Ну, может, это у местных такое чувство юмора было сказала она неуверенно. Но давайте-ка осторожнее с этим переходом. У меня плохое предчувствие.
Предчувствие ее не обмануло.
Банг! Банг! Банг!
Меня снесло и треснуло башкой об репер. Хорошо, что по настоянию Боруха перед переходом мы все надели шлемы. Он сам, в бронежилете пятого класса и каске-сфере встал впереди, так что все три сработавших заряда достались ему, а нас уже приложило, так сказать, опосредованно, когда он отлетел назад. Мы образовали кучу-малу с пострадавшим майором сверху.
Эй, ты живой? спросил Андрей, когда, наконец, разобрались, где чьи конечности.
Вроде бы, прохрипел он. Броник цел, но приложило сильно. Не двигайтесь, надо осмотреться, могут быть еще сюрпризы.
Они и были, но, к счастью, не сработали. Кустарные крупнокалиберные самопалы щелкнули курками, но заряды в них протухли. Те три, что выпалили по Боруху, оказались единственными рабочими. Ловушка была простейшей нажимная пластина, на которой неизбежно оказывался всякий прошедший, и тросики к спусковым крючкам каких-то монструозных обрезов, калибра этак восьмого. Всего их было семь, и нас, бывших в отличие от нашего пулеметчика в легких кевларовых брониках, положило бы с гарантией.
Надо же, сказал майор, мультитулом выковыривая из поврежденного запасного магазина пулю, безоболочечная свинцовая, грамм на семьдесят Экзотика. Крафт. Хэнд мэйд.
На стене над линией самопалов было на чистом русском написано: «Будьте прокляты, воры!»
Не любит тебя кто-то, Оль, сказал флегматично Андрей.
Меня? спросила с вызовом Ольга. Меня?
Ну, не меня же. Я тут не был. А ты, готов спорить, отметилась
Ольга ничего не ответила, но я видел, что белобрысый проводник угадал. Похоже, неведомый автор надписи все рассчитал верно ну, кроме прокисших зарядов.
Так это на тебя самострелы? сказал недовольно Борух, ощупывая себя под бронежилетом Тогда могли бы и поменьше калибр взять. Ты девушка легкая, изящная. А у меня синяк во все пузо будет, Анна мне плешь проест
Я огляделся мы находились в довольно странном месте. Репер стоял на мощеной булыжником площадке под купольным сводом, образованным сходящимися вверху металлическими арками, собранными из ажурных балок. Стены между ними были стальными, из склепанных между собой листов металла, чередующихся с обжатыми в бронзовые рамы толстыми стеклами. Сквозь покрывающий окна снаружи слой грязи пробивалось солнце, освещая тусклыми лучами механическую раскоряку, более всего напоминающую промышленного робота, исполненного в эстетике продвинутого паровозостроения. Манипулятор, сделанный из медного сплава, навис над черным цилиндром реперного камня. Приводящие в действие сложные тяги и хитро гнутые рычаги заканчивались цилиндрами не то пневматической, не то вовсе паровой системы привода. Для чего все это предназначено, осталось для меня загадкой. Очевидно, что не работает тут все довольно давно штоки цилиндров потемнели от времени, огромные шестерни поворотной станины, с зубцами в полкулака, покрылись пылью поверх окаменевшей смазки, на водомерных стеклах и бронзовых винтажных манометрах образовался серый налет. И все равно исполнение впечатляло. Много труда на эту штуку положено.
«Первый паромеханический завод энергетического товарищества Коммуны. Третий год двенадцатой шестилетки», прочитал Андрей вслух приклепанную к основанию табличку. Оль, ничего не хочешь нам рассказать?
Ничего, решительно ответила Ольга. Не время сейчас для уроков истории.
Я подошел к монументальной, размером с орудийную башню «Авроры», поворотной станине и протер табличку рукавом. Кроме процитированной Андреем надписи в изящной бронзовой виньетке обнаружился интересный символ вписанный в шестеренку микроскоп и переплетающиеся вензелем буквы РК. Любопытно как
Из помещения с репером вела двустворчатая красивая дверь из потемневшей бронзы, витражного стекла и черного дерева. Она оказалась не заперта, и за ней открылся большой длинный зал, напоминающий по архитектуре вокзалы позапрошлого века клепанный метал, образующий ажурные арки перекрытий, прозрачная пирамидальная крыша из вытянутых сегментов зажатого в металле стекла, витые металлические колонны, поддерживающие перекрытия галерей второго этажа, изящные бронзовые фонари с круглыми стеклами и полированными отражателями. Стекла были грязные до непрозрачности, и в помещении царила полутьма. Впрочем, это был, конечно, не вокзал. Больше похоже на какой-то сборочный цех, где вместо привычного для нас ленточного конвейера двигались связанные толстой цепью тележки. Сейчас они, разумеется, стояли, покрывшись многолетней пылью. Цепь лежала в заглубленном в пол желобе, а низкие широкие платформы на колесиках крепились к ней сцепными устройствами на передней оси. Вдоль этой линии расположились могучие сооружения из стали и латуни, снабженные множеством приводных колес, цилиндров, кривошипов, трубок, кранов и вентилей. Над тележками расположились паучьи ноги складных механических манипуляторов.
Это что еще за стимпанк-конвейер? изумленно спросил Борух.
Неважно, поджав губы, бросила Ольга. Нам туда.
Мы направились к дальней стене цеха, куда через небольшие распашные воротца уходила цепь с тележками. Звуки шагов здесь удивительно гасли, как в вате, я подумал, что это, наверное, специальная акустика сложной формы стен. Когда вся эта машинерия работала, она, надо полагать, здорово шумела. Я не смог даже приблизительно предположить, что тут делалось, из чего и как. Массивные устройства на закрепленных в полу станинах представляли собой линию полуавтоматических станков, но определить их назначение не получалось даже приблизительно. Они явно были раскомплектованы все привода, колеса и тяги остались на месте, но закачивались ничем исполнительные устройства были аккуратно демонтированы. Как токарный станок без шпинделя и резца поди, пойми, что делала эта чугунная хрень, если никогда таких не видел?
Из этих металлических ворот когда-то выезжали тележки. Одна из них так и стояла в проеме, полураскрыв створки скругленным толкателем на раме. Внутри оказался длинный узкий склад, вдоль стен которого были смонтированы стеллажи. Форма их напомнила мне контору по обмену газовых баллонов в райцентре полукруглые, открытые сверху ячейки под массивные цилиндры. Посередине прохода свисала с закрепленной вдоль потолка балки рука-манипулятор с полукруглым хватателем, к ней шли цепи привода и тяги управления. Поскольку тут все системы остались в сохранности, то понять их назначение было несложно въехавшая тележка проворачивала что-то типа турникета, переводя на один сектор механический распределитель привода, манипулятор переезжал к следующей ячейке, брал из него что-то и водружал в цилиндрическое гнездо на тележке. К этому моменту она как раз доезжала до выходных ворот и на ее место втягивалась следующая. Система была реализована очень изящно и привлекала глаз специфической инженерной красотой, как швейная машинка Зингера. Склад был пуст, и, кажется, Ольгу это очень расстроило.
Она прошлась вдоль стеллажей, провела пальцем по ячейке, критически оценила толщину пыли, осмотрела пол
Следы колес, да, подтвердил Борух. И пыли гораздо меньше, чем на других стеллажах. Здесь что-то лежало относительно недавно, а потом его вывозили на каких-то тачках. Вручную, здесь следы ног, и А вот, глянь-ка!
Он наклонился и достал из-за основания стеллажа кусок широкой нейлоновой ленты.
Фрагмент такелажного ремня. Не знаю, что тут хранилось, но оно, похоже, было тяжелое. Видишь потертости там, вверху? он посветил фонарем на арочное крепление крыши, Я бы предположил, что там крепили ручную лебедку, обвязывали груз ремнями, поднимали из ячейки и так же, на тросе, опускали на тележку, или тачку, или что там у них было
Еще какое тяжелое, задумчиво сказала Ольга.
Размер и форма ячеек навели меня на кое-какие мысли, но я от них решительно отмахнулся. Уж к больно невероятным выводам они подталкивали
Интересно, а куда они это вывезли? Борух толкнул плечом в небольшую дверь в торце помещения и скривился, положив руку на ребра. Вот же Больно, черт!
За дверью начинались натуральные джунгли сочная южная растительность оплела стены зданий зеленой сетью. Было влажно и жарко, пахло компостом и гнилыми фруктами.
Да, тут колонну танков пусти, и через неделю не найдешь, где она прошла сказал майор разочарованно, Велика сила природы. Хотя
Он чуть ли не носом пропахал землю возле двери и вытащил что-то грязное, жалкое и невзрачное.
Еще кусок такелажной стопы. Отрезано ножом, видимо привязывали в кузове, а лишнее отхватили. Где навес у двери прикрывает землю, остался очень старый след колеса. Похоже, что грузили тут на машину и потом увезли куда-то. Куда уже не найдем, констатировал наш следопыт.
Неважно, махнула рукой Ольга. Значит, они здесь были, и твой аналитик был прав.
Он не мой аналитик, флегматично ответил Андрей, Он очень себе на уме аналитик. Альтери окончательно нюх потеряли и не понимают, с кем связались
Эй, удивился я, ты же сам альтери?
Ну скривился Андрей, все не так просто. Я гражданин Альтериона, что есть, то есть. Но там не всегда было так уныло, поверь. Каких-то лет сорок назад это был довольно бодрый срез, управляемый вменяемыми людьми. Это теперь мне там не рады
Там тоже тебе не рады? не сдержался я.
Андрей посмотрел на меня тяжелым взглядом, но мне было пофиг.
Еще как не рады, хмыкнула Ольга. Знал бы ты, что они собирались с ним сделать Впрочем, ему нигде не рады. Так совпало.
Я сложная, неординарная личность с богатой биографией! недовольно сказал Андрей, и, подумав, добавил: А еще я вечно выбираю не ту сторону
Тревожный признак, сказал Борух. Ведь сейчас ты вроде как на нашей
Хватит, пресекла пикировку Ольга. Нам сюда.
Она показала рукой на неприметный проход в стене большого зала.
Надо же, а я почему-то подумал, что наша задача здесь выполнена. Все украдено до нас, можно возвращаться. Но нет Ольга уверенно вела нас длинным темным коридором, который закончился дверью из обрамленного металлом синего стекла. Сначала мне показалось, что мы вышли сквозь нее на улицу, на которой успело стемнеть, но я ошибся. Просто помещение, в которое мы попали, было по-настоящему огромным.
Таким ангаром можно было бы, наверное, накрыть небольшой городок. Деревню так точно. Грязные стекла вознесшегося на высоту десятиэтажного дома ячеистого купола пропускали мало света, и я не сразу понял, что гигантский округлый объект под ним дирижабль. Удлиненный сфероид, похожий на оперенный мяч для рэгби, лежал на сетчатом металлическом ложементе, сквозь который вниз свисала большая, размером с прогулочный пароход, гондола, и торчали выносные консоли импеллеров. Их гнутые лопасти были размером с меня.
Ого! сказал майор. Нихрена себе!
И я был с ним полностью согласен. Картина монументальная. Не часто увидишь рукотворный объект такого размера. Пожалуй, так же внушительно выглядел бы атомный подводный ракетный крейсер, если достать его из воды и подвесить под потолок. Не меньшее уважение внушала архитектура самого ангара крыша его, очевидно, должна была раскрываться, как створки раковины об этом недвусмысленно сообщали могучие стальные фермы, соединенные с приводными цилиндрами, каждый размером с цистерну бензовоза. Страшно подумать, какие сотни тонн весила эта конструкция из стекла и железа.
Могучая штуковина, сказал Андрей. Метров триста?
Триста двадцать в длину, ответила Ольга, высоту и объем не помню. В гондоле можно было бы человек сто разместить, но на самом деле там всего десять очень шикарных пассажирских кают, не считая кубриков для команды.
А можно посмотреть? загорелся я.
Нужна лестница, пожала плечами она, вход метрах в трех над полом, а как выдвигается трап, я не знаю.
Могучая вещь, но зачем? спросил майор.
Мы не за дирижаблем пришли. Нам нужно другое
Ольга пошла в дальнюю часть ангара. Здесь, совершенно незаметные на фоне колоссального летательного аппарата, стояли несколько самодвижущихся колесных повозок. Назвать их «автомобилями» язык не поворачивался, но до паровозов они тоже не дотягивали и размер подкачал, и колеса явно не для рельсов.
Выглядели аппараты довольно причудливо в приподнятой массивной передней части размещалось одно, но большое, почти в рост человека, широкое колесо. Оно проходило машину снизу вверх насквозь. Сверху его закрывал полукруглый колпак, по обеим сторонам которого разместились два открытых всем ветрам водительских места набор непонятных гнутых рычагов, кранов, крутилок и педалей на них был идентичен и равно непонятен. Управлялась эта повозка поворотом пары задних небольших спицованных колес на литых упругих покрышках. На мой взгляд, выглядело все это довольно неустойчиво и вряд ли отличалось хорошей маневренностью.
Я танком могу управлять, сказал задумчиво Борух, и даже на вертолете как минимум не сразу грохнусь. Но как рулить этой хренью, даже представить себе не могу. Если ты, Оль, решила угнать эти трехколесные паровозики, то нам не помешала бы инструкция.
Сами повозки нам не нужны. С них нужно демонтировать пустотные резонаторы.
Демонтировать что?
Так вот оно что! воскликнул Андрей. То-то я смотрю, знакомо выглядит!
Он похлопал по идущей вдоль борта широкозвенной плоской цепи, похожей на то ли на браслет наручных часов, то ли на блестящую тусклым бронзовым блеском гусеничную ленту. Я ее принял за элемент декора.
Нам надо снять вот эти, вот эти и еще вот эти элементы, командовала Ольга, указывая на пластины черного камня, закрепленные на носу и корме машины. Артем, доставай свой УИН, ты, надеюсь, не забыл его взять?
Я не забыл. И еще я обратил внимание, что с соседней машины эти элементы уже были демонтированы, причем явно не УИНом, а зубилом и кувалдой из борта торчали пеньки срубленных заклепок.
Это Матвеев снимал, еще тогда, заметила мой интерес Ольга. Он один догадался, для чего это нужно. И никому не сказал.
Так он, поди, и пустотный костюм где-то здесь подрезал? заинтересовался Андрей.
В гондоле дирижабля, в шкафу самой роскошной каюты. И там такой был один а то знаю я, о чем ты думаешь
Возвращались вполне буднично. Андрей с Борухом тащили тяжелый баул с демонтированными деталями, Ольга и я шли налегке она вроде как дама, а мне, как оператору, ничего тяжелее планшета поднимать не положено. А ну как дрогнет усталая рука, и выкинет нас в Жопу Мироздания
Не дрогнула.
На транзитном участке Ольга хулигански развернула кресло с сушеным покойником, и теперь его приглашающий жест показывал в коридор, к выходному реперу в нашу сторону. Типа «вэлкам, сволочи!». В вежливом, но негостеприимном срезе торшеры снова зажглись, но совсем тускло и погасли почти сразу. Мы сидели с фонарями.
А ты заметил, что на дирижабле тоже резонаторы висят? тихо сказал мне Андрей. Понимаешь, что это значит?
Я промолчал. Этот ушлый альтерионец был мне неприятен. При первом знакомстве я ему, помнится, по морде заехал, и до сих пор иногда рука тянется повторить. Мутный он тип, нехороший. Зря Ольга с ним связалась.
Эх, когда кончится весь этот блядский цирк, я бы Я даже знаю одного любителя возиться с антикварным железом
В развалинах снова кто-то завывал и шуршал невидимыми кустами за остатком стены, но время гашения небольшое, и мы ушли раньше, чем он решился на более близкое знакомство. На выходе нас встретили наставленными стволами и криком «Стоять! Руки в гору!». Мы резво подняли конечности и заорали «Мы свои, не стреляйте!». Ополчение Коммуны заняло оба репера, и теперь срез был условно «наш», хотя за пределы натоптанной тропинки между точками входа-выхода никто не совался. Даже странно как-то вокруг целый мир, а никому и дела нет. Что там, за лесом? Брошенные города, набитые ненужными сокровищами сгинувшей цивилизации? Занесенные пылью руины, по которым ветер гоняет высохшие кости? Дикая природа, давно забывшая эпоху доминирования гоминидов? Одичалые племена, от поколения к поколению все больше перевирающие мифы о Великих Предках? Никому не интересно.