Рая честно ездила пару раз в год к мужу в колонию в Псковскую область, но по ней каким-то образом чувствовалось, что она живет одна, и не связала никакими семейными обязательствами. Рая прекрасно одевалась, была всегда ухожена, в ровном настроении. Он нее исходило ощущение самодостаточности и внутренней свободы. Гриша все это в ней разглядел только позже, а тогда в августенет, Рая была только взрослой теткой, маминой подругой с мало интересным ему ребенком.
Дача была большая старая замшелая, с шаткой лестницей на второй этаж, обширной незастекленной террасой, и маленькими темными комнатками, в которых никто не жил. Гришины родители привезли свое постельное белье, сумки с продуктами, все вместе провели на даче выходные, а потом Гриша остался, а родители уехали в Москву. Жилось ему там скучновато, но дачная скука его не слишком тяготила. Рая ему не докучала, не просила развлекать дочь. У девочки были подружки и она целый день где-то пропадала. В сарае нашелся велосипед и Гриша прокатился по окрестностям. С Раей у них сразу наметилась рутина: утром совместный не слишком ранний завтрак, Гриша ее спрашивал не надо ли чем помочь. Иногда Рая посылала его в магазин, несколько раз они вместе ходили на станцию за овощами или в соседнюю деревню за молоком и яйцами. Один раз Рая никак не могла открыть банку с маринованными опятами, у нее не хватало сил. Гриша открыл ее с первой попытки и Рая сказала:
Гриш, какие у тебя сильные руки. Мама, наверное, не замечает, какой ты стал большой.
Гриша помнил, как его покоробило слово «большой». Так говорят детям. Значит она считала его ребенком. Зря. Банку открылподумаешь. Ясное дело, он сильнее ее. Что тут странного? Он же, как мама говорила, «здоровый лоб».
Мужчины всегда сильнее женщин. ответил он тогда Рае. Что за глупое замечание. Лучше бы молчал.
А ты у нас мужчина? вот что она сказала. Или что-то в этом роде. Гриша увидел в этом вопросе провокацию или намек и насторожился.
Ну, Рай, весь мир делится на мужчин и женщин. Ты что имела в виду?
Смотрю я, Гриша, на тебя и вижу, что ты очень изменился. Я только что это заметила, а мама твоя, я уверена, не видит. Мне заметно, а ейнет. Это нормально. Ты для нее все еще мальчишка.
А тебе яне мальчишка? Скажи. Ты мне не мама.
Нет, мне ты не мальчишка. Хотяты сейчас ни то, ни сеЯ не могу пока сказать точно. Мы с тобой друг друга не знаем. Что там у тебя в головедело, ведь, все в голове, ни в чем другом. Мужчина и женщина должны общаться на всех уровнях. С детьми мне общаться неинтересно. Скучно делать им скидки, а тытебе может уже не надо их делать. Ты такой же, как я, только моложе. Но не всегда в возрасте дело. Понимаешь? Люди или понимают друг друга, или нет. Мне кажется, я способна тебя понять. Я редко о себе говорю, а тебеготова. Станешь ты меня слушать? Ты вообще умеешь слушать других?
Умею. Мы с моим другом
Да, другэто хорошо, но он тоже мужчина. С женщинамипо-другому. Женщины другое слышат, им говорят другое, они не столь понимают, сколь чувствуют. И им не надоедает слушать мужчину. Я говорю об умных настоящих женщинах. Другое дело, что ты им за понимание должен всегда заплатить
Как заплатить? Я не понял.
Ну, как чем? Собой. Она взамен должна чувствовать твою руку, твою спину, плечо. Ты сильнее, и она должна это знать. Иначе, зачем ты ей нужен? Вот я сейчас одна. Это неправильно. Не то, чтобы я не могу, не умею быть без мужчины, ноповторяю: это неправильно. Рядом с женщиной должен быть сильный мужчина.
А раньше?
Я поняла. Ты о муже моем спрашиваешь. Раньшевсякое было. Романзнаешь, я сейчас не хочу о нем говорить. Нет настроения. Может когда-нибудь потом. Ты таких мужчин никогда не видел. Он не такой, как твой папа. С такими, как твой папа гораздо легче жить. Ладно
А это правда, что он на биллиарде играл?
Ой, Гриша, он не только на биллиарде игралОн по сути своей игрок. Иногда крупно выигрывал, иногда проигрывал. Я не о биллиарде или картах говорю. Я о жизни. Он не боялся проигрывать, всегда встречал поражение достойно. Вот в чем дело. Не все это умеют.
Никогда раньше взрослые так с Гришей не разговаривали. Валераэто да, они друг с другом могли обо всем, но надо же, она говорит, что с женщинами все по-другому. А как? Потрясающе интересный манящий его женский мир, недоступный, закрытый, тайный. А Валерка уже что-то знаетчерез свою Светку? Но, ведь, Светка же дура. Почему-то Гриша был уверен, что друг ни о чем «таком» со Светкой не разговаривает, иначе он бы ему об этом сказал. Одно делоСветка, другоеРаяКак их вообще можно было сравнивать. А вдруг она его сейчас спросит о его жизни, чувствах, мыслях. А что он скажет? Скучно, мол, Валерке завидую, у него хоть Светка есть, а у менянетсижу я с вымытой шеей и ждуи обидно мне до смерти, что жизнь несправедлива. Нет, такое он Рае не мог сказать. Тогда о чем говорить? Врать? Она же сразу увидит, что он врет. Как она сказала: надо уметь достойно проигрывать. А он умеет? Наверное не умеет.
Рая тогда ни о чем его не спросила и день покатился дальше. После обеда они все вместе сходили на речку, Гриша купался, они с Мариночкой катались на надутом баллоне, он даже стал забывать об утреннем разговоре, а потом заметил, что Рая на него смотрит. И он тоже увидел свое тело ее глазами: высокий, тонкий, жилистый парень, накачанные плечи, сильные ноги, плоский твердый живот. Мокрые волосы лезут в глаза, крупные, переливающиеся на солнце капли на коже. Так она на него смотрела? Так. Гриша был уверен, что не ошибся. Он, кстати, тоже на нее посмотрел «так». Молодая красивая женщина с хорошей фигурой. Только сейчас не Раина фигура его интересовала, он снова хотел с ней поговорить, впитать в себя ее женскую мудрую откровенную суть, которая ему внезапно открылась. А, ведь, мама хотела его с дачи забрать, он ей сам говорил, что ему скучно. Да, ни за что он теперь не уедет. Рая становилась центром его мира и поделать с этим он ничего не мог.
Вечером они сидели вдвоем на террасе и пили чай. Гриша смотрел на Раю и видел теперь ее совершенно иначе, чем раньше. Ненакрашенное спокойное лицо, тонкие мягкие руки, ноги в носках и тапочках. Вот она встает и идет за шалью от комаров. В шали все ее тело тонет, и так даже лучше. Они молчат, серьезный разговор не завязывается. Да и не надо. С ней и молчать приятно. Мама бы обязательно сказала: «Гришенька, а тебе не пора ложиться?» Как будто он сам не знает, когда ему идти спать. А тут Рая несколько раз зевнув, сама пошла в свою комнату. Она хотела убрать на кухню посуду, но Гриша сказал ей, что он самчто он еще немного один посидит. Рая ушла, а он вышел в сад. На террасе горел свет, бросающий широкий отсвет на крыльцо, в радиусе двух метров была непроглядная темень. Вокруг не раздавалось никаких звуков, только время от времени слышался гудок электрички. Приторно пахло цветами, особенно цветущим жасмином. Ну зачем она ушла? Гриша спустился с крыльца и направился было к деревянной будке уборной, но раздумал и решил отлить под деревом.
И тут как раз зажглось окно Раиной комнаты, она, видимо, не сразу туда направилась, заходила к дочке. Занавески были закрыты неплотно и Гриша видел, как Рая ходит по комнате: подошла к окну, потом к комоду, потом стала раздеваться. Вот она сняла шаль и бросила ее куда-то на стулподняла руки и снимает через голову сарафанГриша видит верхнюю половину ее тела в лифчике, Рая заводит руки за спинурасстегивает лифчикповорачивается к окну и в освещенном проеме Гриша видит ее голую грудь. Вот она садится на кровать и исчезает из виду. Потом встает, чуть отходит в глубину комнаты и Гриша видит ее всю со спины.
И внезапно Гришу как кипятком ошпаривает догадка: Рая знает, что он нее смотрит. Она так специально сделалаИ что теперь? Что он должен делать? Сейчас пойдет к нейи попадет в самую глупую на свете ситуацию, из которой он никогда не выпутается, придется уезжатьно если не зайтиона дает ему шанс, а онне воспользуется? Значит она в нем обманулась, значит он не смогКак там они с Валеркой пели недавно? «Если взять не можешь, что ты можешь дать?». Тут и думать не надо. Если слишком долго думать, тоне сделаешьи почему он всегда думает прежде, чем сделать? Все эти мамины «семь раз отмерь » сейчас не тот случай. Гриша не помнил, как он зашел в дом и рывком открыл дверь в Раину комнату. Вот что он тогда сделалтем летом в августе.
Распахнув дверь, Гриша четко понял, что правильно сделал: Рая не удивилась, она его ждала. С того момента прошло сорок с лишним лет и вспоминая о Рае, Гриша странным образом не помнил чисто «технических» деталей. Все произошло настолько само собой, что тут и помнить было нечего. Теперь ему казалось, что картинки той ночи заполняют его голову, но он скорее всего их сейчас придумывал. Так, как он «видел», на самом деле не было, картинки он представлял себе, создавая их в своем воображении: он совсем без одежды, прижимается к Раиному телу. Тело теплое, мягкое, податливое. Свет погашен. Кто его погасил? Гриша не помнил. Впрочем и без света в комнате темно не вполне, видна раскрытая кровать с белым простым бельем, его одежда на полу, силуэт двух прижавшихся тел, ветер обдувает его спину, которую обвивают Раины руки. Его бедро вдавливается у нее между ног, он напрягается, упирается членом в ее живот и слышит, как она еле слышно стонет. Тогда он поднимает ее неожиданно нетяжелое тело и опускает на кровать. Она привлекает его к себе: воти все.
Гриша даже не помнил, насколько хорошо ему с ней в первый раз было. Единственное, что он осознал, когда кончилэто мгновенное моральное удовлетворение: он не облажался. Слава богу! Они потом долго лежали обнявшись, он ей что-то тихонько говорил, она слушала. Потом он любил ее еще несколько раз, а ушел только под утро. Долго спал, а на завтрак она пожарила им блинчики, значит давно встала. Утра он боялся: как он с ней будет, а вдруг все будет неестественно, не «так». Но боялся он зря. Рая умела себя вести. И все-таки по прошествии стольких лет, Гриша понимал, что он воспринимал Раю как свою первую женщину не на уровне секса, она была его «инициатором» в женский мир. О, как она тогда на него влияла, он буквально впитывал каждое ее слово, каждый жест. Скорее всего он был в нее влюблен. Безусловно, так и было. А она? Любила она его хоть немножко? Зачем он ей тогда вообще был нужен? Вот что было Грише сейчас интересно.
Ну, конечно, он был таким симпатичным мальчиком. Ей за тридцать, емупятнадцать. В отсутствии мужа захотелось свежего мальчика? Так? Вряд ли. Что-то Рая тогда в нем рассмотрела. Любила с ним разговаривать, слушать его. А он и рад стараться, болтал о себе, о жизниДа, сколько он там с ней был? Две неделивот сколько. И все. На даче он жил как в сне, балдея от ее близости, пользуясь любым предлогом, чтобы только к ней прикоснуться, вдохнуть ее запах, ждал ночи. Как она приятно пахла, дорогослабые духи, лосьон, крем, шампунь? Откуда он знал. Эти запахи его заводили без меры, он от нее не уставал, был безудержным, ненасытным, жадным. А если бы родители узнали, мать бы как-нибудь догадалась? Все-таки Рая рисковала. Интересно были ли у нее угрызения совести перед подругой? Гриша так не думал. Что она ему плохого сделала? Да, ничего. Не с ней бы, так с другойНо мама-то и предположить себе такого не могла. Ой, да при чем тут мама. Что ему в голову приходит? Как он тогда собой гордился, как с ума сходил от своей крутости. Раз такая женщина его любит, значит он невозможный. Гриша подумал, что он был в себе настолько уверен, что дальнейший поворот событий его буквально поразил. Какой же он был маленький дурак!
С дачи пришлось уезжать, учебный год был на носу. Гриша вернулся в Москву, полный впечатлений, которые он сейчас же выложил Валере. Он все ему про Раю рассказал, хотянет, не все. Никаких конкретных деталей: а ты, а онасколько разкакдолго лиОн видел, что Валерка был бы не прочь его кое о чем спросить, но так и не спросил, видимо почувствовал, что не стоит. Единственный вопрос он все же задал, не удержался: «Гринь, а ничего, что она такая же, как наши матери? Ничего?» Ни черта Валера не понимал в женщинах. Неужели он считал, что его сопливая глупая Светка лучше? Гриша помнил, что он пытался пересказывать другу их с Раей разговоры: «Валер, она мне сказала, чтопонимаешь, Рая считает, что самое главное этомужик, ондолжендля женщины важно, что » Каждый вечер это горячечноеРая, Рая, Раяон как с ума сошел. Понимал его Валерка или нет? Может и нет, у него таких подруг не было, и потом не было, как-то не выходило. Может другу и не нужна была старшая женщина, не нужны были в любви учителя, он органически не умел быть ведомым. А Гриша, получается, мог? Да, мог, единственный раз, но мог.
А потом после дачи уже ничего не было. Началась учеба в девятом классе, все вернулось в свою колею. Рая не проявляла ни малейших поползновений с ним увидеться. Гриша боролся с непреодолимым желанием позвонить ей на работу, и что ? Позвать к телефону Раису Александровну? Там спросят, кто ее спрашивает? Он скажет, чтокто? Гриша Клибман? А почему Гриша Клибман не маме звонит, а Раисе Александровне? Что-то дурацкое придумывать? А почему она сама ему днем не звонит? Нет, она не обещала звонить, но все-такичто такое? В конце сентября мама за ужином им сказала, что «Рая от них уходит. Нашла себе другую работу в Первой Градской. Жаль. Теперь будут видеться реже, но конечно в Первой Градской гораздо лучше». А что это она увольняется? Зачем? Из-за него? Не хочет каждый день видеть его мать? Гриша, однако, чувствовал, что причина Раиного увольнения вовсе не связана с его персоной. Что это он о себе возомнил? Просто наверное так и было: работа лучше.
Осень долго тянулась. Сначала Гриша ждал Раиных звонков, даже спрашивал у матери про нее, но постепенно стал понимать, что Рая не позвонит. Однажды перед Новым 76-ым годом он встретил ее в метро. Рядом с ней был молодой высокий мужик. Они стояли в середине, поезд качало и мужчина поддерживал Раю, по-хозяйски ее обнимая. Она не стала делать вид, что не знает Гришу. Наоборот, повернулась к нему, объяснила спутнику, что это сын ее хорошей подруги, представлять их друг другу она не стала. Рая была любезна, оживлена, задавала обычные вопросы про учебу, тренировки, родителей. Вот так и должна была с ним разговаривать мамина подруга. Мужчина в короткой дубленке, лощеный, уверенный в себе, она в длинной дорогой каракулевой шубеи он в коротковатой черной курточке и лыжной шапочке, надвинутой на лоб. Гриша почувствовал себя жалким. Под конец, им надо было выходить на какой-то кольцевой станции, Рая улыбнулась и сказала: «Рада была с тобой, Гриша, повидаться. Передавай маме большой привет.» Она, что, не помнила их душный август? Она же стонала в его руках, он научился ее до этого доводить. А теперь «привет маме» и все? Ну как же ему тогда было нестерпимо обидно! Зачем она так с ним? Неужели она все забыла? Постепенно и Гриша тоже забыл, то-есть не забыл. Жизнь продолжалась, он изредка вспоминал Раю, но уже без обиды и боли.
Сколько он еще раз в жизни видел Раю? Несколько раз при разных обстоятельствах видел. Она вела себя естественно, не избегала его, но и не давала никаких поводов к новому сближению. Потом, кажется, ее муж Роман вышел из тюрьмы и они уехали в Америку, уже перестройка началась.
Гриша подумал, что если бы он захотел, можно было бы постараться их в Америке найти, но ему не хотелось. Зачем? Она пожилая женщина. Он вспомнил рассказ Моруа на эту тему: герой изредка встречает свою старую любовницу и переходит на другую сторону улицы, чтобы не встречаться с ней. Онастаруха, с тяжелой походкой и некрасивым лицом, в котором, к сожалению, еще сохранились черты, которые он когда-то любил. Он не желает видеть ее такою, в его мыслях остался ее прежний образ и пусть он будет единственным и дорогим. Гриша улыбнулся: хорошая литература всегда все заранее «знает», и нет ситуаций, которые уже не были бы описаны.
А вот интересно, если сейчас об этом подумать: что Рая ему дала? Что он от нее получил? Повезло ему с первой женщиной? Какая тема! Он бы с удовольствием писал обо всем об этом. Гриша вспомнил одуряющий запах дачных цветов той ночьювот так бы и назвал «Запах жасмина» и тут он привычно себя одернул: нельзя! Там где-то глубоко внутри у него стояла «шайба». Он не мог такое писать о себе. Слишком интимные вещи, о которых никто не знает. Даже Валера всего не знает, он всего ему не говорил. А представлять себе недосказанное Валера, скорее всего, не мог, не умел. Только он один умеет «представить» то, что ему не говорили, непережитое, неизвестное, невиденное. И все-такипро Раю. Почему она тогда так быстро «слилась», обидела его, оттолкнула, как он считал незаслуженно. Не любила?