Потому что обожжешься. Анжела дала Бенджи два яйца. Разбей их в миску.
Что бы произошло, если б ты и папа умерли в одно и то же время?
А чего бы тебе тогда хотелось? Она высыпала грибы на сковороду.
Я бы ушел жить к Павлу.
Надо будет обсудить это с мамой Павла.
А как же мои игрушки?
Анжела вспомнила, что дом у Павла маленький.
Ты бы взял их с собой. Анжела протянула Бенджи вилку. А теперь добавь в яйца немного молока и взбей.
А телевизор?
А у Павла до сих пор нет телевизора?
Я хочу наш. Мальчик чуть не плакал.
Можешь взять его.
Я передумал. Я хочу жить с Дейзи. В Бенджи словно что-то надломилось, он едва сдерживал рыдания.
Анжела выключила газ и обняла сына.
Бенджамин плакал. Ричард не стал мешать, налил себе кофе из френч-пресса и вышел из дома. На лужайке отжимался Алекс. Отжимался правильно: колени и спина прямые, локти неподвижны, кончик носа касается травы. «Дельтовидная, большая круглая и вращательно-плечевые мышцы», мысленно перечислил Ричард, глядя на его вспотевшую спину. Он до сих пор считал себя спортсменом: когда-то в школе бегал кросс, а в колледже четырехсотметровку. Но в последний год только играл в сквош с Герхардом, да в течение двух недель ездил на работу на велосипеде, когда машину украли.
Может, тоже потренироваться? задумчиво произнес Ричард.
Гора очень большая. Алекс поднялся, поставил ногу на скамью и принялся развязывать кроссовки.
Дейзи едва не сделала это со своим другом Джеком. Она не думала о том, встречаются они или нет. У Джека были три серьги в ухе, змея в качестве домашнего питомца и некий невидимый барьер, за который допускалась только Дейзи.
Они выпили два больших стакана какого-то отвратительного зеленого ликера, который привез из Италии его отец. Джек коснулся края ее трусиков, и Дейзи вдруг увидела, какой он нескладный: мосластый и угловатый. Она собиралась переспать с ним, потому что больше не с кем, и вообще, все так делают. И при этой мысли запаниковала. Дейзи не желала проходить через это, не хотела быть как все. Тяжело дыша, она оттолкнула Джека, и он не без облегчения подчинился. То, что чуть не случилось, напугало обоих, и они допили весь ликер. Утреннее похмелье было столь мощным, что затмило вчерашнее смущение, а рассказ о нем стал коронным номером. Они еще шесть месяцев дружили, а потом Дейзи присоединилась к церкви, Джек обозвал ее «гребаной предательницей» и исчез из ее жизни.
Алекс не хотел уязвить Ричарда, просто замечание дяди застало его врасплох. Он всегда восхищался им, полагая жалобы матери несправедливыми. Пожалуй, восхищение не совсем верное слово, его ощущения имели отношение скорее к кровным узам. Алекс ничего не находил в себе от матери и отца. Мать часто расстраивалась и не умела о себе позаботиться, отец жалел себя, убирался в доме, ходил за покупками и собирал Бенджи в школу, будто так и надо. Когда друзья навещали Алекса, он приходил в замешательство от пораженческого настроя, витавшего вокруг отца, и очарование гор и озер отгораживало его от обоих родителей. А вот то, как держит себя Ричард, его работоспособность и самообладание
Зачем ты вчера вечером это сделала? спросила Анжела.
Что сделала?
Ты знаешь, о чем я говорю. Прочла благодарственную молитву. Из-за этого всем стало неловко.
Я полагаю, мы все должны испытывать больше благодарности за то, что имеем.
А я полагаю, что мы должны считаться с чувствами других людей.
Так же, как ты считаешься с моими?
Прекрати отвечать вопросом на вопрос.
То есть я должна молчать и делать то, что ты скажешь?
Ты пускала пыль в глаза и относилась к другим свысока. Мне все равно, во что ты веришь в глубине души
Чушь. Тебе не нравится то, во что я верю.
Мне все равно, во что ты веришь в глубине души, но не нужно принуждать к этому остальных.
Тебе просто завидно, что я счастлива.
Я не завидую, Дейзи. И ты не счастлива.
Вряд ли ты знаешь, что на самом деле я чувствую.
Мы купим несколько букинистических книг, сказал Ричард. Потом пообедаем, а на обратном пути сделаем остановку и прогуляемся.
Потрясающее развлечение, заметила Мелисса.
Значит, тебе повезло, с непроницаемым лицом ответил Ричард. В машине есть место только для семерых.
Отлично.
Тебе не будет скучно одной? поинтересовалась Луиза.
Мелисса склонила голову набок и закатила глаза.
Мы поднимемся на Лорд-Херефорд-Ноб? уточнил Бенджи.
Ничего, постепенно это название перестанет казаться ему забавным.
Я бы тоже остался, если никто не против, подал голос Доминик.
Анжела мельком подумала, будто он сговорился с Мелиссой, и чуть было не произнесла это вслух, однако вовремя сообразила, насколько бестактно и странно это прозвучало бы.
Мелисса поднималась по лестнице, когда из ванной появился Алекс с голубым полотенцем вокруг талии. Расслабленный после тренировки, своей плавной, крадущейся походкой он напомнил ей тигра. Светлая полоска волос на пояснице привлекла ее взгляд, и Мелиссе вдруг захотелось коснуться Алекса. Это желание испугало ее своей внезапностью и силой. Ей нравился флирт и витающее в воздухе напряжение, но сам акт она находила едва ли не отталкивающим. Андре так закатывал глаза, будто у него судороги, а валяющийся потом на ковре грязный презерватив напоминал кусок кишки.
Алекс обернулся и посмотрел на нее.
Привет, морячок, усмехнулась Мелисса.
И отвернулась.
Доминик сел на скамью рядом с Анжелой. На лужайке кто-то рассыпал хлебные крошки, пара скворцов и еще какая-то птица клевали их.
Думаю, это пойдет нам на пользу. Пребывание здесь, я хочу сказать.
Здесь мило.
Я не это имел в виду.
Я знаю.
Вспомнилось время, когда они общались по-настоящему, сидя у реки или лежа в крохотной спальне с выцветшими обоями и постером Билли Холидей, обнаженные после занятий любовью. Тогда они жаждали узнать как можно больше друг о друге, о жизни, частью которой становились. А что теперь? Их и друзьями-то не назовешь так, два человека, которые воспитывают общих детей.
Доминику хотелось рассказать Анжеле об Эми, облегчить душу, потому что он боялся. Он стал замечать ветхие шторы, запах сигарет в доме Эми, требовательность в ее голосе. Поначалу он решил, что их отношения всего лишь отдушина для них обоих, однако для Эми эта зашторенная днем комната была жизнью. Тайная дверь оказалась на самом деле входом в еще более темный и грязный мир, из которого он сможет уйти, лишь дорого заплатив. Разве так уж плохо искать увлечение на стороне? Они с Анжелой оба неверны, каждый по-своему. Любить и заботиться в печали и в радости Когда в последний раз они заботились друг о друге? Ничего он ей не скажет. Подождет, пока неловкость уляжется, а ложь станет привычной.
Бедный Бенджи. Анжела опустила взгляд на чашку. Он говорил о нашей смерти. Ну, о том, кто получит потом все вещи.
Ему здесь вроде бы нравится. Ведут себя, как настоящая семья. Возможно, большинство людей тоже так делают. Насколько сильно вы с братом привязаны друг к другу?
Он помнит все. Анжела выплеснула остатки кофе в траву, спугнув птиц. Это пугает. Мне начинает казаться, что я схожу с ума, как мама.
Как зовут премьер-министра?
Я серьезно. Может, Ричард все выдумал.
Разве мы не придумываем свои детские воспоминания?
Мать Доминика имела любовника невысокого, подтянутого дантиста, у которого был небольшой автомобиль с мягким откидным верхом. Или это всего лишь сплетня?
Некоторое время они молча сидели, любуясь пейзажем. Что ж, они хотя бы могут молча сидеть рядом.
С трудом верится, что мы с Ричардом родственники.
Птицы вернулись к крошкам.
Может, ты приемная дочь. Это решило бы пару-тройку проблем.
Очередная его несмешная шутка.
Вагон подан! крикнул Ричард.
* * *
Сельскую местность любят использовать в рекламе антиперспирантов либо масла да всего подряд. Сельский пейзаж умиротворяет, там все делается медленней и качественней, там коровы, стога сена и честный труд.
Там, где-то рядом с буковой рощей, открывается потрясающий вид на долину, на дом, где будет написана книга, укрепится брак, дети будут строить шалаши, а дождь только порадует. Какое странное желание очутиться где-нибудь в другом месте и ничего не делать. Некогда оно было доступно лишь королям, но с тех пор его сладкий яд распространялся все шире и шире. Отдых в пустынном оленьем заповеднике, резвящиеся в декоративном пруду чудовища, тяжкий груз времени, настойка опия и вышивание крестиком. То, что знает любой ребенок и забывает любой взрослый когда наблюдаешь за часами, их стрелки будто замедляются: предпрошедшее время становится косинусом, а тот превращается в кормление пяти тысяч человек. Школьные каникулы, о которых в памяти остается только починка велосипеда и Гэри Холлер, убивающий лягушку однообразные часы перед тем, как навсегда исчезнуть.
И вот надо наслаждаться недельным ничегонеделанием. В дни отдыха мы давно уже не отдыхаем, в праздники не празднуем, странствие превратилось в обычную поездку, место назначения подается на тарелочке с голубой каемочкой праздность империи в ее последние дни жизни.
* * *
Мелисса читала за столом в гостиной. Доминик прошел через комнату со словами, что направляется на прогулку. Хлопнула дверь, и в доме вновь стало тихо. Мелисса включила на телефоне альбом «Манки бизнес» группы «Блэк-Айд-Пис», но тут же вынула наушники, ощутив себя уязвимой она не услышит, если кто-нибудь подойдет со спины. Мелисса вышла в сад, поискала взглядом Доминика, но тот уже скрылся с глаз, в долине никого не было. Тогда она вернулась в гостиную и принялась перебирать дивиди: «Корпорация монстров», «Ледниковый период 2», «Гарри Поттер и узник Азкабана» Открыла контейнер с «Симпсонами», но в нем лежал диск для приставки с игрой «Звездные войны. Фронт битвы».
За спиной что-то зажужжало и брякнуло. Мелисса резко обернулась. Старинные напольные часы вновь отбили время. Черт. Сейчас поговорить бы с нормальными людьми. С Меган, Кэлли или Генри. Взяв телефон, она направилась в горы.
Он две недели ждал этого. Хэй-он-Уай, «книжный город». Вся информация собрана в одном месте увидел, выбрал, пролистал. И вот он в недрах «Синема букшоп». О, этот запах Клей? Бумага? Споры какого-нибудь лишайника наподобие bibliophile lichen? Катакомбы желтеющей бумаги. Книга стала не нужна, ее продали за пенни или взяли из дома умершего владельца. Приют для брошенных книг. Их авторы не получают комиссии от продаж. Говорят, у писателей зарплата меньше, чем у мусорщиков. Ни коллег, ни рабочего графика, ни страховок, лишь постоянный соблазн отвлечься на просмотр телевизора. Работа в халате. От подобной неопределенности Ричарда слегка замутило. Слишком много риска и слишком мало событий.
Он положил ладонь на неровную стену потертых корешков и хрупких суперобложек. Мать всегда расставляла книги по росту, словно подсобную мебель. Бульварные романы и биографии голливудских звезд. Жаль, что Ричард не умеет пускать все на самотек и не способен раскрепоститься. Однако путешествие всегда идет по кругу. Думаешь, ты на другом конце света, но за углом тебя ждет та же кухня с зелеными меламиновыми мисками и календарем с клоуном. Чистоплотность, любовь к порядку и потребность быть постоянно занятым что, как Ричард полагал, разделяет их с матерью, на самом деле оказалось в них общим.
* * *
«Золотой океан», «Англосаксонские отношения», «Дом шестидесяти отцов», «Меня называют плотником», «Том Свифт и его электровоз», «Плюшевый кролик», «Марсианские шахматы», «Орел Девятого легиона», «Тарзан и запретный город», «Человек без страха», «Пишущая машинка в небе», «Самая непослушная девочка в школе», «Черный охотничий хлыст», «Тайна деревянной леди», «Великолепная пятерка. Тайна цыганского табора», «Омут», «Храбрая Сара Ноубл», «Моя жизнь в лесу духов», «Здравствуй, грусть», «Рухнувшие небеса», «Шум прибоя».
* * *
Ничего себе! Связанная обнаженная женщина! И еще одна связанная обнаженная женщина. И связанная обнаженная женщина, свисающая с потолка. А еще обнаженная татуированная женщина с задранным кверху задом и фаллоимитатором, сидящая на граммофоне. Обнаженная женщина с прической а-ля египтянка, привязанная к старинной больничной кровати резиновым шлангом, конец которого уходит в ее вагину. И все это современное искусство! Искусство ли? Алекс посмотрел на обложку. Нобуеси Араки. Издательство «Фейдон». Стоимость восемьдесят пять фунтов. Все-таки искусство. Очуметь! Этот альбом можно даже положить на журнальный столик. Алекс представил себя на месте фотографа в той комнате. В альбоме был снимок крупным планом: большой, с выступающими венами пенис. На черно-белой фотографии он выглядел отталкивающе. Еще две обнаженные женщины на кровати
Прошу прощения.
В магазине, помимо Алекса, были и другие люди какой-то мужчина скользнул мимо и скрылся в отделе книг об архитектуре. Алекс уставился на фотографию двух женщин. Он хотел купить этот альбом. Он хотел украсть этот альбом. Он хотел остаться здесь навсегда. Он должен положить альбом. Он не может его положить.
Доминик собирался включить вторую часть «Двухголосной инвенции», этот маленький канон. Когда работа останавливалась, он не мог слушать музыку. Хуже всего были сентиментальные песни наподобие «Сила любви» или «Прекрасный вечер». Иногда во время их звучания он даже выходил из магазина. «Удивительно, насколько сильно воздействует на человека низкопробная музыка», говорил Ковард. Через два-три месяца Доминик начал слушать Стивена Райха и внезапно понял смысл этих исполняемых в классических ритмах, меняющихся мелодий. «Музыка для восемнадцати музыкантов», «Фаза электрогитары» Осторожное продвижение к Баху. Еще один тип крутости. Он мысленно проверил аппликатуру «Двухголосной инвенции». Как звали того парня на шоу по классической музыке, которое он видел в детстве? Он еще играл на макете синтезатора, а участнику нужно было угадать отрывок по его постукиваниям. Джозеф Купер, точно. Передача «Музыка по полной программе».
Он посмотрел на долину и услышал в голове мотив «Взлетающего жаворонка». Пронзительная скрипка, четыре шестнадцатых ноты, потом все выше и выше, пентатоника, основной тон умолкает, даже такта нет
Мелисса. О боже, это ведь Мелисса? Доминик рванул через заросли папоротника. Что она здесь делает? Ее тошнит? Он споткнулся, упал, поднялся и побежал дальше. Мелисса стояла на коленях, упираясь руками в землю. Тяжело дыша, Доминик остановился.
Мелисса? Он коснулся ее плеча.
Она подскочила и с визгом замахала руками, совсем как испуганная женщина в немом кино.
Прости, я не хотел
Это это Мелисса пошевелила рукой в воздухе.
Муж Анжелы. Она забыла, где находится, и теперь ощущала себя так, будто оказалась без одежды. Он что, напасть на нее решил?
Что с тобой?
Лишь бы не заплакать Мелисса протянула мобильник. Однако мужчина, похоже, ничего не понял.
Сигнал не ловится.
Ты не ушиблась?
Нет, черт возьми, я не ушиблась. Мелисса глубоко вздохнула.
Ты пыталась кому-то позвонить.
Ну да. Она повернулась и пошла прочь, но колени у нее подогнулись, и Мелисса притворилась, что села специально.
Доминик подошел и сел рядом. Они молчали, поначалу это было неловко, потом уютно, и снова неловко.
Вижу, тебе здесь не нравится.
Мелисса заплакала.
Черт. Она вытерла глаза.
Давай обсудим это, если хочешь.
Как ни странно, не хочу.
Доминик сорвал две маргаритки и принялся плести венок.
У меня был отчим. Точнее, он до сих пор у меня есть. Он хороший человек, и разумеется, за это я в детстве ненавидел его еще сильней.
Спасибо за совет. Мелисса достала из кармана сигареты.
Угостишь?
Она хотела послать его, однако сегодня все было как-то неправильно. Его сложенная чашечкой ладонь задела ее руку. Щелчок зажигалки, огненная вспышка. Он собирается лапать ее? Представилась крупная сумма денег, которые она могла бы стрясти с него за это и потом потратить на что душа пожелает.
О-о-о Доминик выдохнул колечко дыма. Давненько не курил.
Мимо с блеяньем прошла овца.
Вообще-то Ричард неплохой. Мама с ним вроде как счастлива, и это здорово.