Искать сенокосное счастье Сергей и Катерина запланировали на субботу. Встали пораньше, когда густой туман толстым слоем ещё висел над водой. Снесли в лодку нехитрые пожитки и отчалили от берега. К полудню добрались до Гиблого Яра. Катерина вышла на берег и осталась с вещами у лодки. Сергей пошёл на поиски некошеных полян. Увидев невдалеке небольшое бревно, Катя подкатила его к расставленным вещам. Набросила сверху куртку, присела.
Дно реки было песчаное, на нём резвилась стайка шустрых пескарей. По небу медленно катились кустистые облака. Они, то закрывали солнце, и тогда водная гладь темнела, то проходили мимо, и солнце в это время отражалось от поверхности, разбрызгивая вокруг яркие прерывистые лучи. Небольшие волны тихо качали лодку. Катя отломила краюшку хлеба и принялась прикармливать пескарей.
Прошло около получаса. Она заждалась мужа и хотела уже подняться на берег, чтобы поискать его глазами, как услышала весёлое насвистывание.
Нашёл, радостно сообщил Сергей, спускаясь к воде. Много ещё травы здесь. Да и осока сгодится. Её тут видимоневидимо. Так что, пошли, любимая. Осторожно только, не подверни ногу.
Он помог жене подняться на крутой берег, навьючил на себя немыслимую ношу с пожитками, и они направились облюбовывать место для шалаша. Катерина немного приотстала и с любовью наблюдала за Сергеем. Он шёл, не оборачиваясь, и поэтому не сразу обнаружил, что жена держится на расстоянии.
Ты чего, устала? спросил Сергей Катерину, когда та приблизилась к нему.
Нет, просто любуюсь тобой.
И что же ценного ты нашла во мне?
Никогда бы не подумала, что ты у меня такой произнесла она с нежностью.
Какой?
Ну-у, крестьянин что ли
А я и есть крестьянин. Самый настоящий.
Что-то я не замечала этого раньше.
Как же ты могла заметить, если жили мы с тобой порознь?
В одном посёлкеразве порознь? Да тут каждый знает друг друга лучше, чем своего родственника.
Ну, уж, скажешь тоже, не согласился Сергей. Ты меня только сегодня и разглядела по-настоящему, не правда ли?
Катя подошла к мужу вплотную, обняла его и, заглядывая в лицо, с лукавой улыбкой тихо спросила:
Ты почему с женой так разговариваешь? Споришь, не соглашаешься, нервируешь. Почему о сыне не думаешь? Жена твоя, понимаешь ли, беременна, а ты и ухом не ведёшь, чтобы оградить её от волнений! Почему такой бессердечный?
Сергей рассмеялся, приняв шутливую игру Катерины, и в таком же тоне ответил:
Ой, действительно. Как же я не подумал о ребёнке? Виноват. Прости, дорогая. Больше не буду спорить с тобой до появления его на свет. Поверь. Ты мне веришь?
Я верю тебе, Серёжа. Всегда и во всём. И хочу, чтобы ты оставался таким всегда.
Крестьянином? вставил Сергей и широко улыбнулся.
Да, если этот крестьяниндобрый, отзывчивый, трудолюбивый и нежный
Я постараюсь оправдать твои пожелания.
Он легонько отстранил Катю, приказал:
Пора за дело.
Слушаю и повинуюсь.
Сергей настроил косу, потом упёр новое косовище в землю, принялся точить, водя бруском по лезвию с обеих сторон одновременно. Звучание калёной стали звенящим эхом отзывалось далеко в лесу.
Ну, Катюша, с Богом, что ли?
С Богом, Серёжа, отозвалась Катерина, разбирая пожитки.
Сергей сделал один прокос, затем второй, третий, оставляя слева от себя большие валки пахучей травы. Когда её стало достаточно, чтобы покрыть шалаш, он остановился передохнуть.
День-то сегодняблагодать!
Подошёл к жене, взглянул на неё. Прищурившись зелёными глазами, весело спросил:
А не пора ли нам пора, что мы делали вчера?
А что мы делали вчера?
Догадайся с трёх раз?
Без догадок яснопроголодался. Разводи костёр, открой банку с тушёнкой и через час, слышишь, ровно через часк столу.
Замётано.
Он выполнил просьбу жены и принялся возводить жилище. Нарубил ивовых прутьев толщиной в два пальца, заострил с концов. Через равные промежутки вогнал в землю. Изогнув дугой, соединил прутья и переплёл косичкой. Вскоре каркас был готов. Набросав сверху свежескошенной травы, громко подытожил:
Ну вот, ночевать есть где. И спать мы будем, скажу я тебе, без задних ног. Трава-то с дурманом.
Как это без задних ног? Что, ещё и передние бывают?
Ну это поговорка есть такая, с запинкой ответил Сергей, не зная, как пояснить сказанное.
Не знаешьне говори, поучительно сказала Катя. Иди, полью на руки. Будем обедать.
Обед был накрыт прямо на траве. Катерина прихватила с собой старенькую клеенку, серенькую, с яркими васильками, и все продукты сейчас располагались на ней. Было по-домашнему уютно.
А ты молодец. Знатная хозяйка, заметил Сергей, принимая из рук жены тарелку ароматного супа.
Спасибо за похвалу, старалась угодить тебе. Работника нужно кормить вкусно и сытно. Иначе отдачи не будет. Ты ведь здесь один труженик. И косить, и грести, и стог метать тебе предстоит одному. Из меня помощник-то никудышный. Вот и буду с кастрюлями да чашками тебя обхаживать.
Говори, говори. Знаю я тебяне усидишь, за грабли схватишься.
После обеда Сергей опять косил. Косил сноровисто и увлечённо, размахивал косой, будто играл ею. Усталость почувствовалась не сразу. Разгорячённая кровь притупляла это ощущение. Только когда он присел отдохнуть, в остывшем теле возникла вялость, заныл позвоночник. Пропотевшая на спине рубаха остывала, и мокрая ткань отдавала неприятным холодком. Ему вдруг вспомнился эпизод на сенокосе, когда он был маленьким
Пап, а пап, а куда сила уходит, когда человек устаёт? спросил он тогда у отца.
Тот хитро улыбнулся в усы, задал встречный вопрос:
А что ты сейчас делал?
Косил.
Вот силушка твоя и ушла в землю через косовище, как электрический ток.
Ну да? не поверил Серёжка. А если бы я не косил, а, скажем, огород копал? Тогда как же?
Через черенок лопаты стечёт она, и опять в землю.
Хм-м, ну а если бы я рыбу удил? не унимался мальчуган.
А ты что же, сынок, устаёшь на своей рыбалке?
Не-ет, растерянно протянул Серёжка.
Вот видишь, рассмеялся отец. На рыбалке, стало быть, вся силушка остаётся при тебе.
«Когда это было? подумал Сергей, вспомнив тот забавный эпизод. В пять, в шесть лет или позже?»
Мысли его вернулись к отцу.
«Почему мы не встречаемся? Что стоит между нами? Матьпонятно, зациклилась на сплетнях. А он? Мудрый, понятливый. Почему не пожелал переговорить со мной? Гордый? Обида душит? Мог бы зайти, сказать хоть что-то. И странное дело: после моего ухода, мы ни разу не повстречались с ним на улице. Что это? Случайность? Или нежелание встретиться?»
Сергей находился неподалёку от жены и удивился её длительному молчанию. Встал, подошёл ближе. Катерина сидела, не шевелясь, взгляд был устремлён в огонь. Глаза, что у манекена, неподвижны. Вдруг она негромко запела.
Вечерело, солнце село,
Ночь темнымтемна,
Прогуляться девка вышла
Всё равно война.
Лейтенанта повстречала
Сразу подошла.
Я свободна, заходите,
Я живу одна.
Откуда такой репертуар? удивлённо спросил он.
Народная песня, ответила Катерина. Взгрустнулось что-то. Вспомнила подружек и запела. Эту песню мы в стройотряде пели, концерты давали. Для местных. Комитет комсомола обязывал. Однажды инструктор с проверкой приехалвот потеха была. Интеллигентный такой, в очках. Пожаловал с кучей разных формуляров, множеством инструкций. Пришёл на наш концерт, в деревенском клубе дело было. Устроился в первом ряду, сидит, ждёт. Ведущий, как положено, номера объявляет. И вот на сцену выходит наша Милиция.
Кто выходит? переспросил Сергей.
Милиция. Девчонка из нашей группы. Имя у неё такое. Папамилиционер с большим стажем. А она родилась аккурат 10 ноябряв День милиции. Вод предок и наградил её таким имечком. Отчество, как будто в отместку, подогнано под имяАнфилофьевна. Милиция Анфилофьевна. Но она не унывала, не ругала отца за экстравагантность. Бойдевка, заводила наша и проказница. Вышла Милиция на сцену с гитарой и запела:
Да я пьяна, я водку пью,
А протрезвев, рыдаю.
А мне всего семнадцать лет,
А я уже как осень.
Видел бы ты этого очкарика! Вскочил с места, руками замахал. Потом начал кричать что-то. А у Милиции не голосголосище. Его крики утонули в песне. Получилось, как в немом кино: гримаса на лице и беззвучное шевеление губ. Парни из зала кричат: «Эй, ты, чистоплюй! Не мешай слушать! Дёрни из зала!» Ну и прочие угрозы. А наш инструктор не унимается. Тогда деревенские парни взяли его на руки и вынесли из клуба.
Глаза Катерины повлажнели и блестели как-то по-особенному. Она взяла ложку, помешала ею в котелке. Ароматный дух варева завис в воздухе и невольно выдавил у Сергея голодную слюну.
Серёжа, подай, пожалуйста, тарелки, попросила Катерина. Похлёбка готова.
Вовремя я подоспел, однако, послышался за спиной голос.
Сергей и Катерина разом обернулись: перед ними стоял отец Сергея. Катерина изменилась в лице, слегка побледнела.
Мир шалашу вашему, Степан помедлил, потом первым протянул руку сыну.
Оба неловко обменялись рукопожатием. Степан присел у костра, достал трубку, с которой не расставался никогда, набил табаком из кисета, задымил.
Страдавать надумал? спросил он Сергея, пристально заглядывая в лицо.
Да, надумали, коротко ответил тот.
Уж не корову ли собрался заводить?
Ты угадал: именно корову.
Отец словно бы и не замечал скованности сына и продолжал спрашивать, рассуждая вслух.
Короваэто хорошо. Молоко, сметана, творожоквсегда востребованы на столе. Только поздновато сейчас страдавать-то, трава соки потеряла.
Он взял пучок травы, скрутил жгутом и переломил через ладонь.
Не выступает зелень-то на руке. Всё одно, что солома. Удои малы будут.
Нам хватит. С соками накосим следующим летом.
Ну-ну. Старик крякнул неопределённо, воткнул в рот трубку.
Катерина, ты обед-то сварила? Сходила бы зверобою нарвала. Уж больно нравится мне чай с этой травкой. В моём котелке и заварим, в нём дух особенный.
Катя, будто только и ждала распоряжений от свёкра. Привстала и, молча сверкнув глазами, направилась к берегу.
Ты вот что, сынок, заговорил отец, проводив взглядом Катерину. Хошь, серчай на меня, хошь, не серчайэто твоё дело, а разок, всё-таки, выслушай меня, наберись терпения.
Сергей сидел неподвижно, уставившись в огонь.
Я ведь тоже могу быть в обиде на тебя, коль на то пошло, чмокая трубкой, неторопливо начал Степан. Рассуди сам: ты ушёл из дому, не сказав мне ни слова. Будто и не было у тебя отца, будто и не жил ты в моём доме. Неужто, враги мы с тобой?
Ты зачем пришёл? не меняя позы, оборвал отца Сергей.
Не кипятись, сынок, отвечу и на этот вопрос. Выслушай до конца.
Трубка Степана отчего-то угасла, он постучал ею о каблук сапога и вновь разжёг.
Стоит ли враждовать от того, что невестка свекрови не понравилась? Это старый вопрос, Серёга. Не припомню случая, чтобы сноха с первых дней попала в объятья свекрови. Не было такого и не будет никогда. Потому как кровь разная. Не родная.
Не о том ты говоришь, батя. Прекрасно ведь знаешьне о том.
О том, сынок, как раз о том. Отчего мать разгневалась? От того, что верховод наш, Гайворонский, сукиным сыном оказался. Так? Так. Народ, опять же, зароптал. А коль повесился извергна кого роптать? На дочь его, Катерину. Всем обществом, стало быть. Надо же бабам отрыгнуть свою злобу, такое уж это племя. А тут ты ушёл к ней, до утра. Трудно такое сразу перемолоть. Признаться, и я вознегодовал поначалу-то. Потом остыл. Пошто, думаю, дочь должна искупать отцовский грех? Пошто должна нести его крест? Рассуждаю так про себя, а у самого из головы не выходит: невиноватаяладно, отчего ж про золото молчит?
И ты о нём. Какое золото? Откуда?
То, что отец ей оставил.
Тебе доподлинно известно о нём?
А то нет. Катюхин отец перед тем, как удавиться, сам сообщил.
Тебе лично?
Не-ет, Трофиму и Петру. Им я верю: народ не болтливый, утки в небеса не запустят.
Катерина не ведает ни о каком золоте, батя.
И я так кумекаю про себя. Но золото-то существует, однако
И что? Что ты хочешь этим сказать?
Ничего, ровным счётом ничего. А вот спроситьхочу.
Ну?
Вдруг оно возьмёт, да и отыщется? Что с ним делать-то будешь?
Сергей не ожидал провокационного вопроса, опешил.
К-как что?
Что?
Сдам государству.
Госуда-арству, передразнил Степан сына. Ты хоть представляешь себе, какое это золото?
Сергей вопросительно поднял брови.
Зубы людские, ничего другого быть не может. Драгоценности забирали немецкие офицеры, а эти, Степан сплюнул, у мертвецов во рту ковырялись.
Оба замолчали.
Походит Катерина лицом на отца своего, после длительного молчания заговорил Степан. Шибко походит. Напоминать прошлое будет, а это, поверь, нелегко в наши годы.
Старик поднялся, походил у костра, размял затёкшие ноги. Потом сел на прежнее место.
А, в общем, Катеринахорошая девка. Выросла на моих глазах. Лицом баская, теломтугая, и ко всему ещё работящая. Это для мужика наиважнейшее дело. Живите с Богом, коль приглянулись друг дружке. Сейте добро вокруг, не держите камней за пазухой. Народ, глядишь, и оценит вас по делам. Люд в посёлке понятливый и отзывчивый. Разберётся со временем, что к чему. М-да
Старик пожевал губами, покряхтел немного и уставился в огонь.
Только по другому делу я здесь, сынок. Степан посмотрел внимательно на Сергея. Посоветоваться надобно.
Брови Сергея взлетели вверх, он с удивлением взглянул на отца. Не припомнить случая, когда тот советовался с ним.
«Отмотал пешкодралом пять километров, чтобы посоветоваться? Не может быть! Шутит? Тоже не похоже. Тогда что же?»недоумевал Сергей.
После продолжительной паузы отец повернулся к нему и спросил:
Катерина не сказывала тебе, где сейчас Роман?
Не-ет, всё ещё недоумевая, протянул Сергей.
Нашёл я его, мёртвого Хотел с тобой обсудить сразу же, да тебя из дома не вытянуть. Ждал удобного случая. Сегодня встал на зорьке, смотрю: лодка ваша отчаливает. Ну и я следом, всё одно за грибами собирался.
Где нашёл?
Тут, недалече. Может, помнишь болото за старым бараком?
Помню. Там ещё островок посредине есть.
Вот-вот. У островка и нашёл. На спине лежал. Отчего мёртвыйопределить не смог. Сам ли помер, убил ли кто, сказать трудномного времени прошло. С прошлого года лежал. Зверьё шибко порвало, птицы исклевали. Одёжа полосатая. Показывал Николке Ищикину, он с аппаратом приходил. Сделал снимки и переправил в район. Меня упросил схоронить тело, кто же повезёт шкелет без мяса в такую даль? Вот я и закопал его. Там же, на островке. Как думаешь, сказать Катерине обо всём? Братом как-никак приходился.
Сергей медлил с ответом, растерянно смотрел по сторонам.
Беременна онавот в чём суть. Будет переживать, а ей это сейчас во вред, наконец высказал он своё опасение.
Тогда не надо, тогдамолчим оба.
С пучком зверобоя в руках показалась Катерина. Вскоре она поставила перед Степаном котелок с водой, положила траву для заварки.
Спасибо, дочка. Суп-то твой перепрел, поди? Сымай с огня, котелок повесим.
Они все вместе отведали похлёбки, затем попили лугового чая. Старик некоторое время думал, что же делать дальше: предложить свои услуги и помахать косой или же откланяться и удалиться. Он попытался было расспросить молодых о житье-бытье, но сын и невестка отвечали ему односложно и с большой неохотой. Сами разговор не затевали. По всему чувствовалось: отчуждённость закрепилась в их душах прочно.
Ну, мне пора, Степан встал, поднял свой посох, с которым не расставался уже добрых полгода, отвесил лёгкий поклон костру.
Бывайте здоровы, поспешно проговорил он и поплёлся вдоль берега назад.
Отойдя с километр, Степан остановился, высмотрел у воды бревно, сел. Рука машинально нащупала трубку, он набил её самосадом, закурил. В душе старика свербело от встречи с сыном. Он смотрел на бегущую воду и думал: «Как же вернуть сына? Как вернуть прежние отношения? Как следует поступить, что сделать для того, чтобы вытащить его из скорлупы, в которую он забрался вместе с Катериной. Никакой радости не было на их лицах. По-прежнему сторонятся, дуются, как мыши на крупу. Может, сходить в гости к ним, когда они вернутся с сенокоса? Поглядеть, как живут, переговорить с Катериной по душам, попытаться вывернуть её боль наизнанку. Понять, на что обиделась, чего бы ей хотелось. Она девка покладистая, должна понять мои слова. Глядишь, и перемирие наступит. Сделать так? А вдруг не сработает моя придумка? Вдруг они не пустят меня дальше порога? Станут ли вообще разговаривать? Ведь они вьют гнездо, как две пичуги, и опасаются его разорения. В этот момент им лучше не мешать. Нет, не захотят говоритьфакт. Как сейчас. Обойдутся без нас с Ефросиньей. Эх, жизнь, жизнь! Что же ты натворила, судьба непутёвая? Ни война, ни тюрьма, а сын с отцом живут по разные стороны. Разве так можно? О, Бог ты мой! Помоги мне, прояви себя хоть как-то!»