было наплевать на свои грязные брюки цвета хаки, короткие ногти и необходимость мочиться за кустом. И бойцы уважали ее, особенно молодые парни, которые относились к ней с любовью. Я уже навещал этих ребят раньше, или других приезжих в глуши, авантюристов, идеалистов-одиночек, кто через несколько месяцев предпочел бы оказаться где-нибудь еще на этом чертовом земном шаре, чем там, где они были. Только не она. За все время моего пребывания там она не задала ни одного вопроса о жизни за пределами республики. На самом деле, я был для нее чем-то вроде отвлекающего маневра. Она больше беспокоилась о том, где они смогут найти лучшие позиции для ракетных установок, которые они установили на этих проклятых продуваемых высотах, и была озабочена здоровьем заболевших бойцов в холодную погоду, за которыми они ухаживала постоянно. Дерьмо.
Андрей был удивлен, услышав нотки неохотного восхищения в голосе Федорова, и он наблюдал, как Дмитрий сделал несколько глотков из своей бутылки, и оглядел помещение, пока глотал его. Андрей сделал то же самое. Ему показалось, что Дмитрий старается говорить об этом небрежно.
- В следующий раз я увидел ее, - продолжал Федоров, - несколько месяцев спустя и в совершенно иных условиях. Она закончила свою работу, и Диана устраивала ей вечеринку "прощание с группой" перед тем, как улететь домой в Москву. Модная одежда и прическа преобразили ее, но это нисколько не изменило ее личности. Она по-прежнему была непритязательна, но чувствовала себя совершенно непринужденно в хорошем ресторане, питаясь дорогой кухней со всеми привилегированными местными богачами,кто еще не уехал, военной верхушкой, сотрудниками российских предприятий, постоянно живущими в ДНР. Знаешь, на нее было забавно смотреть. Вот все эти поверхностные тусовщики и вот Лена, близкая им по духу, но не слишком щедрая на себя. Она чувствовала себя непринужденно, но не так, словно одобряла все это дерьмо. Она не была простой. Парни были старше ее по возрасту, но никто, казалось, этого не замечал.
Последнее было проницательным наблюдением Федорова, которого Андрей от него не ожидал. Не то чтобы он не был проницательным, Федоров не прожил бы так долго в своей сфере деятельности, если бы не был восприимчив к человеческому поведению. Дело было в том, что Дмитрий дал трещину в монолитном фасаде, который он построил для себя. Но трещина была не из тех, что выдавали слабость, а из тех, что позволяли заглянуть внутрь. Федоров докурил последнюю сигарету и затушил окурок.
- Итак, она уехала домой и через три года вернулась сюда. Бывший муж Дианы устроил ее снова на работу в добровольческий корпус, доставлявший гуманитарные грузы из России сюда. Это было больше трех месяцев назад, я думаю. С тех пор как она вернулась, я видел ее всего раз или два.
Федоров резко, с усилием достал из кармана рубашки небольшой блокнот, вырвал из него листок, щелкнул шариковой ручкой, нацарапал что-то на бумаге и протянул ее Шальневу.
- Это адрес Дианы Пительниковой, - сказал он. - Если ты думаешь обратиться за помощью к местным властям, подумай еще немного. Подумай об этом в течение двенадцати часов. За двенадцать часов здесь многое может случиться. А местные власти ...у меня есть свои предубеждения относительно того, как новое руководство ведет свои дела в республике.
Последнее было огромным преуменьшением. Андрей ничего не ответил.
- Подумай об этом, - повторил Дмитрий. - Это может избавить тебя от некоторых огорчений.
- Как ты думаешь, что с ней случилось?
- Понятия не имею.
Андрей протянул руку и развернул листок бумаги, не поднимая его. Он увидел, что адрес тот же, что дала ему в Волгограде Жанна. Федоров посмотрел на него.
- Какие у тебя отношения с ...
- Плотское знание, - сказал Федоров. - Но теперь мы все уладили, и это уже в прошлом. Это был восхитительный роман, но Диана гораздо лучший друг, чем любовница. Кроме того, это было немного кровосмесительно, когда я работал под началом ее мужа. Я не возражаю лгать для бизнеса, но ложь для удовольствия тоже сбивает с толку. Я порвал с ней до того, как он узнал. А потом Диана развелась с ним, что не имело никакого смысла, но тогда это еще одна вещь о Диане: она обычно не имеет смысла.
- Ты работал под началом мужа Дианы?
- Борис Пительников, бывший резидент ГРУ.
- Твою мать.
- Да, без шуток.
Это было уже слишком. Андрей допил свое пиво, чтобы скрыть удивление. Интересно, догадывается ли Дмитрий Федоров о том, во что он ввязался? И тут Андрей понял, что, скорее всего, так оно и было, что открывало перед ним целый лабиринт возможностей.
- Жанна сказала мне, что ты писал ей по электронной почте.
Федоров кивнул.
- Она сказала, что ты сказал ей, что наткнулся на кого-то, спрашивающего о Лене.
Федоров снова потер лоб большим пальцем.
- Совершенно верно, я так и сделал. Мои люди наткнулись на запросы. Оказалось, что это некий Александр Зильбер, он же Зурахов. Бывший владелец сыскного агенства "Редут-антитеррор" и ЧОП "Бастион". Ты, возможно, знаешь его.
- Зурахов был единственным, кто задавал о ней вопросы?
- Не единственным. - Колебания Федорова были почти незаметны. - МГБ ДНР. Военная разведка. Отдел уголовных расследований - это местный эквивалент гестапо. Все, кого ты хотел избежать, были на хвосте у нее. Что бы она ни сделала, она полностью облажалась. Я не мог в это поверить. Я, черт возьми, не мог в это поверить.
Федоров казался рассерженным больше всего на свете. Или, по крайней мере, Андрей думал, что это гнев.
***
Глава 9
После этого говорить было почти не о чем, и через несколько мгновений Федоров сказал, что ему пора идти. Он не предложил отвезти Шальнева домой, более того, он даже не спросил, где остановился Андрей. Он просто сказал, что ему пора идти, встал, бросил на стол несколько купюр и вышел.
Андрей сидел у окна и смотрел, как он удаляется по улице в том направлении, где они оставили машину. Неудивительно, что Федоров был так необычайно разговорчив. Как и многие, он оказался в плену странностей ДНР и с трудом справлялся с ними. Федоров, должно быть, был озадачен всем, с чем он здесь столкнулся. Он был из тех людей, чьим первым побуждением в любой новой ситуации было разобраться во всем, сложить кусочки воедино, навести порядок. Несмотря на весь свой оперативный опыт он, должно быть, пришел к паническому осознанию того, что здесь с две тысячи четырнадцатого года ничего не приводили в порядок.
Андрей посмотрел на часы. Четверть одиннадцатого. В конце концов, он не был с Федоровым так уж долго. Он расплатился по счету и дав официанту дополнительные чаевые, он спросил, не вызовет ли тот такси. Через несколько минут подъехало такси, и благодарный официант тут же появился и проводил Шальнева до двери. Такси оказалось вовсе не такси, а частная машина, вероятно родственник или друг официанта. водитель средних лет взял сумку Андрея, положил ее на переднее сиденье со стороны пассажира и открыл заднюю дверь для Андрея.
Как показалось Шальневу, здесь ничто не было надежным и надежным, потому что никто не обращал внимания на формальности, необходимые для организованного общества. То есть, правила. Здесь правила неизменно нарушались, игнорировались или делались исключения. Впрочем, все это не имело значения, поскольку сами правила постоянно менялись людьми, которые, казалось, понимали что-то такое, о чем никто другой не знал. Здесь важна была условность, знание "того, как делаются дела", а изучение того, как делаются дела, было в значительной степени процессом проб и ошибок. Самым большим сюрпризом было то, что в ДНР ошибки могли стоить жизни.
Водитель Шальнева предпочел ехать молча, и вскоре они оказались в Калининском районе. Андрей при помощи друзей остановился в небольшой частной квартире, владельцы которой до первых заморозков предпочитали оставаться на загородной даче.
Такси притормозило у остановки автобуса, развернулось на одном из перекрестков, проехало примерно квартал и свернуло в относительно тихий переулок.
Водитель остановился у подъезда. Он быстро выскочил из машины, подошел к Андрею, открыл дверцу и взял с переднего сиденья сумку. Шальнев заплатил ему и спросил, не подождет ли он минутку и не отвезет ли его куда-нибудь еще.
Прислушавшись, не доносится ли какой шум из квартиры, Андрей резким движением открыл дверь, вошел в квартиру, закрыл замок, бросил сумку на кровать и распахнул два окна, выходивших на передний двор. Прохладный утренний воздух был чудесен.
Не тратя времени на распаковку вещей, Андрей спустился вниз. Дом Дианы Пительниковой находился в том же районе, что и жилище Шальнева. Пересечение улиц Марии Ульяновой и Герцена. Дом Дианы Пительниковой был защищен от выхлопных газов уличного транспорта прочной стеной из высоких деревьев.
Водитель остановился у входа, и Шальнев вышел из машины, оставив дверь открытой, и нажал кнопку на громкоговорителе, установленном в колонне сбоку от кованых ворот. Слева от него, дальше по стене, были еще одни ворота, которые служили выходом.
Шальнев, говоря медленно и осторожно, назвал себя и назвал имя Лены. Прошла минута или две, прежде чем в динамике раздался голос "заходите", и электронный замок на маленькой пешеходной калитке рядом с колонной распахнулся. Андрей снова расплатился с водителем и вошел в ворота, закрыв их за собой.
Он проследовал через низкие пышные насаждения, ко второй кованой калитке. Сразу же после этого он вошел в широкий проход, и повернул налево через узкий дверной проем в гостиную, выходившую во внутренний двор, где его ждала встревоженная Диана Пительникова.
- Господин Шальнев? - спросила она, протягивая руку.
- Да, Андрей Шальнев, частный детектив, приехал к вам сегодня утром.
- Входите, - сказала она, вводя его в комнату. - Я бы хотела познакомить вас с Борисом Пительниковым, - сказала она, подводя Андрея к дивану, где уже стоял мужчина лет пятидесяти с бокалом в руке. Они пожали друг другу руки. - Э-э, Мы...мы раньше были женаты, - объяснила она, намекая на их одинаковые фамилии.
Диана Пительникова была лет на десять моложе своего бывшего мужа. Она была довольно высокой, с тонкой фигурой, которая носила одежду в своих интересах, в данном случае сарафан из бледно-лимонного хлопка. Ее светлые волосы были свободно зачесаны назад и закреплены заколкой, открывая серебряные серьги-подвески. У ее сарафана была выгнутая шея и обтягивающая талия, что позволяло ему заметить, что, хотя она была худой, у нее не было маленького бюста. Она нервничала, хмуро глядя на Шальнева и скрестив руки на груди.
Борис Пительников, напротив, был совершенно спокоен. Его костюм, пиджак которого был брошен на спинку дивана рядом с тем местом, где он сидел, был явно помят, а галстук и воротник белой рубашки ослаблены. Его рыжие волосы, пронизанные сединой, были уложены гораздо пышнее, чем у большинства типов из Госдумы. Рот у него был маленький, и он старался держать его слегка поджатым. Он держал стакан в одной руке, а другую засунул в карман, глядя на Андрея из-под ленивых век поверх выдающегося носа с ястребиным клювом.
На мгновение возникла неловкость, а потом Диана выпалила, что Андрей должен присесть, поскольку есть идея, чтобы выпить за встречу. От последнего Шальнев отказался. Он сел в кресло и начал объяснять. Он сказал только, что приехал побеседовать с Еленой, чтобы выполнить просьбу ее матери. Он сказал Диане, что Федоров назвал ему ее имя и что он только что прибыл в город. Он не упомянул тот факт, что он знал, что Лена снова пропала.
- Итак, - сказал он в заключение, - если бы я мог поговорить с ней, я был бы признателен. Я могу позвонить Жанне и вернуться домой.
Пительников вернулся на свое место на диване, небрежно закинув ногу на ногу, но Диана не села, а стояла чуть поодаль от обоих мужчин, скрестив руки на груди и время от времени поглаживая правой рукой левое предплечье. Последовало короткое молчание, во время которого Борис Пительников просто смотрел на Андрея, словно ожидая, что тот продолжит.